В полях за Вислой сонной...
Песня «Москвичи», строки которой дали название этому рассказу, родилась в 1955 году. Вначале были стихи поэта Евгения Винокурова, опубликованные журналом «Новый мир». Начинались они строфой:
Там синие просторы
Спокойной Сан-реки,
Там строгие костелы
Остры и высоки.
Лежат в земле зеленой
Покрытые травой,
Сережка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.
И дальше — говорилось про то, что «который год подряд, одни в пустой квартире их матери не спят», а «девчонки, их подруги, все замужем давно».
Вот что рассказывал о возникновении замысла и рождения песни на эти стихи, автор музыки «Москвичей», народный артист Советского Союза, лауреат Ленинской премии, композитор Андрей Эшпай:
«История этой песни, и в самом деле, не совсем обычная.
Должен сказать, что я сначала, как правило, сочиняю музыку, а потом уже работаю с поэтом. А тут получилось так, что однажды ко мне пришел Марк Бернес и принес стихотворение, напечатанное в «Новом мире». Было это в 1955 году. Я жил тогда на Большой Бронной, в полуподвале. Окно было открыто, и ко мне часто приходили …через окно. ( Дом этот сейчас уже снесли, к сожалению). Так вот, именно таким образом проник ко мне в квартиру и Марк Наумович. Поставил журнал на пюпитр инструмента, за которым я работал, раскрыл на нужной странице и сказал: «Прочти эти стихи. Они для тебя. Нужна музыка!»
Надо сказать, что для всех нас Бернес был легендарной личностью. Но он был не только прекрасным актером и певцом, а еще и обладал поразительным умением «угадывать» в стихотворных строчках будущую песню. Про это уже много написано и сказано за последние годы. А тогда…Он уселся напротив и стал ждать, словно я сочиню музыку сейчас же при нем.
Стихи меня потрясли. Они были просто снайперски из моей биографии. Я ушел на фронт с Бронной, правда, не с Малой, а с Большой. Но ведь эти улицы — рядом. На войну еще раньше ушел и мой старший брат, Валя. Он погиб в самом ее начале — в июле-августе сорок первого, между местечком Сальцы и Дно. Я проезжал те места: равнина заболоченная, низенький лесок небольшой, от пули не спрячешься — безнадежно…Погиб он во время минометного обстрела. А мама все ждала и ждала его возвращения, не верила в его гибель до последних дней. Ложилась спать всегда очень поздно. И вот этот «свет лампы воспаленной» в стихах Винокурова — очень точные слова. В них я увидел свою маму, ожидающую и перечитывающую мои и братовы письма с фронта. Я до сих пор вспоминаю маму именно в этом куплете. Все так сходилось, что, буквально, при нем, при Бернесе, я сыграл песню так, как это потом и осталось. Во всяком случае, основная интонация в его присутствии была найдена. Это ведь, можно сказать, какая-то тайна: музыка и слова…Еще Маяковский оговорил: «Нажал — сломал…». Вот так и стихи эти высекли искру вдохновения, и тут же родился музыкальный образ, который им соответствовал. Остальное было уже, как говорится, делом техники. По-моему, Винокурову даже больше пришлось над этой песней работать…«
Композитор совершенно прав. Когда музыка к стихам была написана, стало совершенно ясно: необходимо внести в них изменения, чтобы они обрели, в конечном счете, песенную форму. Эшпай и Бернес познакомились с Винокуровым. Оказалось, что он тоже фронтовик. Семнадцатилетним парнишкой, когда учился еще в 9-м классе одной из московских школ, ушел на войну добровольцем, командовал артиллерийским взводом.
«Прототипов в полном смысле этого слова у героев моего стихотворения, а потом и песни, не было, — говорил впоследствии поэт, когда его спрашивали о том, существовали ли на самом деле Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой. — Но, когда я его писал, мне больше всего представлялся образ моего школьного товарища, 17-летнего Саши Волкова, жившего в одном из переулков Арбата. Хотелось создать поэтический памятник моим сверстникам, всем московским ребятам, которые мужественно сражались с врагом. Многие из них не вернулись домой, а другие войной покалечены…»
Долго бился Евгений Винокуров над первой и заключительной строфами стихотворения, предназначенного для песни, пока, наконец, не нашел прекрасный зачин, задумчивый и грустный, сразу вводящий нас в атмосферу событий: «В полях за Вислой сонной лежат в земле сырой…». Бернесу такое начало очень понравилось, как и строчки, где вместо «шумной Моховой» появилась «тихая» — ведь на улице ночь, а вместо торжествующего «сияет» поэтом было поставлено более трагическое «пылает свод бездонный».
После настойчивых просьб Бернеса Винокуров «сдался» и сделал для песни иную концовку, чем была в первоначальном варианте стихотворения:
Но помнит мир спасенный,
Мир вечный, мир живой
Сережку с Малой Бронной
И Витьку с Моховой.
Однако, несмотря на огромный успех и широкое распространение песни. В изданиях своих стихов поэт неизменно продолжал печатать прежний вариант концовки «Москвичей»:
Пылает свод бездонный,
и ночь шумит листвой
над тихой Малой Бронной,
над тихой Моховой.
Как справедливо заметил по этому поводу поэт Константин Ваншенкин, подробно излагавший историю создания этих винокуровских стихов в своей книге «Поиски себя», для Винокурова «концовка п е с н и выглядела слишком плакатно, прямолинейно, так же, как для Бернеса концовка с т и х о т в о р е н и я была чересчур спокойной, статичной.
Так они и остались каждый при своем мнении. И песня тоже осталась — одна из лучших песен, появившихся после войны.
Источник: http://1001.vdv.ru/arc/birykov/issue69/
Тема: С днем Победы! 
Чт Май 09, 2013 8:20 am
