Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин

Любопытная и познавательная статья по ссылке от Вассермана

http://zhurnal.lib.ru/c/chunihin_w_m/kogda_01.shtml

Запрошеный Вами информационный материал признан решением суда как экстремистский.
Федеральный список экстремистских материалов - http://www.minjust.ru/ru/activity/nko/fedspisok/.

Дык ить круто.

Это о каком материале речь?

Я дал ссылку на статью Чунихина, его фамилии не т в этом списке.

Эту статью я прочитал уже относительно давно - очень точно воспроизводит проблему Красной Армии. Хотел бы добавить от себя инетерсное частное свидетельство - как-то давно я его приводил в одном из своих постов.
Как-то пришлось ехать на Кавказ с дядей, и он долго рассказывал о разных историях жизни - было много времени для общения. Сам он закончил Менделеевку. но в 1938 г. не собралась комиссия МО для присвоения командирских званий, и так он и остался в рядовом составе, в котором и провоевал на фронте почти до самого конца войны.
Так вот, он рассказывал о причинах репрессий 37 г. - в основе, по его словам, (репрессии в "провинции", не в московских верхах, конечно) это была зависть и страх командирских кадров РККА с "пролетарским происхождением" и примитивным профессиональным развитием перед начавшими приходить в армию более подготовленным и более образованным кадрам середины 30-х гг.
На войне эта ситуация отразилась в том, что "пролетарские" кадры не могл полноценно организовать ведение боевых действий и, по его мнению, наша армию стала побеждать и приобретать свой современный вид после того, как в ее состав с началом войны пришли, обтесались, получили боевой опыт и заняли соответсвующее место в иерархии командриские кадры с гражданки, из запаса.
Еще характерный эпизод. 22 июня после объявления о нападении Германии кто-то из моодежи в его присутствии сказал, что наша армия будет через три недели в Берлине. "А я, - сказал дядя, - возразил (ометьте свободу мнений и высказываний в "тоталитарном" якобы сталинском обществе) - нет, сначала мы отступим на линию Ленинград - Ростов, а потом уже. через 2-3 года будем в Берлине". Он говорил, чтосвяано это было с тем, что он работал тогда в оборонной промышленности и ХОРОШО ЗНАЛ СОСТОЯНИЕ ДЕЛ!
Ему было 28 лет в 1941 г.

Что с того, что нет?
Не знаю, кто такой Чунихин, и не очевидно, что это имя автора. В списке и имя Сталина тоже не находится. Возможно, хакеры сделали проказу.
Но
Пришло такое сообщение:

[info]sauerrr
13 апреля, 11:38

"Товарищи! Властями приостановлена на "неопределённое время" работа официального интернет-сайта Всесоюзной Коммунистической Партии(большевиков)! Запрещено его обновление. Это - ещё одно проявление "демократии" и "свободы слова" по-российски! Просьба как можно шире распространить эту информацию! Просьба повесить её во всех информационных ресурсах!
Позор антинародному режиму!"
И еще одно:
"В дополнение час назад заблокирован и сайт Ленинградской организации ВКП(б).
Просьба максимально разослать!"
01:54

Вячеслав Сачков пишет:

Властями приостановлена на "неопределённое время" работа официального интернет-сайта Всесоюзной Коммунистической Партии(большевиков)!

Догадываюсь, по какой причине
В их программе, первым пунктом, написано

Цитата :

- завоевание политической власти - низвержение диктатуры буржуазии и установление диктатуры пролетариата,
http://www.vkpb.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=50&Itemid=3

Открыто объявлять своей целью свержение существующего строя, это, как ни крути, действительно экстремизм.

Вячеслав Сачков пишет:

заблокирован и сайт Ленинградской организации ВКП(б).

Не нашел такого сайта в их ссылках
http://www.vkpb.ru/index.php?option=com_weblinks&view=category&id=3&Itemid=7

http://svpressa.ru/society/article/48641/ «Свободная пресса» 9 октября 2011 года 12:17
Последний резерв Ставки Сергей Турченко
70 лет назад 3,5 тысячи юных курсантов Подольских военных училищ остановили целую фашистскую дивизию, рвавшуюся к Москве
В Подольске на пересечении улицы Парковой и Архивного проезда возвышается величественная скульптурная группа в виде трёх современных богатырей, устремлённых навстречу врагу. Это - Памятник подольским курсантам, 18-19- летним мальчишкам, которые в один из самых труднейших для обороны Москвы моментов, совершив подвиг самопожертвования, остановили почти в десять раз превосходящего противника.

Пацаны против эсэсовцев
В 17-й средней школе Подольска есть музей, экспонаты которого восстанавливают картину этого величайшего подвига.
5 октября 1941 года наша воздушная разведка обнаружила 25-километровую немецкую моторизированную колонну, которая полным ходом двигалась по Варшавскому шоссе в направлении Юхнова. 200 танков, 20 тысяч пехоты на автомашинах в сопровождении авиации и артиллерии представляли смертельную угрозу для Москвы, до которой оставалось 198 километров. Советских войск на этом пути не было. Лишь в Подольске имелось два военных училища: пехотное – ППУ (начальник училища генерал-майор Василий Смирнов, численность - 2000 курсантов) и артиллерийское – ПАУ (начальник училища полковник Иван Стрельбицкий, численность - 1500 курсантов). С началом войны в училища были посланы студенты-комсомольцы разных вузов. Программа 3-х лет обучения была переформирована в шестимесячную. Многие из курсантов успели проучиться только сентябрь. Начальник артиллерийского училища Стрельбицкий в своих воспоминаниях позже писал:

Цитата :

«Было среди них немало таких, кто ещё ни разу не брился, не работал, никуда не ездил без папы и мамы».

Но это был последний резерв Ставки на данном направлении, и ей ничего не оставалось, как заткнуть мальчишками гигантскую брешь, образовавшуюся в обороне Москвы.
- Спешно сформированному сводному отряду из курсантов, снятых с занятий по боевой тревоге, была поставлена задача: занять Ильинский боевой участок Можайской линии обороны Москвы на Малоярославецком направлении и преградить путь противнику на 5-7 дней, пока не подойдут резервы Ставки из глубины страны, - вспоминает председатель Совета ветеранов Подольских военных училищ Николай Меркулов. - Чтобы не дать возможности врагу первому занять Ильинский оборонительный участок, был сформирован передовой отряд из двух рот. Он выдвинулся навстречу врагу. На переходе курсанты встретили группу наших авиадесантников во главе с капитаном Сторчаком. Они были заброшены с самолета для организации работы партизанских отрядов в тылу у немцев. Понимая, насколько важно хотя бы на несколько часов задержать фашистов, Сторчак приказал своим десантникам объединиться с курсантами и занять оборону. В течение пяти суток они сдерживали наступление превосходящих сил противника. За это время было подбито 20 танков, 10 бронемашин и уничтожено около тысячи солдат и офицеров противника. Но и потери нашей стороны были огромны. В курсантских ротах передового отряда к моменту выхода в район села Ильинское оставалось всего лишь по 30-40 бойцов.

Ильинский рубеж
На Ильинском рубеже в это время были развёрнуты основные курсантские силы. Они установили свои учебные арторудия в заранее подготовленных дотах и заняли оборону на фронте в десять километров, всего лишь по триста человек на километр. А ведь это были не вымуштрованные спецназовцы, не самураи, которых с детства воспитывают в суровом воинском духе, это были обычные мальчишки, которые только что закончили школу.
С утра 11 октября позиции курсантов подверглись массированной бомбёжке и артобстрелу. После этого к мосту на большей скорости стала двигаться колонна немецких танков и бронетранспортеров с пехотой. Но атака гитлеровцев была отбита. Немцы, несравнимо превосходящие курсантов по боевой мощи и численности, терпели поражение. Ни смириться, ни понять того, что происходит, они не могли.
Во второй половине дня 13-го октября танковой колонне гитлеровцев удалось обойти 3-й батальон, выйти на Варшавское шоссе и атаковать курсантские позиции с тыла. Немцы пошли на хитрость, на танках были закреплены красные флаги, однако курсанты раскрыли обман. Свои орудия они повернули назад. В ожесточённом бою танки были уничтожены.
Немецкое командование было взбешено, фашисты не могли понять, как отборные эсэсовские войска сдерживают каких-то два училища, почему их прославленные солдаты, вооруженные до зубов, не могут прорвать оборону этих мальчишек. Они всеми способами пытались сломить дух курсантов. Разбрасывали над позициями листовки следующего содержания:

Цитата :

«Доблестные красные юнкера, вы мужественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл, Варшавское шоссе наше почти до самой Москвы, через день-два мы войдем в неё. Вы настоящие солдаты, мы уважаем ваш героизм, переходите на нашу сторону, у нас вы получите дружеский прием, вкусную еду и тёплую одежду. Эти листовки будут служить вам пропуском».

Ни один мальчишка не сдался! Израненные, измождённые, голодные, воюющие уже с трофейным оружием, добытым в бою, они не теряли присутствия духа.
Обстановка на Ильинском боевом участке неуклонно ухудшалась – немцы обрушили на наши позиции шквал артиллерийского и миномётного огня. Авиация наносила один удар за другим. Силы защитников быстро таяли, не хватало снарядов, патронов и гранат. К 16 октября у оставшихся в живых курсантов было лишь пять орудий и то с неполными орудийными расчётами.
Утром 16-го октября противник нанёс новый мощный огневой удар на всём фронте Ильинского боевого участка. Огнём прямой наводки танков и пушек были расстреляны курсантские гарнизоны в оставшихся дотах и дзотах. Противник медленно продвигался вперёд, но на его пути оказался замаскированный дот на шоссе у деревни Сергеевка, которым командовал командир 4-й батареи ПАУ лейтенант А.И. Алешкин. Расчёт 45-миллиметровой учебной пушки курсанта Беляева открыл огонь и подбил несколько боевых машин. Силы были неравны, и это понимали все. Не имея возможности штурмом взять дот с фронта, гитлеровцы к вечеру атаковали его с тыла и через амбразуру забросали гранатами. Геройский гарнизон погиб почти полностью.
В ночь на 17-ое октября командный пункт подольских училищ переместился в расположение 5-й роты ППУ в деревню Лукьяново. 18-го октября курсанты подверглись новым атакам противника, и к исходу дня командный пункт и 5-я рота были отрезаны от основных сил, обороняющих Кудиново. Командир сводного отряда генерал Смирнов собрал остатки 5-й и 8-й курсантских рот и организовал оборону Лукьяново. К вечеру 19-го октября был получен приказ на отход. Но лишь 20-го октября ночью курсанты начали уходить с Ильинского рубежа на соединение с частями армии, занимавшими оборону на реке Наре. А оттуда 25 октября оставшиеся в живых отправились походным маршем в г. Иваново, куда временно перевели Подольские училища.
В боях на Ильинском боевом участке подольские курсанты уничтожили до 5 тысяч немецких солдат и офицеров и подбили до 100 танков. Они выполнили свою задачу - задержали врага ценой 2500 жизней.

Благодарность Родины
Поразительно, однако за этот подвиг не был награждён ни один подольский курсант!
- Наград тогда не давали, не до нас было, - скромно вспоминает Николай Меркулов. – Правда, позже мы узнали, что военный совет Московского военного округа (он тогда был одновременно штабом Можайской линии обороны) своим приказом № 0226 от 3 ноября 1941 года объявил оставшимся в живых благодарность.
В памяти народной подвиг подольских курсантов занимает достойное место. В их честь 7 мая 1975 года в Подольске был открыт памятник. На нём дана схема боевых рубежей, где держали оборону герои-курсанты (авторы памятника – скульпторы Ю. Рычков и А. Мямлин, архитекторы – Л. Земсков и Л. Скорб).
Установлены также памятники в селе Ильинском (на местах боёв подольских курсантов) - открыт 8 мая 1975 года, в городе Саранске - открыт 6 мая 1985 года, на братской могиле курсантов в районе посёлка Детчино - открыт 9 мая 1983 года.
Созданы музеи или комнаты боевой славы: в селе Ильинском Малоярославецкого района Калужской области, на местах боев курсантов, в Подольском горвоенкомате, в 16 средних школах городов Подольска, Климовска, Обнинска, Балашихи, Орехова-Зуева, Нижнего Новгорода, Жуковского, Наро-Фоминска, Таллина, посёлка Малиновка Кемеровской области.
Установлены мемориальные доски на здании индустриального техникума в городе Подольске, где в 1941 году размещалось Подольское пехотное училище, на проходной Центрального архива Министерства обороны в городе Подольске, где в 1941 году размещалось Подольское артиллерийское училище, на здании торгово-экономического техникума в городе Бухаре, где с декабря 1941 по 1944 год размещалось Подольское артиллерийское училище.
Присвоено имя подольских курсантов электропоезду на маршруте Москва-Серпухов, средней школе города Климовска, средним школам городов Подольска, Обнинска, поселка Щапово, села Ильинское, улицам, площадям и паркам в Подольске, Бухаре, Малоярославце, Йошкар-Оле, Москве, Саранске.
Подвиг курсантов отражен в кинофильмах «Если дорог тебе твой дом», «Битва за Москву» (2-я часть), «Последний резерв ставки», в повестях, документальных книгах, поэтических и музыкальных произведениях, таких как «Непобеждённые курсанты» (Н. Зуев, Б. Рудаков, А. Головкин), «Рубежи» (Римма Казакова), Кантата о подольских курсантах (Александра Пахмутова), песни «Сказ о Подольских курсантах», «На переправе», «Алешкинский дот» (Ольга Березовская) и другие.

http://svpressa.ru/society/article/49518/ «Свободная пресса» 5 ноября 2011 года 12:12
А. Толстой: «Советские лётчики создали новую форму атаки» Сергей Турченко
70 лет назад маршал Геринг запретил своим асам сближаться с нашими самолетами ближе, чем на 100 метров
5 ноября 1941 года в боевые части германских ВВС поступил циркуляр рейхсмаршала Геринга, который требовал:

Цитата :

«…не приближаться к советским самолетам ближе, чем на 100 метров во избежание тарана».

Такое решение было принято по указанию Гитлера после длительного «уламывания» командиров авиационных частей, считавших продобную «тактику» унизительной для прославленных асов рейха. Ведь совсем недавно сам фюрер говорил им:

Цитата :

«Славяне никогда ничего не поймут в воздушной войне - это оружие могущественных людей, германская форма боя».

Цитата :

«Никто и никогда не сможет добиться преимущества в воздухе над германскими асами!»-

вторил командующий фашистскими ВВС Геринг. Но воздушные тараны первых дней войны заставили забыть эти хвастливые речи. И это было первое посрамление «германской формы боя» и первая моральная победа советских летчиков.
До 22 июня 1941 года фашистским летчикам не приходилось встречаться в Европе с таким тактическим приемом как воздушный таран. Зато в первый же день нападения на СССР «Люфтваффе» потеряли сразу 16 самолетов в результате таранных атак советских летчиков.
22 июня 1941 года в 4 часа 25 минут утра в районе города Дубно Ровенской области был произведён первый воздушный таран Второй мировой войны. Его совершил уроженец деревни Чижово Щелковского района (ныне входит в черту города Фрязино) Московской области заместитель командира эскадрильи 46-го истребительного авиационного полка старший лейтенант Иван Иванович Иванов.
На рассвете 22 июня 1941 года старший лейтенант Иванов вылетел по боевой тревоге во главе звена И-16 на перехват группы немецких самолётов, приближающихся к аэродрому Млынов. В воздухе наши лётчики обнаружили 6 бомбардировщиков Хe-111. Иванов повёл звено в атаку на врага. Стрелки «хейнкелей» открыли огонь по истребителям. Выйдя из пикирования, наши самолёты повторили атаку. Один из бомбардировщиков был подбит. Остальные, сбросив беспорядочно бомбы, стали уходить на запад. После атаки оба ведомых пошли на свой аэродром, так как, маневрируя, израсходовали почти всё горючее. Иванов тоже решил идти на посадку. В это время над аэродромом появился ещё один Хe-111. Иванов ринулся ему навстречу. Вскоре у него кончились боеприпасы и было на исходе горючее. Тогда, чтобы предотвратить бомбардировку аэродрома, Иванов пошёл на таран. От удара «хейнкель», пилотируемый, как потом выяснилось, унтер-офицером Х.Вольфейлем, потерял управление, врезался в землю и взорвался на своих бомбах. Весь экипаж при этом погиб. Но и самолёт Иванова был повреждён. Из-за малой высоты не пилот смог воспользоваться парашютом и погиб.
2 августа 1941 года старшему лейтенанту Иванову И.И. посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Бюст Героя установлен во Фрязино на аллее Славы. Его имя носят улица в городе Щёлково Московской области, улица и средняя школа в городе Дубно Ровенской области, фрязинская школа №1. В городе Дубно установлена стелла, на месте падения самолёта у села Загороща - обелиск, в Щёлково - мемориальная доска.
В ноябре 2008 года дом, в котором родился и вырос И. И. Иванов, сильно пострадал от пожара. 30 сентября 2009 года, накануне 100-летия И. И. Иванова, фрязинские власти распорядились снести Дом Героя Советского Союза, пообещав, что построят музей...
Примерно в то же время, что Иванов, у польского города Замбрув Дмитрий Кокорев тараном сбил фашистского разведчика, уходящего на запад с отснятой фотопленкой. Потом советский летчик совершил вынужденную посадку и пешком вернулся в свой полк.
В 5.15 под Галичем, уничтожив огнем один «юнкерс», таранил второй Леонид Бутелин. Советский легчик погиб, но бомбы врага не упали на боевые позиции наших войск.
В 5.20, отражая налет вражеских самолетов на Пружаны, близ Бреста, сбил Хе-111, а второй уничтожил тараном своего горящего «ястребка» смертельно раненный Степан Гудимов.
Между шестью и семью часами утра таранным ударом сразил фашистский самолет Василий Лобода в районе Шавли в Прибалтике. Погиб...
В 7.00 над аэродромом в Черляны, сбив самолет противника, таранил второй и погиб смертью героя Анатолий Протасов.
В 8.30, отогнав группу «юнкерсов» от аэродрома и продолжая патрулирование над ним, Евгений Панфилов и Георгий Алаев вступили в бой с группой «мессеров», и когда самолет Алаева был подбит, а у Панфилова кончился боезапас, он пошел на таран, отогнав этим врагов от аэродрома. Сам приземлился на парашюте.
В 10.00 в неравном бою над Брестом (четверо наших самолетов против восьми фашистских) таранил врага Петр Рябцев, вскоре снова поднявшийся в небо.
Список героических таранов первого дня войны продолжили на разных участках фронта политрук Андрей Данилов в районе Гродно - Лида, Александр Мокляк над Бессарабией, Hиколай Игнатьев в районе Харькова, Иван Ковтун над городом Стрый...
Первый воздушный таран в небе Подмосковья совершил заместитель командира эскадрильи 177-го истребительного авиационного полка 6-го истребительного авиационного корпуса войск ПВО младший лейтенант Виктор Васильевич Талалихин. В ночь на 7 августа 1941 года на И-16 в районе Подольска он сбил бомбардировщик Хe-111. 8 августа 1941 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом отвагу и геройство» ему присвоено звание Героя Советского Союза.
Первый таран самолётом механизированной колонны противника совершил житель подмосковного села Хлебниково (ныне входит в черту города Долгопрудный), в годы войны — командир эскадрильи капитан Николай Францевич Гастелло.
26 июня 1941 года в район Молодечно вылетело звено под командованием капитана Гастелло, состоящее из двух тяжёлых бомбардировщиков ДБ-3ф. Вторым самолётом управлял старший лейтенант Фёдор Воробьёв, в качестве штурмана с ним летел лейтенант Анатолий Рыбас. Во время атаки скопления немецкой техники самолёт Гастелло был подбит. Согласно рапортам Воробьева и Рыбаса, горящий самолёт Гастелло совершил таран механизированной колонны вражеской техники. Ночью крестьяне из близлежащей деревни извлекли трупы лётчиков из самолета и, обернув тела в парашюты, похоронили их рядом с местом падения бомбардировщика.
5 июля 1941 года в вечерней сводке Советского информбюро впервые был упомянут подвиг Гастелло:

Цитата :

«Героический подвиг совершил командир эскадрильи капитан Гастелло. Снаряд вражеской зенитки попал в бензиновый бак его самолёта. Бесстрашный командир направил охваченный пламенем самолёт на скопление автомашин и бензиновых цистерн противника. Десятки германских машин и цистерн взорвались вместе с самолётом героя».

26 июля 1941 года Гастелло было присвоено звание Героя Советского Сроюза. В Долгопрудном рядом со школой № 3, носящей имя Николая Гастелло, Герою установлен памятник.

Комментарий профессора Военной гуманитарной академии полковника Юрия Рубцова:
- Во время Великой Отечественной войны советские лётчики совершили более 600 таранов (исследования продолжаются и постепенно становятся известными всё новые случаи). Более 2/3 из них приходится на 1941-1942 годы - самый тяжёлый период войны.
До сих пор бытует мнение, что таран - это некий фатальный акт самопожертвования. Но вот что писал Алексей Толстой в одном из своих фронтовых очерков, который так и назывался «Таран»:

Цитата :

«Советский лётчик никогда не уклоняется от боя, и чем ближе к нему опасность, тем злее его сердце, тем расчётливее его движения, тем стремительнее его рефлексы... Советские лётчики создали новую форму атаки, фашисты не осмеливаются её применять. Я говорю о таранении в воздухе врага, при условии сохранения не только своей жизни, но и в некоторых случаях своей машины».

Действительно, как показывает статистика, при совершении тарана погибло примерно 37% лётчиков. Остальные не только оставались живы, но продолжали вести бой и совершали посадку на своём самолёте. Есть случаи, когда лётчики совершали по два тарана в одном бою. Несколько десятков человек совершили так называемые «двойные» тараны, когда с первого раза самолёт противника сбить не удавалось и приходилось добивать его повторным таранным ударом. Известен даже случай, когда лётчику-истребителю О.Кильговатову, чтобы уничтожить врага, пришлось нанести четыре таранных удара. 35 лётчиков совершили по два тарана, Н.В.Терёхин и А.С.Хлобыстов - по три, Б.И.Ковзан – четыре.
Видный английский специалист в области военной авиации Роберт Джексон в книге «Красные соколы», изданной в Лондоне, пишет:

Цитата :

«Имелось немало случаев, когда советские летчики-истребители таранили вражеские самолеты, но вопреки распространенному мнению это не было жестом отчаяния, а хладнокровно продуманным приемом боя, требовавшим высочайшего мастерства и стальных нервов... Хотя немецкие истребители Ме-109 и Ме-110 обладали большей скоростью, чем И-16 и И-153, советские летчики умело использовали лучшую маневренность своих самолетов на виражах. Когда русский пилот оказывался в трудном положении в воздушной схватке, он закладывал крутой вираж и на полной скорости устремлялся на ближайший «мессершмитт»... Эта тактика обычно срабатывала, нервы немцев не выдерживали, и они сразу выходили из боя. Или гибли, что случалось чаще всего».

http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/za_drugi_svoja_2011-12-23.htm Информационное агентство СТОЛЕТИЕ 23.12.2011
За други своя Людмила Овчинникова
Произошедшее с одним из отрядов в тылу врага даже по военным меркам кажется невероятным
В начале марта 1942 года к железной дороге Орша – Витебск вышел отряд особого назначения под командованием старшего лейтенанта Михаила Бажанова. Чтобы воевать в тылу врага, бойцы совершили лыжный переход из Подмосковья в Витебскую область, проложив маршрут по местам, где не было сплошной линии фронта.

У каждого лыжника за спиной – 50 кг. Оружие, боеприпасы, продукты. Шли, проваливаясь в снег, перебирались через болота, по льду Березины, лежа на лыжах ползли, хватаясь за шершавые наросты. Вблизи деревни Бабиновичи устроили лагерь. Соорудили шалаши из еловых веток, в которых было также холодно, как и снаружи.

Основной костяк отряда составляли студенты Московского института физкультуры. Все они добровольцами пришли в первые дни войны на стадион «Динамо», где формировалась особая воинская часть. В одном строю оказались прославленные мастера спорта – победители и призеры разных соревнований, московские студенты и рабочие предприятий, занимавшиеся в спортивных секциях. Это был спортивный цвет столицы. Никто из них даже не задавался вопросом – какая их ждет военная судьба. Знали главное – будут защищать свой дом.

Эта воинская часть называлась – Отдельная мотострелковая бригада особого назначения – ОМСБОН. Отряды омсбоновцев воевали под Москвой, участвовали в параде 7 ноября на Красной площади.

Главным их назначением стала борьба в тылу врага. Небольшими группами их переправляли за линию фронта. Они вели разведку, разрушали пути подвоза к фронту немецких войск и техники, взрывали военные склады, уничтожали связь.

С таким заданием и отряд «Особые» пришел в район Орши Витебской области. День за днем бойцы уходили к железной дороге. Под покровом ночи подрывали военные эшелоны. Радист Валентин Ковров передавал шифровки в штаб Западного фронта, в которых были сведения о расположении немецких войск.

В один из майских дней 1942 года, вернувшись с боевого задания, бойцы принесли своего раненого товарища Степана Несынова. Военфельдшер отряда Александр Вергун, осмотрев его, вынес вердикт: «Нужна операция. Сделать ее в лесу невозможно». Всем стало понятно – в свои двадцать лет Степан обречен. В отряде были его друзья со студенческих лет. Вместе они играли в волейбол, участвовали в кроссах. Теперь он, беспомощный, лежал на плащ-палатке в холодном шалаше…

Глядя на раненого друга, лежащего под сосновым навесом, бойцы понимали, что такое может случиться каждую минуту с любым из них. Многим впервые пришлось увидеть страдания тяжелораненого. И потому чувство сострадания было особенно острым.

Никто из рядовых бойцов не знал, что командир отряда старший лейтенант Бажанов уже послал радиограмму командованию. Он просил разрешения вынести раненого по немецким тылам, переправить через линию фронта, чтобы передать его опытным хирургам. На другой же день был получен ответ: «Эвакуацию раненого разрешаем». Склонившись над картой, командир Бажанов, его заместитель Галушкин и комиссар Авдеев стали намечать этот необычный маршрут.

Казалось, не было никакой надежды осуществить такой сложный переход - бойцам с носилками на плечах предстояло пройти по оккупированным районам Витебской и Смоленской областей. Разведчики знали, что в этих местах двигались к фронту вражеские войска и военная техника, в населенных пунктах – немецкие гарнизоны. В той обстановке все было против них. И только сострадание к другу, страстное желание спасти его, побуждало отправиться в столь рискованный путь.

Из всех добровольцев командир Бажанов отобрал шестерых. Это были Павел Маркин, Виктор Правдин, Сергей Щербаков, Алексей Андреев, Иван Головенков. Командиром группы был назначен лейтенант Борис Галушкин (на фото). Все они до войны были студентами Московского института физкультуры.

О будущем Герое Советского Союза лейтенанте Борисе Галушкине – отдельный рассказ. В институте он готовился стать боксером. Война застала его на соревнованиях в Ленинграде. Он ушел добровольцем в армию. Воевал в окопах переднего края. Случилось так, что после артиллерийского обстрела он остался в траншее один, раненый, без сознания. Все, кто были рядом, погибли. На него случайно наткнулись наши разведчики, возвращавшиеся с задания, услышали в траншее стон и принесли Галушкина в медсанбат. Под дождем, в мокрой траншее он пролежал почти сутки. Раны залечили, но у него обнаружили туберкулез. Из госпиталя Бориса Галушкина выписали, как говорится, вчистую. Вернуться в армию он уже не мог. Приехав в Москву, узнал, что его друзья вступили в ОМСБОН. Борис Галушкин написал рапорт командиру полка ОМСБОНа. Студентов института физкультуры зачисляли в эту воинскую часть без особых формальностей. Этим и воспользовался Борис Галушкин.

Для того времени это становилось уже нормой: едва оправившись от ранений, добиваться единственного права – снова идти на войну.

…В лагере спешно собирались в дорогу. Приготовили носилки – к двум жердям прикрепили плащпалатку. Укладывали в вещмешки патроны и сухари. Раненый Степан Несынов попросил положить в носилки рядом с собой гранату, чтобы, если их обнаружат немцы, он мог дернуть за кольцо.

18 мая 1942 года группа отправилась в путь. Несколько километров их провожали бойцы отряда. Помогали нести носилки, вещевые мешки. Те, кто оставался в лагере, незаметно подкладывали в вещевые мешки кусочки сахара или сухари – немногое, что у них оставалось от скудного пайка. Ведь в отряде часто не хватало еды. Контейнеры с продуктами сбрасывали с самолетов. Но не каждый самолет мог пробиться к затерянному среди лесов отряду.

Спустя годы мне удалось разыскать троих участников той памятной операции спасения. Это были Павел Васильевич Маркин, ставший проректором Государственного Центрального института физкультуры, Сергей Семенович Щербаков, десятикратный чемпион страны по боксу, призер Олимпийских игр, и Виктор Александрович Правдин, работавший в Госкомитете по физкультуре и спорту. На основе их воспоминаний и написан этот очерк.

Поскольку в лагере жили впроголодь, то на первых же переходах почувствовали, как ослабли. Шли по лесу, часто сменяя друг друга. С тяжелой ношей передвигались, буквально шатаясь от усталости.

Весенний лес с проклюнувшейся зеленью, гомоном птиц стал первым испытанием для измученной горстки людей. Прелой влагой набухла земля, поднялась вода в озерках и речушках. Обильная роса держалась на траве и деревьях. Местами бойцам приходилось пробираться по колено, а то и по пояс в болоте, высоко подняв над собой носилки. Каждый шаг давался с трудом. А если впереди слышался какой-то шорох, сразу останавливались. Говорили только: «Прости, Степан!» Ставили носилки, где придется – в воду, грязь, когда надо было изготовиться к бою. А потому не проходило дня, чтобы у раненого не замочились бинты. Сырость донимала всех.

Они составляли подвижную боевую группу. Один уходил вперед, чтобы вести разведку. Двое несли носилки. Еще двое шли рядом, готовясь сменить уставших. Шестой двигался позади, прикрывая их. У всех оружие наготове.

Это случилось на пятый день пути. В лесу послышался шорох. Метнулись тени. Кто впереди? Бойцы притаились за деревьями. Какие-то люди тоже выжидали, не выходили из укрытия. Прошло некоторое время, прежде чем они окликнули друг друга. Оказалось, это были фронтовые разведчики, пришедшие из-за линии фронта.

«Лишних вопросов мы друг другу не задавали, - вспоминал В.А. Правдин. – Мы не имели права спрашивать – куда и зачем они идут. Они ни о чем не спрашивали нас. У каждого свое задание. Осталось в памяти другое. Их готовность оказать нам помощь. Борис Галушкин развернул карту, и разведчики начертили нам маршрут, которым они сами прошли в тыл врага – от переднего края до этих мест. Показали, где расположены укрепленные немецкие гарнизоны, какие дороги надо обходить. Ведь мы шли почти вслепую. Объяснили нам, как достичь линии фронта – мы и этого в точности не знали. Две наши группы вскоре разошлись – без лишних слов, без рукопожатий. Но потом всю дорогу мы вспоминали этих разведчиков. Осталось теплое чувство – на лесной дороге встретили товарищей. Трудно сказать, как бы мы выбрались к своим, не случись эта встреча с разведчиками в лесу».

Раненый Степан Несынов нуждался в повседневном уходе. Не хватало бинтов. Алексей Андреев взял на себя обязанности санитара. Он захватил из лагеря фляжку спирта и марганцовку. С помощью этих средств каждый день Степану обрабатывал раны. Бинты кипятили в котелке над костром. На перевязки шли и их нательные рубашки.

Они видели, как страдает Степан. У них не было никаких обезболивающих средств. Ночью шли по лесу, спотыкаясь, падая – под ногами поваленные деревья, корни, пни. От недоедания почти все заболели «куриной слепотой». Ночью все предметы представлялись искаженными. Случалось, роняли носилки. Раненый смотрел на друзей виноватыми глазами, он видел, как им тяжело приходится. Бойцы боялись, что Степан не выдержит и наложит на себя руки. Граната у него была всегда рядом. Даже когда на болотном островке они забывались коротким сном, кто-то оставался в дозоре и наблюдал за Степаном. Успокаивали его, как могли: «Ты еще, Степа, на ковер выйдешь. Будем болеть за тебя!» - в институте Степан занимался спортивной борьбой. Никто не упрекал его, не сетовал на трудности.

Невероятно, но даже в самой безнадежной обстановке, их не покидал боевой дух. Усталые, голодные, не ведающие - дойдут ли до своих, бойцы отряда продолжали вести разведку.

По очереди ходили к деревням; притаившись в кустах, наблюдали, где расположены вражеские войска, какая военная техника движется к фронту. Вместе с командиром Галушкиным наносили пометки на карту - если прорвутся через линию фронта, то передадут карту командованию.

В мирной жизни Борис Галушкин был любимцем института. Он будто излучал добрую энергию, оптимизм, любил озорную шутку, часто напевал: «Чубчик кучерявый…» А на войне - стал крепким командиром. В группе, пробиравшейся к линии фронта, Галушкин взял на себя ответственность за каждый день, за каждый километр пути. Ему верили, на него надеялись. Он умел принимать мужественные и осторожные решения, которые спасали чересчур отчаянных парней.

Однажды шестерка бойцов увидела стоявший в глухом лесу дом лесника. На крыльцо вышел хозяин, услужливо распахнул дверь: «Заходите, ребята!» Бойцы внесли раненого Степана, начали делать перевязку. На столе появились сало, картошка, бутылка самогона. Рядом с Борисом сидела, как она себя назвала – беженка. Рассказала о себе – была учительницей, теперь в услужении в семье лесника. Борис пригласил девушку пройтись по саду. В окна доносился его заразительный смех.

Накормив бойцов, лесник проводил их в сарай: «Отдохните, ребята. Утром покажу вам дорогу». Бойцы блаженно растянулись на сене. Не было только Бориса. «Нашел время для ухаживаний», - пошутили друзья. В два часа ночи Борис всех разбудил. Приказал немедленно сниматься с места. Уходить незаметно, не поднимая шума. Никто не знал – в чем дело. Было только досадно, что не успели отдохнуть. Взяв носилки, двинулись в лес. Едва подошли к болоту, в том месте, где стоял дом лесника, послышались выстрелы, взрывы гранат. Потом Борис рассказал, что беженка предупредила его: «Остерегайтесь старика. Он связан с карателями». Галушкин, спрятавшись в кустах, стал наблюдать за домом. Вдруг он увидел, как лесник вывел лошадь и верхом поскакал по лесной дороге. Куда он ночью? В дождь? Борис поднял бойцов. Если бы они чуть замешкались, фашисты окружили бы их, спящих в сарае.

…Шли уже две недели. Леса и болота казались бесконечными. Вещевые мешки за плечами давно опустели. Продукты, которые взяли из лагеря, давно закончились.

В каждой деревне немцы расклеили приказы: «За помощь партизанам – расстрел». Но когда бойцы стучали в двери, жители тут же выносили им хлеб, картошку, яйца.

Алексей Андреев придумал кормить раненого сырыми яйцами. Потом медики сказали, что только так и можно было его спасти.

Они уже слышали шум канонады. Где-то впереди – окопы переднего края. И новое препятствие на пути. Бойцам предстояло перейти железнодорожное полотно. Но даже приблизиться к нему они не смогли. Опасаясь партизан, немцы вырубили широкие полосы леса вдоль железной дороги, построили дзоты, по шпалам ходили патрули. Бойцы спрятались в болоте, носилки поставили на кочки. Так и просидели весь день в этом гиблом месте, не замечая от напряжения ни холода, ни болотного смрада. Наблюдали за обстановкой, примеряясь, смогут ли они проползти через железную дорогу и протащить носилки с раненым?

Жизнь и смерть на войне часто зависела от настроения природы, - шел ли дождь или снег, покрыл ли землю туман. Так было и здесь. Ночью хлынул такой ливень, что в двух шагах ничего не было видно. Бойцы двинулись к железной дороге, перебрались через насыпь. И вдруг раздались выстрелы: немецкие патрули, видно, услышали шум и открыли стрельбу. Борис Галушкин крикнул: «Уносите Степана!» Сам вместе с Павлом Маркиным остался, чтобы огнем прикрывать отход группы. За железной дорогой бойцы снова попали в болото. Носилки пришлось бросить. Степана по очереди несли на спинах. Больше тридцати – сорока шагов никто сделать не мог. Того, кто брал раненого на спину, с двух сторон поддерживали друзья, чтобы он не упал. Вдруг позади неожиданно смолкли выстрелы. Неужели ребята погибли? Но вскоре услышали их голоса. Галушкин и Маркин догоняли группу. Немецкие патрули, стреляя наугад, поостереглись лезть в болото. Потом уже бойцы узнали, что пробираясь по болотам, они обошли немецкие траншеи и пересекли линию фронта.

На девятнадцатый день пути, еще прячась в лесных зарослях, услышали в траншеях русскую речь, они закричали: «Мы – свои!» Проверка была недолгой. Солдаты увидели, как вынесли раненого, позвали санинструктора.

Хирурги полевого госпиталя Степана успешно прооперировали.

…В тот день бойцы, спасшие друга, сидели на траве, разомлевшие от солнечного света, с котелками горячего борща. Впервые за долгие дни и ночи им не надо было прислушиваться к тревожным шорохам, голосам, выстрелам. Они были среди своих. Им и самим теперь не верилось, что они столько одолели, спасли Степана и сами остались живы.

Вскоре на грузовике бойцов отправили в Москву. А известный поэт Семен Гудзенко, тоже боец ОМСБОНа, посвятил им стихи:

Мы по тропам прошли,

по нехоженым топким болотам.

Мы пробились к своим

и спасли драгоценную жизнь.

P.S. В Москве друзья простились. Каждый получил свое назначение. Бориса Галушкина с новым отрядом снова направили в тыл врага. На парашютах они приземлились в районе белорусского города Борисова. В документах осталась запись: «Отряд «Артур», в котором воевал Борис Галушкин, уничтожил двадцать семь военных эшелонов с танками, орудиями, горючим».

В июне 1944 года в районе озера Палик гитлеровцы окружили несколько партизанских бригад. Попал в блокаду и отряд «Артур». Боеприпасы и продукты были на исходе. Партизаны готовились с боем прорваться из окружения. 15 июня 1944 года Борис Галушкин повел в атаку штурмовую группу. На бегу его сразила пулеметная очередь…

Посмертно Борису Лаврентьевичу Галушкину было присвоено звание Героя Советского Союза. Поставлен обелиск на месте его гибели. Именем Бориса Галушкина названа улица в Москве.

Пзволю коротко дополнить рассказ. Этим летом похоронили одного знакомого - ветерана войны. 90 лет. Прошел войну с первого дня до апреля 1945 г. Неоднократно мы его приглашали на всякие посиделки в институте,и он много чего рассказывал. На вопрос, как воевали, ответил как-то: молодые были, переносили всякие трудности. Но общий закон был для всех - и все его испоняли: сам погибай, а товарища выручай!
Ему было в начале войны 21 год, только что училище артиллерийское закончил. Вот это качество - один за всех и все за одного - для того поколения было стержневым! "Сталинская молодежь", если можно так назвать...

http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/nemnogije_sdelali_mnogo_2011-12-27.htm Информационное агентство СТОЛЕТИЕ 27.12.2011
Немногие сделали много Сергей Птичкин
Умели ли «сталинские соколы» воевать осенью 1941-го?
Семьдесят лет назад нацистская Германия потерпела поражение под Москвой. Юбилейная дата отмечалась у нас почти всю осень. Было множество публикаций, телевизионных сюжетов, театрализованных представлений. При этом складывалось впечатление, что иные пропагандисты решали нерешаемую задачу – как воспеть победу, не вспоминая при этом победителей.

Более двадцати последних лет в массовое сознание вдалбливалась чужеродная мысль о том, что Красная армия воевать не умела, что танки наши были хороши лишь на плакатах, что самолеты – просто фанера, а «сталинские соколы» – выдумка идеологов тоталитаризма. Причина неумения воевать - в том, что И.В. Сталин перед войной истребил лучших командиров. «Соколы» же были сплошь пьяницами и неумехами, способными лишь совершить взлет-посадку и погибнуть в первом же бою. Самолеты и танки были, считают некоторые пропагандисты, плохими по определению, так как в СССР ничего хорошего создать не могли в принципе. И побеждать Красная армия начала лишь тогда, когда по ленд-лизу получила наконец-то качественную военную технику, выпущенную в Великобритании и США. Один из «историков» договорился до того, что объявил героев-панфиловцев сталинским мифом.

Спорить по всем пунктам с теми, кто патологически, на уровне спинного мозга и седалищного нерва ненавидит страну, в которой живет, не имеет смысла. Напомню лишь о некоторых фактах, которые не секретны, общедоступны, но, тем не менее, на щит отечественной пропаганды особенно не поднимались.

Многие любители военной истории с цифрами на руках докажут вам, что лучшие асы Второй мировой, конечно, же немецкие летчики. На счету иных – сотни сбитых самолетов противника. Немцы без особых проблем уничтожили всю авиацию тех государств, которые захватили в Европе за период 1939-1940-х годов. И в небе СССР самолеты с черно-белыми крестами стали настоящим кошмаром для красноармейцев и мирных жителей летом-осенью 1941-го. Общеизвестно, что примерно 1200 советских самолетов были сожжены на аэродромах в первые часы нападения, на рассвете 22 июня. «Ястребки» наши стояли крылом к крылу на посыпанных желтым песочком полевых аэродромах и словно ждали, когда их начнут жечь.

Между тем, 27 декабря 1940-го нарком обороны, маршал С. Тимошенко издал приказ № 0367, о котором не любят вспоминать разоблачители «тирана Сталина». В приказе том, в частности, говорилось: «Необходимо осознать, что без тщательной маскировки всех аэродромов, создания ложных аэродромов и маскировки всей материальной части в современной войне немыслима боевая работа авиации. Приказываю: все аэродромы засеять с учетом маскировки и применительно к окружающей местности путем подбора соответствующих трав. На аэродромах имитировать поля, луга, огороды, ямы, рвы, канавы, дороги, с тем, чтобы полностью слить фон аэродрома с фоном окружающей местности… К 1 июля 1941 г. закончить маскировку всех аэродромов, расположенных в 500-км полосе от границы… Генерал-инспектору ВВС установить контроль и о ходе работ докладывать ежемесячно».

Выдержка из приказа дана в значительном сокращении. Но ведь ясно, выполни его командование ВВС, и боевая авиация Советского Союза 22 июня в большей части была бы сохранена.

Увы, генерал-инспектор ВВС, генерал-лейтенант авиации Яков Смушкевич по совершенно непонятным причинам ничего не сделал для маскировки полевых аэродромов в западных округах. Итог известен. Стоит ли удивляться, что его расстреляли, невзирая на все былые заслуги?

Однако не все наши истребители были уничтожены в первые часы войны. И как же воевали те, кто, по новомодным представлениям, летал на фанере и уметь грамотно воевать просто не мог? За первые три недели войны на Восточном фронте «люфтваффе» лишились почти 1500 самолетов. Немецкая авиация теряла в воздушных боях более семидесяти самолетов в день! У тех, кто считал себя абсолютными хозяевами неба, случился шок – в послевоенных публикациях немцы говорили об этом открыто. Удивительно, что цифра вражеских потерь, известная всем западным историкам, в нашей стране никогда громко не звучала. Зато у нас с радостью озвучивали потери собственные.

Но настоящий ад для «лучших воздушных бойцов» начался в небе Москвы. И об этом, так же как вообще о вкладе советской авиации в разгром немцев на подступах к столице, «народ россиянский» тоже почти ничего не знает. Семьдесят лет назад развернулось беспрецедентное по масштабам воздушное сражение. Именно победа в нем позволила отстоять Москву.

О воздушной битве за Англию слышали, наверное, все. За рубежом ей посвящены тысячи публикаций, снято множество документальных и героических игровых кинофильмов. Уинстон Черчилль сказал о пилотах, которые бились с немцами: очень многим мы обязаны немногим. Действительно, всего несколько сот летчиков-истребителей не дали полностью разбомбить Великобританию, фактически сорвали высадку немцев на острова.

О той роли, которую сыграли советские летчики-истребители осенью 1941-го, мы, стоит повторить, не знаем почти ничего. Между тем они, большей частью оставшись безвестными, не только разрушили миф о непобедимости «люфтваффе», но и малыми своими силами уничтожили вражеской бронетехники на земле больше, чем сухопутные войска Красной армии.

Немецкие бомбардировщики с боями и потерями, но в достаточном количестве к Лондону все-таки прорывались. А вот наша столица оказалась им не по зубам. К Москве пытались пробиться около 9000 самолетов «люфтваффе». Прорвалось всего 234. Истребителями ВВС было сбито 1076 самолетов-разведчиков, бомбардировщиков, самолетов сопровождения. Зенитчикам, кстати, удалось подбить немногим более 300 вражеских самолетов. Немцы потеряли практически всех асов бомбардировочной авиации, в том числе - большую часть из тех, кто воевал в легионе «Кондор» в Испании, кто бомбил Гернику. Это в немалой степени способствовало тому, что после разгрома под Москвой немцы уже особо и не пытались бомбить Великобританию.

В боях под Москвой было уничтожено 15 тысяч немецких автомобилей, из них 7,5 тысяч сожгли ударами с воздуха летчики. Из 1300 подбитых танков 703 были уничтожены опять же с воздуха.

Фактически большая часть вражеской авто-бронетехники была ликвидирована на подступах к столице огнем с воздуха.

И - тяжелая статистика. В наземных боях за Москву погибло около 600 тысяч бойцов Красной армии и ополченцев. ВВС, прикрывавшие столицу, уничтожив тысячи автомашин и сотни танков с бронетранспортерами, за то же время потеряли чуть более двухсот летчиков. Немногие сделали очень много.

Трудно сказать, как бы сложилась судьба столицы нашей державы осенью 1941-го, если бы не ее воздушные защитники. И трудно сказать, как бы вообще развивались события лета-осени 1941-го, если бы не сотни сожженных советских истребителей в 500-километровой полосе от западной границы.

То, что авиация в полной мере обеспечивает успех наземных операций, в СССР поняли именно в трагическо-героические дни 1941-го. И всего через полтора года, к лету 1943-го, наши ВВС имели превосходство над немецкими. А в 1944-м Советский Союз обладал лучшей в мире истребительно-штурмовой авиацией - как по мастерству пилотов, так и по техническому состоянию авиапарка. И если бы Ивану Кожедубу дали полный карт-бланш на воздушную войну, случившуюся несколькими годами позже в Корее, то от американской истребительно-бомбардировочной авиации даже перьев бы не осталось.

Все локальные войны минувшего двадцатилетия США и их союзники выигрывали только при помощи авиации – пилотируемой и беспилотной. Лишний раз подтверждая, что имеющий превосходство в воздухе имеет все преимущества и на земле. И как после этого надо расценивать фактически полный разгром за те же двадцать лет ВВС России? Сегодня наша страна способна отразить воздушную агрессию гораздо в меньшей степени, чем СССР после 22 июня семьдесят лет назад.

А теперь - о «фанерных самолетах», на которых летали «соколы». В 1931-м у нас боевой авиации не существовало вообще. Спустя десять лет были не только И-16, но и вполне современные Як-1, МиГ-3, Ил-2. А еще через пару - военных! - лет появились прекрасные Ла-5, Як-3, Як-9.

В 1991-м у ВВС СССР были лучшие в мире истребители МиГ-29 и Су-27, непревзойденные и сейчас перехватчики МиГ-31, мощнейшие стратегические ракетоносцы Ту-160. Спустя двадцать - мирных! - лет ВВС России все еще имеют те же, но обветшавшие и давно не лучшие МиГ-29 и Су-27, стоящие на приколе МиГ-31, на которых летчики, кажется, просто разучились летать. А Ту-160 - и это не смешно - капитально отремонтировать стало почти государственной проблемой.

Зато в 2012-м с огромной помпой будет отмечаться 100-летие создания ВВС России...

И немного о танкистах, которых нынешние топ-менеджеры минобороны почти ненавидят. В 1941-м, кроме вражеских самолетов, была и другая страшная сила – немецкие танки. Их было не очень много, но Гудериан использовал свою бронетехнику грамотно. Создавалось впечатление, что немецкие танки везде. Однако и в том году наши танкисты немцам жару давали.

Старший лейтенант Дмитрий Лавриненко в первом же своем бою 6 октября уничтожил четыре немецких танка. Воевал он на Т-34. Танк постоянно ломался – двигатель и трансмиссия, и это опять же не секрет, на первых «тридцатьчетверках» были далеки от совершенства. Однако Лавриненко не проиграл ни одной дуэли, отступая, буквально дотащил свой Т-34 до Москвы, где громил немцев так, как и надо было бы громить их всем нашим танкистам. Погиб Лавриненко 18 декабря 1941-го от случайного осколка мины, уничтожив к тому времени 52 танка. За два с небольшим месяца более полусотни танков врага! Секрет мастера в том, что он отлично владел своей матчастью, которая по совокупности характеристик была лучшей в мире. Что мешало другим танкистам учиться, учиться и учиться, прежде чем идти в бой?..

Многие знают о герое-танкисте? Очень сомневаюсь. А ведь о таких людях фильмы снимать надо. Но и в шумно-праздничные дни торжеств по случаю семидесятилетия разгрома немцев под Москвой про Дмитрия Лавриненко достойно вспомнить забыли.

Проще взять и объявить героев-панфиловцев сталинским мифом...