Катынская тема на "Эхе Масквы"

http://polit.ru/article/2013/10/28/katyn/   28 октября 2013, 19:21

Анна Сакоян EСПЧ, Катынь и ящик Пандоры

1 октября 2013 г. Европейский суд по правам человека вынес решение по поводу катынского дела. Согласно этому решению, Россия не выполнила свои обязательства в том, что касается сотрудничества с ЕСПЧ в расследовании дела о расстреле более 20 тысяч польских пленных в Катынском лесу в марте 1940 г. Однако суд счел дело закрытым и не подлежащим дальнейшему рассмотрению.

Помимо констатации нарушения обязательств, претензий к России у ЕСПЧ нет. Иск, поданный (при поддержке государства) польскими родственниками расстрелянных, требовавшими предоставить документы по расследованию, проведенному российской стороной, а также объяснить причины прекращения этого расследования, остался, таким образом, неудовлетворенным.

Аналитических комментариев по этому поводу в международном медиапространстве существенно меньше, чем, скажем, было в апреле 2010 г., когда недалеко от Смоленска в авиакатастрофе погиб польский президент Лех Качиньский. Тогда главный интерес вызывала неопределенность на политической арене – в частности, в том, что касается довольно напряженных отношений между Россией и Польшей. О катынском деле тогда говорили как об одном из важных факторов, влияющих на развитие этих отношений.

Сейчас в связи с решением ЕСПЧ в СМИ преобладают материалы информационного характера. Сообщения, помимо описания события и краткой исторической справки, содержат обычно краткое резюме, выражающее некоторую интерпретацию, как-то (обобщая): «дело решено в пользу России»; «Польша недовольна»; «ЕСПЧ выразил неодобрение действиям России»; «по итогам решения ЕСПЧ возможно ухудшение отношений между Польшей и Россией».

Тема ухудшения отношений, пожалуй, наиболее популярна. «Решение ЕСПЧ Польше не понравилось, и, несомненно, оно усугубит трения между двумя странами», - прогнозирует юное международное издание The Journalist. NY Times цитирует Анджея Мелака, председателя Ассоциации семей жертв Катыни, который назвал это решение «возмутительным» и добавил: «То, что этот геноцид не был осужден, и то, что виновные остались безнаказанными, привело к тому, что история повторилась в Руанде и на Балканах и повторится снова. Польша не смирится с подобным решением».

С этим вполне созвучно заявление, опубликованное на сайте министерства иностранных дел Польши: «Нарушение 38-й статьи Конвенции означает, что Российская Федерация не выполнила свое обязательство по сотрудничеству с Судом, когда она отказалась предоставить ему решение военного следствия от 21 сентября 2004 г. о прекращении расследования катынского дела… По версии Суда, в деле нет никакой неопределенности в том, что касается гибели родственников истцов. Таким образом, Суд постановил, что нарушения 3-й статьи Конвенции не было, так как после 1990-х гг. истцы были осведомлены о том, что произошло с их близкими…

Польское правительство на правах третьей стороны участвовало в процессе против Российской Федерации, который начали в Суде польские граждане. В своих выступлениях правительство поддерживало аргументы истцов. Заявления польских истцов сопровождались рядом исторических протоколов и документов, касающихся польско-российского сотрудничества по выяснению исторической правды о катынской резне…

Невзирая на нынешнее решение Суда, Польша продолжит требовать, чтобы Российская Федерация в законном порядке реабилитировала жертв катынской резни и передала польской стороне все документы, касающиеся проведенного российским следствием расследования катынского дела».

Главным аргументом ЕСПЧ в пользу прекращения дела было то, что событие, послужившее к нему поводом, лежит вне временной юрисдикции Европейской конвенции, появившейся в 1953 г. и ратифицированной Россией в 1998 г. Формально говоря, это так. Однако у этого аргумента есть оппоненты, считающие, что такое решение дела идет вразрез с принципами, лежащими в основе Конвенции и, соответственно, ЕСПЧ. Своими соображениями по этому поводу поделился профессор международного права из лондонского Middlesex University Уильям Шабас (William Schabas). «Ключевой вопрос, - пишет он, -  в том, могут ли так называемые «процессуальные обязанности» государств по расследованию преступлений, связанных с нарушением права на жизнь… распространяться на события, которые происходили до того, как Европейская конвенция вступила в силу в том или ином государстве. В России она действует с 1998 г. Катынская резня произошла в 1940 г…

Катынское дело – это попытка применить эту практику у более отдаленному прошлому на том основании, что за ним стоят очень серьезные гуманитарные проблемы, которые требуют полноценного и внимательного расследования резни…

У Европейского суда была возможность залечить рану в правовой истории Европы, которая так и осталось открытой со времен Нюрнбергского процесса. Увы, он эту возможность упустил. Более того, он вообще перекрыл доступ к тщательному рассмотрению чудовищных преступлений прошлого. Некоторые считают, что это разумное решение, потому что эта область может оказаться ящиком Пандоры, и если ее открыть, это может привести к непредсказуемым и неконтролируемым последствиям. Однако учитывая то, как правозащитное направление упрочилось в Европе и какую важную роль играет европейское правозащитное право, выступая образцом для всего мира, нельзя предаваться амнезии, когда речь заходит о таких темных эпизодах в истории континента».

Почти ровно год назад, в ноябре 2012 г. издание Human Rights in Ireland опубликовало комментарий адвоката Яцека Ковалевского (Jacek Kowalewski) – как раз о том, как ЕСПЧ рассматривает катынское дело. Собственно, ему не нравилось отсутствие единодушия в суде по поводу того, что дело требует пристального рассмотрения. «Прежде всего, - писал он, - не следует забывать о том, что «важнейшая движущая сила континентального масштаба, которая способствовала европейской интеграции – это память о войне». В этом контексте «Конвенция как таковая… может быть проинтерпретирована как правовой инструмент переходного периода». Для России задача по проработке опыта Второй мировой войны сочетается с переходом от коммунистического режима к новому порядку. Для этой страны, как и для Польши, уничтожение репрессивных структур, укрепление демократии и установление правопорядка, основанного на соблюдении прав человека, представляет собой одну из ключевых целей в работе с историческим наследием…

Нежелание России рассматривать подобные дела самым серьезным образом – то есть оперативно, открыто, с уделением должного внимания правам как подозреваемых, так и пострадавших и с учетом международного уголовного права – красноречиво указывает на то, каковы сейчас перспективы добиться от российских властей рассмотрения нынешних и будущих преступлений, и уж точно не располагает к эффективной профилактике новых серьезных нарушений прав человека… Как сказал родственник одного из погибших в Катыни, «открытость отчетов о расследованиях не обязательно предполагает заведение процессов для наказания виновных. Вероятнее всего, главные виновники уже умерли. Катынское дело будет закрыто только тогда, когда Россия целиком осудит это вопиющее преступление».

Пренебрежительное отношение российских властей разрушает любые попытки дать общественности информацию о преступлениях коммунистов. Судьба жертв катынской резни остается по большей части безвестной также и внутри западных обществ… Пока Большая палата ЕСПЧ продолжает затягивать повторное рассмотрение этого дела, множество разных голосов призывают исправить плачевную ситуацию с расследованием внутригосударственных и международных преступлений, совершенных коммунистическими режимами в Европе».
==============================
Затихание последних конвульсий...       

Самый хитрый из армян - это Анна Сакоян!

Всё, надоели, козлы! И козы тоже!!!  

Поспешил - вот умная статья профессионала:
=======================================
http://blog.pravo.ru/blog/inteur/7667.html Международное и европейское право

«Суд истории» не состоялся: постановление ЕСПЧ по «Катынскому делу»

На прошлой неделе Европейский суд по правам человека опубликовал постановление Большой палаты по делу Яновец и другие против России (Janowiec and others vs. Russia, жалобы №№ 55508/07 29520/09), более известному как «Катынское дело». Родственники расстрелянных в 1940 году советским НКВД польских офицеров пожаловались в суд на ненадлежащее расследование обстоятельств их смерти (нарушение проистекающих из статьи 2 Конвенции процессуальных обязательств по расследованию нарушения права на жизнь) и на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение с ними российских властей (статья 3 Конвенции). Унижение, по их мнению, заключается в том, что российские правоохранительные органы неоднократно называли польских офицеров «пропавшими без вести», несмотря на предшествовавшее признание факта их убийства на самом высоком политическом уровне, а также в отказе их реабилитировать, что можно истолковать как молчаливое признание Россией обоснованности расстрела.

В Большую палату дело поступило после того, как в прошлом году ЕСПЧ вынес «компромиссное», но не устроившее ни одну из сторон постановление. Суд отказался рассматривать по существу жалобы по статье 2 Конвенции, так как она выходит за пределы его компетенции ratio temporis. Но вместе с тем признал факт бесчеловечного обращения с родственниками польских военных в нарушение статьи 3 Конвенции и, наконец, обратил внимание на неисполнение Россией обязанности предоставить по запросу суда постановление о прекращении уголовного дела об убийстве польских офицеров в нарушение статьи 38 Конвенции.

Большая палата голосами 13 судей из семнадцати поддержала позицию оспоренного постановления в части жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции. Она сослалась на сформулированные в постановлении от 9 апреля 2009 года по делу «Шилих против Словении» (Šilih v. Slovenia, жалоба № 71463/01) критерии распространения юрисдикции суда на расследование событий, предшествовавших вступлению Конвенции в силу. Это возможно, если, во-первых, между ними есть «реальная связь», то есть их разделяет разумно короткий период времени (в любом случае не более 10 лет). А во-вторых, если значительная часть следственных действий произошла после вступления Конвенции в силу. Суд признал, что расследование «Катынского дела» этим критериям не соответствует.

Отдельно Большая палата остановилась на возможном исключении названных критериев, также предложенном в постановлении по делу «Шилих против Словении». В чрезвычайных обстоятельствах «реальная связь» может проистекать из потребности обеспечить реальную и эффективную защиту гарантий Конвенции и ценностей, лежащих в ее основе. Такая ситуация может возникнуть в случае серьезных преступлений, предусмотренных международным правом, таких как военные преступления, геноцид или преступления против человечности. Однако и в этом случае компетенция суда ограничена по времени событиями, произошедшими после принятия Конвенции 4 ноября 1950 года, указал суд.

В части жалобы на основании статьи 3 постановление было пересмотрено. Большая палата отказалась признать обращение российских властей с родственниками жертв Катыни бесчеловечным и унижающим достоинство. Такое признание было бы возможно в случае, если заявители оставались бы в неведении относительно того, что случилось с их родственниками в 1940 году. Однако к 1998 году никаких сомнений на этот счет у них быть не могло. Оскорбительные, по мнению заявителей, утверждения российских судов, согласно которым офицеры до сих пор считаются пропавшими без вести, ЕСПЧ во внимание не принял.

От «Катынского дела» многие ждали громкого, острого с политической точки зрения результата. Некоторые комментаторы даже предполагали, что Страсбургский суд целенаправленно идет на признание международно-правовой ответственности России за массовые расстрелы 1940 года. Но ничего подобного не произошло: суд ограничился подтверждением общепризнанного факта гибели поляков от рук советских властей (параграфы 185-186 постановления), а также повторно указал России на неисполнение ее процессуальных обязанностей.

Представление об «антироссийской» (было бы точнее сказать «антисоветской») тенденциозности ЕСПЧ в подобных делах, касающихся исторических конфликтов на пространстве бывшего СССР и Восточного блока, образовалось в России после нескольких громких решений в отношении бывших социалистических стран Восточной Европы — таких как широко известное постановление Большой палаты по делу Кононов против Латвии (Kononov v. Latvia, жалоба № 36376/04) и Жданок против Латвии (Zdanoka vs. Latvia, жалоба №58278/00). Им придается общий политический смысл: Совет Европы поддерживает усилия бывших советских республик и сателлитов, которые стремятся возложить на Россию ответственности за преступления СССР и «приравнять» советский режим к нацистскому.

В основе этого представления лежит неверное понимание роли ЕСПЧ в разрешении «исторических» споров. Компетенция суда по общему правилу распространяется на нарушения Конвенции, произошедшие после ее вступления в силу для государства-ответчика. Большинство подобных споров вырастает из событий, относящихся ко времени, когда соответствующее государство к Конвенции еще не присоединилось. Поэтому жаловаться в ЕСПЧ на принудительный труд в Германии во время Второй мировой войны (см., например: Associazione Nazionale Reduci and 275 others v. Germany, жалоба № 45563/04) или, к примеру, на сталинские репрессии – бессмысленно.

Однако основанием жалобы могут быть не сами правонарушения, а отказ расследовать их надлежащим образом. В частности, суд считает расследование убийства автономным обязательством государства на основании статьи 2 Конвенции. Именно на этой позиции основана жалоба заявителей в «Катынском деле». Однако суд по вышеназванным причинам отклонил эти доводы.

Также суд может принять к рассмотрению жалобу по статье 2 Конвенции, если речь идет об отказе расследовать исчезновение человека в обстоятельствах, угрожавших смертью. В этом случае имеет значение не само по себе отдаление этого события во времени от даты вступления Конвенции в силу, а сохранение неизвестности о судьбе пропавшего в этом момент. Как видно, этот довод также не помог заявителям.

Отказ в жалобе Яновца и других против России большей частью соответствует практике суда по аналогичным «историческим» делам. Например, в прошлом году ЕСПЧ признал неприемлемой жалобу сына и внука испанского социалиста Луиса Дорадо, пропавшего и предположительно погибшего от рук франкистов в 1936 году, в начале Гражданской войны (Guitierrez Dorado and Dorado Ortiz v. Spain, жалоба 30141/09). Его родственники требовали признать ответственность Испании за его смерть, а обосновывали свое право на защиту по Конвенции тем, что не могли добиться расследования во время режима Франко и даже после его окончания (этому препятствовал закон об амнистии 1977 года, распространявшийся на преступления, совершенные по политическим мотивам с начала гражданской войны до конца 1976 года). Суд же, отказывая в рассмотрении жалобы, сослался на критерии приемлемости из дела Шилих против Словении (см. выше) и, кроме того, попенял заявителям за задержку с подачей жалобы на целых 18 лет (они, по мнению суда, могли сделать это сразу после появления такой возможности в 1981 году).

Напротив, ЕСПЧ удовлетворяет жалобы на ненадлежащее расследование убийств, когда они произошли незадолго до присоединения государства-ответчика к Конвенции и расследование в значительной мере проходило уже после этого. Примером такой позиции ЕСПЧ служат постановления по жалобам родственников жертв революции 1989 года в Румынии (список приведен в параграфе 137 постановления Большой палаты по делу Яновец против России).

Таким образом, в Европейском суде добиться от своего и, тем более, иностранного государства расследования преступлений, совершенных прежним политическим режимом (то есть до вступления в силу Конвенции в отношении этого государства), можно лишь при определенных и сильно ограниченных условиях. Суд, как правило, действует в подобных делах очень осторожно и крайне редко проявляет инициативу до того, как соответствующее решение принято на национальном уровне (пример такой исключительной ситуации – практика ЕСПЧ по делам, связанным с оккупацией Северного Кипра).

Известные случаи «осуждения» Европейским судом различных руководителей и агентов государств, в прошлом в массовых масштабах нарушавших права человека, представляют собой совершенно иной класс дел. Именно эти функционеры в них жалуются на нарушение своих прав (в частности, принципа nullum crimen nulla poena sine praevia lege poenali согласно статье 7 Конвенции и права на свободные выборы согласно статье 3 протокола №1 к Конвенции). Это как раз те, кого привлекли к уголовной ответственности либо подвергли люстрации за соучастие в преступлениях, совершенных прежними режимами. Инициатива в этих случаях всегда исходит от тех государств, которые занимают активную позицию в отношении данных преступлений. Роль ЕСПЧ сводится к контролю за законностью осуждения или люстрации. Здесь суд так же, как и в делах по жалобам на ненадлежащее расследование, склонен действовать на основе принципа свободы усмотрения государств-участников при применении положений Конвенции и, как правило, поддерживает их усилия по преодолению последствий массовых нарушений прав человека в прошлом.

Практика ЕСПЧ по таким делам относительно невелика. Она, безусловно, отражает политические тенденции в различных государствах-участниках Конвенции, каждое из которых при реагировании на совершенные прежними режимами преступления исходит из своей исторической концепции. Вот несколько примеров таких дел. В 2001 году суд отказывается рассматривать по существу жалобу осужденного за преступления против человечности Мориса Папона, генерального секретаря префектуры Жиронда в правительстве Виши, в части нарушения статьи 7 Конвенции. Папон, участвовавший в депортации евреев, ссылался на то, что деяния, за которые он осужден, не были криминализованы в момент их совершения – Papon v. France, жалоба № 54210/00. В том же году суд признал не противоречащим Конвенции осуждение в рамках процессов по делу о «защитниках Берлинской стены» министра национальной обороны ГДР Хайнца Кесслера, начальника штаба Национальной народной армии ГДР Фрица Стрелеца, члена политбюро и генерального секретаря (в 1989 году) СЕПГ Эгона Кренца — за соучастие в убийстве и подстрекательство к убийству на границе между ГДР и ФРГ. В свое оправдание они ссылались на соблюдение законов ГДР (Streletz, Kessler and Krenz v. Germany, жалобы N 34044/96, 35532/97 и 44801/98). В 2006 году ЕСПЧ отказался рассматривать жалобу сотрудников МГБ и МВД Эстонской ССР Августа Колка и Петра Кислого, осужденных в Эстонии за преступления против человечности в связи с участием в депортациях в 1949 году. Они также безуспешно ссылались на статью 7 Конвенции – Kolk and Kislyiy v. Estonia, жалобы № 23052/04 24018/04. А в 2008 году суд признал неправомерно осужденным Яноша Корбели, офицера Венгерской народной армии, участвовавшего в подавлении революции 1956 года и впоследствии обвиненного в военных преступлениях (Korbely v. Hungary, жалоба № 9174/02). Его жалоба на основании статьи 7 Конвенции была удовлетворена. Как показывают все эти дела, кажущаяся тенденциозность ЕСПЧ в «исторических» спорах – лишь отражение национального правоприменения, которое эти споры создает. Для оценки юридической обоснованности каждое из них нужно рассматривать отдельно.

Возвращаясь к постановлению Большой Палаты по «Катынскому делу», необходимо еще заметить, что в контексте практики суда некоторые его положения довольно консервативны. Как уже сказано выше, одно из оснований для отклонения жалобы по статье 3 Конвенции – очевидный всем заявителям факт смерти их родных на момент вступления Конвенции в силу для России. Однако еще в 2009 году при разрешении вопроса о приемлемости жалобы об исчезновении кипрских военных во время оккупации Северного Кипра Турцией в 1974 году суд пришел к выводу, что обязательства по расследованию этих событий не прекращаются даже в том случае, когда есть серьезные доказательства смерти пропавших, принял жалобу к рассмотрению и удовлетворил ее (Varnava and Others v. Turkey, жалобы № 16064/90, 16065/90, 16066/90 и другие, параграф 148). Поэтому у сторонников заявителей по «Катынскому делу» тоже найдутся причины обвинить суд в тенденциозности – только с противоположным знаком. Например, вызванной нежеланием лишний раз раздражать российское правительство.

Автор – Николай Бобринский, юрист компании Secretan Troyanov Schaer SA. Закончил бакалавриат (международное публичное право) и магистратуру (международное финансовое право) МГИМО-Университета. Аспирант кафедры Европейского права МГИМО-Университета.

Насколько я понимаю, ЕСПЧ

Цитата :

повторно указал России на неисполнение ее процессуальных обязанностей

и это все. Никаких обязательных для исполнения решений не вынес, никаких денежных выплат не присудил.

Пожалуй, можно действительно одобрить решение ЕСПЧ. Никаих репрессий в отношении России суд не стал предпринимать, чем жестоко разочаровал катынщиков и примкнувших к ним лиц.