Сегодня нужны не громкие слова, а нетривиальные дела

http://www.apn.ru/publications/article22082.htm «Агентство Политических Новостей» 2009-10-26
Если не становиться в позу Максим Калашников
Сегодня нужны не громкие слова, а нетривиальные дела
Взяться за перо меня побудила http://www.apn.ru/opinions/article22077.htm статья Э.Самойлова, обвинившая меня (в числе прочих) в тщеславии и в попытке сговора с властью.
Призываю в ответ вернуться на грешную землю и посмотреть в глаза суровой правде. Русские как нация за последние 20 лет позволяли делать с собой все, что можно. Они уже не восстанут, не поднимутся. Сегодня бесполезно говорить трескучими призывами: масса к ним бесчувственна. Необходимо в корне менять стратегию и тактику борьбы.

БОЛОТО С КОЧКАМИ
Если отбросить самойловские оскорбления (оставляю их на его совести), то суть его писания сводится к немногому. Ах, как он посмел вообще говорить с антинародной и безнадежной властью? Это преступно и бесполезно. И почему он не потребовал введения социализма?
Ну что ж, это очень в духе русско-советско-российской интеллигенции: вставать в героическую позу, на каждом шагу видеть чьи-то провокации и бороться за «чистоту рядов». Но задам контрвопрос: а что от этого изменится? Призывы свергнуть ненавистную систему с 1992 года звучали миллионы раз. Мы миллионы раз разоблачали Систему и показывали ее уголовную суть, случаи вопиющих воровства и коррупции. Да сегодня власть и не скрывает своего дикого воровства. И что же: в миллион первый раз прокричать пламенные призывы и очередные разоблачительные слова? Результат будет тем же: ничего не шелохнется. Это все равно, что призывать к очистительному шторму (с океанскими валами) на болоте.
Причина – в том, что русских (великороссов, если точнее) как единой нации больше нет. (Нет и малороссов – Украина потонула в тех же пассивности, цинизме и неверии). Можно спорить о том, когда произошел распад нации и о причинах сего, но это – факт. В 1991-2009 гг. произведен полный демонтаж русских, как единого народа. Отныне их масса – что-то вроде застойного, пассивного болота, в котором есть отдельные «кочки активности». Но они страшно разобщены идеологически, они готовы больше друг друга грызть и резать, нежели сообща бороться с Системой-Големом. Остальное общество – именно болото, скопище аутистов. Одни – с пивом и телевизора, другие – у компьютеров, но все способны лишь вяло проклинать власть, ни черта при этом не делая. Нет больше ни пассионарности, ни солидарности. Остатки пассионарности в РФ были сожжены в 1993 году, на Украине – в 2004-2008 годах. Наступило царство апатии, неверия, разобщенности. Подавляющее большинство электората не верит больше в пламенные слова, не желает никаких сверхусилий.
Президент Путин (Медведев) – действительно президент россиян. Система отражает состояние масс. Государство при всей вороватости и коррупционности остается единственной ситруктурированной силой в окружающем бесструктурном болоте. Именно поэтому провалились все двадцатилетние попытки создать сильные движения русского большинства против Системы. Ибо такого большинства просто нет. Нынешним русским нравится разлагаться и оставаться разрозненными. Они перестают читать, не воспринимают текстов-программ («слишкам многа букав»), тупеют и опускаются на глазах, а любого энтузиаста воспринимают как «проплаченную креатуру сурковых/Кремля/ФСБ. Логика деградировавшей массы проста: ах, он что-то там напрягается? Так явно отрабатывает заказ. То, что человек может действовать из принципа, из своих убеждений, для понимания нынешних быдло-расеян почти недоступно.
Вот диагноз: эта разобщено-циничная масса пребудет в прежнем состоянии, пока РФ не погрузится полностью в хаос, в экономический и управленческий дефолты, в череду катастроф изношенной техносферы. Затем тупую массу выведут на улицы: но лишь для того, чтобы ее руками уничтожить Русскую цивилизацию, на сей раз – полностью и окончательно.
И вы, самойловы, предлагаете всего этого не замечать, снова занявшись призывами и разоблачениями? Простите, дураков больше нет. Можете продолжать шаманские пляски и выкликание духов на болоте, а мы поищем новые пути борьбы.

ВОЗМОЖНЫЕ СТРАТЕГИИ
Если не опускать руки, то на сегодня надо рассматривать всего несколько возможных стратегий дальнейшей борьбы.
Ну, про выборы не говорим: всем все давно ясно. С порога отметаем бредовые слова о «развале имперской России». Сторонники такого подхода – опасные придурки, коих самих стоит развалить. От макушки до копчика. Шашкой. Эти мономаны с двумя извилинами не понимают, что она обломках РФ не получится никаких «русских эстоний». Вместо этого – полная деградация на кусках территорий, полное уничтожение остатков промышленности и науки, упадок национальной системы путей сообщений, новая волна «экономического геноцида». Оные «борцы с Ымперией» произведут на свет кучу новых «мини-путинлэндов» - ибо везде в «русских республиках» воцарятся криминально-сырьевые царьки, пускай и «расово чистые». В ряде «русистанов», лишенных сырья, вообще придется вводить карточки на продовольствие. Элементарная логика говорит: устроителями новых «русистанов» будут представители нынешней криминально-сырьевой «элиты». Нынешние организации национал-оранжистов номенклатурные твари используют как таран, как «пушечное мясо». А затем, добившись цели, царьки «новых суверенитетов» этих же национал-оранжистов затем запретят и разгонят.
Какой будет власть в этих этнически чистых «русистанах»? Чтобы это понять, достаточно посмотреть на замашки подмосковного ОМОНа. Деградировавшие в человекозавров твари кормятся с 20 километров федеральной трассы, собирая дань с азиатских кафе и ресторанов, с придорожных проституток. На своей территории они могут закопать кого угодно, по манерам мало отличаясь от банды гангстеров. И развлечения под стать: снять дом отдыха, нажраться, привезти машину проституток. Одной водрузить на голову консервную банку – и сшибать ее выстрелами. Вторую – бить головой о кафельный пол (за то, что хрен у садиста не встает) – до сотрясения мозга. А потом вообще сжечь одежду девок – и пустить их по снегу голыми, в одних туфлях. Охверевшие, тупые садисты, все как на подбор – этнически чистые. Возвратить их к нормальной жизни уже нельзя: можно только истребить или на лесоповал навечно закатать. И именно такие люди будут править бал в возможных «русистанах», что возникнут после победы над «чекистским режимом» в результате развала РФ.
Поэтому таких русско-сепаратистских тварей нужно давить. Чем больше нынешняя власть их передушит – тем нам потом легче будет. Меньше самим душить придется.
Поэтому стратегию сокрушения Системы за счет развала РФ отбрасываем с ходу.
Вторая стратегия – развертывание полноценной партизанской борьбы, серьезного подполья в городах. Действия, походящие на действия, например, сандинистов в борьбе с режимом Сомосы в 1970-х в Никарагуа.
Увы, вы сами понимаете, насколько это возможно в условиях национального разложения русских в РФ. Не будем сбрасывать со счетов возможности того, что власть просто пригласит сюда частные военные компании – давить инсургентов. Более того, в таких ЧВК будет масса русских по крови наемников.
Особая трудность: необходимо создавать не только партизанские отряды, но и готовить теневое правительство с набором компетентных специалистов в разных отраслях. Иначе момент победы партизан грозит перерасти в тотальную катастрофу страны и нации. Увы, с созданием параллельной элиты у борцов с режимом очень плохо. Ну не хакамад же с немцовыми-миловыми считать компетентными специалистами!
Частный случай такой стратегии: создание вооруженных отрядов гражданского ополчения, которые не атакую Систему сейчас (во избежание уничтожения), а готовятся к перехвату власти в момент, когда Система просто выпустит руль из ослабевших рук. (Такой момент – что-то вроде новой осени 1991 г.) А дело сегодня как раз и движется к реинкранации девяносто первого.
Такую стратегию предлагал сам автор сих строк. (Например, в виде быстрого захвата одного из городов – а не Москвы – и провозглашения там правительства народного спасения). Но, увы, на ее пути стоит все та же разобщенность русских. Нет, запасать патроны и консервы надо, но надо отдавать себе отчет и в том, что стратегия крайне опасна. Можно, даже перехватив власть в критический момент, не справиться с распадом. Дополнительные трудности: уже сейчас нужно создавать тайные базы, создавать зарубежный центр управления и координации. Но денег у нас нет (и не даст никто), как нет и признанного электоратом вождя. Для электората все – купленные сволочи.
Наконец, остается последняя стратегия: внешне – «предательская». Но, кажется, единственно возможная на сегодня.

ПО СТОПАМ СУНЬ ЦЗЫ
«Война – путь обмана» - так говорил некогда классик нетривиального военного искусства Сунь Цзы. Сегодня, пожалуй, возможна еще одна стратегия. Попробую изложить ее суть кратко.
Во-первых, мы становимся людьми не с двойным, а с тройным дном. Главное, чтобы на последнем дне, в душе нашей, лежала дикая жажда возрождения русского народа и его великой державы. И стремление действовать поверх идеологий, вопреки устоявшимся клише.
Во-вторых, мы понимаем, что борьба заключается в том, чтобы фактически собрать новую русскую нацию вокруг необычных проектов, на основе действия, а не слов.
В-третьих, мы пользуемся противоречиями внутри нынешней Системы, используя трещины в «тандемократии» и стремление части «элиты» РФ обеспечить хоть какое-то развитие страны.
Итак, мы создаем … движение в поддержку Д.Медведева. При этом каждый его член одновременно может состоять в любых других «экстремистских группировках», готовясь параллельно к самым решительным действиям. Такое движение всячески поддерживает борьбу с коррупцией и стремление ДАМа к инновациям. (Ну, кто будет против этого?)
При этом, пользуясь противоречиями в Системе, мы пытаемся заставить ее начать некоторые проекты развития, что реально ведут к слому Системы и к консолидации живых русских вокруг таких проектов. Тем самым мы не конфронтируем с властью, но набираем силы/ресурсы, крепнем организационно, подспудно создавая новую элиту. Вбивая клин в Систему и поддерживая самые вменяемые ее элементы, мы ее расшатываем. А сами – становимся реальной силой. Продолжить эту логику – или вы сами это сделаете?
Вот почему Максим Калашников убежден: продолжать принимать р-р-революционные позы и сыпать лозунгами сегодня – это путь в никуда. Продолжение двадцатилетней «эпопеи» вечных провалов и фиаско. Можно до потери пульса требовать расстрела первых десяти министров-коррупционеров и возглашать: «Банду Путина-Медведева – под суд!» Только толку от этого – ноль. Для Системы сие – безвредное сотрясение воздуха. Оставьте надежды на то, что Запад вам поможет, господа либералы: США крайне выгодно сохранить в РФ нынешнюю Систему. Она сама сделает все, что нужно Вашингтону. А сказки об обострении российско-американского противостояния и эволюции бело-сине-красной Системы в национал-патриотическую сторону оставим наивным. Нужно отличать шоу от реальной жизни.
Нет, нужно не опускать руки, не сваливаться в бессмысленную злобу («да гори все синим пламенем, да пропадай это быдло!»), а искать новые, хитрые пути продолжения борьбы. По сути – начав сборку сверхновой русской нации. Став СИЛОЙ, мы сможем добиться своего. Но прежде необходимо действовать с выдумкой, быть непредсказуемым для противника. А если надо – то и душить его в объятиях.
Думаю, что для умных мы сказали достаточно. А дураки ничего и никогда не поймут.
Предлагаю всем поразмыслить над сими предложениями…

http://odnakoj.ru/magazine/main_theme/armiya__yeto_v_pervyyu_ocheredq_lyudi/ "Однако" #5 (21) 15.02.2010
Армия – это в первую очередь люди.
Интервью с министром обороны Российской Федерации Анатолием СЕРДЮКОВЫМ.

— Анатолий Эдуардович, три года назад вы были назначены министром обороны России. С чего начиналась ваша работа на этом посту?
— Назначение на пост министра обороны было для меня полной неожиданностью. Как минимум полгода понадобилось для того чтобы осмотреться и войти в курс дела, чтобы появилась некоторая ясность и определенность в отношении последующих действий. Кстати, уже после того, как министерство обороны возглавил С. Б. Иванов, стало ясно, что практика назначения руководителем оборонного ведомства человека, не связанного личными и корпоративными узами с профессиональными военными кругами, оправданна. Это позволяет устранить протекционизм, клановость и субъективизм в проведении военных реформ, эффективно бороться с проявлениями коррупции в армии.

— То есть вы являетесь сторонником принципа гражданского контроля над вооруженными силами?
— Я считаю, что контроль над вооруженными силами должен быть. Военная организация не может быть вещью в себе. Иначе можно потерять, если хотите, чувство почвы, сопричастности военной структуры к общегосударственным установкам и реалиям жизни. В конечном счете, вооруженные силы существуют для решения задач в интересах нашего общества. Это должно быть аксиомой для любого министра обороны. Возвращаясь к вашему вопросу, считаю, что гражданский контроль дает большие возможности плотно увязывать развитие вооруженных сил с потребностями государства.

— Какую задачу вы в ранге министра начали решать в первую очередь? Что показалось приоритетным?
— Безусловно, это была необходимость сокращения органов управления, которые, к сожалению, неоправданно разрослись. Приведу несколько цифр, которые характеризуют создавшуюся ситуацию. На Черноморском флоте, например, аппарат управления вырос в 1,4 раза, в то время как сам флот сократился почти в шесть раз. То есть армия стала напоминать перевернутую пирамиду. Сверху огромное количество генералов, начальников, управленцев. Внизу — малочисленный личный состав. Реально органы военного управления с учетом обеспечивающих подразделений достигли 52 тысяч человек. При этом максимальная численность боеспособной сухопутной группировки, которую мы могли сформировать в сжатые сроки для выполнения боевых задач, не превышала 90 тысяч. Мне кажется, что такая ситуация была ненормальной и нуждалась в срочном исправлении.

— Почему, на ваш взгляд, сложилась такая ситуация?
— Дело в том, что в процессе сокращения пятимиллионной Советской армии до ее нынешних размеров количество частей и соединений осталось в целом прежним. Соответственно неизменным было и количество офицерских должностей. То есть все оргштатные мероприятия происходили за счет сокращения рядового и сержантского состава. Личный состав большинства дивизий насчитывал до полутора тысяч человек, из которых половину составляли офицеры и прапорщики. При этом сохранялся полный штатный комплект техники и вооружения. А существовавшие части постоянной готовности, которых, кстати, было менее 15%, в случае начала боевых действий в лучшем случае могли сформировать батальонную тактическую группу. Оправдывалось это задачей максимального сохранения офицерского состава, для того чтобы впоследствии вновь развернуть массовую армию, рассчитанную на ведение крупного, почти глобального военного конфликта. Однако реальная жизнь оказалась куда сложнее теоретических схем. Во-первых, офицеры без солдат не могут эффективно вести боевую учебу. Они теряют квалификацию, превращаются в людей, фактически не занимающихся своей профессиональной деятельностью. Во-вторых, неразумно ориентироваться на воссоздание массовой армии времен холодной войны в расчете на глобальный конфликт, вероятность которого низка, не имея при этом потенциала для противостояния реальным угрозам...

— … как, например, угроза локальных конфликтов или агрессивных действий против наших союзников?
— Совершенно верно. Хотел бы, однако, сказать, что осознание опасности такого положения возникло еще до моего прихода к руководству министерством обороны, при принятии решения о создании частей постоянной готовности. В армии численностью более одного миллиона человек, по состоянию на 2007 год проходили службу 353 тысячи офицеров и 140 тысяч прапорщиков. То есть офицерский состав и прапорщики составляли половину всей армии! Изучение структуры передовых зарубежных вооруженных сил показало, что эта доля колеблется от 10 до 17%. Мы приняли за целевой ориентир 15%. Это означает, что к 2016 году количество офицерских должностей должно составить не более 150 тысяч. Отсюда вытекает и сложная во всех отношениях задача сокращения 200 тысяч офицеров и 140 тысяч прапорщиков.

— Какие действия были предприняты для восстановления нормальной структуры армии?
— В первую очередь был сокращен центральный аппарат до порядка 7 тысяч должностей, притом что мы еще недоукомплектовали некоторые необходимые нам службы. Кстати, именно это сокращение штатов управленческого аппарата и породило определенное недовольство. Далее. Доставшаяся нам система военного образования сложилась сорок лет назад и была создана под армию в 5 миллионов человек. Семьдесят два военных вуза выпускали до 18 тысяч офицеров в год. При этом материальная база большинства из них не обновлялась с момента создания, училища были маленькими, узкоспециализированными. Сорок лет назад они формировались с расчетом на контингент, на материально-технические возможности, социальные условия своего времени. На мой взгляд, жесткий казарменный режим надежно отбивал у молодых людей всякое желание связывать свою жизнь с армией. Половина выпускников увольнялась в течение первых трех лет службы. Мы сократили выпуск до полутора-двух тысяч человек, то есть до численности, достаточной для миллионной армии. Это открыло возможности для повышения качества военного образования. Мы укрупняем вузы, собирая их вокруг наиболее сильных и передовых, модернизируем материальную базу, и главное – программы обучения приближаются к университетским. Вводятся курсы по экономике, праву, финансам. Также к университетскому стандарту должна быть приближена организация учебного процесса и жизни курсантов. Надо уходить от казармы. При этом повышается ответственность при сдаче экзаменов. Мы никого насильно не держим. И при нежелании или неспособности учиться будем решительно расставаться с такими курсантами, не затрачивая на их обучение государственных средств.

— Как вы видите развитие системы контрактной службы?
— Концепция контрактной службы в том виде, в каком она была заложена первоначально, оказалась малоэффективной. Каким образом это реально происходило, ни для кого не секрет. Срочников различными способами убеждали подписать контракт. При зарплате 12—15 тысяч рублей в стандартной казарменной обстановке они старались покинуть вооруженные силы при малейшей возможности. Ни о какой системной подготовке специалистов не могло быть и речи. Новые подходы к контрактной службе базируются на том, что это должны быть люди с определенным жизненным опытом, сознательно сделавшие выбор в пользу профессиональной военной службы. Естественно, прошедшие срочную службу, но имеющие и гражданский жизненный опыт. При этом они должны получать достойную зарплату — минимум 35 тысяч рублей (при минимуме для молодого офицера 50 тысяч рублей) и возможность жить не в казарме. Это и будет костяк специалистов, профессионально владеющих техникой и современными воинскими специальностями. При этом мы отдаем себе отчет в том, что армия не может быть полностью контрактной, по крайней мере, в обозримой перспективе. Она остается смешанной, контрактно-призывной. Стопроцентное замещение должностей контрактниками предусмотрено только для военно-морского флота. Призыв сохранится. Это нам позволит не только обеспечивать полную укомплектованность вооруженных сил, но и готовить мобилизационный ресурс без дополнительных затрат.

— В чем причина перехода с дивизионной на бригадную структуру сухопутных войск?
— К выводу о необходимости такого перехода нас привел анализ современной военно-политической обстановки, реального состояния структуры нашей армии и опыта армий ведущих военных держав мира. Бригадная структура пластичнее, мобильнее, современнее. Она позволяет оперативно решать большой спектр задач, особенно в военных конфликтах, которые мы считаем наиболее вероятными в настоящее время. Именно опыт успешного ведения боевых действий и в Чечне, и особенно в августовском конфликте 2008 года показал, что недостатки структуры военного управления компенсировались профессиональными самостоятельными действиями батальонов. Операция по принуждению Грузии к миру продемонстрировала, что наиболее эффективно действовали мобильные части ВДВ. Дислоцированные далеко за пределами района конфликта они оказались в авангарде наступающих российских войск. На самом деле структура ВДВ, хотя номинально и дивизионная, реально построена именно по бригадному принципу. Основным объектом структурных преобразований стали сухопутные войска и ВВС. Структура ВДВ, РВСН, космических войск претерпела минимальные изменения. Что же касается сухопутных войск, то в этом виде вооруженных сил сформировано более 80 бригад, где средняя численность мотострелковой бригады может доходить до 4 тысяч человек. Текущий 2010 год мы посвятим размещению вновь создаваемых бригад в укрупненных гарнизонах, образно говоря, «стаскиванию» частей в городки, что позволит наладить внятную структуру управления и взаимодействия внутри соединений. В отличие от нынешнего положения, когда командование, особенно в отдаленных гарнизонах, находясь за сотни километров, имеет редкую возможность контактировать со своими частями и подразделениями. Но хотел бы отметить, что все теоретические построения, в том числе и касающиеся организационной структуры вооруженных сил, должны проверяться жизнью. Специалисты Генштаба постоянно отслеживают ситуацию, и, если понадобится, если это будет продиктовано практикой, мы готовы к дальнейшему совершенствованию структуры сухопутных войск. Однако незыблемыми должны оставаться два принципа. Во-первых, соответствие структуры реальным оборонным потребностям страны. Во-вторых, соответствие организационной структуры возможностям государства, прежде всего с точки зрения обеспечения армии самым совершенным оружием. Нынешняя бригадная структура — это то, что дает нам возможность воевать эффективно, не числом, а умением.

— Вы уже затронули тему реформы военного образования. Эта система, помимо высших учебных заведений, включает также суворовские и кадетские училища. Коснутся ли изменения этих учебных заведений?
— Все знают, что суворовские и нахимовские училища появились в годы Великой Отечественной войны, в первую очередь для того, чтобы обучать и воспитывать детей, потерявших родителей на полях сражений. Настало время пересмотреть концепцию таких училищ. Сегодня они — часть социального пакета военнослужащих, особенно офицеров и их семей, которые должны иметь возможность дать детям качественное образование и воспитание. Таким образом, в эту концепцию закладывается демилитаризация суворовских училищ: они превращаются в учебные заведения, отличие которых заключается в первую очередь в высоком качестве обучения и круглосуточном пребывании воспитанников. Более того, в соответствии с этой концепцией был создан пансион воспитанниц министерства обороны, которым мы гордимся особо. Подчеркиваю, это качественное общегражданское образование. У нас сейчас девятнадцать таких училищ, в каждом в среднем по 600 воспитанников. Военные вузы просто не способны поглотить такое количество абитуриентов. Да это и не требуется. Задача в первую очередь состоит в том, чтобы военнослужащие, особенно в удаленных точках, в тяжелых условиях, могли полностью сосредоточиться на своих профессиональных задачах, и быть спокойными за то, как воспитываются и учатся их дети.

— Что вы считаете главным в реформе армии? Какой элемент является ключевым в переустройстве вооруженных сил?
— Для того чтобы создать современную обученную армию с соответствующей структурой, соответствующим образом вооруженную, нужны люди. Армия — это в первую очередь люди. Поэтому в основу реформы мы закладываем систему отбора, комплектования, мотивации, социального обеспечения, которая способна сделать воинскую службу не просто приемлемой или привлекательной, а высокопрестижной.

Автор: Михаил ЛЕОНТЬЕВ, главный редактор

http://www.gazeta.ru/politics/2010/03/03_a_3333264.shtml — 3.03.10 21:28 —
Путин зашел на поляну Медведева
........Эксперты отмечают, что активность премьера Путина на «поляне» Медведева не случайна. «Путин не хочет дать монополизоровать эту тему одному игроку и хочет контролировать распределение средств», — отметил в разговоре с «Газетой.Ru» глава Международного института политической экспертизы Евгений Минченко.
«Строго говоря, Путин возглавляет исполнительную власть, а Медведев должен заниматься стратегией. С этой точки зрения не думаю, что можно говорить о двух полянах», — заявил «Газете.Ru» директор департамента стратегического анализа РБК Игорь Николаев. В то же время эксперт отметил, что в бюджете на 2010 год на модернизацию предусмотрены 10 млрд рублей, которые должны пойти на 10—15 проектов. «Путин же сегодня говорил об 1 трлн и 100 млрд рублей. Это другие деньги и, естественно, другое количество проектов. У нас аппаратный вес чиновника определяется тем, какие суммы он распределяет. Много денег распределяешь — большой чиновник, не имеешь отношения к распределению — маленький чиновник, вне зависимости от чина», — объяснил эксперт.

http://www.rosbalt.ru/2010/04/20/730242.html ИА «Росбалт» 2010-04-20 19:34:00+04
Елена Земскова Юмор Путина разозлил депутатов
Простуженный премьер-министр Владимир Путин доложил Госдуме о состоянии выздоравливающей российской экономики. При этом глава правительства даже не пытался делать вид, что прислушивается к мнению депутатов, и народные избранники отвечали ему взаимностью.
Депутаты собрались почти в полном составе, чтобы заслушать во вторник в Госдуме отчет премьера о работе правительства РФ в 2009 году, включая реализацию «антикризисных» мер. В этот день зал пленарных заседаний пестрил, но не как обычно — пустыми креслами, а по-весеннему яркими костюмами народных избранников в лиловых, васильковых и зеленых тонах. Выход Путина на трибуну парламентарии приветствовали стоя. Флюиды почета и уважения, окутавшие главу кабинета министров, явно пошли на пользу его простуженному организму. Да так, что, несмотря на кашель и насморк, премьер, не жалея себя, в течение полутора часов рассказывал думцам об успехах выздоравливающей после кризиса российской экономики и масштабных заделах на будущее.
Между тем, доклад Путина явно не тронул души думской оппозиции. Некоторые представители парламентского меньшинства не только позволили себе чтение газет и разговоры по мобильнику во время выступления премьера, но и озлобленные крики в его адрес, когда тот начинал, по их мнению, откровенно приукрашивать ситуацию в отдельных отраслях экономики и в социальной сфере. И это неудивительно, учитывая, что, по сути, Путин не ответил ни на один из 20 письменных вопросов, которые ему направляли депутаты.
Когда известная актриса и депутат Госдумы от «Справедливой России» Елена Драпеко учтиво попросила Путина вернуться к советской практике разработки нормативов по обеспечению граждан культурно-просветительскими и спортивными сооружениями, тот заявил, что они не соблюдались и в самом СССР. «Ну, вот в Калмыкии — 300 тыс. человек живет, но первый бассейн открыли только что!» — попытался отшутиться премьер. Но, нарвавшись на волну возмущения со стороны депутатов, тут же сдал назад, вспомнив, как сам занимался спортом в советское время. «Я бы и сам и не смог заниматься спортом, если бы не ходил в задрипанный спортзал при заводе», — рассмешил он всю правительственную ложу, до отказа заполненную вице-премьерами и министрами.

Ни одному из них, к слову сказать, возможности разъяснить депутатам тонкости успешного выхода отечественной экономики из кризиса так и не представилось. Премьер взял все на себя, заявив, что, хотя кризис и не закончился, «рецессия приказала долго жить». «Антикризисная программа» обошлась государству в круглую сумму — свыше 3 трлн рублей, и эти деньги в «трубу» не вылетели, а помогли поставить на ноги российские банки и предприятия. К примеру, говоря о ситуации в агропроме, Путин сообщил, что «в нем вообще не было падения». «Напротив, рост производства составил 1,2%, а экспорт зерна вырос на 60%», — похвалился председатель правительства.
Власти смогли выполнить и взятые на себя социальные обязательства, регулярно повышая зарплаты бюджетникам и пенсии, которые по итогам 2010 года подрастут на 45%. В целом же положительный сдвиг в российской экономике наметился с июля 2009 года, и уже в этом году ВВП страны обещает подскочить на 3,1%, рассказал Путин. Правда, за счет чего удастся достичь таких показателей, премьер так и не разъяснил. По существу, «заболтал» он и главный вопрос всех думских фракций о сути и источниках финансирования новой инновационной модели экономического развития России, рассказав лишь о грядущем снижении налоговой нагрузки на инновационные предприятия. В своем ответе Путин только отметил, что задача перехода на инновационные рельсы – «реалистична». «Мы знаем, как ее решить, и верим в успех», — тем самым премьер как бы дал понять депутатам, что правительство в их советах на этот счет не нуждается.
И уж совсем обескуражил премьер парламентариев, говоря о способах борьбы правительства с бюджетным дефицитом, который, по его словам, к 2013 году должен снизиться до 3% от ВВП. «Правильный выход — кардинальное повышение эффективности бюджетных расходов, смысл которого не в перекладывании денег из одного кармана в другой, а принципиальное изменение идеологии исполнения бюджета», — сказал Путин. Расшифровать смысл изречения премьера попытался коммунист Олег Смолин, который завел разговор о намечающейся реформе бюджетных учреждений, сравнимой, по мнению депутата, по своим последствиям с «ваучерной приватизацией и монетизацией льгот». Именно таким образом у государства появится шанс сократить расходы бюджета, а оплату бюджетных услуг переложить на плечи самого населения, намекнул коммунист.
Видимо, из стремления поправить планы правительства лидеры оппозиционных думских фракций поспешили лично передать в руки Путина свои партийные программы по выходу из кризиса и планам на будущее. Едва с ними ознакомившись, премьер разбил их в пух и прах. Так, в ответ на предложение КПРФ ввести в стране монополию на водку Путин предположил, что тем самым коммунисты выступают за повышение цен на этот традиционный напиток. «Но в правительстве – против», — заверил Путин российский народ. И тут же уточнил – это шутка.
А в ответ на предложение лидера ЛДПР Владимира Жириновского превратить Москву в образцово-показательный город, с точки зрения борьбы с коррупцией, и отправить в отставку мэра Юрия Лужкова премьер просто рассмеялся. «Говорили, что Лужков якобы пытается отдать кому-то там за границей самые жирные куски, — обратился он к Жириновскому. — Ну, вы можете себе представить, чтобы Лужков хотел что-то кому-то отдать? Это заблуждение».
Вслед за премьером разделять «упаднические настроения» оппозиции отказались и сами единороссы. «Что касается парламентского большинства и председателя правительства, то никаких разногласий и непонимания у нас нет и быть не может, потому что мы - одна партия, мы – «Единая Россия», — возвестил спикер Госдумы Борис Грызлов. И эти слова легли бальзамом на простуженное горло партийного лидера единороссов. Так что, прощаясь с думцами, Путин от души поблагодарил их за проявленную «заинтересованность и конструктивный диалог».

http://www.chaskor.ru/article/sergej_kapitsa_ya_-_ne_storonnik_katastroficheskogo_vzglyada_na_zhizn_23017 ЧасКор 14 апреля 2011 года, 17.30
Сергей Капица: «Я не сторонник катастрофического взгляда на жизнь»
Светлана Конеген расспросила Сергея Петровича Капицу о демографической теории и состоянии отечественной науки

Вот вы задумывались, отчего людей в 100 тыс. раз больше, чем живущих с нами на Земле животных?
Сергей Петрович Капица относится к той уникальной категории людей, которой смело можно присвоить вечный, святой и неприкасаемый статус «национального достояния». Моё любопытное детство, равно как и детство моих сверстников, прошло под абсолютным гипнозом его вечного телепроекта «Очевидное — невероятное».
Он учил нас пытливости, любопытству, а главное, КУЛЬТУРЕ. В самом глубоком, фундаментальном её понимании. Только став существенно постарше, я узнала, что Капица не только легендарный телеведущий, но ещё и сын выдающегося физика — лауреата Нобелевской премии Петра Леонидовича Капицы, а заодно и крестник великого физиолога И.П. Павлова.
Узнала я и то, что окончил он Московский авиационный институт и в 1961 году стал доктором физико-математических наук. Потом работал в Центральном аэрогидродинамическом институте, в Институте геофизики, в Институте физических проблем им. П.Л. Капицы РАН.
Сейчас он является научным руководителем РосНОУ (Российского нового университета) и главным редактором журнала «В мире науки», изучает проблемы глобализации и демографии.
Кроме того, он член Европейской академии, Всемирной академии искусств и науки (Вашингтон), лауреат премии Калинги (1979), вручаемой ЮНЕСКО выдающимся популяризаторам науки, Государственной премии (1980), премии РАН за популяризацию науки (1996). Но и это ещё не всё.
Капица — лауреат премии правительства РФ за 2002 год в области науки и образования за исследование «Синергетика и прогнозы будущего», автор книг «Микротрон», «Жизнь науки» и «Общая теория роста населения», вышедшей как доклад Римскому клубу. Ну и наконец, он входит в число самых выдающихся интеллектуалов планеты…
Да уж, могла ли я, будучи маленькой девочкой, накрепко прилипшей к телевизору, думать, что когда-нибудь с этим человеком мы станем друзьями?!

— Сергей Петрович, сознаюсь сразу: перед нашим с вами интервью я решилась на не совсем обычный фокус — спросила у своих друзей по Facebook о том, что бы лично они хотели спросить у вас. Реакция была ошеломляющей — более 200 писем за какие-то полдня. Естественно, какие-то вопросы повторялись, а какие-то могли быть вам совсем не интересны. Мне пришлось рассортировать их по темам и по степени значимости и для вас лично, и для ваших читателей и почитателей.
Начнём мы с ситуации в российской науке, которая так всех беспокоит. Понятно, что в начале 90-х годов она была практически полностью обесточена, огромное число наиболее ярких, талантливых, молодых, а главное, перспективных специалистов вынуждены были уехать по вполне объективным причинам на Запад. С тех пор наша жизнь успела претерпеть некоторые изменения, а значит, мы получили возможность оценивать тогдашнюю ситуацию с уже ощутимого расстояния. Так вот, как вы сейчас оцениваете последствия кошмара 90-х?
— Мы столкнулись с очень серьёзным кризисом науки. И надо честно признать, что в нём полностью виновато общество. Оно не понимает, не хочет понимать истинного значения науки, понимать, что российская наука — единственная надежда на развитие страны в будущем.
Понимать, что без неё мы просто превращаемся в нефтегазовый аппендицит при человечестве и теряем какой-либо культурный и научный потенциал, определяющий собственное наше развитие.
В конце концов, те же самые нефть и газ всецело обязаны развитию наук о земле… Без таких громадных учёных, как Вернадский, как Губкин, не было бы у нас всего этого нефтяного богатства.

— И всё же как потеря фактически целого поколения молодых учёных, отъехавших в 90-е на Запад, отразилась на состоянии нашей науки в целом?
— Очень серьёзный вопрос. Когда в своё время Ленин выгнал сто философов из страны (и тут я вполне его понимаю, они были противны его общественным идеям), он в каком-то смысле их попросту спас.
Многих из тех, кто остался, постигла страшная судьба. И тем не менее этот факт до сих пор вызывает общественное возмущение.
Но ведь сейчас мы столкнулись с тем, что десятки тысяч лучших умов мирового класса оказались для страны элементарно потерянными!
И тут возникают два вопроса. Во-первых, каковы реальные масштабы этой потери. Во-вторых (и это особенно интересный вопрос, который редко обсуждается), каков подлинный вклад этих молодых учёных в мировую науку. Потому что сам их отъезд на Запад — это уже мощнейший вклад в мировую цивилизацию!
По существу, одна из общеполитических задач России должна состоять в преодолении той изоляции, на которую была обречена наука в трагические 90-е. Равно как и в оценке влияния науки на развитие наших производительных сил. Ведь и спутники, и газ, и атомная энергия, и масса других вещей — все они всецело связаны с развитием науки. Без неё просто не о чем было б и говорить!..
И ведь заметьте: ещё в далёкие 20-е годы, в сложнейших для страны условиях, были созданы такие важнейшие институты, как Радиевый институт, основанный Вернадским. Почему же мы не учимся на собственном историческом опыте?!

— Но всё же как на нынешнем состоянии нашей науки отразился тот печальный факт, что традиция преемственности в ней была прервана и из общей цепочки было выкинуто целое поколение талантливых и перспективных людей?
— И ведь самое нужное для нас поколение! Мне это известно, как никому другому, ведь я 30 лет заведовал кафедрой физики в Московском физико-техническом институте, одном из лучших учебных заведений мира.
Наши студенты и выпускники востребованы во всём мире. Достаточно сказать, что последние две Нобелевские премии достались нашим выпускникам. Что может быть выше этой оценки?!

— Но сейчас вроде бы происходят какие-то робкие шаги к стабилизации (пусть даже и эфемерной) и в нас самих, и в окружающей нас действительности…
— Стабилизации тут недостаточно, здесь требуется мощнейший вклад в науку в целом! Давайте сравним это с судьбой науки в Германии.
После поражения Германии в войне её наука существенно пострадала. Мой отец всегда говорил, что немецкая наука отличается комбинацией двух очень сильных начал — еврейского начала, обладающего фантазией, образованием, широтой взглядов, и немецкой промышленной хватки, способной эти знания реализовать.
Но при Гитлере они отрубили половину этого союза, еврейскую. Результаты не заставили себя жать. И что вы думаете?
Немецкая наука только в течение последующих 50 лет сумела более или менее восстановить свои позиции в мировом контексте. Поэтому сейчас, если мы будем вкладывать 2—3%, не меньше, нашего национального дохода в науку, то, может быть, через 50 лет мы поймём, насколько это было необходимо. Вот такими категориями следовало бы нам мыслить.

— Но, по вашим ощущениям, ситуация в науке всё-таки меняется? Идут туда молодые люди?
— Идут. Уважение к науке ещё сохранилось в обществе, несмотря на все попытки разубедить в этом общество.

— Можем ли мы на сегодняшний день говорить, что социальный имидж науки реабилитируется?
— К сожалению, в общественном сознании остались только реликты прошлого. Но прошлым-то жить долго нельзя!
А ведь прошлое это у нас было, да ещё какое! Взять хотя бы знаменитый многотомный курс теоретической физики Л.Д. Ландау — Е.М. Лифшица. В своё время он был отмечен Ленинской премией, переведён на много языков…
Да что там говорить! Современная физика вообще невозможна без этого курса! Изучив физику в этом объёме, можно сразу заняться творческой работой. Вот это был масштаб! Они писали его 40 лет!
Ландау начал его в Харькове, когда он был ещё молодым человеком и заявлял, что то, как преподают физику старики, — это всё глупости.
Кстати, он был прав, хотя его за такие оценки и не любили. И всё же он реализовал свою программу, воспитал серию блестящих учёных, определивших потенциал советской науки в этой области. А теперь эти 10 томов изучают во всём мире.
То же самое происходило и в других областях науки. В математике в первую очередь. Мне окружение Билла Гейтса говорило, что он ни в коем случае не состоялся бы, если б в его окружении не было целой плеяды блестяще образованных, вооружённых современным математическим мышлением молодых советских учёных.
Тех самых, которых он позже превратил в мощнейшую корпорацию и стал богатейшим человеком в мире. Вот это — тот самый масштаб, о котором мы сейчас обязаны говорить.

— Понятно, что ситуация с наукой внутри страны драматична, если не сказать трагична…
— Сейчас, по-моему, она уже от драмы перешла в фазу трагедии.

— И тем не менее всё это очень тесно переплетается с темой кризиса образования в России. Равно как и с уродливыми попытками его реформирования, перелицовывания. Каковы причины такой нелепицы?
— По-моему, это следствие крайней близорукости тех, кто берёт на себя смелость «руководить образованием». Вообще, образованием очень трудно «руководить».
Система образования самодостаточна, она развивается сама собой. Наше руководство образованием как раз и находится на этой самой низшей ступени развития. Оно и наукой не занимается, не знает её по существу, но берёт на себя право учить других, как надо заниматься наукой и образованием.

— С вашей точки зрения, каковы наиболее яркие положительные черты советского образования?
— Думаю, фундаментальность. В своё время был поставлен опыт — многие богатые люди отправляли своих детей в американские школы.
Когда их оттуда выпускали, оказывалось, что они на 2—3 года отстают от своих сверстников в советской школе. Кроме того, будучи выращенными в чуждой для нас культуре, не знаю, как они будут акклиматизироваться потом здесь, в России.
В свою очередь, с их уровнем образования они тоже интереса для нас не представляют. Судите сами, что их ждёт впереди.

— Многие мои сверстники (возможно, не слишком дальновидные) упрекают советскую систему образования в идеологической перегруженности и заштампованности. Что вы думаете по этом поводу?
— Американская наука, да и европейская тоже, в точно такой же степени идеологизированы и заштампованы, как и советская. Это общий порок диктатуры бюрократии и управленческих кадров. Так что ничего другого сказать не могу, кроме как «чума на оба ваших дома»!

— Пользователи ФБ жаждут узнать, каково ваше мнение о том, что в средней школе в качестве обязательных предметов оставляют чуть ли не физкультуру и ОБЖ, а литературу и историю переводят в ранг глубоко не обязательных.
— С одной стороны, планы реорганизаторов были искажены. А с другой, это свидетельство полной некомпетентности тех, кто берёт на себя смелость «заведовать образованием».
Другое дело, что система образования в принципе очень консервативна, так что вполне можно предположить, что после выхода очередного указа все скажут «да, да», но при этом будут продолжать делать примерно то же, что и делали прежде. Так что я верю в целостность системы образования.
Но, вообще говоря, отношение к науке сейчас во всём мире переживает определённый кризис.
Связано это с разрывом в системе образования, с каким-то разочарованием в общественном сознании. Кто-то говорил, что науки делятся на естественные, неестественные и противоестественные. Так вот, то, что происходит с нашей наукой сейчас, — глубоко противоестественно!

— Давайте коснёмся любимой вашей темы — демографии. Что в принципе заставило вас совершить этот внезапный, казалось бы, прыжок — от физике к демографии?
— Не так уж демография и далека от физики. Я участвовал в дискуссиях об опасности ядерной войны, о противоракетном оружии и знал, какое непонимание здесь возникает.
В своё время я закончил авиационный институт и одно время занимался нагревом тел в быстродвижущемся потоке, аэродинамическим нагревом — одной из важнейших тем в аэродинамике больших скоростей.
И я сделал ряд существенных наблюдений в этой области. Потом меня уволили с этой работы, и мне надо было всё начинать сначала.
Я занялся магнитными свойствами горных пород, геофизикой. Вообще, из-за того что меня так бросало в разные стороны, я оказался довольно широко образованным человеком.
Истинное образование ты получаешь, когда занимаешься многими разными областями, они взаимно обогащают друг друга.
Вот за заслуги в области аэродинамического нагрева я и был избран в Международную академию астронавтики, занимающуюся космосом и аэродинамикой высоких скоростей.
Чтобы представить себя, я должен был сделать там доклад и сообщил, что занимаюсь теперь более глобальными проблемами.
О, говорят, расскажите тогда про глобальные! Я и раньше о них думал, но тогда, готовясь к докладу, понял, что единственно серьёзная проблема — не ресурсы, а динамика роста населения. Как говорится, нет человека — нет проблемы…
Вот вы задумывались, отчего людей на Земле в 100 тыс. раз больше, чем живущих с нами на Земле животных? Нет, не задумывались. Потому что никто в принципе не научен думать в количественных терминах!..
А я задумался над этой проблемой, и из этого выросло целое направление, которым занимаюсь вот уже несколько лет.

— Не могли бы вы для нас, неофитов, просто и компактно изложить суть вашей теории?
— Демография — вспомогательная часть науки об обществе. Нам необходимо знать население страны, его распределение по возрастным, социальным стратам, как оно меняется, как оно образовано, как оно перемещается.
Но я-то занимался демографией всего мира и постарался отнестись к человечеству как к единой системе, единому организму.
А демографы такой подход начисто отрицали. Они говорили: нет такого понятия единой демографической системы мира!

— Вот и пользователи ФБ тоже все в один голос спрашивают: о чём С.П. вообще говорит?! И о каком таком демографическом кризисе он рассуждает?! Это он о чём — о Китае, об Индии?
— Я говорю о человечестве, вот и всё. Китай — одна пятая человечества, Индия — одна шестая. Кстати, Индия по этническому составу — это вообще своеобразный сколок мира. Так же как и Россия. Тут главное правильно поставить вопрос, и тогда станет ясно, что на самом деле такое демография человечества.

— Кто-нибудь до вас отваживался так широко обобщать демографические проблемы?
— Демографические — нет, это считалось великой ересью. Первый шаг в этом направлении сделала история. В ХХ веке многие крупнейшие историки (француз Бродель, Конрад и наш, советский историк Дьяконов) выбрали именно этот глобальный подход к изучению истории.
Я попытался их подход приложить к демографии. Оказывается, что если проследить то, как растёт человечество последний миллион лет, то увидим, что оно развивается по гиперболической кривой.
Причём само развитие оказывается пропорциональным квадрату населения Земли. Причём после медленного роста в прошлом наступает ускоренный взрывной рост. Так кривая роста уходит в бесконечность, и это как раз тот самый период, в который мы с вами живём.
Стало быть, наше время выделено в истории человечества совершенно особенным образом, заставляя нас изменить собственное отношение ко времени в истории.
Французские историки большое внимание уделяли этой проблеме. Они одними из первых всерьёз отнеслись к общемировой истории. Поняли, что существует история всего человечества как некоего целого. И это вам не «районная» история Москвы, Парижа, Берлина или любого отдельного государства, а история всего мира.
Но есть ещё и объективные численные данные о населении мира. И когда их анализируешь, то получаешь кривую, которая уходит резко в бесконечность.
Вот уже 2 млн лет развивается человечество со времён нижнего палеолита, но последние годы в его истории выделены совершенно особенным образом.
Кроме того, само время истории, оно, оказывается, сжимается. Историки уже обращали на это внимание, но не понимали, почему это происходит и что это означает.
Нижний палеолит длился миллион лет. На всю оставшуюся историю оставалось полмиллиона лет. Средние века длились тысячу лет, и на всю оставшуюся историю после падения Константинополя ушло 500 лет.
Та же, как видите, пропорция. В две тысячи раз происходит быстрее история развития человечества от нижнего палеолита до нашего времени. А сейчас история не может сжиматься больше, потому что она упёрлась в продолжительность человеческой жизни.
Если бы поддерживался изначальный, прежний режим роста, нас сейчас на Земле должно быть не 6, а 10 млрд. И мы должны были удваиваться за 10 лет, что решительно невозможно. И ведь этот закон квадратичного роста был неизменен на протяжении миллионов лет!..
Но вот что ещё любопытно: подобная формула неприменима к отдельно взятой стране, потому что сумма квадратов не равно квадрату суммы. И ещё это указывает на то, что в корне всего лежит принцип коллективного взаимодействия.
Наконец, мы не можем дальше уплотнять время, оно уже уплотнено до предела, до размеров одной человеческой жизни.
Таким образом, сейчас происходит не что иное, как переход человечества в качественно новое состояние. Его характеризует глобальный демографический переход, прекращающий рост человечества.
С ним же связан и процесс глобализации, и распад крупнейших империй за прошедший век. Включая, кстати, и распад СССР. А вслед за ними распадается и общественное сознание, то есть происходит то, что мы с вами наблюдаем практически повсеместно…

— И чем это грозит человечеству в будущем? Хотя «грозит» — выражение неточное. Я знаю, что вы не сторонник катастрофического взгляда на жизнь.
— Я абсолютно не сторонник катастрофического взгляда на жизнь! Кстати, многие мировые религии верят в реинкарнацию, когда после смерти ты не исчезаешь, а просто переходишь в другое состояние. И жизнь в этом смысле вечна.

— Вам лично такой взгляд на мир близок?
— Гораздо больше, чем свойственный христианству апокалипсический взгляд, обещающий нам конец мира, и тогда всему кранты.
Человечество вечно в своих детях и в своих делах. И в этом смысле последние полтора миллиона лет оно развивается как непрерывная цепочка.
Меня всегда спрашивают: «Почему вас так страшит смерть?» Я отвечаю: «Так же, как и само рождение». Или ещё спрашивают: «Вы задумывались, как вы выглядели сто лет назад?» Я всегда на это отвечаю: «Мы не были тогда знакомы».

— А вас действительно страшит смерть?
— Не знаю, я несколько раз довольно близко к ней приближался, поэтому не знаю... Я как-то не очень задумываюсь над этим. Эти мысли ни к чему хорошему не приводят.

— Европейская цивилизация очевидно стареет, и сейчас очень много об этом говорят. Старение это, очевидно, отразится и на нас самих, и на наших отношениях с окружающем миром, и на самом этом мире в целом. Каковы, с вашей точки зрения, последствия такого старения?
— Европейская цивилизация стареет в первую очередь творчески. Вообще после 40—50 лет любой из нас очень редко чего выдаёт полезного.
Он уже и не размножается, и не обладает тем творческим потенциалом, которым обладает человек молодой. Получается, что лет в пятьдесят мы превращаемся в некий балласт человечества.
Что касается европейской культурной традиции, то, думаю, очаги активности сейчас просто перемещаются совсем в иные точки. Посмотрите, как быстро развивается та же Южная Америка.
К примеру, её литература производит куда большее впечатление, чем вся современная европейская, вместе взятая.
Или взять ту же Испанию, которая когда-то была по-настоящему великой страной. А сейчас это просто хорошая курортная страна, кормящая себя за счёт приезжих. Когда-то и Англия была империей, где солнце буквально не заходило. Или тот же Советский Союз…
Я не считаю, что распад СССР был результатом чьих-то злых козней. Это результат исторического процесса, а вовсе не слабость выживших из ума членов Политбюро или заговор против нас. Но в своё время СССР был действительно мощной державой, одним из цивилизационных очагов человечества.
Человечество всегда должно питаться какими-то идеями. Но сейчас какие идеи может предложить ему Россия? Нет таких идей.
В своё время те же идеи социализма оказывали колоссальное влияние на судьбы мира. Но они уходят. И сейчас идейная пустота, наполняющая мир, как раз и является одной из сложнейших общекультурных проблем.
Чем-то это напоминает мир компьютера. К примеру, ничего не стоит сделать ваш компьютер в сто раз мощнее. Но вот программирование для него выдумать никто не сможет.
Уже сейчас эти компьютеры находятся на пределах системы программирования. Так что, считайте, нынче мы просто лишены программного обеспечения человечества.

— А с чем, по-вашему, связан этот идейный кризис? В каких областях он наиболее заметен? Коснулся ли он, в частности, культуры?
— Он заметен и в социальной жизни, и в культуре, и в науке. Правда, естественные науки находятся в несколько лучшем положении.
А вот «неестественные» науки, гуманитарные, явно не справляются с кризисом. Они или просто переходят на взаимную ругань, или обращаются к тем идеям, которые лет сто назад ещё помогали человечеству выжить, а сегодня только мешают.

— Но кризис — это же вполне объективный процесс?
— Думаю, кризис идей мог быть спровоцирован тем, что гуманитарные науки в своей основе пытались подражать физике, и в первую очередь астрономии.
В своё время казалось, что всё в этом мире движется в согласии с механикой и описывается высшей математикой, о чём говорил ещё Ньютон. Но жизнь как сказка — чем дальше, тем интереснее. И сейчас мы видим, что эта система взглядов, она содержательно изменилась. Да и сама идея, что можно ухватить за хвост Жар-птицу, ускользнула.

— То есть мы переживаем период какого-то временного разочарования?
— Разочарование — это эмоциональная реакция европейцев. Китайцы, напротив, говорят, что кризис — это возможность нового движения.

— Вас все знают как выдающегося просветителя. В этом вы были единственным, первым. Первым же и остаётесь. Вы же были одним из инициаторов канала «Мир знаний». Но, увы, ни знания, ни культура у нас по-прежнему не в почёте. Почему? И в каком состоянии в принципе находится сейчас наше ТВ?
— Наше ТВ находится в глубокой яме! Я бы назвал его преступной организацией, потому что такого разложения, которое оно практикует в обществе, я не видел на экранах никогда и нигде. У нас показывают исключительно то, как бьют женщин, пытают людей, насилуют детей…
Тут вообще нет никакого позитива. Наше ТВ получило беспредельную свободу. И это «сладкое слово «свобода» просто свело его с ума! Более того, оно было понято им как вседозволенность.

— А по-моему, наше ТВ абсолютно несвободно. Несвободно от денег. Но свободой это никак не называется.
— Да, это не свобода. Анекдот помните? Спрашивают девицу: «Ты отдалась по любви или за деньги?» Она отвечает: «Конечно, по любви. Пять рублей — разве это деньги?»

— Как вам кажется, по каким основным параметрам мы отличаемся от западного ТВ?
— Безответственностью. Вообще, слово «ответственность» полностью исключилось из нашего социального лексикона.

— Как вам кажется, долго ли продлится этот кризис на нашем ТВ и в культуре в целом?
— Сейчас ситуация немножечко повернулась в другую сторону. Канал «Россия» и канал «Культура», начавший свой цикл «Академия», пытаются этим заниматься. Но, к сожалению, мы находимся в глубокой яме! Мы успели вырастить уже целое поколение, которое видит в медиа, в ТВ единственную альтернативу культуре.

— Но, на мой взгляд, канал «Культура» преступно мало говорит с молодёжью. А ведь он должен говорить не только с пенсионной частью аудитории, но и с разными возрастными категориями. Увы, никакая такая молодёжь этот канал не смотрит, потому что большинство программ там делается тем же языком и с тем же посылом, что и в далёкие 60-е. Форму надо менять. Язык надо менять. Надо уметь разговаривать с миром на разных языках. Этого требует современная культура. Она многоголоса.
— Правильно. У меня в своё время был проект перевода переписки Тургенева с Жорж Санд на язык СМС. И такие смелые культурные параллели вполне допустимы. Те же знаменитые новгородские грамоты — это ведь и есть эсэмэски того времени!
Среди них, к примеру, есть очень трогательная записка какой-то новгородской дамы к своему любовнику: «Пожалуйста, приди, ты давно меня не еб…л». Вот вам, пожалуйста, чем не современная эсэмэска?! Живая речь.

— Кстати, все вас знают как чудесного рассказчика анекдотов. Но и про самого Капицу тоже ходит анекдот: «Посылают однажды Капицу за сыром. Он приходит и видит в магазине 20 сортов сыра. Тогда он взял каждого по 10 грамм. С тех пор Капицу за сыром не посылали». Правда это или нет?
— Чистая правда! Мы жили на даче тогда, и меня Таня (жена. — С.К.) послала купить килограмм сыра. Я пришёл в магазин на Смоленской площади и обнаружил в нём большой отдел сыров.
Сказал продавщице, что мне нужно по 100 граммов каждого сыра. И пока я разговаривал с ней, она всё резала и резала, заворачивала каждый кусочек в отдельную бумажку, и я писал на каждом, что за сыр и сколько он стоит.
В это время за мной образовался целый хвост разъярённых граждан, готовых меня убить. Но, как видите, меня всё-таки не убили.

— Естественно, в ФБ очень много вопросов об интернете, его развитии и о его влиянии на развитие цивилизации как таковой.
— Интернет демонстрирует колоссальный разрыв между технологией и содержанием. Технологии высочайшие, а вот содержание совершенно им не соответствует. Найти в этой куче навоза одно-единственное жемчужное зерно практически невозможно.
Когда люди в древности вынуждены были высекать на стене надписи с постановлениями своего царька или вождя или когда они писали священные книги, они писались очень кратко, разумно и потому на века.
Каковы перспективы интернета? Был старый анекдот о том, что радио есть, а счастья нет. Ещё песенка была такая: «Я по радио влюбился, я по радио влюбился, и по радио у нас дочка родилась». Она вполне применима и к интернету.
Ну а если серьёзно, то интернет — это трибуна, с которой можно вещать что угодно. И тем не менее содержание там ничтожно. То есть сказать можно, но нечего. Скорее, интернет является сколком сознания общества. Поэтому он больше должен быть интересен для психиатров и социологов.

— И тем не менее сейчас интернет живёт активной, наступательной жизнью, отчасти даже агрессивной. Возможна ли какая-то реакция общества и нашего сознания на эту агрессию?
— Эта реакция уже есть. Отторжение, усталость, раздражение. Интернет — это как шум. Он только раздражает. Уровнем претензий, тотальностью. Тратя время на интернет, ты рискуешь потерять то, что действительно интересно.

— Сейчас многие переживают чувство разочарования в России, усталости от неё.
— Я считаю, что наша интеллигенция её предала. Получив свободу, она абсолютно потеряла чувство ответственности.

— Мне кажется, что она традиционно была довольно безответственна. Всегда любила потрындеть.
— Вот в том-то и дело. А сейчас — допрыгались…

— Как сделать так, чтобы чувство ответственности бизнеса стало актуальным для общества?
— Молодой российской буржуазии надо просто повзрослеть. На это уйдёт два-три поколения.

— Если она не окажется до этого благополучно придушенной очередным революционным матросом…
— Может, так и следовало бы сделать…

— Большинство людей, способных к рефлексии (а их очень немного), где-то к 40—45 годам переживают некий период разочарования в жизни как таковой и в себе самом. Приходилось ли вам испытывать нечто подобное?
— Нет. Мне так стремительно приходилось по ней двигаться и приспосабливаться к тем изменениям, которые происходили в жизни, что просто некогда было об этом думать.

Беседовала Светлана Конеген