аерофотоснимки военного времени Катыни

вот он, кстати. Это факт

http://s48.radikal.ru/i122/0910/2a/c10a21c796aa.jpg

жаль, что мы пока не видели те упомянутые в книге немецкие снимки с июля по сентябрь. Очень было бы любопытно

zdrager пишет:

Цитата :

visible changes in vegetation in the area of Katyń forest and nearby woods

Точный буквальный перевод: видимые изменения растительного покрова в районе Катынского леса и прилегающих к нему рощ.
Растительный покров в районе леса отнюдь не обязательно - лес. Вполне может быть и луг, лесная лужайка и т. п. К слову, на фото отлично видна дорога, ведущая к безлесному участку. Можно с такой высоты отличить песок от выкошенной травы? Она ведь тоже желтого цвета. Не знаю. Хотя отчетливо видны прямоугольнички - явно контуры могил. Совпадает с показаниями лесника. К слову, он описывал количество и контуры. Я обратил внимание на то, что его описание количества и контуров не совпадает ни с какими другими описаниями. Но лесник человек наблюдательный по должности, и показания его были свежими, данными всего парой лет позже событий. Надо сравнить их с фото.

zdrager пишет:

Вячеслав Сачков пишет:

Мемуары имеются в сети в электронном виде.

Если можно, ссылку? Добрынин слишком известная и распространення фамилия, не гуглится.

Насчет ссылки дело безнадежное. Я скачал, прочитал, свалил себе в папку unsorted, где 46 тыс. других книжек ждут, когда у меня найдется время разобраться с ними. Раньше чем через месяца 3 не найдется. Разве только случайно как-нибудь название и автора вспомню или на текст наткнусь. Собственно, об этом эпизоде в книге всего один небольшой абзац, можно сказать, совсем без подробностей.

Читая дальше, и делая для себя выписки отдельных фрагментов, вдруг обнаружил, что весьма существенная часть текста входит в эти мои выписки.
Потому без лишней критики выношу на обсуждение вторую главу.
Ни в коем случае не прошу считать этот текст ПЕРЕВОДОМ. Я легко пропускал общеизвестные пассажи, тем более, что автор придерживается геббельсовской версии. И часто путается в датах и фактах.
Но. Много там может быть любопытным. Я пока без комментариев. Судите сами.

Глава 2

Профессор Симон Шохет Professor Simon Schochet
Автор встретился с Шохетом в 1984 году в Нью-Йорке.
Мы с ним учились в одной гимназии, только я на несоколько лет раньше. Я уехал в Америку в 1937 году, в возрасте 13 лет, его же освободили американцы из лагеря Дахау в 1945 году.
В 1975 году я был в Польше, и заехал в родной город Лодзь. До войны в Лодзи жило четверть миллиона евреев, в гетто выжили только 877 евреев к 1945 году, их уже заставили копать себе могилы, когда появились советские войска. Никто из моих родственников не выжил.
В 1989 году, во время очередного визита в Польшу, я видел большое растущее число мемориалов в память жертв Катыни, в книжных магазинах появлялись книги, посвященные этой ранее запрещенной теме. Стар и млад твердили мне, что они всегда знали, что виноваты в этой трагедии русские.
Четверть века польские ученые тайно собирали документы об этом тайном преступлении.
После возвращения в из Польши я узнал про большой вклад, который сделал Шохет в катыноведение, опубликовав статью "Попытка идентификации польско-еврейских офицеров, которые были узниками Катыни" (An Attempt to Identify the Polish-Jewish officers who were Prisoners in Katyń.") 2
Шохет идентифицировал 262 имен офицеров-евреев, что составляет около пяти процентов общего количества. Дополнительные исследвоания дали ему возможность определить, что там присутствовало не менее 700, а возможно, и до 800 еврейских офицеров в трех лагерях. Непрпорционалное представительство евреев в числе офицеров объясняется тем фактом, что многие из офицеров были представителями таких профессий, как врачи (половина врачей в довоенной Польше была евреями).
В 1990 году Шохет ездил в Польшу и встречался с учеными, которые еще в 1978 году создали нелегальный Катынский институт. Отныне исследования могли уже проходить открыто.
Советские списки, в которых указывалось имена отцов заключенных, облегчили поиски еврейских офицеров. Бюллетень Катынского института в июне 1990 года приходит к выводу, что среди всех жертв Катыни пятнадцать процентов были евреями. 3
Профессор Заводный согласился с этой оценкой. Именно Заводный сообщил Шохету в 1989 году о проливающий новый свет работу Малишевского с аэрофотоснимками, и предложил им встретиться.
Они встретились и обменялись материалами. Малишевский уже польский подзабыл, и ему приходилось полагаться на перевод Шохета.

Шохет, выжившая жертва Холокоста, и Малишевский, двоюродныхй брат отца которого Болеслав был убит в Катыни, вместе искали ответы на вопросы.

4 октября 1991 года я приехал в квартиру Шохета в Бруклине для первой встречи с Малишевским. Он показал результаты своих исследований.

Малишевский обнаружил, что немецкая авиация занималась воздушной съемкой большинства крупных концентрационных лагерей и гетто.

"Мы смотрим на фотографию Харькова, датированную 15 августа 1943 года," сказал Малишевский, разворачивая карту на столе. Он рассказал о своих недавних открытиях.
Мы видим немецкие позиции, следы военной техники. Вот дорога под названием Czarna Droga, слева раположен выезд из леса. Это очевидно глубокая лощина. К 1943 году немцы вырубили деревья и в районе отмечается присутствие военных. Но вы видете эти белые объекты примерно в двух километрах от Пятихатки? Это могилы. Но чьи? Там около восьмидесяти таких объектов. Это очень большие ямы, примерно по десять метров в поперечнике. Вот следы бульдозера.
Люди из Мемориала сказали мне, что это могут быть могилы времен ежовщины, периода 1937-38 годов.
Есть еще холм и деревня, примерно в четырнадцати милях южнее Харькова, под названием Безлюдовка. Польские исследователи сообщили мне, что многих поляков убили там.
I was astounded and not a little confused by the enormous amount of detail. Malisz

"Вертикальная фоторафия имеет свои ограничения." объяснил он. "Но возвышение может быть выяснено с помощью стереоскопа или точной контурной карты (But elevation can only be ascertained with a stereoscope or with an accurate contour map.)"
Он объяснил мне методы немецкой воздушной фотографии.
"Снимки делались последовательно примено с 60% перекрытием. Из них собиралась составная фотография, называемая мозаикой, которую потом использовали в качестве фотокарты. К каждой фотографии прилагался план полета, дата, врем, погода, высота и масштаб. Наклонные фотографии, сделанные под углом, также были очень полезны, так как они показывали вид земной поверхности без стереопары (stereo pairs)."
"Иногда примечания, сделанные на снимках немецкими расшифровщиками, могут быть очень полезны. Первые следы харьковских захоронений стали известны именно при их помощи. Немецкий расшифровщик напискал слово 'Alexeyevka' на снимке, потому что эта деревня перестала существовать, будучи включенной в Харьков еще 1920-е годы. Ее не было ни на каких картах.
На этом снимке 1941 года расшифровщик также обвел военно-воздушное училище, аэропорт, артиллерийские позиции, а также военные сооружения НКВД. Анализ снимка показал, что по всему периметру леса обнаруживается присутствие военных. А как только я нашел деревню Алексеевку, я заметил следы на земле. Когда мы увеличили фотографию, мы увидели дорогу к вырубке, где были заметны нарушения на земле."
Я скоро узнал, что слово "нарушения" ("disturbance") имеет большое значение. Оно часто обозначает территорию с захоронениями.

Обнаружение места захоронений в Сокольниках стало резульаттом исследований, проведенных Малишевским в библиотеке Wiener в Лондоне, одном из крупных собраний материалов о Второй Мировой войне. Там он обнаружил номер Soviet War News Weekly от декабря 1943 года. В публикации описан лес около селения Сокольники в пригороде Харькова, который был "плотно покрыт могилами жертв немецких фашистов". Это было опубликовано через несколько месяцев после обнаружения Катыни. 4
"Для меня это было объяснение до обнаружения" объяснил Малишевский.
Русские, осознавая возможность дальнейшего обнаружения могил, хотели объявить эти места как могилы немецких жертв, а не своими жертвами. У нас есть немецкие карты и фотографии этой территории до октября 1941 года, когда немцы вошли в Харьков, так что мы знаем, что, что то, что там случилось, случилось до прихода немцев. Мы видем две очень большие трашеи и более мелкие ямы около Алексеевки и ложбины и выянутые следы на земле в Czarna Droga в Пятихатке.
Я проверял по фотографиям 1940-1944 годов, и здесь не было таких явлений, как lint ? или пожар. Вот тропа у периметра, вот еще тропа. Сквозь лесной покров можно видеть ломаную линию, котору я сначала принял за речку, но потом, после изучения дополнительных фотоснимков, сделанных в то время, когда лес был голым из-за бомбежек, стало ясно, что там ручей.
(Through the forest canopy we can see a broken line that I first thought was a rivulet or a floodwater brook. But when I studied additional photography of the area when the forest was bare because of bombing it became clear that there was a brook there.)
Так как могли польские пуговицы с орлами или части военной формы оказаться на поверхности, чтобы их нашли украинские дети?
Одной из недостающих частей головоломки является то, что известны сообщения о наличии на том участке еврейского кладбища, но на фотографиях того времени нет никакого следа кладбища. Поэтому я обратился к Збигневу Бжезинскому, бывшему советнику по национальной безопасности при Джимми Картере. Найти кладбище было необходимо. Я попросил у него новейшие фотографии Харькова. Он обратился к директору ЦРУ Уильяму Вебстеру, и передал ему найденные мной немецкие снимки и карты. Вебстер сказал, что космические снимки ЦРУ секретны, но согласился сделать нужный план, используюя немецкую карту и снимки ЦРУ. Эти снимки, между прочим, так точны, что можно читать номер автомобиля на земле - даже лучшея, чем немецкие снимки времен войны - и они сделали составную карту района.
Так я узнал впервые, что Малишевский обращался за помощью и получил ее, хотя и неофициально, от некоторых высших людей нашей разведки.
Малишевский не раза задавал риторический вопрос о том, почему российские и украинские власти не разрешают польским исследователям провести раскопки в Алексеевке и Сокольниках. Он подозревает, что причина кроется в том, что польские могилы расположены слишком близко к могилам итальянцев и венгров, которые входили в состав немецкой армии во время битвы за Харьков в 1942 году. Их останкп так никогда и не нашли, и ясно, что такое открытие могло бы быть очень неудобным для российского правительства.
Позднее Малишевский установил, что когда поляки проводили раскопки в Пятихатке, и спросили, можно ли им пройти за ограду, солдат КГБ ответил им "Не надо беспокоить наших венгров". Он имел в виду войска, служившие в гитлеровской армии, которые были захвачены в плен и казнены в 1942-43 годах, их места захоронения так и не были обнаружены.
Алексеевка, где пока раскопок не проводили, была одним из самых важных открытий.
На этой территории, обозначенной "B", обнаружена радиомачта и кладбище. Кладбище было устроено там неясно когда в течение последних сорока лет. Мы знаем, что люди из старобельского лагеря прибывали в место недалеко отсюда и были похоронены у Пятихатки. В этих местах много могил, по причине леса. ЦРУ сообщает, что в этом районе проводились широкие лесопосадки, а снимки 1944 года показывают намеренные нарушения могил Czarna Droga-Пятихатка. Можно видеть структуры, очень похожие на
дачи
, построенные НКВД. На участке "B" около радиомачты присутствет ручей. Пуговицы польских офицеров можно было найти в ручье. При строительстве фундамента мачты эти вещи были выброшены на поверхность. Вот как украинские дети полчили возможность играть с пуговицами мертвых польских офицеров. Это было похоже на мытье золота в ручье.
Рассказ Малишевского про недавний (напомним, это книга 1999 года издания) визит одного из членов группы американских поляков на раскопки в Медном и Пятихатках показал, что не все там искали только польские пуговицы с орлами. Он прочитал в нью-йоркской газете, издающейся на польском языке, Nowy Dziennik, о Казимире Лихновском (Kazimierz Lichnowski, жителе штата Нью-Джерси, который организовал колонну грузовиков для перевозки гигантскоо стального креста на могилы в России.
(автор постоянно путает Украину и Россию, в его сознании это одно и то же, что, по большому счету, радует)
Малишевский, которого польские власти не пригласили в этоу группу, захотел узнать из первых рук впечатления об этих местах, и захватил с собой некоторые карты Харькова и Медного для того, чтобы определить точные места, где проходили раскопки. Лихновский, которого Малишевский описал уникальным польским выражением "Pierdzikrzyczywół" (бык, кричащий о гроше ? (farting-shouting ox), признал, что на местах захоронений они неслабо попили. Он показал Малишевскому фотографию, где он был изображен спящим сидя, облокатившимся на березу, а на его коленях - черепа и кости, насыпанные забавляющимися дружками.
Малишевский видал немало отвратительных фотографий, но даже он затрудняется описать то, что случилось далее. Лихновский открыл мешок, наполненный частями тел и военными принадлежностями, которые он привез с места раскопок. Там была челюсть с зубами, на нижней челюсти еще были фрагменты плоти. "Официально нам не разрешали брать что-нибудь, но мы все брали" - Лихновский признался Малишевскому. Он намеревался раздать части тел разным польским клубам. Он также привез назад украшенное (вышитое ?) знамя, которое польский президент Лех Валенса послал для того, чтобы его захоронили вместе с останками. Он признался Малишевскому, что он хотел взять и мундир польского генерала, обнаруженный в харьковской могиле, но один из членов польской комиссии не позволил этого сделать. Он вспоминал, как ксендз Здислав Печковский, один из тех, кто должен был благословить эксгумированные останки, прятал эти реликвии в своей резиновой перчатке. Его четки застряли в глазнице одного из черепов. Русские солдаты, которые проводили раскопки, не обращали внимания на такое осквернение останков, не обращал на это внимания и глава польской экспедиции.
Лихновский настоял, чтобы Малишевский взял с собой мешочек с частями пальцев, и Малишевский взял, разрываясь между отвращением к Лихновскому и желанием почтить останки. Он решил увезти эти "сувениры" в Польшу, и позднее выполнил это решение. Кости пальцев помещены в краковском соборе Вавел, месте успокоения польских героев.

Уже наступила вторая половина дня, и Малишевский решил показать мне фотографии Сухого, важное место, поскольку там находится возможное захоронение польских и финских офицеров. "Вот Сухое, на той же дороге, что и Медное, между Москвой и Петербургом. Наше внимание на этот населенный пункт обратил Джордж Вайлдгрюб (Георгий Вил(ь)дгрубе ? - George Wildegrube)". Малишевский говорит об одном российском еврее, который обосновался в Хьюстоне около 1979 года. Отец Вильдгрубе был инженером, он купил дачу в Сухом в конце 1960-х годов. Георгий тогда был молодым человеком, и выпивал с многими местными жителями. Они ему стали доверять, и поведали ему истории о том, что случалось в тех местах во время войны (?). До начала реализации плана "Барбаросса" советы строили противотанковую оборону вокруг Сухого. Жители деревни помнили, что поляки строили дорогу в этих местах в 1940 году. "Я внимательно изучал этот район," говорит Малишевский." Я могу отличить по аэрофотоснимкам свиную ферму от пулеметного гнезда."
То, что Малишевский нашел на снимках в районе Сухого, было противотанковыми позициями артиллерии, которые так и не были использованы. Немцы не проявили интереса к Сухому и не занимали этот район. Но еще до немецкого вторжения русскими были устроены пулеметные гнезда, были построены бараки (казармы ?), и там даже была узкоколейная железная дорогоа для вывоза древесины из леса.
"Необычным в этой дороге является то," говорит Малишевский, "что она никуда не ведет. Ее там не должно быть. Один из деревенских жителей сказал Вилдгрубе, что поляков похоронили в линии противотанковых заграждений." Малишевский показал на темный участо на карте, который он назвал огромным противотанковым рвом. Он был покрыт поверхностной растительностью, какими-то бобовыми (гороховыми ?) растениями, которые быстро вырастают на известковой почве, то есть почве, наполненной человеческими костями. Он сказал "Эти противотанковые рвы никогда не раскапывались".
Его голос стал настойчивым. "Посмотри на этот район. Никто о нем не говорит. Это очень странно." Это может появиться на фотографиях в виде ореола (smudge). Чтобы отличить его от настоящего изображения, его надо to take a duplicate negative without losing a generation, and put it into a 50 mm enlargement (какая-то фототеминология). Вот залив на озере Сухое. Это заболоченная территория, что звучит смешно по сравнению с названием "Сухое", жестокая шутка для зеков, которые там не имели никакого укрытия. Эта территории сокращаетс в размерах в августи и сентябре, и увеличивается весной в период половодья. Ни Вильдгрубе, ни деревенские жители не говорили об этих местах. Но там и в окрестносях я нашел более шестидесяти ям (могил - pits). Они похожи на уборные (?), но они таковыми не являются. Русские не роют ям для такой цели. Они мочатся где угодно.
(блядь. как муторно переводить такие мудацкие умозаключения. типа в России сортиров нет. принцессы и поляки не какают)
Как могут эти формы быть чем-то другим? Мы знаем направление теней - мы можем оценить угол нахождения солнца. Может это были стога сена, и они проваливались в середину, когда намокали. Но изучение теней гворит, что это не стога. Это ямы. Могилы. Они были на холмах. NKVD там не сажала картошку. Там хоронили людей.
Мы рассматриваем богом забытое болото в северной России с высоты тысчяыи футов, и взгляд Малишевского пронзает покрытую миазмами поверхность найденных могил. Он объясняет, что во времена ежовских репрессий в 1930-х годах русские использовали бульдозеры когда они хотели выкопать длинные траншеи, типа того, какие они использовали для польских и прибалтийских офицеров. Ну а посольку, эбенарот, для каждой деревни была определена своя квота, то в каждой деревне России можно при желании найти могилы жертв сталинских репрессий.
(блять. я думал, я шутил)
В России аэрофотоснимки дают возмржность найии могилы даже в самой малой деревне. Не забывайте, что в деревне 200 человек 30% или даже более были приговорены к смерти. (Don't forget that a village of only 200 people could have had 30 percent or more of its population condemned to death. - такие выводы без матерных выражений сложно комментировать)

Часть этих кладбищ вошла в состав существующих кладбищ. В Виннице …. (лакуна. мне лень переводить про Винницу).
Малишевский придавал большое значение разнице между немецким и русскии обращением с трупами. "Немцы," он говорил, "копали могилы внимательно. Они обычно размечали могилы, отмеряя по равным количествам каждый раз."
Его голос напоминал голос барда, пересказывающего эпос.
У него еще нашлись две фотографии. Одна из них - карта Смолекска, сделанная для немецкой разведки. Опуюликованная в 1941 году, она показывает русское Schlachtbahnhof (железнодорожную станцию, предназначнную для забоя животных), с собственным железнодорожными путями, где очевидно многие польские офицеры, найденные в Каттыни, были найдены.
Мы провели целый день в квартире Сохета, рассматривая карты и фотографии.

Итак, из второй глаы можно сделать ряд выводов.

1. Реалистичное описание польского участия в раскопах в Харькове. Пьянство и бесцеремонное растаскивание арефактов.

2 Ни разу не встречанное до сих пор упоминание о возможном присутствии
пленных поляков в районе Сухого. Очнень смутно. Бат вай нот?

3. Даже смешное примешивание венгров и итальянцев к теме. Эти два народа понесли заметные потери личного состава, участвуя в немецкой агрессии, но вроде никто из них не претендовал на то, что их пленные были безбожно расстрелянны. Или я чего-то не знаю? Скорее автор чего-то не знает.

Вячеслав Сачков пишет:

zdrager пишет:

Цитата :

visible changes in vegetation in the area of Katyń forest and nearby woods

Точный буквальный перевод: видимые изменения растительного покрова в районе Катынского леса и прилегающих к нему рощ.

Совершенно согласен. Vegetation в точном переводе это растительность, что, безусловно, есть и трава на лужайках, и деревья в лесу. В контексте это может быть, разумеется, коткретный вид растительности, но в общем случае это просто растительность.

arrow пишет:

Vegetation в точном переводе это растительность, что, безусловно, есть и трава на лужайках, и деревья в лесу. В контексте это может быть, разумеется, коткретный вид растительности, но в общем случае это просто растительность.

Тут более существенно, что именно называли the area of Katyń forest and nearby woods.

В разных вариантах "Катынским лесом" называли и всю лесную полосу между Гнездово и селом Катынь, и даже более объемный лесной массив, и всего лишь парк гнездовского дома отдыха. Увы, в географии места действия еще имеются вопросы.

Тут эти проблемы освещены. http://community.livejournal.com/katyn_process/692.html?mode=reply
но вопросы еще, на мой взгляд, не отвечены.

В частности, я лично полагаю, что "Катынский лес" это калька немецкого "Wald fon Katyn" и в русском языке такого топонима не было до 43 года...

arrow пишет:

Точный буквальный перевод: видимые изменения растительного покрова в районе Катынского леса и прилегающих к нему рощ.

Ну а в контексте дискурса. Если считать Катынским лесом именно место действия. То это достаточно мощный факт определения начала разных процессов в этой местности. 2 августа.

http://wikimapia.org/#lat=58.1286706&lon=33.5134506&z=7&l=1&m=b

Ну вот. Так и знал. Много раз это место пересекал.

http://wikimapia.org/#lat=58.1286706&lon=33.5134506&z=13&l=0&m=b

вот подробнее. деревня как деревня.

zdrager пишет:

http://wikimapia.org/#lat=58.1286706&lon=33.5134506&z=13&l=0&m=b

вот подробнее. деревня как деревня.

Дааа, какие места богатые Там с карабином можно неделями бродить по лесам

Космоснимок высокого разрешения на викимапе покрывает этот район из за помеченных ракетных позиций на юге сс-17 Так что не ведущие никуда узкоколеки и прочее - можеть быть частью их инфраструктуры, а не то ли стогами сена, то ли сортирными ямами, то ли польскими могилами

zdrager пишет:

Уже наступила вторая половина дня, и Малишевский решил показать мне фотографии Сухого, важное место, поскольку там находится возможное захоронение польских и финских офицеров.

Насчет финских офицеров очевидная лажа. Всего в советский плен попало 90 финнов, все они были на учете и возвращены по обмену пленными. Может, там пара человек и умерло и было захоронено, но точно не в Калининской обл. Приемно-пересыльный пункт их был, если не ошибаюсь, в Сестрорецке под Питером или где примерно в том районе недалеко от Финляндии.

Цитата :

"Вот Сухое, на той же дороге, что и Медное, между Москвой и Петербургом. Наше внимание на этот населенный пункт обратил Джордж Вайлдгрюб (Георгий Вил(ь)дгрубе ? - George Wildegrube)". Малишевский говорит об одном российском еврее, который обосновался в Хьюстоне около 1979 года. Отец Вильдгрубе был инженером, он купил дачу в Сухом в конце 1960-х годов. Георгий тогда был молодым человеком, и выпивал с многими местными жителями. Они ему стали доверять, и поведали ему истории о том, что случалось в тех местах во время войны (?). До начала реализации плана "Барбаросса" советы строили противотанковую оборону вокруг Сухого. Жители деревни помнили, что поляки строили дорогу в этих местах в 1940 году.

Исключительно важный момент. Дорожно-строительный сезон начинается, как известно, с потепления, примерно с апреля. С тем совпадают и две другие важные даты. Первая - учреждение ГУАС, которое переняло на себя част работ ГУШОСДОР, вторая - реорганизация военных округов. К сожалению, я не помню важнейших моментов реорганизации, но один отложился - Калининская область перешла к Московскому военному округу. Реорганизация коснулась также Харьковской и Смоленской областей, но насчет их не запомнил, каким образом конкретней.
Суть здесь в том, что поляков в Сухом в 1940 г. могли видеть единственно только в том случае, если они не были расстреляны в Медном.

Цитата :

"Я внимательно изучал этот район," говорит Малишевский." Я могу отличить по аэрофотоснимкам свиную ферму от пулеметного гнезда."
То, что Малишевский нашел на снимках в районе Сухого, было противотанковыми позициями артиллерии, которые так и не были использованы. Немцы не проявили интереса к Сухому и не занимали этот район. Но еще до немецкого вторжения русскими были устроены пулеметные гнезда, были построены бараки (казармы ?), и там даже была узкоколейная железная дорогоа для вывоза древесины из леса.
"Необычным в этой дороге является то," говорит Малишевский, "что она никуда не ведет. Ее там не должно быть.

Любопытно, что от Красного к Днепру тоже в 1941 г. шла узкоколейка, назначение которой сегодня никто толком не может объяснить. По моему мнению, узкоколейка применялась для вывоза с карьеров на берегу Днепра белого камня, глины, песка и др. высококачественных стройматериалов. Что-то примерно в том же роде теоретически могло быть и в Сухом. К слову, геология там идентичная.

Цитата :

Один из деревенских жителей сказал Вилдгрубе, что поляков похоронили в линии противотанковых заграждений." Малишевский показал на темный участо на карте, который он назвал огромным противотанковым рвом. Он был покрыт поверхностной растительностью, какими-то бобовыми (гороховыми ?) растениями, которые быстро вырастают на известковой почве, то есть почве, наполненной человеческими костями.

Класс! Именно! Главное - громадные залежи высококачественного известняка. Что под Смоленском, что под Калинином по берегам рек.

Цитата :

Он сказал "Эти противотанковые рвы никогда не раскапывались".
Его голос стал настойчивым. "Посмотри на этот район. Никто о нем не говорит. Это очень странно." Это может появиться на фотографиях в виде ореола (smudge). Чтобы отличить его от настоящего изображения, его надо to take a duplicate negative without losing a generation, and put it into a 50 mm enlargement (какая-то фототеминология). Вот залив на озере Сухое. Это заболоченная территория, что звучит смешно по сравнению с названием "Сухое", жестокая шутка для зеков, которые там не имели никакого укрытия. Эта территории сокращаетс в размерах в августи и сентябре, и увеличивается весной в период половодья. Ни Вильдгрубе, ни деревенские жители не говорили об этих местах. Но там и в окрестносях я нашел более шестидесяти ям (могил - pits). Они похожи на уборные (?), но они таковыми не являются. Русские не роют ям для такой цели. Они мочатся где угодно.

Известняк. Под воздействием влаги его вид меняется. Где трещины, становится темнее. Понятно дебилу. А америкосы не понимают, естественно.

Цитата :

У него еще нашлись две фотографии. Одна из них - карта Смолекска, сделанная для немецкой разведки. Опуюликованная в 1941 году, она показывает русское Schlachtbahnhof (железнодорожную станцию, предназначнную для забоя животных),

холодильное депо. Кстати - оно сохранилось и действует до сих пор, и смоляне на смолбаттле постоянно о нем лопочут - Красный Бор.

zdrager пишет:

3. Даже смешное примешивание венгров и итальянцев к теме. Эти два народа понесли заметные потери личного состава, участвуя в немецкой агрессии, но вроде никто из них не претендовал на то, что их пленные были безбожно расстрелянны. Или я чего-то не знаю? Скорее автор чего-то не знает.

Ни капельки не смешно. В 1943 г. итальянцы в одностороннем порядке расторгли союз с Германией. Позднее аналогично поступили венгры. Из-за того многие десятки тысяч итальянских военных были расстреляны немцами. И руководил их расстрелами непосредственно ушедший на повышение Ойген Штеймле - бывший начальник зондеркоманды 7а, действовавшей в Смоленске и в Медном. Но к тому времени немцы и их союзники были выбиты из Калининской обл. Однако в Харьковской еще оставались.

Вячеслав Сачков пишет:

В 1943 г. итальянцы в одностороннем порядке расторгли союз с Германией. Позднее аналогично поступили венгры.

Точно венгры? Не румыны?

Генрик Батута пишет:

Точно венгры? Не румыны?

С венграми было значительно позже и в значительно меньшей мере. Их расстрелы и т. п. были чуть ли не единичными, но общее руководство этим осуществлял Штеймле, возглавивший с весны 1943 г. южно-центральный отдел СД (Италия, Португалия, Испания, Греция и пр.). К слову, ранее на посту начальника ЗК 7а он заменил человека, пошедшего с повышением на ту самую должность, а после того, как последнего убили в Греции, его преемником назначили Штеймле (который на тот момент был без должности, а до того возглавлял ЗК 4б - после Блобеля).

Генрик Батута пишет:

Вячеслав Сачков пишет:

В 1943 г. итальянцы в одностороннем порядке расторгли союз с Германией. Позднее аналогично поступили венгры.

Точно венгры? Не румыны?

Венгры держались дольше всех. До 45 года.

Глава 3.
Повтою, это НЕ перевод в полном смысле слова. Я пропускал или сокращал фрагменты текста, которые мне казались неинтересными. или не относящимися к катынской теме.

Цитата :

Chapter 3

Вацлав Годзиемба-Малишевский (Wacław Godziemba-Maliszewski), оне же Вацек, он же Вилли, является владельцем элитной мебельной рестоврационной мастерской. В свои пятьдесят один год Малишевский тратит время и деньги на раскрытие одной из самых сложных исторических загадок нашего времени.
Малишевский родился в 1948 году в в Лисе (Leith) около Эдинбурга, он родился в семье польского унтера и шотландской медсестры, с которой познакомился в эдинбургском гостпитале. Отец Малишевского был призван в польский военный флот в возрасте семнадцати лет, и в госпитале он лечился от ран, полученных на борту польского эсминца "Молния" (Błyskawica [Lightning]), этот корабль был известен своими славными набегами на немецкий флот в первые годы войны. После Победы он поступил в польский переселенческий корпус (Polish Resettlement Corps), оргнанизацию, созданную англичанами для тех поляков, которые отказались вернуться на их коммунистическую родину. Он решил заняться научной карьерой и поступил в Оксфорд, но потребности семьи (включая двух девочек) побудили его попробовать заняться ресторанным бизнесом. Он поступил в Лондонский кулинарный институт (хочется написать - "кулинарный техникум") и начал карьеру повара.
Малишевский рассказывал о своем детстве:
"Я рос с ощущением больших предрассудков. Когда в эдинбургской школе мы строились на праздник, учитель, которого я подозревал в симпатиях к России, подшучивал над моей фамилией. Я хотел быть шотланщцем, но мне прихоилось страдать из-за моей фамилии. Разговоры с отцом заканчивались слезами, мама-шотландка читала много книг о польской истории, но она не могла понять, почему у меня столько сложностей из-за страны, которой я никогда не видел.
Фамилия мешала и отцу, и он представлялся под именем Уолтер Мартин в начале своей ресторанной карьеры. Он повышал квалификацию, учился в Париже, однако предубеждение против поляков, подогреваемое прорусскими настроениями в Шотландии, ему очень мешало и заставило переменить место жительства. Мы переехали в Канаду, когда мне было шесть лет. Но и там ему не удалось устроиться на хорошую работу, потому что он был поляком. Мы жили в том районе, где жили украинцы, и я скоро понял, что Торонто ничем не лучше Эдинбурга. В школе меня обижали. Я хотел сменить фамилию. Через несколько месяцев мы вернулись в Шотландию.

В 1960 году, когда Малишевскому было 11 лет, его семья эмигрировала в США. Это действие им помогло. Семья жила в Вермонте, отец работал поваром в Нью-Йорке, и его репутация там росла. Через какое-то время они купили свой ресторан в Нью-Канаан (New Canaan). Тем временем молодой Малишевский решил заняться исследованием истории собственной семьи.

(тут несколько страниц про древность шляхетского рода Малишевских)

В возрасте около четырнадцати лет я очень заинтересовался Катынским преступлением. Я узнал от него от отца. Эта тема для него была особо болезненной, так как лейтенант Болеслав Малишевский, его двоюродный брат, был в заключении в Козельске в 1939 году. Кроме того, доктор Малишевский был назначен участником группы Польского Красного креста , работавшей с немцами в 1943 году, но он не смог учатствовать в этой работе из-за болезни. В 1962 году издательство Нотр-дам Пресс (Notre Dame Press) опубликовало первый научный труд о Катыни, автором которого был польский профессор-эмигрант Януш Заводный (Janusz Zawodny). Он назывался "Смерть в лесу" (Death in the Forest) и стал первым таким трудом на английском языке. Он произвел на меня большое впечатление.

После школы Малишевский поступил в нью-йоркское училище дизайна "Феникс" (Phoenix School of Design in New York), выпускники этого заведения станосились, например, иллюстраторами журналов. Через год Малишевский перешел в Колледж искусств "Сильвермайн", в Норуоке (Silvermine College of Art in Norwalk). Это была эпоха Энди Уорхола и т.д., в заведении много курили дурь. Сейчас Малишевский полагает, что навыки, полученные в "Фениксе" и "Сильвермайне" стали базисом его работы рестовратором мебели и специалистом в аэрофотографии.
(абзац про учебу)
Затем Малишевский учился некоторое время английской литературе в Кембридже и в Дублине.
В десятилетие между 1965 и 1975 годами он вел жизнь хиппи, протестуя потив войны во Вьетнаме и по разным другим поводам. В это же время он работал в океанографической компании, путешествовал по Европе (посетил почти тридцать стран). В 1976 году жил некоторое время во Флоренции и Париже, изучая искусство, мебель в первую очередь.
(несколько страниц про его изучение искусства)
В 1975 году, в возрасте 26 лет, Малишевский открыл собственную фирму по реставрации мебели. (London Joiners of Pound Ridge, as well as a business Abbingdon Antiques).
Отец Малишевского погиб в ДТП в 1979 году.

Однажды кто-то ему посоветовал посмотреть на фотографии Люфтваффе. в Нью-Йоркской публичной билбиотеке и Библиотеке Конглесса. Там было семь миллионов (СЕМЬ МИЛЛИОНОВ !!) снимков, под названием "серия GX" (GX series), сделанных немецкими самолетами с низкой высоты над Восточной Европой и Россией.
Немцы делали снимки территории России задолго до вторжения. Они совершили 200 разведывательных полетво вглубь территории России между январем и июнем 1941 года, и получили фотографии высокого разрешения будущих полей сражений и территорей, представляющих стратегический интерес. Отдел пленок содержал фотографии военного времени, фотографии не только военных объектов, но также фотографии гетто и концентрационных лагерей, и, как оказалось, доказательства сталинских преступлений. Эти немецкие пленки были рассекречены в 1979 году, хотя историки в большинстве своем не обращали на них внимания. Малишевский стал их использовать в середине 1980-х годов для поиска своих родовых поместий, и в то же время начал изучать работы Пуарье и Джино Брюньони (Poirier and Gino Brugioni), дешифровщиков снимков из ЦРУ, которые также анализировали снимки Аушвица-Биркенау, сделанные американцами и немцами. Малишевский полагал, что обнаружить имения его предков будет легче, чем крематории.
(чего-то нашел из имений предков)

Обнаружение своих родовых земель привело к озарению - Катынь тоже можно найти на немецких снимках. А также Старобельск и Осташков, и места захоронений тысяч пропавших офицеров.

"Меня особо интересовали северные железные дороги, так как я знал рассказы о польских заключенных, перевозимых к Белому морю. Исследование территорий вдоль железных дорог могло быть важным, поскольку русские перевозили по железным дорогам заключенных, как и немцы".

Тогда он и решил исследовать аэрофотографии. Это стало его хобби, что потребовало знания не только фотографии, картографии, гидрологи и геоморфологии, но также знаия ботаники, военных наук, изучения угла наклона солнца в разное время года, справочников Бэдекера (old Baedekers), карт городов и архивных материалов из русских и польских источников. Опыт рестовратора позволил ему обнаруживать многие детали, недоступные неподготовленному взору.
Работа по расшифровке снимков привела Малишевского в контакт с членами Американского общества фотометрии и дальнего обнаружения (American Society for Photogrammetry and Remote Sensing), организации, состоящей из нескольких тысяч человек, и издающей журнал "Photogrammetric and Engineering Sensing", а также много статей по теме. Тогда же Малишевский познакомился с Заводным (Zawodny), человеком, которого он охарактеризовал как "семилетнего профессора без вуза" (ex-academy professor for seven years). В то время он потратил и немало своих денег на фотографирование карт и печать негативов Люфтваффе в лабораториях, использовавших передовое на то время компьютерное оборудование.
Тогда же он обнаружил, что в его родовых поместьях немцы создали лагерь смерти Треблинка.

Глава 4

К 1990 году никто из изучавших катынское дело уже не сомневался, какова была судьба тысяч поляков. Неясно было только, что случилось с останками. Малишевский почти год внимательно изучал немецкие воздушные снимки в Национальном архиве, и сделал выдающиеся открытия. Свои открытия Малишевкий сообщил польским официальным лицам в США. В апреле 1990 года статья в "Нью-Йорк таймс" сообщила, что русские опознали массовое захоронение польских офицеров, содержавшихся в Осташкове, в районе Медного. Заводный сообщил Малишевскому, что всплывает информация о том, что поляки из Старобельска захоронены в лесу близ Харькова, где дети находят польские пуговицы, знаки различия и монеты. Польские рабочие, строевшие гостиницу недалеко от Харькова, видели на базаре польские медали "Витрути милитари" и пуговицы. В июле 1990 года Малишевский первым обнаружил и распознал признаки массовых захоронений заключенных Старобельска в районе Алексеевки, Пятихатки и Сокольников, все около Харькова. Тот факт, что все эти места находились рядом с еврейскими кладбищами и лесами, содержащими сотни массовых могил, затруднял точное обнаружение мест захоронений.

Малишевский ранее уже изучал немецкие снимки этого района, и заметил, что, хотя немецкий расшифровщик выделил Алексеевку, все же было невозможно найти точное место, где обнаруживались медали и пуговицы. Он более внимательно изучал те территории, где могли быть массовые захоронения, не забывая утверждение Бруньони (Brugioni) "признаки нарушения земного покрова исчезают через 140 лет".

В феврале 1990 года, еще до признания Горбачевым вины за Катынь и до обнародования находок в районе Медное-Харьков, Малишевский написал польскому генеральному прокурору Александру Герцогу о том, что он нашел на фотографиях Люфтваффе. Польское правительство прислало в Нью-Йорк для встречи с Малишевским в консульстве своего представителя, прокурора Блазея Соберайского (Blazej Sobierajski). Малишевский показала польским представителям разные фотографии Медного-Ямка, Харькова и других предполагаемых мест катынской бойни. Он также показал им секретный рапорт Пуарье (который ЦРУ так и не обнародовало), который показывал, как русские пытались скрыть следы преступления, засыпая будьдозерами существующие могилы и удаляя останки. Соберайский несколько месяцев доказывал своим коллегам, что этот материал имеет большую ценность.
В январе 1991 года Малишевский получил официальное приглашение от заместителя генерального прокурора Стефана Снежко (Stefan Śnieżko), и приехал в Варшаву с впечатляющей катынской коллекцией в 3000 страниц документов и карт. Он привез с собой копии оригинальных немецких воздушных снимков Харькова, северного района возле Калинина (Твери), и территории у Смоленска. Он был допрошен как эксперт прокурором Збигневом Мелецким (Zbigniew Mielecki). Его показания были подробными. Он привлек внимание польских властей к необычному участку, более светлому, имеющему форму неправильной восьмерки, в харьковском лесу, а также к нарушениям почвы у Пятихатки. По его мнению, это были прореженные участки (thinning), территории, где проводились крупномасштабные вырубки. На этих вырубках присутствовали белые линии. Он пришел к заключению, что это были дороги, ведущие к военным объектам. Нарушения поверхности земли в этих местах были правильной формы и несомненно искусственного происхождения. Малишевский полагал, что там находятся останки польских офицеров из старобельского лагеря. Он отметил важность района Пятихатки и Черной дороги (Czarna Droga). Эти открытия соответствовали воспоминаниям генерала Андерса о том, что заключенные из этого лагеря перевозились в направлении Харькова в начале 1940 года. Пуарье согласился с выводами Малишевского и предположил, что дополнительные подтверждения могут быть найдены в фотографиях Люфтваффе, сделанных раньше и позднее 1941 года. В самом деле, в лесных районах вокруг Харькова было много таких подозретельных светлых участков. Согласно Заводному, свидетели показывали, что останки польских офицеров были в четырнадцати километрах южнее Харькова, около населенного пункта под названием Безлюдовка. Малишевский исследовал этот район также, и нашел возможные захоронения, хотя там пока раскопок не было.
В состав материалов, которые Малишевский предоставил польским властям, входили не только редкие материалы из Национального архива и Библиотеки конгресса, но также и многотомный отчет о слушаниях по Катыни в Конгрессае в 1951-52 годах, включая полную документацию. Он также предложил направления дальнейших исследований в библиотеке Винера (Wiener) в Лондоне и в Бундесархиве в Бонне.
Он сообшил властям, что в Национальном архиве хранятся дела из Смоленского НКВД, (!!!)

и что другие записи НКВД, касающиеся Катыни, могут быть обнаружены в Германии.
…
Профессор Бронислав Кортус из Географического института Ягеллонского университета также согласился, что нарушения почвенного покрова в Сухом, вероятнее всего, есть могилы. Почти пятьдесят фотографий, которые Малишевский передал польскому правительству, содержали комментарии, указывающие на могилы, предположения, подтвердившиеся во время последующих эксгумаций, произведенных польско-русскими группами.

Один из экспертов в катынских исследованиях, Тадеуш Пенковский (Tadeusz Pieńkowski), строитель и опытный картограф, согласился стать представителем Малишевского. Пенковский был в заключении в Харькове в 1940 году, и он оказал бесценную помощь Малишевскому.

Весной 1991 года прокурор Снежко, пытаясь получить содействие русских, дал в немецкую прессу информацию о данных, предоставленных Малишевским. 12 мая немецкая газета "Tagesspiegel" сообщила: "Могилы находятся в Катыни и в лесах у Харькова и Медного, хотя последние два места не подтверждены. Для получения подтверждения Польша выражает желание передать СССР воздушные фотографии этих районов, сделанные Люфтваффе". Советы вскоре стали оказывать содействие. 7

Но общение со специалистами - это одно дело, а другое дело - получить содействие польского правительства. Малишевский пытался убедить их, что пришло время для междисциплинарного подхода к поиску останков. Он желал, чтобы к работе были подключены геологи, ботаники, археологи и другие специалисты, с тем, чтобы сопоставить их находки с данными расследования Конгресса 1951-52 годов. Он полагал, что польские официальные лица из Министерства правосудия должны использовать свободно предоставленную им информацию, большая часть которой была для них совершенно новой. Очевидно, поляки провели разносторонний анализ, хотя результаты его не были опубликованы.

Польские группы провели две эксгумации осенью 1991 года, но Малишевского не пригласили ни на одну из них. Это было оскорбительно, поскольку он не только дал польским властям огромное количество информации, но и точно указал некоторые места с нарушениями земной поверхности, что давало основания предположить существование там массовых могил.
Временами он называл тех работников, с которыми вступал в контакт, "бандой шести". Когда в 1990 году Малишевский впервые обратился к тем людям в Польше, которых интересовала Катынь, он считал первым долгом обратиться к официальным лицам. Он скоро понял, что это было несколько наивно. Без его согласия и не ставя его в известность, документы, предоставленные им официальным лицам, были переданы Цезаре Хлебовскому (Cesare Chlebowski), члену Независимого катынского комитета, который позднее публиковал статьи по воздушным фотографиям без ссылки на работу Малишевского. Малишевский сначала полагал, что этот комитет является официальной организацией, однако скоро он понял, что он поддерживает лишь группу щелкоперов, которые используют его информацию и публикуют результы его исследований без ссылок на источник. Никто из членов этого Комитета ни разу не ответил на письма Малишевского, и не признал его карты и анализы фотографий - это такой материал, который ни один отвественный ученый не будет использовать без ссылки на автора и без разрешения автора.
Один пример такого поведения особенно вопиющ. Когда Малишевский был в Польше в январе 1991 года, Тарчинский (Tarczyński) из "Wojskowy Przegląd Historyczny" встретил его в кабинете Снежко и попросил микрокопии материалов, включая снимки Катыни, Харькова, Медного и некоторых других мест. Малишевский согласился и послал ему пятьдесят снимков. Всеоре он увидел многочисленные статьи, сделанные на основе его материалов, без ссылок на автора. Почта работает в Восточной Европе плохо, но только этим обстоятельством трудно объяснить тот факт, что все письма и материалы Малишевского доходили до адресатов, но ответов он ни разу не получал.
Вскоре Малишевский понял, что Независимый катынский комитет исключил из свеого кружка лучших специалистов по Катыни. "Это было закрытое сообщество" - он говорит. Особо его обидело их нежелание замечать основополагающую работу Заводного. Малишевский нехотя пришел к заключению. что члены этого Комитета были частью старой академической номенклатуры, чьи карьеры и публикации были связаны с правилами диалектического материализма. "Обозрение" (Review) было органом Института истории, возглавляемого сталинисткой и писательницей Вандой Василевской, которая принимала советскую версию катынского убийства. "Она хотела превратить польского орла в цыпленка" - говорил Малишевский. Были и важные исключения. Малишевский высоко ценил работу Пенковского (Pieńkowski), Мелецкого (Mielecki), покойного Ержи Сморавинского (Jerzy Smorawiński), сына одного из генералов, убитых в катыни, а также профессоров Костржевского (Kostrzewski) и Годловского (Godłowski) из Ягеллонского университета.

Дневник инженера Еджея Тухольского (Jędrzej Tucholski), опубликованный в "Zbrodnia Katyńska: Droga do Prawdy [Katyń Murders: The Path to Truth]", изданной в Варшаве в 1992 году, дает без прикрас рассках о раскопках и о трудностях подобных исследований в бывшем Советском Союзе. 8
Согласно Тухольскому, группа польских специалистов, возглавляемая Снежко и состоящая из криминалистов, археологов, специалистов по оружию и военной форме, церковников, кинематографистов и журналистов, приехала в Харьков для проведения раскопок в конце июля - начале августа 1991 года. Несколько ранее в Польше побывала делегация военных следователей по делу № 159, так советы обозначают катынское убийство. Польская группа приехала без нужного снаряжения, что вызвало даже удивление сотрудников КГБ, Присутствовали также члены местного "Мемориала". Следующие две недели были выделены на Медное, поблизости от Калинина (Твери).
Территория раскопок находилась неподалеку от шоссе Харьков-Белгород. Это был лесной участок, где было много мест с многозначительно просевшей почвой, и пересеченный многочисленными тропами. Когда польская экспедиция прибыла в Харьков, она еще не знала точного места расоположения могил. Мелецкий показал русским карты ЦРУ и воздушные снимки, предоставленные Бжезинским и Малишевским, обращая основное внимание на районы Сокольников, Пятихатки и Алексеевки. Согласно Мелецкому, русские уже знали про работу Малишевского и про карты ЦРУ, предоставленные Бжезинским. "Они знали, что им придется сотрудничать, или им же будет хуже, когда мы раскроем другие источники и материалы" - позднее Мелецкий признавался Малишевскому. Польская делегация оказалась среди толпы сотрудников КГБ, русских журналистов и нескольких членов "Мемориала". Если верить одному из офицервов КГБ (которые привезли с собой даже лозоходца!), грабители могил пришли на этот участок в 1970-х годах. Вместо золота они добывали польские знаки различия и деньги. Леса под Харьковом с 1938 года использовались для захоронений украинцев, русских, поляков и "бог знает кого еще", как сказал один из русских армейских офицеров - жертвы, сведения о которых по сей день не открыты российским правительством.
Милиция российского и украинского КГБ, которая производила раскопки, вскоре нашла польские форменные пуговицы, головной убор (hat peak - ?), футляр для бинокля и большое количество костей. Поначалу черепа найдены не были. Руководивший русский генерал, стремясь закончить поиски как мжно скорее, сказал польской делегации: "Ну, вы нашли кое-какие польские вещи. Зачем копать дальше?" Молодые солдаты, утомленные многочисленными приказами начальников, не могли или не хотели понимать важность раскопок. Генерал не желал вести раскопки далее 8 августа, несмотря на уверенность польской группы в том, что они нашли массовое захоронение.
В следующие дни, часто направляемые немецкими воздушними снимками, предоставленными Малишевским, мокрые от пота молодые солдаты нашли несколько черепов и много останков польских офицеров. По нервные шутки черепа и части челюстей очищали в полевой криминалистической лаборатории. Части тел были обозначены ошибочно, и польских специалистов раздражала Россия, где не заботятся ни о живых, ни о мертвых. В некоторых раскопах тела обнаруживались в беспорядке, некоторые из них в вертикальном положенипи, головой вниз. При раскопках обнаруживалась обувь, пуговицы, фрагменты формы, офицерские знаки различия, календари, деньги, расческа и зеркало с фотографией знаменитого польского тенора Яна Кепуры, и фляжка, все еще наполненная вином. Обнароживалось все больше черепов, золотые и белые зубные протезы блестели на серой земле. Русские солдаты не понимали, почему польская группа исследует эти ужасные обломки с таким старанием, как будто это развалины Трои. Из внешнего вида тел и мест обнаружения пуль следовало, что некоторые из них были расстреляны на этом самом месте, других расстреляли в каком-то другом месте.
Раскопки прервались, когда польские специалисты поехали в Харьков, в управление НКВД на улице Дзержинского, где, как сообщалось, были расстреляны польские офицеры из Старобельска. Начальник КГБ сообщил им, что убийства происходили ежедневно, по 100-120 человек убивали в звукоизолированной камере. Ряд бесед с Митрофаном Сыромятниковым, одним из офицеров НКВД, участвовавшим в расстрелах, позволил восстановить в подробностях, как это происходило. Польских офицеров привозили в управление НКВД, и у них сразу отбирали чемоданы. Затем их вели в подвал, где у них забирали шинели и ремни. Со связанными за спиной руками они молча сидели и ждали своей очереди. После того, как служащий в гражданской одежде проверял имя каждого, их выводили по одному в звукоизолированную камеру и немедленно убивали выстрелом в затылок. По крику "алё" солдаты входили в расстрельную камеру и убирали тело, накрывая кровоточащую голову солдатской шинелью. Возможно, те, кто ждал своей очереди, могли слушать приглушенные выстрелы. Казнь начиналась вечерм и продолжалась до полуночи. Два грузовика вывозили по двадцать-тридцать тел каждый, жертв в них укладывали чередую головой к ногам. Сыромятников ездил с первыми грузовиками, но затем слег с гепатитом. Он помнил, что там в лесу была одна огромная могила на 500 тел. Чемоданы с личными вещами также выкидывали в эту общую могилу. Через год после казни другой убийца из НКВД, Куприй (Kuprij), взорвал место казни (dynamited the execution site). Сыромятников вернулся в 1943-44 годах с начальником НКВД чтобы убедиться, что поверхность на месте захоронений ровная. Он помнил, что среди жертв была женщина. Он ее лично отводил в расстрельную камеру. Когда ее руки связывали, из ее пальто выпало золотое кольцо. Он подобрал его и отдал палачу.
В середине периода эксгумаций в Харькове члены польской экспедиции посетили старобельскиий лагерь, где офицеров содержали до казни. Ветхие здания были заперты, поискали стариков, которые жили рядом с группой польских генералов.
После возвращения солдат и польской группы на место распокок было найдены еще больше персональных вещей. На раскопе № 30 среди таких вещей числились пряжки ремней, замки чемоданов, ранцы, ножницы, офицерские свистки, части погон, часы, сломаные распятья, погнутые ложки, бритвенные принадлежности, части очков, запонки, медальоны, бумажные деньги. Отслужили мессу, на ней присутствовали некоторые офицеры КГБ и русские солдаты. Землю из Катыни поместили в некоторые могилы, где лежали останки поляков и украинцев. Затем возникло пожелание отвести одни из черепов в церковь св. Анны в Варшаве, быстро было принято решение о недопустимости такого использования останков. Все же "сувениры" пропадали.
Через несколько дней, по мере ускорения раскопок, все больше останков обнаруживалось, с ними находили вещи, которые давали возможность идентифицировать тела почти сталь же надежно, как список офицеров, составленный польскими историками (more and more remains were found with items nearby that identified the dead as being from the list of officer compiled by Polish historians). Останки описывали в каталоге, включая тысячи неопознанных фрагментов костей. Список сотен заключенных был найден при одном из останков (A list of hundreds of prisoners was found with one of the remains), что дало возможность исследователям сопоставить эти имена с другими доказательствами. Польская экспедиция была потрясена, когда она нашла останки и личные вещи двух женщин-офицеров, казненных НКВД, были найдены женские туфли, расчески, пуговицы от блуз. К 9 августа было исследовано сорок девять могил, были найдены останки, включая черепа, семьдесяти четырех польских офицеров. Поляки и русские, завершив совместную работу, обменивались памятными медалями. Была установлена табличка, главным образом для того, чтобы позлить местные властия, гласящая, что НКВД ответственен на убийства. Наконец, цветы возложили к кресту, и гробы для останков и персональных вещей, найденных в массовых захоронениях, были подготовлены для обратного пути в Польшу. Группа везла домой материалы, описанные на сотнях страниц. Дополнительные исследования должны были проводиться специалистами по оружию, медалям, форме и знакам различия, обуви, поясам, религиозным принадлежностям, поделкам, сделанным в заключении.
15 августа раскопки начались в Медном.
Снежно внезапно отозвали в Варшаву (никто не знал, почему), Мелецкий занял его место. Польские газеты сообщали, что Снежко сняли за пьянство с "советским генералом". Экспедицию предупредили, что район Медного, где они собирались провдить раскопки, является опасным местом. Похоже, что с 1940 по 1948 годы, в этом районе скот был поражен "сибирской болезнью животных" (сибирскя язва? - a Siberian animal disease), и существовала возможность заражения от захороненных трупов животных. Осталось неясным, правда ли это, или это была грубая попытка запугать исследовательскую группу. Экспедиция нервничала. Как-то Мелецкий поднял "кость", все закричали: "это свинья, свиная нога". Вызвали специалиста, который соощил, что это корень дерева. Невесело посмеялись.
Вкоре были сделаны более серьезные находки. Эта территория использовалась НКВД для захоронений жертв Сталина с 1937 по 1953 годы, он стало ясно, что здесь же находится другое массовое захоронение поляков. Были найдены части темно-синей формы, типичной для офицерв польской пограничной полиции, которые содержались в Осташкове. Запах, который сопровождал группу все время раскопок в Харькове, пропитал одежду и сопровождал их в гостиничные номера, стал заметно сильнее. Они нашли массовое захоронение, в котором человеческие останки были повсюду. Останки разделяли ломами (Remains had to be separated with crowbars). Части тел были невредимы, мумифицированы, разложение очевидно остановлено.
За два дня раскопок солдаты нашли тридцать пять черепов. Некоторые из них доставали зи земли с волосами и усами. Вид тел, полностью одетых в форму, был ужасен (The sight of the remains fully dressed in uniforms was macabre). Члены польской экспедиции, которые не были привычны к виду смерти, искали друг у друга утешения. Русский офицер, ответственный за гигиену, снял некоторых русских солдат с работ, объясняя, что у них появилась головная боль и рвота. Снежко, который уже вернулся из Варшавы, жаловался: "Мы сюда приехали раскопки проводить, а не в игры играть. Они знали, что это нелегкая работа". Большинство русских солдат продолжало работу, но некоторые сидели под деревом, шутили и открыто улыбались. Поляки подозревали, что работники КГБ в Калинине, которым не нравились раскопки, делал что могли, чтобы сорвать их. В самом деле, 3 сентября Горбачев получил сообщение от военных представителей ан месте раскопок, что работники НКВД вмешивались в ход раскопок.
Польская группа нашла время посетить монастырь на озере Селигер, где располагался осташковский лагерь, там теперь был дом престарелых. Группа также посетила соседнее кладбище, где похоронены некоторые польские офицеры. В мотеле группа узнала о том, что Горбачев свергнут путчем и власть взял Чрезвычайный комитет. Некоторые ожидали гражданской войны.
Не имея возможности связаться с Варшавой или уехать из страны, польская группа продолжала раскопки трех больших могил. Было найдено около сотни черепов.
…
Польская группа приближалась к концу раскопок. Было найдено около 250 черепов и большое количество личных вещей. Ксендз Печковский смешал землю из Катыни с землей могил Медного и решил построить в Катыни церковь, чтобы провести остаток своей жизни в молитвах по мертвым. В завершение экспедиции польская группа посетила управление НКВД на Советской улице. Около 6300 польских офицеров было убито в звукоизолированной комнате этого здания. Поляки и русские провели совместные службы на двух языках. Поднимали кресты. Зажгли свечу, найденную среди останков в массовом захоронении. Вместе молились и пели.
На обратном пути группа сделала краткую остановку в Катыни. Старого знака, который обвинял в преступлении немцев, уже не было. Территория кладбища пребывала в запустении, она заросла. На месте виллы НКВД на берегу Днепра был детский санаторий.

19 ноября 1991 года Пенковский, помощник Малишевского, был вызван в кабинет Снежко. Там же присутствовали Тарчинский, Мелецкий, Ставлылло и Герцог (Tarczyński, Mielecki, Stawryłło, and Hercog). Имея результаты картографических исследований Малишевского и расшифровки воздушных снимков Люфтваффе, Пенковский предложил раскопки в двадцати одном месте в районе Катыни. Снежко сообщил Пенковскому, что русский прокурор уже известил его, что предварительные раскопки должны начаться в Катыни, но для этого выделено только два дня, 21 и 22 ноября. Снежко послал Ставрылло в качестве представителя польской стороны, и сказал, что ксендз Печковский тоже поедет. Пенковского, который представлял Малишевского в этих дискуссиях, отстранили от участия по первому требованию русских, с готовностью принятому Снежко. Пенковский два часа объясняд Ставрылло, что там надо искать, основываясь ан фотографиях и схемах Малишевского. На схемах были представлены резульаты эксгумаций, проведенных 27 и 28 октября 1990 года. Из двадцати мест двенадцать не дали ничего, а в оставшихся одиннадцати (Of the twenty sites, twelve had not yielded anything and in the remaining eleven) были найдены части костей, обувь, фляга, части формы, пуговицы с орлами, пояса и два черепа с явнями следами расстрела. Пенковский сообщил собравшимся, что он не понимает почему русское предложение было принято в такой спешке, так как раскопки в Катыни были запланированы на апрель 1992 года. Снежко ответил, что он тоже не понимает, почему русские так спешат, и потому он посылает только наблюдателя. Пенковскому стало ясно по репликам Снежко на той встрече, что польские официальные лица не особо хотят признавать помощь, оказанную им Малишевским.
20 ноября 1991 года, через день после того собрания и почти через год после визита Малишевского, польские власит послали делегацию своих "экспертов", состоящую из двух юристов и одного священника, в Катынь для полной документации резульатов различных раскопок и для определения, надо ли далее исследовать новые места возможных захоронений. Карты территории, сделанные в разные годы (многие из них в неверном масштабе), усилия НКВД по эксгумации и разбрасыванию останков и по изменению положения могил, возденйствие времени на растительность, изменения в дорожном строительстве после 1940 года - все это было убедительными причинами для дальнейших поисков. Было ясно, что территория, определенная как кладбище, находилась на некотором расстоянии от исходного места, и что такие заметные ориентиры как памятник, который определял кладбище, был перемещен. Посадки сосен также помогали скрыть первоначальные захоронения. Русские настояли, что никаких раскопок не будет проводится в северной и южной траншеях, в тех самых местах, которые Малишевский определил как перспективные, на основе сообщения Пуарье.
Письмо Пенковского от 21 ноября подтвердило подозрения Малишевского по поводу "банды шести". Он заметил, что Хлебовский (Chlebowski) опубликовал статью "Люфтваффе над Катынью" (Luftwaffe nad Katyniem, [Luftwaffe over Katyń]) без упоминания работы Малишевского. По поводу своих собственных исследований Пенковский написал, что специалисты Варшавскго университета помогают ему в расшифровке фотографий Люфтваффе, предоставленных Малишевским, но на публикацию надежд немного. Две статьи, данные им в "Военное историческое обозрение" за прошлые полтора года, пока света не увидели. Он полагал, что редактор Тарчинский (Tarczyński) не слишком заинтересован в этих статьях и предпочитает публиковать материалы "банды шести". "Все это очень грустно" - писал он Малишевскому - "но такова ситуация. Пока у меня есть силы (у Пеньковского недавно случился сердечный приступ) я буду делать все возможное, чтобы завершить достойное исследование по этим убийствам". В завершение он сообщил, что Краковский катынский институт решил наградить Малишевского медалью.
10 сентября 1992 года польские власти наконец заметили старания Малишевского. Мелецкий (Mielecki) самым дипломатичным образом расплывчато поблагодарил его за "подарок", состоящий из фотографий, и попросил извинения за долгое молчание. Но был в отпуске за границей. Он заверил Малишевского, что его беспокойство по поводу использования его материалов Независимыми комитетом без разрешения не оправдано, так как эта группа "связана" с польским правительством. Он просил Малишевского не принимать ничего из случившегося как направленные против него действия. "Прокуроры Министерства правосудия в Варшаве, которые имеют отношение к катынским преступлениям, относились к вам со всей доброжелательностью, и никто из нас не имел желания доставить вам хоть малейшее неудобство". Он заметил, что польские власти должны предоставить результаты своего расследования российскому правительству к концу октября и в завершение письма просил Малишевского помочь ему опубликовать отчет Мэддена на польском языке.
Хотя Малишевский не смог лично видеть процесс раскопок, он был удовлетворен сознанием того, что он обнаружил места захоронения в Сокольниках, Алексеевке и Пятихатке. Процесс нахождения дополнительных мест захоронений продолжался, поскольку только захоронения у Пятихатки были частично эксгумированы. Малишевский уверен, что в других захоронениях также находятся останки офицеров.
После эксгумаций 1991 года Малишевский опознал вдвое больше изображений мест захоронений, чем Пуарье. На одной фотографии, ранее не исследованной и аннотированной немцами, показана территория "лесного лагеря" (Waldlager), немедленно за территорией станции Грездово. В "лесном лагере" находятся массовые захоронения, сделанные одновременно с захоронениями в Козьих Горах, всего в нескольких сотнях футов к западу от Катынского леса (just a few hundred feet west of Katyń woods). Профессор Станислав Свяневич, который был в Гнездово, писал, что воронки ("Black Marias") подавали к поезду задним ходом, загружали в них офицеров, и через полчаса возвращались за новой партией. Однако такая периодичность не соответствет расстоянид до Козьих Гор. "В Катыни - две Катыни" - сказал мне недавно Малишевский.
Малишевский с горечью понял, что не всем официальным лицам можно доверять. Он добавил, что новое поколение польских историков должно распутать "враждебное зло номенклатуры, сгрудившейся вокруг трупа Катыни" (the opportunistic mischief of the nomenklatura surrounding the corpse of Katyń).

Выложил в "Усадьбе Урсы": народ чЕтает...

Рассказ Малишевского вызвал у меня множество вопросов.
1. Самое непонятное - с аэрофотоснимками. Представим себе, что эти фото оказались бы не у американцев, а у нас. Выложили ли бы их в свободный доступ для всяких скучающих рестораторов в Ленинку? Да фИга! Засекретили бы по страшной силе минимум на 50 лет. Причем, неважно, чья территория на них была бы снята - наша, немецкая, польская или какая другая. Ведь по ним можно сейчас находить всякие янтарные комнаты, склады боеприпасов, да еще и очень даже многое другое, что до сих пор лишь увеличило себе цену.
Что-то здесь не тае. То ли фотографии были строго засекречены, что вероятнее всего, а Малишевскому был предоставлен, в порядке огромного исключения, за какие-то его особенные заслуги перед ЦРУ или ФБР, доступ к ним, то ли на самом деле там полный бардак с хранением подобных материалов, что в принципе может быть из-за дебильности америкосов, но крайне вряд ли.
2. Очень сумбурен рассказ о ходе раскопок. Но по нему в целом понятно, что по тому, что нашли, доказать причастность НКВД к расстрелу крайне трудно. Я это и ожидал. Самое интересное в нем для меня - упоминание о цвете формы. По рассказу выходит, что в Медном трупы в темно-синей форме отрыли не сразу, а на какой-то день. Причем количество покойников в этой форме не сообщается. Отсюда следуют минимум три важных вывода. 1. Таких покойников было явное меньшинство. 2. Нет данных о том, что они были именно расстряны. 3. Только по цвету формы они идентифицируются как поляки, точнее, польские полицейские.
А между тем, родная советская милиция, войска НКВД, именно и оборонявшие Калинин на медновском направлении, тоже носили темно-синюю форму, практически не отличавшуюся от польской. Разница только в погонах. Во-первых, они были совсем не похожи на польские и немецкие, во-вторых, в конце 1941 г., во время боев, погоны еще вроде бы у нас не были заведены. Т. е. их не должно было быть и вовсе. Пуговицы, помнится, латунные со звездочками. У поляков пуговицы с орлами или без тиснения, у немцев с арабскими цифрами или тоже без тиснения. Без тиснения немецкие пуговицы от немецких не отличались. У нас тоже использовались, как запасные, пуговицы без тиснения. Материалом и формой они не отличались от немецких и польских. Но ушки должны были отличаться. Как - я не знаю. А покрой и цвет формы от польской и/или французской практически не отличим.
Около тех мест около того времени воевали также и французские добровольцы, к слову. На райберте мне попадались их фото в военной форме. В полицейской форме не видел, но теоретически могли тоже быть.
Штука в том, что в Медном смогли найти лишь один погон, причем немецкого унтерофицера.
В общем итоге получается, что на раскопках в Медном за поляков выдали скорее всего погибших советских милиционеров.

zdrager пишет:

На одной фотографии, ранее не исследованной и аннотированной немцами, показана территория "лесного лагеря" (Waldlager), немедленно за территорией станции Гнездово. В "лесном лагере" находятся массовые захоронения, сделанные одновременно с захоронениями в Козьих Горах, всего в нескольких сотнях футов к западу от Катынского леса (just a few hundred feet west of Katyń woods). Профессор Станислав Свяневич, который был в Гнездово, писал, что воронки ("Black Marias") подавали к поезду задним ходом, загружали в них офицеров, и через полчаса возвращались за новой партией. Однако такая периодичность не соответствет расстоянид до Козьих Гор. "В Катыни - две Катыни" - сказал мне недавно Малишевский.

Вот Вам и предоставленные одним из активнейших катыноведов исчерпывающе убедительные доказательства существования одного из "мифических" ОНов.
Но снова фигня с автобусами. Возить на них поляков на короткое расстояние не имело вообще никакого смысла ни с какой точки зрения. И выстрелов опять же никто не слышал. Автобусы действительно могли использоваться. Возможно, для перевозки генералов, какого-то громоздкого имущества, чего-то еще в таком же роде. Но явно не для перевозки подпоручников.
К слову, о лагере, находившемся в непосредственной близости от станции Гнездово, имеется очень хороший репортаж С. Стрыгина с того места с фото и записями показаний очевидцев на сайте "Правда о Катыни".

Chapter 5

6 апреля 1992 года Малишевский, по приглашению Збигнева Глузы (Zbigniew Gluza), директора Восточного архива (Archiwum Wschodnie), выступил на митинге "Мемориала" в Варшаве, в тот же свой приезд в Польшу он поделился своими открытиями с различными историческими и научными организациями. Польское правительство также предложило ему предоставить отчет о его работе, и он снова дал показания прокурору Мелецкому. Пеньковский, его представитель в Польше, организовал для Малишевского ряд лекций по географии и расшифровке фотографий в Варшавском университете, Историческом обществе "Ломжа" (Łomża Historical Society) и в Катынском институте в Кракове. Как и в предыдущий свой приезд в Польшу в 1990 году, Малишевский привез с собой щедрый пакет документов из своего личного архива, и передал польским властям более 10000 страниц материалов. Все это он привез в Варшаву за свой счет, в надежде, что польское правительство откроет для него свои катынские материалы. Он не получил никаких материалов от польской стороны. Это было одно из многих разочарований, которые заставили его отказаться от былых представлений о "польскости" как о старомодной вежливости. В самом деле Восточная Европа начинала напоминать общество, для которого американо-сицилийское слово мафия подходило больше. Малишевский посчитал вполне нормальным, когда его ограбила банда цыган. Это случилось в магазине вскоре после его приезда в Варшаву, и Малишевский с помощью других покупателей загнал подростков в тупик и вернул себе деньги и паспорт. Больше Малишевского расстроило то, что один чиновник предложил ему оплатить визы для двух барышень, которые должны были отправиться в США в качестве экспертов по Катыни, чиновнику рассчитывал, что такой обмен опытом даст возможность подзаработать. Позднее Малишевский выяснил, что этот чиновник был агентом Польской военной разведки и служил под началом Ярузельского.
…
Достоин внимания один живописный мемориалец, которого Малишевский встретил в Варшаве в 1992 году. Имя мемориальца не названо, извстно только, что он филолог из Ростова, кандидат наук, что ли (an advanced degree) по русской и английской филологии. Отличался изысканнейшими манерами и оксфордским выговором, ночевал на скамейках в варшавских парках. Более двадцати лет провел в заключении в психиатрических лечебницах, где агенты КГБ пытали его лекарствами. В середине 1980-х годов его освободили, но он был должен регулярно являться к сотруднику КГБ, ответственному за многоквартирный дом, в котором жил страдалец. Малишевский угостил мемориальца в пиццерии, после обеда филолог расстегнул куртку и рубашку, на теле у него на груди висел пластиковый пакет. В этот пакет филолог пересыпал остатки пиццы с тарелок.
…
Лекция Малишевского со слайдами 9 апреля произвела настоящую сенсацию на варшавской конференции, особенно были впечатлены делегаты из бывшего СССР.
Сначала Малишевский показал серию фотографий, среди них были места различных массовых преступлений, таких, как Майлай (My Lai) во Вьетнаме, Тимишоара в Румынии, могилы жертв Пиночета в Чили, поля убийств Пол Пота в Камбодже, фотографии немецких концлагерей времен Второй Мировой войны, и овраг в Бабьем Яру. С этими фотографиями чередовались фотографии Сталина и Ежова. Интересной фотографией, показывающей мастерство советов в маскировке, была фотография камуфляжа всей Красной площади во время войны для введения в заблуждение немецкой авиаразведки.
Слайды Малишевского показывали методы анализа авиационных снимков, в частности, по изучению теней, которые давали информацию о времени и расположении обеъекта. Он демонстрировал важность стереообзора, то, что я видел годом раньше в квартире Шохета. Публика видела, как фотографии, сделанные до и после нарушения почвенного покрова, дают возможность судить о природе и причине нарушений. Зрители внимательно слушали рассказ Малишевского о его собственном обнаружении следов работы бульдозеров, использвованных НКВД для сокрытия тел их жертв. Он также объяснил ограничения применимости воздушных снимков, показав, что конкретное нарушение земной поверхности не может наблюдаться ранней весной, при росте молодой травы, и только после высыхания травы следы действий бульдозеров видны. Другое ограничение вызвало использование снимков "четвертого поколения, четвертой генерации" ? (fourth-generation images), на которых может быть потеряно 30% оригинальной четкости. (Первой "генерацией" (?) была пленка была пленка из фотокамер, второй - проявленные отпечатки Люфтваффе, третьей - негативы Национального архива, четвертой - отпечатки, полученные Малишевским с этих негативов).
Польскую аудиторию особо интересовали немецкие фотографии варшавского восстания 1944 года. Был также представлены фотографии, обнародованные американскими властями в 1979 году, показывавшие Аушвиц-Биркенау - люди, выстроенные в очереди в газовые камеры и немецкие обманы для сокрытия крематория. Аудитория ахнула, когда увидела на воздушных снимках, что охрана лагеря уничтожения имела плавательный бассейн.
По-настоящему аудиторю заставили забыть обо всем фотографии катынской эксгумации апреля 1943 года. Сначала Малишевский показал им некоторые из слайдов, которые я уже видел, это слайды Сухого со множеством ям, очертания которых были явно видны с воздуха, и где, как полагал сначала Малишевский, были похоронены польские офицеры из Осташкова. Он показал аудитории, как он анализировал перевозку польских офицеров из Осташкова. Нелегко было установить место нахождения лагеря, так как те немногие, которые там были в заключении и были освобождены до того, как их друзей уничтожили, рисовали совершенно различные схемы этого места. Малишевский наложил их данные на воздушные фотографии, и показал, как люди прибывали на поезде в Осташков, потом вели по ледовым дорогам вблизи города, затем переводили на остров, где и был настоящий лагерь. Он сначала нашел нужный остров посредством анализа воздушных фотографий, затем показал путь в Калинин (Тверь) и Медное лазерной указкой. Направив красный луч на место на карте, он сказал: "Вот здесь их убили, именно здесь". Это место подтвердили люди, жившие поблизости.
Малишевский также показал слайды местности под Харьковым, где были найдены останки польских солдат, частично при помощи его расшифровок воздушних фотографий и космических снимков ЦРУ, полученных при помощи Бжезинского. Многое там изменилось с 1940 года. Малишевский преподал варшавской аудитории урок по разным предметам, возвращаясь к довоенным снимкам этого региона России из издания Датч (голландского ? a Dutch edition), единственного, где имеются фотографии харьковской лесной зоны. В своем историческом расследовании Малишевский смог сначала найти места захоронений жертв более ранних чисток, затем места захоронений жертв катынского переода. Неподготовленный глаз не мог заметить, как сосны раннего периода заменялись лиственными деревьями, но Малишевский на воздушных фотографиях видел то, что опытный детектив мог бы видеть на месте преступления и в криминологической лаборатории - вещественные доказательства изменились.
Малишевский поведал своей аудитории о бесценных материалах, обнаруженных им в книгах "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына и "Путеводитель по ГУЛАГУ" Росси (Rossi's The Gulag Handbook), касающихся Соловецких островов и сотен других лагерей и массовых захоронений, которые еще ждут своих исследователей. Он показал фотографии оборудования, предположительно предназанченного для дробления панцирей морских моллюсков на Соловецких островах. По свидетельству Росси, на этой машине на самом деле измельчали человеческие кости, которые потом топили в море. При помощи аналогичного оборудования нацисты уничтожили все следы своих жертв в Хелмно, одном из первых лагерей смерти в Польше.
Но до сих пор никто не знает, где находятся тела. Обнаружено менее пяти процентов останков. Малишевский убежден, что более результативны будут поиски "Мемориала" в районе Медного, чем поиски польских групп, поскольку мемориальцев также интересуют захоронения русских жертв со времен 1920-х годов. надо отметить, что те территории, которые Малишевский отметил как "подозрительные" в начале своих исследований пленок Люфтваффе, оказались именно теми территориями, где были найдены останки.

Вячеслав Сачков пишет:

zdrager пишет:

На одной фотографии, ранее не исследованной и аннотированной немцами, показана территория "лесного лагеря" (Waldlager), немедленно за территорией станции Гнездово. В "лесном лагере" находятся массовые захоронения, сделанные одновременно с захоронениями в Козьих Горах, всего в нескольких сотнях футов к западу от Катынского леса (just a few hundred feet west of Katyń woods).

Вот Вам и предоставленные одним из активнейших катыноведов исчерпывающе убедительные доказательства существования одного из "мифических" ОНов.

Это место, обозначенное 2 на рис 12 из книги, и крупным планом на рис 14. Оно не соответствует ни одному из ОНов, по крайней мере, насколько расположение этих ОНов можно считать установленным. Зато было где-то свидетельство кого-то, кто проезжал по жд и видел тут еще раскопанные массовые могилы.

Вячеслав Сачков пишет:

zdrager пишет:

На одной фотографии, ранее не исследованной и аннотированной немцами, показана территория "лесного лагеря" (Waldlager), немедленно за территорией станции Гнездово. В "лесном лагере" находятся массовые захоронения, сделанные одновременно с захоронениями в Козьих Горах, всего в нескольких сотнях футов к западу от Катынского леса (just a few hundred feet west of Katyń woods).

.

Да, привязка тут конечно ошибочная, надо не "к западу от Катынского леса", а "к западу от станции". В сомнительных или неясных местах оставляю слова или фразы из оригинального текста, чтобы любой желающий мог проверить.