Нацистские лагеря и гетто в белорусском городе Глубокое

14 октября наступила зима, выпал снег. 15 октября командир айнзатцгруппы А Шталеккер отчитался об успешном завершении акции по очистке Смоленской области от поляков ("from Polish officers", "Polen als Hilfsorgane"). 16-19 октября оккупировано Медное. 20 октября в Смоленск прибыл Аренс и заменен командир айнзатцгруппы Б с Небе на Науманна. 14 октября закончился рейд отряда литовских карателей, подчинявшихся Шталеккеру, в Приямино (которое на тот день еще продолжало относиться к зоне его ответственности, с 15 октября уже не относилось). В октябре в Глубокое прибывает 391 охранный полк СС. Более точная дата не известна. Надо покопаться насчет нее в истории гетто. До середины октября, минимум, Глубокская тюрьма никем никак не занималась, точнее, никто не знает, кто содержался в ней, но точно - не советские пленные. Все сходится по хронологии тютелька в тютельку.

"26 и 27 июля (1941 г.) прошли в тяжелых боях, отличавшихся особенным ожесточением в районе Гнездово. Недалеко от штаба, в леске, я увидел
группу красноармейцев. На краю глубокой ямы они заворачивали в газеты стопки книг и завязывали их веревками.
— Чем занимаетесь, товарищи?
Оказалось, что бойцы закапывали книги из ленинских комнат: не хотелось, чтобы попали фашистам. "

Лобачев, А.А. Трудными дорогами http://libelli.ru/z/30/lobachev.zip

А Аренс там на месте ямы в январе 1942 г. видит уже большой могильный холм.

http://srpo.ru/forum/index.php?topic=2829.msg93220#msg93220

http://srpo.ru/forum/index.php?topic=2829.msg93217#msg93217

С. Дробязько, А. Каращук - Восточные добровольцы в вермахте, полиции
и СС. Белоруссия.

В оккупированной немцами Белоруссии подразделения местной полиции первоначально создавались при городских и поветовых (районных) управах в качестве отделов, однако затем они были переведены в подчинение немецкой охранной полиции (Schutzpolizei). В декабре 1941 г. в Минске были организованы курсы переподготовки для всех полицейских, включая бывших чинов польской полиции и военнослужащих РККА, а в мае 1942 года был открыт инструкторский курс минской полиции, фактически - школа белорусских унтер-офицеров. В августе 1943 г. приказом начальника сил СС и полиции Готтберга "главным опекуном" (Hauptbetrauber) всей белорусской полиции порядка был назначен бывший капитан польской армии Ф. Кушель. Всего же на территории генерального округа "Белоруссия" насчитывалось в этот время около 20 тыс. полицейских.

http://www.jivebelarus.net/history/new-history/belarusian-volunteers-in-german-army.html

В первые месяцы оккупации большинство наиболее важных постов в местной вспомогательной администрации и полиции Западной Белоруссии было занято поляками.
...
если к 1943 году доля белорусов в административном аппарате Западной Белоруссии увеличилась до 80%, то в полиции положение было хуже – 60%, некоторые районы (Лидская округа) остались под польским влиянием, усиленным присутствием партизанских отрядов Армии Крайовы. Франтишак Кушаль вспоминает: "Очень интересное положение было в Лиде. Еще перед сбором полицейских начальник окружной полиции просил меня говорить так, чтобы не углублять существовавший польско-белорусский антагонизм. Когда полицейские были построены, то я сказал, чтобы все белорусы подняли руки... оказалось, что их было не больше 20%, остальные были поляками..." Для ликвидации подобного положения представителями белорусского самоуправления в августе 1943 года было принято решение "об очистке рядов белорусской полиции от поляков. Все без исключения лица польской национальности, состоящие на службе в полиции, должны быть уволены". Однако из-за численности поляков-полицейских это решение не было полностью выполнено вплоть до конца немецкой оккупации.
...
по инициативе бывшего подпоручика польской армии Бориса Рагули в октябре-ноябре 1943 года в Новогрудке был создан добровольческий кавалерийский эскадрон из
учащихся городского училища. По свидетельству Кастуся Мерляка, одного из офицеров эскадрона, эта часть, не имевшая ничего общего с национальными формированиями, созданными под эгидой генерального комиссара, использовала национальную символику и знаки различия. Фотография, приведенная в книге В.П. Романовского, показывает офицера эскадрона в форме СС или Организации Тодта со стандартной красной повязкой с черной свастикой в белом круге, для создания национальной, бело-красно-белой гаммы по краям повязки пришиты белые ленты.
Создание таких отрядов облегчалось наличием большого количества оружия, оставленного Красной Армией, а также, тем, что в центральных и западных районах Белоруссии советские власти не успели провести мобилизацию, взятые же в плен немцами советские солдаты белорусского происхождения отпускались из лагерей военнопленных домой.
Возглавлять такие отряды могли бывшие офицеры польской, красной, иногда царской армий.

http://www.wirade.ru/Archive/205_Modern_History.htm

Литовские батальоны
Литовские батальоны принимали самое непосредственное и активное участие в карательных акциях на территории Литвы, Белоруссии и Украины, в расстрелах евреев в литовском г. Понеряй, в девятом каунасском форте, где от рук литовских националистов погибло 80 тысяч евреев, в шестом форте (35 тысяч жертв, в седьмом форте (8 тысяч жертв).

Отряд литовских националистов под руководством Климайтиса в течение первого каунасского погрома, в ночь на 26 июня, уничтожили более чем 1500 евреев.
2-й литовский батальон «Шумы» под командованием майора Антанаса Импулявичюса был организован в 1941 году в г. Каунасе и дислоцировался в его пригороде — Шенцах. 6 октября 1941 года в 5 часов утра батальон в составе 23 офицеров и 464 рядовых отбыл из Каунаса в Белоруссию в район Минска, Борисова и Слуцка для борьбы с советскими партизанами. С прибытием в Минск батальон перешел в подчинение 11-го полицейского резервного батальона майора Лехтгаллера.
В Минске батальон уничтожил около девяти тысяч советских военнопленных, в Слуцке пять тысяч евреев.
В марте 1942 года батальон выбыл в Польшу и его личный состав использовался в качестве охраны концлагеря Майданек.
В июле 1942 г. 2-й литовский охранный батальон участвовал в депортации евреев из Варшавского гетто в лагеря смерти.
В августе-октябре 1942 года литовские батальоны располагались на территории Украины: 3-й — в Молодечно, 4-й — в Сталине, 7-й -в Виннице, 11-й -в Коростене, 16-й — в Днепропетровске, 254-й — в Полтаве, а 255-й — в Могилеве (Белоруссия).
В феврале-марте 1943 года 2-й литовский батальон участвовал в проведении крупной антипартизанской акции «Зимнее волшебство» в Белоруссии, взаимодействуя с несколькими латышскими и 50-м украинским шуцманшафтбатальонами. Помимо уничтожения деревень, подозреваемых в поддержке партизан, производились расстрелы евреев.
3-й литовский батальон принимал участие в антипартизанской операции "Болотная лихорадка «Юго-Запад», проводившейся в Барановичском, Березовском, Ивацевичском, Слонимском и Ляховичском районах в тесном взаимодействии с 24-м латышским батальоном.

http://www.kurier.lt/?r=100000&n=788

После оккупации Литвы там были созданы 24 батальона "самообороны", каждый из которых включал 500-600 литовцев и немецкую группу связи в составе офицера и 5-6 старших унтер-офицеров. В ноябре 1941 года литовскую самооборону преобразуют во вспомогательную полицию.
При этом формируется 22 литовских "шума"-батальона общей численностью около 8 тыс. человек, формирование еще 13 батальонов не было доведено до конца. Командующим литовской вспомогательной полицией номинально считался подполковник Спокевичус, однако в действительности его основной функцией было поддержание связи с командованием германскими силами безопасности на оккупированной территории⁴⁷.

Из донесения Партии литовских националистов генеральному советнику Кубилюнасу:

"... 11-му литовскому батальону было поручено расстреливать привезенных из Белоруссии и Польши русских, евреев, коммунистов и военнопленных Советской Армии ... Все эти экзекуции, особенно массовое вешание, документируются с помощью киноаппаратуры..."⁴⁸.
...
Помимо отличившегося в Слуцке 12-го батальона, в карательных акциях на территории Белоруссии участвовали 3-й, 15-й, 254-й и 255-й литовские батальоны, на Украине - 4-й, 7-й, 8-й и уже упомянутый выше 11-й, в Ленинградской области - 5-й и 13-й. 2-й литовский полицейский батальон "прославился" в Польше, а также совместно с латышскими "коллегами" в феврале-марте 1943 года участвовал в крупной карательной операции с целью создания "нейтральной зоны" шириной 40 км на границе Латвии и Белоруссии. По некоторым сведениям, один из литовских батальонов действовал в Италии, а еще один - в Югославии⁵⁰.

48. А.Витковский, В.Ямпольский. Вчера это было секретом. Документы о литовских событиях 40-50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. №10. С.136.
50. Дробязко С.И. Вторая мировая война 1939-1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М., 2000. С.33; Латышские полицейские в Беларуси // Свободные новости. Минск. 24-31 марта 2000 г. №11.

http://stalinism.narod.ru/docs/repress/pribalt.htm

Польские проблемы на литовской земле

Трёхлетнее немецкое управление Литвой лишь усилило противостояние отдельных национальных и социальных групп, поскольку особенности немецкой оккупационной политики и начавшейся партизанской войны в Литве были таковы, что простой человек был лишен возможности соблюдать нейтралитет. Выбор же в пользу немецкой, советской, польской или литовской стороны отнюдь не гарантировал выживания.
В 1942-1944 гг. в Восточной Литве активно действовало шовинистически настроенное польское подполье - так называемая Армия Крайова (Armia Krajowa - АК). Вначале в отряды АК вступали поляки, имевшие разные политические взгляды (по выражению И. Сталина - «уголовники, рвущиеся к власти»), однако некоторое время АК сохраняла единство и подчинялась польскому правительству в Лондоне, прежде чем в 1942 г. от организации отколол ось правое националистическое крыло (NSZ - национальные вооруженные силы) и левое прокоммунистическое крыло (Армия Людова). Несмотря на раскол, АК оставалась самой крупной повстанческой армией, насчитывая до 400 000 членов. Если литовская народная резистенция своим врагом N 1 считала сталинский Советский Союз, а врагом N 2 - гитлеровскую Германию, то у польской АК нумерация врагов была наоборот. АК стремилась, чтобы этот край был бы оторван от Литвы и присоединён к Польше, старалась реализовать план польского эмигрантского правительства в Лондоне восстановить «пилсудскую» Польшу «от моря до моря». В деятельности АК принимали участие не только местные поляки, но и присылаемые из Польши. В Вильнюсе действовал польский националистический центр, состоящий из пилсудчиков и народовцев (сторонников уже скончавшегося к тому времени маршала Ю. Пилсудского359 и Народной партии). Стоит заметить, что издаваемая сейчас в Польше историческая литература о действиях АК на территории Литвы является крайне тенденциозной.
Стоит обратить внимание на то, что разжиганием шовинистических страстей особенно отличились польские реакционные националисты, которые в Вильнюсе очень активно действовали в некоторых немецких учреждениях и в некоторых местностях Вильнюсского уезда создали
124
местные «органы самоуправления». Да и сама немецкая гражданская и военная администрация, несмотря на факт, что Виленская область стала частью Литвы, в самом Вильнюсе опиралась на поляков360. В уездах Литвы, где большинство жителей составляли поляки, создавалась польская вспомогательная полиция361 . Например, такое «самоуправление» польские националисты с 8 августа 1941 г. организовали в Друскининкае, где захватили в свои руки органы бургомистра, вспомогательной полиции и полиции безопасности и другие учреждения362 . Поляки сорвали литовские названия улиц и выдвинули погромный лозунг - «Долой хамов литовцев». За подписью бургомистра было вывешено объявление, что за убийство одного немецкого солдата или поляка будут расстреляны десять литовцев363 . Противоречия между чиновниками литовского самоуправления и членами резистенционного подполья и польской Армии Крайовой долго не перерастали в открытую конфронтацию, однако конфликт неустанно созревал. Уже в начале своего правления немцы старались использовать разногласия литовцев и поляков.
Это особенно проявилось во время спора между сотрудниками имперского комиссариата и комендантами вермахта о контроле над территориями на юго-восток от линии Друя-Молетай-Румшишкес-Виштитис.
В 1941 г. руководство Армии Крайовой заменило назначенного гитлеровскими комиссарами бургомистра Швянчёниса, уволило полицейских-литовцев в Шальчининкай и Девенишкяй и заменило их полицейскими-поляками. Но, учитывая усиливающиеся трения между поляками и литовцами, вскоре решением немцев польская вспомогательная полиция была распущена.
В 1942 г. немцы вновь попытались восстановить друт против друта литовцев и поляков, выселяя из Восточной Литвы поляков. Выселение своими подписями должны были утвердить литовские чиновники, а претворить в жизнь - литовские полицейские.
Немецкая администрация поддерживала и хорошо вооружила польских партизан, которые свирепствовали в уезде Швянчёняй, в литовских местностях терроризируя и убивая литовцев и нападая на литовскую полицию364 . Немало литовских полицейских погибло от рук польских партизан, которые свирепствовали не только в Вильнюсском Крае, но и в самом Вильнюсе. Поляки часто приходили в Вильнюс и без каких либо причин застреливали одного или нескольких полицейских. Из засады был застрелен полицейский по надзору за ценами
125
Заранка (Zaranka), сотрудник уголовного розыска Иозас Пранцкявичюс (Juozas Pranckeviсius) и др. Одного полицейского польские партизаны среди бела дня застрелили даже около часовни Ausros Vartai. Также был застрелен полицейский УН участка Якутис (Jakutis), а другому полицейскому вахмистру - прострелена шея. Еще одного вахмистра спасла металлическая пуговица, в которую ударила пуля. По счастливой случайности удалось предотвратить покушение на начальника полиции города Вильнюса и одного сотрудника из Варенского края365 .
Польские партизаны были смелыми, потому что их опекала немецкая администрация. По свидетельству А. Лилейкиса, литовская полиция безопасности даже имела фотографии, на которых запечатлено, как в Шальчининкяйском районе сотрудники немецкой полиции
вооружают отряды Армии Крайовой. Все нападения польских партизан совершались с ведома комиссара Вильнюсского округа штурмбаннфюрера ее Х. Вульффа. Он не предпринимал никаких мер, чтобы ликвидировать польских партизан. В Тракае польские партизаны избили несколько литовцев, застрелили судью литовца, ограбили банк и напали на полицию, однако атака не удалась - литовские полицейские дали им достойный отпор.
В Тургяляй поляки арестовали учительницу начальной школы, выкололи ей глаза, отрезали язык и, смертельно замученную, закопали под ёлкой. В Молетае они застрелили 14 литовцев, а около Неменчине напали на отряд литовской полиции. Во время боя погибли 60 литовцев, а взятые в плен были раздеты и отпущенные голыми366.
В деревне Миколишки Тургельской волости после столкновения с польским подразделением Армии Крайовой (200 бойцов) погибли 19 литовских полицейских и 7 немецких жандармов. Это - лишь
126
несколько примеров, показывающих, как литовцы пострадали от бойцов Армии Крайовой. Когда польские бойцы попадали в руки литовской полиции или подразделения самообороны, опекающий их Х. Вульфф приказывал немедленно отпустить поляков. Всем литовским полицейским был хорошо известен строгий приказ комиссара вильнюсского округа не трогать польских партизан367 . В Вильнюсском округе между Армией Крайовой и немцами была договоренность, что немцы будут платить бойцам Армии Крайовой такую же зарплату, как и литовским полицейским, доставлять оружие и продукты питания. Все командиры взводов получали из Вильно деньги в немецких марках от 8 до 20 тысяч ежемесячно, что являлось неоспоримым доказательством их связей с немцами368 . За это руководство Армии Крайовой обязалось активнее бороться с советскими партизанами, охранять железные дороги, собирать у жителей для немцев зерно, которые саботировали или не сумели потребовать сотрудники литовской полиции.
Стремясь восстановить друг против друга литовцев и поляков, немецкая гражданская администрация использовала и провокации - распространяла слухи, что литовцы мстят полякам. Подпольная печать информировала: «В последнее время немцы расстреляли 10 поляков Вильнюсского края и около 100 вывезли в концентрационный лагерь, объявив, что это сделано за убийство сотрудника литовской полиции уголовного розыска Падабы, хотя убитый являлся сотрудником немецкого гестапо»369.
В действительности Марианас Падаба (Marianas Padaba) был инспектором литовской полиции и постоянно поддерживал служебную связь с учреждением гестапо в Вильнюсе. Будучи белорусского происхождения, хорошо владея польским и немецким языками, М. Падаба после передачи в 1939 г. Вильнюса Литве стал агентом НКВД.
После вступления в Литву немецкого вермахта он перешёл служить в гестапо и часто принимал участие в допросах арестованных поляков.
За это руководством Армии Крайовой он был приговорён к смерти и 15 сентября 1943 г. по дороге на службу был застрелен370 . В Вильнюсе лица польского происхождения не смущаясь демонстрировали свое презрение к литовцам и даже цеплялись к офицерам
частей самообороны и рядовым полицейским, например, к стоящим в очереди в кассу за билетами в кинотеатр. Командир литовских частей самообороны Вильнюсского округа полковник Изидорюс Краунайтис
127
(Izidorius Kraunaitis), стараясь избежать недоразумений с поляками, был вынужден посоветовать сотрудникам там, где бывают очереди, идти одетым в гражданскую одежду37I. Только под конец войны этот антагонизм несколько уменьшился. Много где, а особенно в Вильнюсском округе, при посредничестве немецких сотрудников, между польскими партизанами и литовской полицией даже была договорённость не нападать друг на друга и общими усилиями бороться с советскими партизанами372 .
В 1943 г. руководство Армии Крайовой склонялось к тому, чтобы вместе с Красной армией бороться с немецким вермахтом, а литовская резистенция не исключала возможности совместной с армией Германии защиты от вторжения Красной армии, в случае если политическое руководство Германии признает право литовского народа на воссоздание своего государства и армии. Во время войны литовская резистенция придерживалась тактики невооруженного сопротивления, а польская Армия Крайова в 1943 г. начала вооруженную борьбу с немцами и литовцами. Однако не все поляки подчинились решению центра: взвод АК Антона Римши 5 ноября 1943 г. заключил соглашение с немецкой полицией в Литве о совместных действиях против советских партизанЗ73 . По этому поводу сталинский исследователь партизанской войны делает вывод, что «с конца 1943 года антисоветский блок польских фашистов с гитлеровцами < ... > вполне оформился. Польские легионеры выполняли функции гитлеровских карательных органов. Польское реакционное подполье стало филиалом гитлеровских карательных органов СД, полевой жандармерии и войск ССЗ74».
Противостояние литовцев и поляков переросло в вооруженные конфликты между батальонами литовской полиции, а позже - Местной обороны Литвы и отрядами польских партизан. И всё же в 1942-1944 гг. литовское и польское подполья много раз во время секретных совещаний пробовали достичь соглашения, но безрезультатно.
Литовская и польская резистенции продолжали бороться друг с другом и в то время, когда им снова стал угрожать намного более опасный враг - Советский Союз. Последние двухсторонние переговоры, состоявшиеся 5-6 апреля 1944 г., не прекратили вооружённой конфронтации: литовцы настойчиво требовали у представителей АК признать Вильнюсский край частью будущего государства Литвы и прекратить войну польских партизан с литовской полицией и администрацией375.
128
В начале 1945 г. руководство Армии Крайовой реально оценило международное положение и решило, что продолжать войну нет смысла, поэтому освободило своих бойцов от присяги и предложило легализоваться.
129

359 Род. в 1867 г. Видный деятель Польской социалистической партии с начала хх в., в 1919-1922 гг. начальник Польского государства, польский премьер в 1926-1928 гг. и 1930 г. Умер в 1935 г.
360 Итоги Второй мировой войны. Сборник статей. М., 1957. С.501-502.
361 Военно-исторический журнал, 1990, N 6, с. 30.
362 Отдел рукописей Центральной библиотеки Академии наук Литвы (ОРЦБАНЛ), ф. 169, л. 64-65.
363 Bulavas J. Vоkislщiч fаsisщ okupacinis Lietuvos valdymas (1941-1944 т.). Vilnius, 1969. Р. 64.
364 Karys, 1989. Nr. 8. Р. 358.
365 Там же, 1991. Nr. 6. Р. 321.
366 Там же, 1989. Nr. 8. Р. 358.
367 Brazailis J. Viеnч vieni. Vi1nius, 1990. Р. 148.
36В Цанава Л. Всенародная партизанская война в Белоруссии против фашистских захватчиков. Часть 11. Минск, 1951. С. 891.
369 Lietuva. 15.10.1943.
370 Banasikowski Е. Na zew Ziemi Wi1ienskiej. Warszawa - Paryz, 1990. Р. 153.
371 ЦГАЛ, ф. Р-660, о. 2, д. 246, л. 3.
372 Там же, ф. Р-685, 0.5, д. 28, л. 1.
373 Цанава Л. Всенародная партизанская война в Белоруссии против фашистских захватчиков. Часть 11. Минск, 1951. с. 892.
374 Там же, с. 899.
375 Bubnys А. Liеtuviч antinacine rezistencija 1941-1944 т. V., 1991. Р.134.

Наиболее ярко в документах отражено участие литовцев в массовом уничтожении евреев - это действия 2-го (с ноября 1941 г. он получил название 12-го литовского полицейского батальона)518 литовского полицейского батальона под командованием майора А. Импулявичюса в Минско-Барановичском районе в октябре 1941 г. Из Каунаса в Минск этот батальон прибыл в начале октября 1941 г. и был передан в распоряжение немецкого 11-го
180
резервного полицейского батальона, который в свою очередь подчинялся командиру 707-й пехотной дивизии в Белоруссии генерал-майору Густаву фон Бехтгольшейму (Gustav von Bechtholsheim). Батальон нес охранную и караульную службу, а также принимал участие в карательных акциях против партизан и в уничтожении еврейского населения.
Поскольку осталось очень мало свидетельских показаний, то сегодня очень трудно установить, сколько полицейских этого батальона участвовало в убийствах.
181

518 Другие источники (А. Бубнис) указывают, что этот номер получил в феврале 1942 г.

Станкерас П.
СП Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 гг. /
п. Станкерас. - М. : Вече, 2009. - 304 с. : ил. - (Враги
и союзники)
ISBN 978-5-9533-3897-4

Управление 100 авиабазы Будслав
орс управления Будслав
141 бао Будслав
Подразделение обслуживания авиагарнизона при 141 бао Будслав
142 бао Кривичи
143 бао Крулевщизна
144 бао Глубоково

И аналогично для Молодечно:

Управление 33 авиабазы Молодечно
133 орс управления Молодечно
145 бао Теклинополь
Подразделение обслуживания авиагарнизона при 141 бао Теклинополь
146 бао Молодечно
147 бао Солы
148 бао Михалишки
146 аэродромно-техническая рота Будслав
147 аэродромно-техническая рота Теклинополь
203 аэродромно-техническая рота Изобелино

http://www.soldat.ru/doc/dis/zap/t12e.html

Правильно не Глубоково, а Глубокое. Аэродром Крулевщизна находился в дер. Моложаны в 5 км южнее от Крулевщизны. Далее, по линии ж. д. от Крулевщизны к
Глубокому соответственно располагались станции Кривичи, Будслав и Докшицы. Расстояние по ж. д. от Крулевщизны до Глубокого 13 км.

Для расправы над белорусами-"западниками" НКВД использовало немецкие концлагеря

28 июля 2009
Кастусь ЛАШКЕВИЧ, TUT.BY

Два года назад в газете "Труд-7" вышло мое интервью с автором сенсационной книги "Недозволенная память: Западная Беларусь в документах и фактах, 1921-1954" подполковником запаса Александром ТАТАРЕНКО о кровавом воссоединении в 1939-м БССР и Западной Беларуси.
Сегодня публикуем беседу с исследователем, посвященную периоду нацистской оккупации Беларуси, проливающую свет на новые, во многом спорные, но шокирующие факты об этом трагичном времени.

Уходя - расстреляй

- С немецким наступлением в июне 1941-го связан трагический и малоисследованный эпизод в белорусской истории: массовое уничтожение заключенных 32 внутренних тюрем НКВД БССР. В основном, это были военнопленные Войска Польского, находившиеся в заточении с осени 1939 года, и политзаключенные. Не успевая вывезти узников, Бюро ЦК КП(б)Б принимает постановление всех уничтожить.

Только в двух барановичских тюрьмах - "Американке" и "Крывое кола" к исходу 22 июня "умерли" более 5 тыс. человек. И все же наибольшего размаха расстрелы достигли на востоке. Неподалеку от Глубокого, в Березвецком монастыре, превращенном в тюрьму НКВД, в два этапа умертвили 3800 человек. Минские чекисты 26-27 июня в урочище Цагельня (район Червеня) расстреляли около 3 тыс. заключенных минских тюрем. Очевидец вспоминал: "Конвой, узнав, что путь перерезан немецким десантом, уложил невольников на дорогу и методично, как учили, выстрелом в затылок из пистолетов ТТ и наганов лишил жизни". Спустя полвека их родные получат реабилитационные документы: "… за отсутствием состава преступления".

Общее число погибших установить невозможно: архивы КГБ закрыты для исследователей.
Известно только, что указом Президиума ВС СССР каратели получили высшие правительственные награды: "За образцовое выполнение боевого задания и
проявленное при этом геройство".

20 тысяч палачей

- В книге вы акцентируете внимание на том, что "к стыду и сожалению, не только простые граждане, но и историки боятся признать: больше всего от немецкой оккупации пострадали евреи"…

- Как свидетельствуют архивные документы, во время оккупации немцы истребили 181 179 жителей Барановичской области, из них 173 581, т.е 95% (!) были евреи. Цифры эти хоть и открытые, но нигде не афишируются.
Нет правды и в утверждении, будто помимо немцев в уничтожении 38 областных гетто участвовали исключительно польские, украинские и балтийские формирования. В Городище, как и в других населенных пунктах Барановичской области, в "окончательном решении еврейского вопроса" проявили рвение и белорусские полицейские. Местные жители все еще вспоминают самых активных: Моцкало, Кулаковского и Кудлача.
Последнего за "особые заслуги" немцы вообще назначили замначальника несвижской тюрьмы. Всего же уничтожением еврейского населения в Беларуси занималось 20 тыс. человек.

Партизанский миф

- Кто первым из местного населения встал на тропу войны с оккупантами?

- Искры народного сопротивления вспыхнули не в лесах, а за колючей проволокой гетто. В 12 гетто на территории Барановичской области действовали подпольные организации, занимавшиеся сбором оружия и подготовкой массовых побегов в лес. На территории одного Барановичского гетто размещалось 17 складов оружия.
Восстания готовились в Барановичском, Мирском, Клецком и Слонимском гетто. В 5-тысячном Несвижском гетто в тяжелом бою повстанцы перебили около 40 немцев и полицаев. Сбежать в лес удалось лишь 25 узникам.

Всего же в партизанских отрядах на территории Беларуси находилось 15 тыс. евреев.

- А как же партизанское движение?

- Созданный советской историографией миф, будто с первых дней оккупации в лесах зародилось народное сопротивление, живет до сих пор. На деле же советское
партизанское движение заявило о себе, организационно оформившись, только в апреле 1943 года с началом работы подпольного обкома партии. Костяк партизанки составили кадровые офицеры КА, НКВД и НКГБ, партийный и комсомольские работники, прибывшие в область 35 организаторских и диверсионных групп.

А первым партизанским отрядом на территории Беларуси, созданным по народной инициативе и из местного населения, стал еврейский отряд Тувия Бельского, насчитывавший более 1000 бойцов и семейный лагерь. Но в официальной хронике белорусской "партизанки" о нем нет ни слова.

Бельский - один из немногих партизанских командиров, действовавший, не дожидаясь директив из Москвы. Идя наперекор сталинской антисемитской политике, он
спасал обреченных на смерть евреев из гетто. Свой отряд - 1230 человек - Бельский вывел из лесу на второй день после освобождения Новогрудка.
Добившись для бойцов удостоверения партизан, он распустил отряд на все четыре стороны, и тем самым спас их от убийственной мобилизации. Думаю, этот мужественный человек, спасший тысячи жизней, заслужил звание Героя Беларуси. Хотя бы посмертно, ведь Бельский скончался в 1987 году в Нью-Йорке.

"Это гражданская война"

- У наших южных соседей известна Украинская повстанческая армия, сражавшаяся одновременно против немцев и советов. Можно ли говорить о подобном явлении в Беларуси?

- После роспуска немцами весной 1943 года Белорусской самообороны (военизированное формирование, созданное для помощи немцам "в борьбе с большевиками и саботажниками" - TUT.BY) некоторые белорусские офицеры открыто выступили против политики нацистов. Так, командир взвода на станции Выгода между Барановичами и Минском лейтенант Слонимский обезоружил крупное подразделение немецкой железнодорожной полиции, создав в лесу антипартизанский отряд им. Калиновского…

После требования создать белорусское национальное правительство во главе с президентом на высылку в Прагу отправляют руководителя Белорусской народной самопомощи (национальная организация, санкционированная нацистами во время окупации - TUT.BY), доктора Ивана Ермаченко. Спустя несколько месяцев из страны вышлют литератора и журналиста Антона Адамовича.
Члены централи БНС Юрий Сакович и Леонид Моряков погибнут от пули наемного убийцы. В декабре 1943 застрелят бургомистра Минска Вацлава Ивановского. Еще на исходе 42-го в Тростенце казнят одного из лидеров национального подполья ксендза Винцента Гадлевского. 1 апреля 1943 года в стенах берлинской тюрьмы уничтожат экзарха униатской церкви Антона Неманцевича…

Все эти люди были связаны с деятельностью подпольной антинемецкой Белорусской независимой партии, постановившей: "Камуністычная Масква ёсьць вораг № 1 беларускага народу, фашысцкая Нямеччына - вораг № 2", и стремившейся создать тайное правительство Белорусской Народной Республики.

- Александр, временами создается впечатление, что вы немного идеализируете деятельность коллаборационистов…

- Нужно понимать: национальные силы надеялись, что противостояние СССР и Германии даст возможность добиться реальной независимости для Беларуси.
Надежду вселяло и заигрывание немцев, которые отдали на откуп белорусам культурную жизнь во время оккупации. Однако коллаборационизм был разный и его идеализации с моей стороны нет.

В книге приведено немало примеров преступлений полицаев. Например, охрану Колдычевского концлагеря осуществляла рота белорусских и польских полицейских. Однажды из лагеря бежало 50 человек, но 17 девушек попали в руки полицаев во главе с Кухто. Им отрезали груди и пригвоздили кольями к земле. Беременную учительницу из Слонима Ядвигу Санчик полицаи сначала изнасиловали, потом переломали пальцы и распороли штыком живот. Преступления чудовищные, но подобная жестокость чаще всего была реакцией на польский и советский террор.

Тот же Колдычевский лагерь был создан по инициативе белорусов для поляков, которые в начале оккупации заняли большинство мест в немецких администрациях и стали массово писать доносы на белорусских деятелей и интеллигенцию. Согласно директиве польской Армии Крайовой, воевавшей против немцев и партизан, "каждый поляк должен помнить, что белорусы - враги польского народа". Так, в приходе Турейск Щучинского повета за белорусскую деятельность зверски замучили священника Алехновича с матушкой. Иеромонаха Лукаша живьем спалили в его приходе около Новогрудка. За отказ предоставлять продукты аковцы сожгли с местным населением более 30 хуторов на Лидчине…

- Очевидно, труднее всех было местным жителям, оказавшимся не просто между Сциллой и Харибдой: с одной стороны - немцы и полицаи, с другой - партизаны
разных мастей, с третьей - аковцы…

- Но наибольшей бедой для селян были именно партизаны. Долгие десятилетия восхвалялся исключительно "героический подвиг белорусских партизан". И никаких нюансов.

Главный удар партизан был направлен не против немцев, а против белорусских политиков и администраторов.

От рук партизан погибло 500 бургомистров с семьями. Но гибли не только коллаборационисты. К примеру, в Слонимском округе с апреля по ноябрь 1942 года от рук партизан погибло 1024 человека, 80% из них - безоружное гражданское население. На конец ноября 1942 года в Барановичской округе убит 31 староста, большая часть сельских волостных управ разграблены. Подпольный обком КП(б)Б поощрял жесткое уничтожение "предателей и их семей" с целью запугать местное население. Так, жену кладовщика немецкой комендатуры под Дятлово, который отказался сотрудничать с партизанами, прибили накрест гвоздями к стене. Партизаны Дмитрия Денисенко (командир 1-го партизанского казачьего отряда - TUT.BY) расстреляли Екатерину Семашко с маленьким ребенком на руках. Новогрудскую крестьянку, мать учителя истории Владимира Нагулевича, народные мстители жестоко пытали. В присутствии сына ей выкололи глаза и отрезали грудь.

Поскольку местное население с большим желанием шло на сотрудничество с немцами, которые хоть иногда соблюдали их интересы, партизаны и подпольщики использовали тактику терактов и провокаций против немцев. Ответная реакция - поголовное уничтожение местного населения и, как следствие, уход людей в лес.

Воспитанник школы НКВД Романов вспоминал: "Нас обучали провоцировать немцев, чтобы они совершали большие преступления и таким образом увеличивали количество партизан".

Первый такой случай произошел в 1943-м, когда после обстрела партизанами шоссе Барановичи-Новогрудок немцы сожгли деревни Каменный Брод, Бельчицы и
Ятвезь на Новогрудчине. Часть населения расстреляли на месте.
Остальных - после пыток в Барановичах. За весь период оккупации немцы провели более 60 карательных экспедиций, уничтожив вместе с жителями 692 деревни.

В тех же районах, где основная часть населения ладила с немцами, партизаны практиковали массовые уничтожения мирных жителей. Так, в 1943-м за отказ идти в лес партизаны расстреляли полдеревни Якимовичи на Слонимщине. Как рассказал мне старожил деревни Партизановка (также в Слонимском районе), на хуторе рядом с деревней за отказ отдать продукты партизаны изрубили тесаками и бросили в колодец большую белорусскую семью. С весны 1943 по июль 1944 года "лесные братья" казнили более 500 жителей Барановичской области за сотрудничество с Армией Крайовой. За сопротивление реквизициям и отказ от вступления в партотряды "народные мстители" казнили более 7 тыс. белорусов.

- В книге вы приводите факты, что советские партизаны распиливали людей пополам, еврейские - отрезали в деревнях головы, энкавэдисты вырезали звезды, солдаты "Беларускай краёвай абароны" и аковцы сжигали живьем. Ад…

- Уже давно пора признать: на оккупированных территориях шла гражданская война. Брат шел на брата, а нацисты использовали эти распри в своих интересах, проливая кровь и одних, и других, и третьих.

Выжить, чтобы умереть

- Совсем немногим известно о чудовищных масштабах мобилизации и послевоенных зачисток.

- Мобилизация 1944-1945 гг. была бессмысленной и безумной, ведь к тому времени Сталин уже располагал самой мощной армией в мире. Потому склоняюсь к мысли:
мобилизация была скрытой формой репрессий, направленной против мужской части населения. Только в Барановичской области более 20 тыс. насильно
мобилизованных в Красную армию погибли на фронтах. В то же время от мобилизации уклонилось почти 100% командного состава Барановичского соединения партизанских отрядов - более 1000 человек.

Лишь в 1990-е гг. стало известно, что более 20 тыс. жителей области с 1944 по 1949 гг. пополнили советские концлагеря. Доподлинно известно, что еще 34 тыс. жителей западных областей войска НКВД отправили на высылку. До 1947 года из советского "рая" в Польшу бежали 274 163 человека. Потому неудивительно, что после войны и зачисток в западных областях почти все руководящие должности были заняты не местными кадрами. Из 1408 работников областных исполнительных комитетов только четвертая часть является местными белорусами. В аппаратах Барановичского областного и городского комитетов партии не было ни одного работника из местного населения.

- Возможно, самый шокирующий раздел книги - посвященный Новогрудскому концлагерю НКВД. Как вам удалось выйти на столь ужасное открытие?

- В ходе работы над материалом я приехал в Новогрудок. Местные указали мне на памятник с надписью: "В годы ВОВ тут погибло 80 тыс. человек". Когда поставили -
никто не помнит. Откуда взяли такую цифру? Говорят, был концлагерь. Я вышел на отечественных и немецких исследователей, убедившись, что нацистского концлагеря для советских военнопленных там не было.
Начинаю отрабатывать версию дальше и нахожу свидетеля, семья которого перебралась в Новогрудок в августе 44-го.

Месяца три его от нас прятали, но в итоге удалось побеседовать с этим человеком и записать его рассказ на диктофон. О лагере НКВД, который с июля 1944 по 1947 гг. базировался на месте нынешнего здания новогрудского ГРОВД, он знает из рассказов отца. По словам собеседника, по самым скромным подсчетам в его ворота загнали более 35 тыс. человек - учителей, врачей, журналистов, солдат и офицеров БКО, да и просто рабочих, трудившихся при немцах. Каждую ночь из-за высоких стен с колючей проволокой доносились истошные крики истязуемых:
"Спасите!", "За что бьете!", "Умираю!". Известны случаи, когда в Новогрудок пригоняли евреев, которым удалось сбежать из Минского гетто…
Старожил назвал и три места массовых расстрелов заключенных войсками НКВД.

Есть сведения о существовании подобных Новогрудскому лагерей на базе нацистских - в Калдычево, Лесной и Волковыске…

- В книге вы называете советские репрессивные органы "красными нацистами". Не слишком ли жестко?

- В конце 1940 года на территории Ляховичского района проживало 49 589 человек, а в 1944-м после возвращения власти советов - 27 537. То есть в 2 раза меньше! Согласно архивным данным, за годы нацистской оккупации (1941-1944) в районе расстреляно и замучено фашистами 1389 жителей, на фронте (в составе РККА) и в партотрядах погибло 1323 человека. Эвакуации и мобилизации населения по официальным данным не проводилось. Куда же делись остальные люди?

Чтобы донести эти страшные факты до людей, я и взялся за книгу. Коммунисты забрали у нас историю, культуру, язык, уничтожили память, оставив, по сути, аборигенную
цивилизацию. Мы и теперь, после без малого двух десятилетий независимости, ощущаем на себе тень советской оккупации, оставаясь заложниками чужих игр. Пока "книги недозволенной памяти" не появятся в каждой области и районе, пока в наших городах стоят памятники убийцам, а имена настоящих героев вычеркнуты из истории, мы не застрахованы и от нового 37-го, и от гражданской войны.

http://news.tut.by/society/143528.html

Такой звонкой побрехушки я еще не встречал!
Брешет и не понимает дурилка, что своей брехней он не оставляет от геббельской версии катынского расстрела камня на камне...

Сообщение Эдуарда Осиповича Мозолевского

Эдвард МОЗОЛЕВСКИ (MOZOLEWSKI Edward, syn Jozefa, ur.1916) жил с родителями в дер. ОЛЬЖЕВО (kolonia OLZEWO), в 15 км. К западу от ЛИДЫ. В 1939 г. он был призван по возрасту в армию (в документах был ошибочно записан 1917-й год рождения, т.к. он родился в Архангельске, где родители были в эвакуации) и служил в Варшаве в 1-м полку ПВО, размещённом в старых казармах по ул. Раковецкой. Командиром был полковник Баран.

В начале войны полк занял позиции на левом берегу Вислы, напротив зоопарка и недалеко от Цитадели, и защищал железнодорожный мост в Варшаве. Боевые действия окончились 28.09.39 г. Войска получили приказ сложить оружие. Подпоручик, командир батареи, в которой служил Эдвард МОЗОЛЕВСКИ, застрелился, когда пришёл приказ о капитуляции.

Осенью 1939 г. Эдвард МОЗОЛЕВСКИ вернулся домой. Затем он продолжил военную службу в 5-м батальоне 77-го пехотного полка АК. Командиром батальона был поручик "Рагнар" (Зайончковски). Его батальону пришлось несколько раз вступать в бой с советскими диверсионными группами, которые закрепились в районе Лиды. После того, как Кремль разорвал отношения с правительством Польши, эти группы начали военные действия против частей АК.

Командиром роты, где служил Эдвард МОЗОЛЕВСКИ, был Пазуркевич (Pazurkiewicz). Была ли это его настоящая фамилия, точно неизвестно. Роте ни разу не пришлось участвовать в боях с гитлеровскими войсками, хотя другие подразделения 77-го полка многократно вели такие бои. Гитлеровцы не появлялись в деревнях, они только охраняли мосты и железную дорогу.

Летом 1943 года батальон атаковал советскую группировку в дер. Ольховка, на левом берегу Немана. Операция оказалась не слишком удачной: первым в атаку пошёл кавалерийский взвод и понёс большие потери. Были потери и в 1-й роте (командир "Pilot"). В этом бою погибли рядовой 1-й роты ПЫПЕЧЬ (PYPEC) из дер. ДАЛЭКЕ (DALEKIE), и Адольф ЧЕРЕП (CZEREP), из той же деревни.

5.03.44 г. рота Пазуркевича ночевала в дер. Филёновце (Filonowce). Утром этого дня она была неожиданно атакована из-за Немана советским десантным отрядом. Рота отбила атаку и перешла в наступление, нанося противнику значительные потери. Однако советская группировка совершила обходной манёвр и захватила деревню, после чего роте Пазуркевича пришлось отходить в сторону Лиды.

В конце лета 1944 г., перед приходом советских войск, батальон "Рагнара" был демобилизован.

С появлением советских войск сразу начались облавы на поляков - бойцов и офицеров АК, их родственников и тех, кто не имел вообще никакого отношения к польской армии.

В середине сентября 1944 г. был арестован Владыслав ХРЫСТУК (CHRYSTUK, р. 1914), также рядовой 5-го батальона, который жил в дер. ДУДАРЫ (DUDARY). Были арестованы и другие из 5-го батальона: Мечислав ШАМРЕЙ (SZAMREJ, р. около 1913), он жил в дер. ХОРНЯТЫ (HORNIATY); братья Ян ЯКУБОВСКИ (р. около 1918) и Болеслав ЯКУБОВСКИ (р. около 1915), а также Станислав ШАМРЕЙ (р. около 1920), - они жили в дер. ДУБЧАНЫ (DUBCZANY). В 70-80 гг. В.ШАМРЕЙ жил в Варшаве.

23.09.44 г. в ОЛЬЖЕВО ворвались три десятка энкаведешников на конях. Они арестовали несколько человек, в том числе Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО и его младшего брата Мечислава МОЗОЛЕВСКОГО. Ещё они искали Альфонса ЧАЙКУ (CZAJKA), но его не было дома, и тогда каратели застрелили его жену Юзефу (р. около 1905) и сына Юзефа (р. около 1928). Потом Альфонса ЧАЙКУ всё-таки арестовали. Что имело против него НКВД, неизвестно: в АК он не служил. Более того, он с 20-х годов был коммунистом, а в 1939-1941 гг. помогал советским властям.

Арестованных каратели погнали пешком, за 15 км, в ЛИДУ и там посадили в КПЗ в одноэтажном доме по ул. Сувальской.

Здесь Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО потащили на допрос к младшему лейтенанту. Следователь ставил к стенке, угрожал расстрелом. Через три дня Эдварда отправили в городскую тюрьму, а брата в военкомат. Мечислава забрали в армию, и в начале 1945 года он погиб на фронте.

В ЛИДСКОЙ тюрьме Эдвард МОЗОЛЕВСКИ просидел три месяца в большой камере на 2-м этаже, где находились примерно 40 узников. Спали они все на нарах. Каждый день всех выводили на прогулку. В камере сидели Владыслав ЛАБАН (LABAN, р. около 1919) из дер. ДУДАРЫ (после освобождения из лагеря он живёт в Ольжево) и Зенон ЗУБЕР (ZUBER Zenon, s. Piotra; р. около 1920) из дер. ВАВЮРКА (miejscow. WAWIORKA). После этого Эдвард МОЗОЛЕВСКИ больше не встречал З.ЗУБЕРА и не знает его дальнейшей судьбы.

В тюрьме Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО почти каждую ночь гоняли на допросы. Правда, днём можно было спать.

15.12.44 г. его вызвали днём и повели на 1-й этаж тюрьмы. Там заседал "трибунал войск НКВД Белорусского военного округа". МОЗОЛЕВСКОГО "судили " одного, не больше 15-20 минут, и быстро зачитали срок: 10 лет по ст. 63-1 (58-1а).

24.12.44 г. Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО, ЛАБАНА (он тоже получил 10 лет по ст. 63-1) и многих других вызвали на этап. Их погрузили в столыпинские вагоны, привезли в ОРШУ и отправили на пересылку - в каменную тюрьму в черте города. Эдвард МОЗОЛЕВСКИ и ЛАБАН попали в большую камеру без нар, где было примерно 200 человек. Там они отсидели три месяца без единой прогулки. Только раз их водили в баню, где была одна холодная вода. Как-то целую неделю подряд не было хлеба. Взамен хлеба давали баланду.

За эти три месяца в камере погибло от голода и болезней примерно 20 узников - каждый десятый. Трупы прятали по нескольку дней, чтобы получать на мертвецов пайки. В камере было много красноармейцев, посаженных за грабежи и прочую уголовщину. И здесь они не давали житья политзэкам.

Уже весной, в марте 1945 г., камеру вывели на этап. Везли в товарных вагонах. Нары в вагоне были только с одной стороны, и на них расположились воры, а все остальные - на полу.

По дороге нигде не выпускали. "Проверки" устраивали днём и ночью, когда вздумается. При этом "пересчитывали" деревянными молотками. В пути давали хлеб и баланду. Посередине вагона стояла железная печка.

Состав выгрузили прямо в РЕВУЧЕМ, на 7-м л/п КРАСЛАГА, к северу от РЕШОТ. Зона находилась за 100-200 метров от железной дороги. В ней было 7 или 8 наземных деревянных бараков с двухэтажными нарами. В бараке помещались 2 бригады, примерно по 30 человек каждая. Бригадирами и помощниками работали исключительно воры. "Старожилы" лагпункта рассказывали, что за время войны здесь погибло две тысячи узников, в основном литовцев и латышей. Женщин в зоне не было.

Узники работали на лесоповале, в оцеплении, за 3-4 км от зоны. Время от времени гоняли на погрузку шпал к шпалорезке (шпалозаводу). У Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО бригадиром был украинец Павел Грищенко (р. около 1920), арестованный на фронте, возможно, за дезертирство. Бригадир грабил своих подчинённых и издевался над ними.

Все воскресенья были выходные, только бригадам грузчиков и в воскресенье приходилось работать, если подавались на погрузку вагоны. 9.05.45 г. сделали выходной. После этого многие ещё долго надеялись на амнистию. На лесоповале работали от зари до зари. Первое время конвой тоже зависел от выполнения плана, и поэтому зэков держали в лесу дотемна, заставляя давать кубы. Позднее этого уже не было.

Эдвард МОЗОЛЕВСКИ и его напарник-латыш не гонялись за повышенной пайкой и делали столько работы, сколько им позволяли силы. Раз опер (в чине майора) вызвал Эдварда: "Мозолевский, почему норму не выполняете?" - "Как кормят, так и выполняем". - "А ты думай, что кило хлеба получаешь!" - "А вы думайте, что я 12 кубов делаю!" - ответил Эдвард и получил 3 дня карцера.

В мае или июне 1945 г. на 7-м л/п погиб молодой поляк из дер. РАДЗИВОНИШКИ (RADZIWONISZKI). Когда Эдвард МОЗОЛЕВСКИ после освобождения из ссылки ездил на родину, он сообщил эту печальную весть семье погибшего земляка.

Погибших вывозили из зоны на подводе. На вахте мертвецам протыкали грудь штыком. Хоронили недалеко от зоны.

В одном этапе с Эдвардом МОЗОЛЕВСКИМ попал на 7-й л/п поляк Станислав СЕГЕНЬ (SIEGIEN, р. около 1918), из ЛИДСКОГО повята. Сюда же попал Вл.ЛАБАН.

В лагере было много литовцев и латышей. Некоторые из них сидели в КРАСЛАГЕ ещё с 1941 г., другие попали сюда в 1945 г. Среди литовцев был католический священник АЛЕКСАНДРАВИЧУС (р. около 1912). Он сидел в КРАСЛАГЕ с 1945 г., срок 10 лет. Он свободно владел польским языком и принимал исповеди у Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО. Сидел там и латыш-священник (видимо, тоже католический). Польских священников в КРАСЛАГЕ Эдвард МОЗОЛЕВСКИ не встречал ни разу.

Эдвард МОЗОЛЕВСКИ просидел на 7-м л/п около двух лет. Потом его отправили на 4-й л/п, тоже на лесоповал. Этот лагерь находился между дер. Лебяжье и Тунгуской. Весной 1947 г. там был побег, но беглецов через 1-2 дня настигли и убили. Трупы бросили в зоне и показывали на разводе.

Ещё через полгода, летом 1947 года, доходяг, в т.ч. МОЗОЛЕВСКОГО, перегнали пешком за несколько км, на 6-й л/п. Это была сельхоззона и одновременно инвалидный лагерь, тоже мужской. Первые полгода на 6-м л/п Эдвард МОЗОЛЕВСКИ пролежал в полустационаре: после лесоповала он весил 32 кг и от пеллагры весь покрылся бляшками. Одно время санитары связывали ему руки, чтобы он не чесал себя до крови.

На 6-м л/п были хорошие врачи - КОЧЕТКОВ и ХАЧАТУРОВ (оба р. около 1905). Тот и другой сидели "до особого распоряжения" (т.е., видимо, сроки у них уже закончились). В полустационаре работали санитарами ЛЕОНОВ (он тоже сидел "до особого") и Станислав ГОЛОВАЧ (GOLOWACZ), поляк из ЛИДСКОГО повята. Вместе с ним работал санитаром С.СЕГЕНЬ, который также оказался на 6-м л/п. Туда попал и В.ЛАБАН, но он работал на общих.

После лечения Эдвард МОЗОЛЕВСКИ попал на полевые работы. Там выращивали картошку, горох, овёс. На поле узники варили картошку в котелках и делились с охранниками.

Весной 1950 г. 58-ю статью отправили с 6-го л/п на этап в ПЕСЧАНЛАГ. Этап выгрузили в ЧУРБАЙ-НУРЕ, к югу от КАРАГАНДЫ. Эдвард МОЗОЛЕВСКИ и другие попали в зону, где всем повесили номера и сразу стали гонять на строительство посёлка из щитовых финских домиков. В.ЛАБАН, С.СЕГЕНЬ и С.ГОЛОВАЧ также были отправлены в ЧУРБАЙ-НУРУ, но попали в другую зону. ЛАБАН отсидел остаток срока в КАЗАХСТАНЕ.

Там ещё лежал снег и дули сильные ветры. На работу возили грузовиками. На стройке узники жгли костры из деталей домов: другого топлива не было.

Через некоторое время Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО с другими узниками перегнали на 7-й л/п. Поблизости находились ещё две мужские зоны: 1-й л/п и 4-й л/п. Узники этих зон рыли ствол угольной шахты. Круглый ствол диаметром 6 метров пробивали отбойными молотками до глубины 70 метров сквозь очень твёрдую скальную породу. Дальше уже шли угольные пласты, но они перемежались с такой же твёрдой породой.

Однажды в начале 1953 г., когда шахта уже достигла глубины более 100 метров, оборвался подъёмник, на котором узники спускались на дно ствола. Погибло 7 человек.

В зоне стояло примерно 5 длинных деревянных бараков, по 4 бригады в каждом бараке. Бригада насчитывала по 25-30 человек. В бараках были 2-этажные нары. Среди заключённых были 25-летники, но преобладали 10-летние сроки. Такие сроки имели и поляки, - и аковец Станислав КРУГЛЫ (KRUGLY, р.около 1925), и ЛЯСКОВСКИ (LASKOWSKI, р. около 1910) из ВАРШАВЫ, и однополчанин Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО, боец 5-го батальона Франчишек УРБАНОВИЧ (URBANOWICZ, р. около 1920) из дер. ТАБАЛА (TABALA), в 10 км от ОЛЬЖЕВО. Их Эдвард встретил на 7-м л/п в ЧУРБАЙ-НУРЕ.

Там же сидел польский католический священник Станислав РЫШКО (RYSZKO, р.около 1918) из ПИНСКА (PINSK). У него был срок 25 лет. Он принимал исповеди у католиков.

В этой зоне Эдварду МОЗОЛЕВСКОМУ повесили другой номер. Он тоже состоял из буквы и трёх цифр: 727. Бригадиром был югослав, который во время оккупации работал шофёром и возил немецкого генерала.

Однажды на 7-м л/п раскрылся подготовленный побег. Группа узников вела подкоп, но не из зоны, а, наоборот, в зону: из находившегося недалеко от неё шурфа. На небольшой глубине грунт был мягкий, с большой примесью песка. Грунт вывозили вместе с породой. Подкоп уже достиг территории лагеря, но кто-то стукнул оперу, и побег сорвался.

В зоне не было никакого радиорепродуктора. В марте 1953 г. узники ничего не знали, пока новость не объявили на разводе. Осенью 1953 г. Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО, Ф.УРБАНОВИЧА и многих других вызвали на этап (вероятно, тех, кому до конца срока оставалось 1-2 года).

Их привезли в ОМСК и отправили в лагерь при строительстве ТЭЦ, примерно в 15 км к востоку от города. Это тоже был режимный лагерь (КАМЫШЛАГ), где находилась только 58-я ст.

Там первое время гоняли на разгрузку барж, на берег Иртыша, а потом на строительство ТЭЦ. В этой зоне было радио (репродуктор). Там опять поменяли номера, тоже буква и три цифры: А-144.

В ОМСКЕ Эдвард МОЗОЛЕВСКИ встретил ещё одного своего однополчанина из 5-го батальона. Это был Виктор ВРУБЕЛЬ (WROBEL, р. около 1921) из дер. ДЗИТРЫКИ (DZITRYKI). Его также забрали в 1944 г. и дали 10 лет. Он освободился позднее Эдварда МОЗОЛЕВСКОГО и после освобождения уехал в Польшу. В этом лагере сидели и большесрочники. Однажды в апреле 1954 г. зону взбудоражил смелый, хорошо подготовленный (и, видимо, успешный) побег. Пятеро 25-летников заранее изготовили и покрасили под цвет товарных вагонов деревянный щит, по размеру такой же, как торцевая стенка вагона. Когда всё было готово, они залезли в рабочее время в пустой вагон на подъездной ветке, затащили за собой щит и спрятались за ним в конце вагона. Порожняк уехал, а в нём уехали и они. Потом зону два дня не гоняли на работу - искали беглецов.

В лагере было много украинцев. Когда 16.05.54 г. Эдвард МОЗОЛЕВСКИ получил справку об освобождении (она не сохранилась) и был отправлен в ссыльном этапе в КРАСНОЯРСК, вместе с ним ехали из этой же зоны отсидевшие по 10 лет украинцы: ПАЛЕХА, Левко (Леонтий) ЧМЕЛИК и Алексей САКАВЕЦ (все они р. около 1920). Они вместе попали в барак по улице Озёрной (на Каче, ныне около к/т "Космос"). Позднее, после 1956 г., САКАВЕЦ вернулся на Украину. В бараке ссыльных на Озёрной жил также украинец ЯБЛОНСКИЙ. Потом, в 1957 г., он уехал в Польшу.

Ф.УРБАНОВИЧ освободился позднее, чем Эдвард МОЗОЛЕВСКИ, но тоже попал на ссылку в КРАСНОЯРСК. В 1957 г. он уехал в Польшу.

Эдвард МОЗОЛЕВСКИ получил реабилитацию только в 1993 г., из Гродненского облсуда.

6.12.93 г. Записал В.С.Биргер, Красноярск, об-во "Мемориал"

В архиве: архивная справка Э.Мозолевского.

http://www.memorial.krsk.ru/svidet/mmozol.htm

Дачыненьні польскага і беларускага нацыянальнага рухаў падчас нямецкай акупацыі 1941-1944 гг. застаюцца малавывучанымі. Ёсьць згадкі пра перамовыз падпольлем АК прадстаўнікоў Арганізацыі беларускіх нацыяналістаў. Менш вядомыя факты кантактаў паміж польскімі партызанамі і беларускімі вайсковымі фармацыямі. Антыбеларускі тэрор, які разгарнула на Лідчыне польскае падпольле, мог справакаваць адэкватныя захады з боку беларускіх збройных сілаў. З мэтай недапушчэньня гэтай “малой вайны” у 1944 г. адбываліся перамовы паміж беларускімі і польскімі вайскоўцамі.
Паводле былога камандзіра Наваградзкага беларускага эскадрону Барыса Рагулі, у сакавіку 1944 г. галоўны камандзір БКА Ф.Кушаль паслаў яго ў Вільню на перамовы з кіраўніцтвам польскай АК. Сустрэча з “Вількам” (палкоўнікам Аляксандрам Крыжаноўскім, камандантам Віленскай акругі АК) адбылася на кансьпірацыйнай кватэры. Рагуля паведаміў, што ён прыбыў ад Кушаля.“Падчас перамоваў я спытаў, ці могуць палякі нам дапамагчы зброяй, — успамінае Б.Рагуля. — Зброі яны не маглі нам даць, бо самыя атрымоўвалі яе аднемцаў. Я запатрабаваў, каб яны спынілі антыбеларускі тэрор. Сказаў, што калі яны яго будуць працягваць супраць беларусаў на Лідчыне, дык мы можам зьнішчыць палякаў на Наваградчыне, дзе мы маем больш сілы. Палякі пачалі казаць, што не яны забіваюць беларусаў, а нейкія бандыты. Я мусіў пагадзіцца, што гэта робіцца бяз іх загаду” (Паведамленьне Б.Рагулі аўтару ад 5 ліпеня 1997 г., Вільня). Пра імкненьне Кушаля ў 1943—1944 гг. устанавіць сувязь з польскім эміграцыйным урадам сьведчыў на допыце ў турме савецкай дзяржбясьпекі маёр БКА Ўсевалад Родзька. У Вільні перамовы з кіраўніцтвам польскага падпольля вясной 1944 г. вёў Станіслаў Грынкевіч, які, нібыта, дзейнічаў упаразуменьні з прэзыдэнтам БЦР Р. Астроўскім. Акрамя выключна палітычных прапановаў зь беларускага боку быў і пункт пра падзел “зонаў уплыву” беларускіх вайсковых аддзелаў і польскай партызанкі, спыненьня “ўсялякіх варожых дзеяньняў паміж імі” і распрацоўкі сумеснага пляну “барацьбы як супраць немцаў, так і супраць чырвоных партызанаў”. Але перамовы аказаліся безвыніковымі (Акшевский И., Сенюков Г. Откровения бургомистра Витебска // Белорусская нива, 1994, 20 студзеня).
У тым жа сакавіку 1944-га беларуска-польскія перамовы праходзілі і на Наваградчыне. Яны праходзілі па схеме віленскай сустрэчы, калі ніякіх пісьмовых дамоўленасьцяў не прымалася, а ішло толькі абмеркаваньне тагачасных беларуска-польскіх стасункаў.
Беларусы патрабавалі спыніць антыбеларускі тэрор, пагражалі, а палякі ўсё адмаўлялі.
Пагаварылі, пабразгалі зброяй і разыйшліся. Як бачым, беларускія вайскоўцы былі настроеныя вырашыць гэтую праблему мірным шляхам.
Адпраўляючы ў Бярозаўку аддзел Уладзімера Сіўка, Рагуля сказаў яму, каб “ён пастараўся не праліваць крыві, бо яеўжо шмат праліта” .
У гэтым нумары “БР” мы друкуем успаміны пра беларуска-польскія перамовы ў сакавіку 1944 г. на Наваградчыне. Адным з аўтараў гэтага тэксту, які ўпершыню быў надрукаваны ў эміграцыйным часопісе “Наперад!” (1953, № 24-26; перадрук— Юрэвіч Л. Жыцьцё пад агнём. Партрэт беларускага военачальніка і палітычнага дзеяча Барыса Рагулі на фоне яго эпохі. Менск, 1999) пад псеўданімам “Рагулявец”, быў Барыс Рагуля. З-за таго,
што ўсе тры ўдзельнікі перамоваў зь беларускага боку апынуліся пасьля ў савецкіх канцлягерах, успаміны пісалі не непасрэдныя сьведкі тых падзеяў, адсюль памылкі і недакладнасьці.. Іх выпраўляе сваім камэнтаром Уладзімер Сіўко. Ягоныя ўспаміны друкуюцца ўпершыню.
Сяргей Ёрш Аднэй сакавіковай раніцы прыйшла ў Наваградак навіна, што Палякі перайшлі Нёман і занялі шкляную гуту ў Бярозаўцы. Гэта была першая паважная акцыя польскіх партызанаў зь Лідчыны ў Наваградзкай Акрузе. Тут трэба даць колькі словаў паясьненьня адносна польскага партызанскага руху ў тых ваколіцах. Пачатак польскага руху датуецца прыблізна з пачатку 1942 году. Асноўнай ягонай базай была якраз Лідчына. Жыхарства Лідчыны ў сваёй аснове амаль стопрацэнтна беларускае, ня лічачы невялікае колькасьці асаднікаў і былых польскіх урадаўцаў, насланых польскім урадам у часе існаваньня польскае дзяржавы.
Жыхарства гутарыць прыгожай беларускай мовай і незважаючы на надлюдзкія палянізатарскія высілкі польскага ўраду, яно засталося ў сваёй аснове беларускае. Аднак дзякуючы таму, што ў пераважальнай бальшыні было яно каталіцкага веравызнаньня, польскія сьвятары мелі тут шырокае поле дзеяньня. Выкарыстоўваючы свой духоўны сан і глыбокую традыцыйную рэлігійнасьць беларускага народу, яны вязалі паняцьце веравызнаньня з нацыянальнасьцяй. Зразумела, гэная акцыя не закранала сьведамай часткі беларускай інтэлігенцыі, якая бачыла ўсю пэрфіднасьць тактыкі польскага клеру, але сярод шырэйшых масаў гэта пакінула ці малы сьлед. Тыя нешматлікія беларускія каталіцкія сьвятары, якім нейкім цудам удалося здабыць сьвятарскі сан, залежалі ад польскай каталіцкай герархіі, якая пры першай праяве нацыянальнай дзейнасьці гэткага сьвятара высылала яго ў польскія асяродкі.
Вось гэная акцыя польскага клеру і падрыхтавала падатны грунт для польскіх партызанаў у Лідчыне. У часе нямецкае акупацыі Палякі захапілі ўсе ключавыя адміністрацыйныя і гаспадарскія становішчы.
Яны абставілі Немцаў сваімі перакладнікамі, засноўвалі польскія школы.
Касьцёлы сталіся асяродкамі польскае акцыі. Беларускія патрыёты прадстаўляліся Палякамі як камуністыя, былі перасьледаваныя нямецкім СД.
Наваградзкая Акруга старалася дапамагаць у меру магчымасьцяў беларускаму актыву Ліды, высылаючы туды першым чынам маладых настаўнікаў. Трэба адцеміць, што яны прарабілі там вялізарную нацыянальную працу. Нельга не адцеміць той фізычнай і духовай апоры для Беларусаў Лідчыны, якую ім даў чыгуначны баталён, зарганізаваны ў Наваградку капітанам Сажычам1, ды высланы ў Ліду.
Зразумела, што насельніцтва Наваградзкае Акругі зь непакоем сачыла за падзеямі ў Лідчыне. Кажны новы атэнтат Палякаў на беларускі актыў выклікаў хвалю абурэньня й жаданьне помсты. Змаганьне аднак было тым цяжэйшае, што пачынаючы ад канца 1943 году польскія партызаны зьмянілі тактыку й спынілі змаганьне супраць Немцаў, дамовіўшыся з апошнімі на супольную акцыю супраць чырвоных партызанаў. Немцы давалі ім зброю, амуніцыю й уніформы, а таксама пакрывалі іх крымінальныя вычыны ў дачыненьні да беларускага жыхарства.
Зусім зразумела, што заняцьце шкляной гуты ў Бярозаўцы Палякамі выклікала абурэньне сярод наваградчан. Жаўнеры эскадрону дамагаліся неадкладнага дзеяньня. Гульня Немцаў была тут ясная: Палякі занялі гуту із згодай нямецкіх уладаў, якім залежала адначасна аслабіць эскадрон.
Для эскадрону сутычка з добра ўзброенымі Палякамі, нат пераможная, была нявыгадная.
Аднак пакінуць Палякаў на “сваёй” тэрыторыі было абсалютна недапушчальна. На нарадзе камандзераў зьвязаў з камандзерам эскадрону было пастаноўлена здабыць гуту, але раней папрабаваць прымусіць Палякаў пакінуць гуту бяз бою. Каманду пераняў ст. лейт. С[іўко].2
Цэлы дзень кіпела рыхтоўля да маршу. Папаўняліся стужкі “максімаў”, набівалісядыскі “дзехцяроў”. На сьвітаньні эскадрон выйшаў у паход. Каля паўдня перад жаўнерамі зарысаваліся коміны гуты, а на найвышэйшай зь іх вісеўпольскі сьцяг. Заціснуліся рукі на стрэльбах.
Зьвязы занялі вызначаныя пазыцыі. Мінамёты і на той час адзіная супрацьпанцырная гармата з гатовай да бою абслугай чакалі на загад каб пачацьбой.
Ст. лейтэнант С[іўко] меў гатовы плян. Ліст да камандзера польскага аддзелу ляжаў у ягонай кішані. У ім было сфармуляванае ўльтыматыўнае дамаганьне неадкладнага адступу Палякаў за Нёман. С[іўко] падклікаў аднаго селяніна і даручыў яму перадаць ліст собскаручна камандзеру польскага аддзелу. Палякам было дадзена дзьве гадзіны часу.
Камандзер глянуў на гадзіньнік. Роўна поўдзень. Ён дапісаў нешта ў ліст, заклеіў і перадаў селяніну. За некалькі часінаў той ужо быў каля першых забудоваў вёскі. Два польскія жаўнеры выскачылі з-за хаты насупраць яго і неўзабаве зьніклі ў забудовах.
Памаленьку пасоўваецца стрэлка гадзіньніка. Жаўнеры гараць нецерпялівасьцяй. Ніхто ня верыць у мірнае палагоджаньне канфлікту. У іхных вачох устаюць постаці дзесяткаў і сотняў забітых беларускіх патрыётаў. Тыпічны праяў рыцарскасьці польскіх партызанаў: данос у СД або куля ў плечы.
Стрэлка мінае першую гадзіну. Камандзеры зьвязаў маюць апошнюю нараду з С[іўко].
— Пачынаем пунктуальна ў дзьве гадзіны. Другі зьвяз павінен заняць якнайхутчэй мост цераз Нёман. Пакінуць адну дружыну і атакаваць Бярозаўкуз паўночнага боку. Трэйці зьвяз пад прыкрыцьцём мінамётаў і цяжкіх кулямётаў зойме першыя забудовы. Першы зьвяз у рэзэрве. На белуюракету заняцьпершыя забудовы ўправа ад гуты! — палі апошнія словы С[іўко].
Гадзіна 1,45. На дарозе паказваецца постаць селяніна. Адначасна польскі сьцяг на коміне гуты паволі апушчаецца. За некалькі часін камандзер трымае ліст у руках.
Палякі пастанавілі адступіць за Нёман. Роўна а 2-й гадзіне эскадрон увайшоў баявым парадкам у гуту. Тэлефанічная сувязь з Наваградкам была навязана неадкладна. І паплыла па дроце радасная вестка аб бяскрывавай перамозе эскадрону. [...]
На наступны дзень Палякі прыслалі дэлегацыю з прапановаю наладжаньня сустрэчы камандзераў польскіх партызанскіх аддзелаў у Лідчыне з ахвіцэрамі эскадрону. Як месца сустрэчы, яны запрапанавалі адзін хутар каля двух кілямэтраў ад Бярозаўкі. З кажнага боку будзе трох дэлегатаў.
Адны й другія павінны забавязацца прыйсьці бяз эскорты і толькі з бакавой зброяй. Мэта сустрэчы: шуканьне паразуменьня між двума бакамі ў супольным змаганьні супроць чырвоных партызанаў. Ст. лейт. С[іўко] пасьля кароткае нарады даў сваю згоду. Трэба сказаць, што пры наяве ведамых падступных мэтадаў Палякаў, такая сустрэча была больш чым рызыкоўная і вымагала вялікай адвагі нашых камандзераў. Ст. лейт. С[іўко] ў таварыстве лейт. М. і падахвіц. У.роўна а дванаццатай гадзіне выйшаў на ўмоўленае месца сустрэчы. Дзьве дружыны ў поўнай баёвай гатоўнасьці былі вызначаны на ўсялякую непрадбачаную эвэнтуальнасьць. На хутары сустрэў нашых камандзераў маёр Рогэр (так ён прынамся прадставіўся).
Перад быстрым аднак вокам падахвіцэра У. не схаваўся аддзел польскіх партызанаў у сіле каля 30-х чалавек, што залёг ў кустах мэтраў 300 ад хутару. Ён паінфармаваў аб гэтым камандзераў. Маёр Рогэр, зразумеўшы сказанае, зрабіў выгляд, што ён аб гэтым нічога ня ведаў, і што гэтыя жаўнеры апыніліся там безь ягонага ведама. Ім ён даў загад неадкладна пакінуць раён хутару.
Атмасфэра была даволі напружаная. Паміма добрага абеду і самагону, гутарка ня клеілася. Нашы адмовіліся піць. Нарэшце Палякі прыступілі да справы. Пасьля доўгага ўступу аб міжнароднай сытуацыі ды няўхільным прыходзе бальшавікоў, яны імкнуліся пераканаць, што польскі лёнданскі ўрад будзе мець дастаткова ўплываў на міжнародныя падзеі, каб захаваць Польшчу незалежнай дзяржавай у старых межах ды што для Беларусаў адзіны выхад —гэта супрацоўніцтва цяпер з Палякамі. Гэта будзе дастаткова ацэнена апошнімі, і ў будучыні належна ўзнагароджана ў шырэйшым нацыянальным маштабе. На вуснах С[іўко] паявілася дабратлівая нядвузначная ўсьмешка.
— За нашон вольносьць і вашон, ня так? — папытаў ён.
— Як сен цешэн жэ пан мне зрозумял, власьне о то ходзі, — ускрыкнуў радасна маёр, пасьпяшаўшыся з выснавамі.
— Вось у гэтым і справа, — ужо паважна адказаў С[іўко]. — Нельга ашукваць два разы на тую самую прынаду. Гэта не бярэ. Зрэштай такога характару гутаркі павінны весьціся ў дзяржаўным маштабе. Вашую вольнасьць мы пазналі і нацешыліся ёю дастаткова за дваццаць гадоў вашага панаваньня. Маем годзе. Прапаную гутарыць больш аб нашых лякальных справах. Мне ведама, штовы атрымоўваеце зброю ад Немцаў. Мы таксама. Мы змагаемся супраць чырвоных партызанаў. Вы ад некаторага часу таксама павярнулі зброю супраць бальшавікоў. Але ёсьць адно ”але”: вы змагаецеся першым чынам супраць Беларусаў, вынішчаючы нацыянальна сьведамы элемэнт, які ў канчальным выпадку так сама як і вы змагаецца супраць бальшавікоў. Не за Немцаў, але за лепшуюбудучыню свайго народу. Нашая мэта — незалежная Беларусь. Зразумела, што пажадана, каб нашыя народы жылі ў добрасуседзкіх дачыненьнях, але дзеля гэтага трэба ўжо сяньня палажыць да гэтага асновы. Вашая праступная тактыка адносна Беларусаў у Лідзкай акрузе ў ніякім выпадку ня спрыяе гэтай мэце. Дайце выясьненьні што да забойстваў Беларусаў.
Маёр быў выразна занепакоены.
— Бачыце, цяжка ўтрымаць дысцыпліну ў партызанскім жыцьці. Гэта былі выпадкі, зробленыя бязь ведама галоўнага камандаваньня. Вы разумееце, што існуюць паасобныя нездысцыплінаваныя банды, і нам цяжка мець над імі кантролю. Але ў нас ёсьць загад не чапаць беларускага насельніцтва. Вы павінны гэта зразумець…
— Так, я добра разумею і раблю з гэтага адпаведны выснаў: нельга дагаворвацца аб супольнай акцыі з камандзерамі, якія ня маюць аўтарытэту над сваімі жаўнерамі. З майго боку наступная прапанова: вы павінны неадкладна спыніць тэрарыстычную акцыю супраць беларускага актыву. Даём вам час да перакананьня нас у вашых добрых намерах. Прапаную пасьля аднаго месяцасустрэцца зноў. У выпадку аднак, калі тэрарыстычная акцыя паўторыцца, мыбудзем змушаны адказаць тэрорам на тэрор і пачнем сыстэматычную акцыю вынішчаньня Палякаў на тэрыторыі Наваградзкае Акругі. Я скончыў. Разьвітваючыся, С[іўко] дaдaў: — Прапаную Вам да сяньня вечара вывесьці ўсе вашыаддзелы за Нёман, каб ухіліцца ад непатрэбных сутычак. 3 Увечары нашая дэлегацыя, расказваючы аб сустрэчы, знайшла поўную падтрымку ў занятым у гутарках з Палякамі становішчы.
Спасылкі:
1 Язэп Сажыч (нар. у 1917 г.) — актыўны ўдзельнік беларускага вайсковага руху часоў Другой сусьветнай вайны, сябра Беларускай Незалежніцкай Партыі. З 1944 г. жыў на эміграцыі. У 1982-97 гадах ачольваў Раду БНР, генэрал. Жыве ў ЗША.
2 Уладзімер Сіўко (1916 — 2003) — беларускі вайсковы дзяяч, паэт. Летам 1944 г. ня змог выехаць на Захад, жыў у Вільні. Арыштаваны ў жніўні 1945 г., зьняволеньне адбываў на Калыме. Памёр у Магілёве.
3 Сам Ул. Сіўко, пасьля прачытаньня гэтага тэксту ў ліпені 1996 г., прапанаваў такую вэрсію таго, як праходзілі перамовы: “Акоўцы першыя прапанавалі нам сустрэцца. Ад іх на сустрэчы былі “Жбік”, “Рысь” і “Вільк”, а са мною прыехалі Язэп Крака і Іван Прасьняк.
Канешне, у часопіснай публікацыі тут пераблыталі, бо я не магу не памятаць, хто там быў са мной. Крака тады яшчэ быў падафіцэрам.
Сустракаліся мы з палякамі не на хутары, а ў палацы графа Штольле (месьціўся ў кілямэтры ад Бярозаўкі). Акоўцы ведалі, што я падхарунжы польскі, і што Крака — былы падафіцэр. Ён служыў у “Першым пулку шолізераў Язэпа Пілсудскего”, гэта быў такі род войскаў, кавалерыйская частка. Былым польскім падафіцэрам быў і Прасьняк.
Мы сядзелі з палякамі за сталом, выпівалі (стол сарганізавалі яны). І мы дагаварыліся, каб яны нас не трывожылі, тады й мы іх трывожыць ня будзем. Няхай яны сядзяць там, за Нёманам, хай твораць там сваю “рэспубліку”. А мы будзем бараніць Бярозаўку, так, як нам і загадана. А ў Бярозаўцы жыло польскае насельніцтва, каталікі. І яны мелі сувязь з АК.
Мы іх ня крыўдзілі, не рабілі ім нічога дрэннага. Так што нашых хлопцаў бярозаўцы нават у госьці запрашалі. Былі такія факты.
Іван Прасьняк быў родам з Запольля Ятранскага. Яго пасьля судзілі бальшавікі. Адсядзеў і вярнуўся на Наваградчыну. Працаваў Прасьняк у Запольлі. Зь ім я спаткаўся толькі аднойчы, калі ён прыяжджаў у Любчу.
Прасьняк ужо памёр. Язэп Крака родам зь вёскі Віньніца, што знаходзіцца недалёка ад Наваградку. Нарадзіўся ён, прыблізна, у 1914 годзе. Быў ён лейтэнантам, як і ўсе камандзіры зьвязаў. Калі пачалася мабілізацыя ў Беларускую Краёвую Абарону, Крака быў прыкамандзіраваны ў Любчу. Тут таксама быў арганізаваны батальён.
Язэпа Краку арыштавалі саветы. Сядзеў ён у лягерах, а пасьля быўу Комі, у Карэліі. Жыў на Ўкраіне, некалькі разоў прыяжджаў да мяне”. (Паводле дыктафоннага запісу ўспамінаў Ул. Сіўка ад ліпеня 1996 г. Захоўваецца ў асабістым архіве С. Ярша)

http://www.kamunikat.org/download.php?item=5843-1.pdf&pubref=5843

В годы Великой Отечественной войны
Дата: 08/02/2007
Тема: Газета "На страже"

представители милиции плечом к плечу с действующими частями Красной Армии преграждали путь шагавшей по Европе орде с нацистской свастикой. Судьба защитников Отечества в милицейских шинелях - неотъемлемая страница истории Великой Победы. Сегодня мы попытаемся разобраться, какую роль сыграли ОВД Беларуси в борьбе против нацистского агрессора. Наш консультант - полковник милиции, профессор Анатолий ШАРКОВ, посвятивший изучению этих вопросов несколько десятилетий.
...

Нельзя не вспомнить еще об одной специфической задаче, возлагаемой на органы внутренних дел в военное время. Это эвакуация заключенных с территории Западной Беларуси.
Народный комиссариат путей сообщения СССР выделил для этой миссии 567
железнодорожных вагонов. Однако стремительное продвижение вражеских войск практически полностью сорвало эвакуацию обитателей белорусских тюрем. По данным главного лагерного управления удалось установить, что только колонии № 1 (начальник Кравцов) и № 5 (начальник Карпенко) провели эвакуацию удовлетворительно. Остальные начальники подразделений расстреляли большую часть заключенных, не успели вывезти личные дела, документы, имущество и ценности, а также растеряли и личный состав.
В документальном рассказе С. Сабурова «Спецзадание выполнено» описан один из эпизодов такой эвакуации. С Минского железнодорожного вокзала отправляется в тыл эшелон с заводским оборудованием. В спецвагоне под охраной 10 конвоиров находилось 40 заключенных из Минской тюрьмы. Около Березины в результате вражеской бомбежки поезд слетел под откос. 32 заключенных и 4 конвоира, похоронив убитых, приняли решение следовать далее пешим ходом. При этом колонна неоднократно наталкивалась на противника. Тогда заключенные вместе с конвоирами становились плечом к плечу и отбивались от врагов оружием, подобранным на местах боев. Так 4 милиционера и 27 заключенных вышли в расположение советских войск. Конвоиры были награждены медалями, а всем заключенным сняли судимости и направили в части Красной Армии.
По свидетельствам очевидцев, заключенных из Глубокской тюрьмы также погнали колонной вдоль Двины. Появившиеся вражеские самолеты поначалу с методичной точностью расстреливали конвоиров, целясь в красный верх фуражек. Затем под пулеметными очередями полегли и все заключенные...
В архивных документах сохранились и такие леденящие душу подробности. Когда колонна выдвинулась от здания тюрьмы, то некоторые уголовники стали выкрикивать: «Да здравствует Гитлер!».
Начальник тюрьмы Приемышев ответил им достаточно жестко. Около ближайшего леса из 916 подконвойных расстрелял 600 таких крикунов.
В первый год войны с оккупированной территории Беларуси милиционеры успели вывезти 9 тысяч 573 осужденных, на откуп гитлеровским войскам остались 13 тысяч 953 заключенных, во время эвакуации бежали 530 человек, в пути следования конвоиры незаконно расстреляли 714 заключенных.
...
Константин МЕЛЬНИКОВ, УИОС МВД.

http://www.mvd.gov.by/modules.php?name=News&file=article&sid=3097

Никита Васильевич Петров
История империи "Гулаг"
Глава 9
ГУЛАГ
встретил войну совместной директивой наркома Берии и Прокурора СССР В. М. Бочкова № 221 от 22 июня 1941 года:

"Приказываем:
1. Прекратить освобождение из лагерей, тюрем и колоний контрреволюционеров, бандитов, рецидивистов и других опасных преступников.
2. Указанных заключенных, а также польские контингенты, немцев и иноподданных сосредоточить в усиленно охраняемые зоны, прекратив безконвойное использование на работах. Содержащихся в лагере заключенных максимально законвоировать.
3. Арестовать заключенных, на которых имеются материалы в антисоветской деятельности.
4. Охрану лагерей, тюрем и колоний перевести на военное положение.
5. Прекратить отпуска всем работникам лагерей, тюрем и колоний и работникам прокуратуры ИТЛ, находящихся в отпусках немедленно вызвать.
6. Прекратить всякую переписку заключенных, а также содержащихся в спецпоселках, с волей.
7. Исполнение донести в 24 часа".
...
23 июня 1941 года была организована Ставка Верховного Главного Командования Вооруженными Силами СССР, постоянным советником которой был назначен Л. П. Берия. 24 июня был создан Совет по эвакуации при СНК СССР во главе с Л. М. Кагановичем, одним из членов которого стал зам. наркома внутренних дел С. Н. Круглов;
29 июня постановлением Совета по эвакуации его уполномоченным по НКВД был утвержден зам. наркома внутренних дел В. В. Чернышов (16 июля председателем Совета по эвакуации станет Н. М. Шверник, а одним из членов — зам. наркома внутренних дел В. С. Абакумов).
30 июня был создан Государственный Комитет Обороны (ГКО), куда вошел и Берия.
...
23 июня заместитель наркома внутренних дел Чернышов передал по "ВЧ" в перечисленные республики и области приказ НКВД об эвакуации тюрем прифронтовой полосы.
27 июня наркомы внутренних дел Берия и госбезопасности Меркулов просили у Сталина санкции на расстрел заключенных в тюрьмах, сообщив, что среди арестованных органами НКГБ в Москве имеется 775 "государственных преступников", заслуживающих расстрела, а во Владимирской и Орловской тюрьмах — 527 ранее осужденных "особо опасных государственных преступников, которых также в связи с обстоятельствами военного времени следует расстрелять".
...
Во исполнение постановления СНК СССР от 27 июня приказом № 0311 от 28 июня в связи с началом войны прекращались работы на следующих строительствах НКВД, с 1 июля законсервированных:

...
Маткожненская, Ондская, Владимирская (Верхне-Клязьминская ГЭС),
...
железнодорожная ветка Лоухи—Хизаварская; строительство жилого дома ГУЛЖДС; Североникель (Мончегорск). Были также приостановлены работы на строительстве шоссе Москва-Минск, Львов—Перемышль, Минск—Барановичи, Орша—Лепель, Ленинград—Киев, Псков—Косколово, дорог в прибалтийских республиках и на других объектах ГУШОСДОРа.
...
4 июля зам. наркома Чернышов и начальник тюремного управления НКВД М. И. Никольский представили наркому Берии свои предложения по эвакуации тюрем, согласно которым вывозу в тыл подлежали только подследственные заключенные; женщины с детьми, беременные, несовершеннолетние заключенные (за исключением диверсантов, шпионов, бандитов и т.п. опасных преступников) подлежали освобождению; освобождались и осужденные по указам от 26 июня, 10 августа, 28 декабря 1940-го и от 9 апреля 1941-го, а также те осужденные за маловажные, бытовые и служебные преступления, кто не считался социально-опасным, с использованием их на работах оборонного характера по указанию военного командования с досрочным освобождением в момент эвакуации охраны тюрьмы.
...
7 июля Чернышов и Наседкин письмом на имя наркома сообщили: "в связи с эвакуацией заключенных из лагерей, колоний и спецточек ГУАСа прифронтовой полосы и невозможностью в ряде пунктов получения вагонов для перевозок, создались серьезные затруднения с передвижением заключенных. Так, на Украине двигаются пешком заключенные в числе 40.000 человек, из Западной Белоруссии одиночным и организованным порядком также двигаются пешком до 20.000 человек. Заключенные заполняют шоссейные дороги, затрудняя передвижение воинских частей и эвакуируемых жителей", и повторили свои предложения "по необходимости освобождать от дальнейшего отбытия наказания" тех, кто не относился к "контрреволюционерам, бандитам, рецидивистам и другим особоопасным преступникам", — всего около 100 тысяч человек.

http://www.pseudology.org/GULAG/Glava09.htm[u]