Сталин как инфернальное зло

http://echo.msk.ru/programs/staliname/692440-echo.phtml Эхо Москвы 03.07.2010 20:07
Тема : Сталин, партия и народ
Передача : Именем Сталина
Ведущие : Нателла Болтянская
Гости : Георгий Мирский

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Здравствуйте. Вы слушаете «Эхо Москвы», вы смотрите нас на телеканале RTVi. Цикл передач «Именем Сталина» совместно с издательством «Российская Политическая Энциклопедия» при поддержке фонда имени первого президента России Бориса Николаевича Ельцина, я – ведущая программы Нателла Болтянская, наш гость – Георгий Ильич Мирский. Здравствуйте.
Г.МИРСКИЙ: Добрый вечер.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: И тема наша с вами такая: «Сталин, партия и мы», как некая такая единица социальной общности. Вот, помните эти стихи насчет того, что мы говорим Ленин, подразумеваем партия?
Г.МИРСКИЙ: Да.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: И такая была модная, как говорят сегодня, фишка, что Сталин – это Ленин сегодня, и такая фишка модная была. Но у меня к вам вопрос вот какой: а вообще, народ любил Сталина?
Г.МИРСКИЙ: Это не такой простой вопрос, как кажется. Понимаете, народ, ведь, состоял из нескольких категорий. Вот, кто, действительно, любил Сталина – это пионеры, комсомольцы, городские причем. Это да, вот это я хорошо помню. Но опять же, что значит «любил»? Никто же его не видел фактически. Вот это очень интересная фигура в этом смысле, Сталин. Мы его видели, поскольку телевизора никакого не было, видели только в кинохронике. Передавали по радио его выступления, впечатления они особого не производили. И дело не в том, что он обладал какой-то невероятной харизмой, люди его любили, обожествляли. Нет, нет. Он оратор был весьма посредственный, говорил таким, сухим монотонным голосом с сильным акцентом и на вид он был совершенно неказистый, небольшого роста, рябой и так далее. Но это все не имело никакого значения. Люди, действительно, удивляются (сейчас приходится разговаривать), как вообще? Ну, во-первых, он не русский, грузин. И тем не менее, вот так, как будто бог или полубог. Вот, люди, действительно, сходили с ума. Вот это особый вид харизмы какой-то. Вы знаете, Сталин – это специфический в этом смысле тип. Потому что возьмите вы, например, скажем, Гитлера. Гитлер разъезжал по всем городам, выступал, он был великолепный оратор, люди приходили на митинги к нему и многие говорили, что «вот, после того как я услышал речь Гитлера, все уже». У Сталина ничего подобного не было.
Но тут надо разобраться, ведь, как он вообще стал Сталиным-то? Дело-то, ведь, не в том, что его никто не знал. Есть такой миф, что, дескать, вообще он был полным ничтожеством, его никто не знал, вдруг он как-то вынырнул. Это неверно. Уже в 1917 году он был членом ЦК, в 1919 году членом Политбюро, в 1922 году Генеральный секретарь. Конечно, он не был из тех людей, которые устраивали революцию, он вообще не принимал участия в октябрьском перевороте – там Троцкий всем командовал. Но тем не менее, уже в начале 20-х годов он был человеком весьма известным. А самое-то главное. Вот, вы сказали, Сталин – это Ленин сегодня.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Это не я сказала.
Г.МИРСКИЙ: Я понимаю, но вы процитировали. «Сталин – это Ленин сегодня». Это верно. И когда говорят, что Сталин – это партия... Но это, как вы знаете, в 1934 году, опять же, на съезде Нацистской партии Гесс сказал: «Гитлер – это партия, партия – это Гитлер, Гитлер – это Германия».

Н.БОЛТЯНСКАЯ: О, как знакомо.
Г.МИРСКИЙ: Да. Так вот точно так же и здесь: партия – это Сталин, конечно, и Сталин – это Ленин сегодня. И, вот, в том-то и дело, что все то, что у людей было в отношении Ленина, оно все перенеслось на него. И поэтому никто уже не обращал внимания, какая там национальность, какая внешность – не в этом дело. Он был наверху, он был не царь, а бог.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но у меня к вам один вопрос. Наверное, в середине 90-х годов известный продюсер Айзеншпис произнес такую фразу: «Дайте мне пенек, и я его раскручу», выражаясь современным языком.
Г.МИРСКИЙ: Да, это неверно совершенно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: С вашей точки зрения...
Г.МИРСКИЙ: Нет, нет.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Это именно харизма или это результат?..
Г.МИРСКИЙ: Это особый вид харизмы.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: В чем он?
Г.МИРСКИЙ: Видите, многие, которые считают, что Сталин был заурядный человек, и даже Троцкий сказал, что это величайшая посредственность большевистской партии. Это неверно. Сталин, конечно, обладал сильным интеллектом, великолепной памятью. Военные говорят, что во время войны он помнил абсолютно все, когда он вошел уже в курс военных дел. Он все помнил, опять так же, как Гитлер, который знал в любой момент, где какая дивизия расположена. Сталин – очень острый, быстрый ум у него был, прекрасная память. Но самое главное, он обладал вот тем неуловимым качеством, которое называется «вождистские, лидерские качества», понимаете? Вот это очень трудно определить. У одних людей это очень легко. Скажем, Гитлер там, допустим. Ну, Ленин – по-другому, но было видно. Сталин был никудышным оратором и не в этом была его сила. Это нечто магическое и иррациональное.
Причем, опять же нужно отделить, как он действовал на людей? Вы знаете, вот, люди, которые хорошо знают его биографию, рассказывают, что даже когда он был в тюрьме, он каким-то образом ухитрялся подчинить себе урок, блатных. Хотя, он никакой физической мощью не обладал. Вот это есть лидерские какие-то качества, он прирожденный вожак. И поэтому «раскрутить пенек» - это совсем не то, что касается Сталина. В нем это было. И люди вокруг него все это чувствовали.
Серго Микоян, который умер совсем не так давно, был мой приятель, сын Анастаса Ивановича, он рассказывал, что когда Сталин звонил к ним домой, Микоян брал трубку и, во-первых, он вскакивал. Он стоя только мог говорить со Сталиным, только. Лицо его было желто-зеленого цвета и разговор был таким: «Да, товарищ Сталин. Слушаю, товарищ Сталин. Конечно, товарищ Сталин». А, ведь, они вместе руководили большевистскими организациями там в Закавказье.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, я так понимаю, что Сталин очень быстро своим соратникам объяснил, что к чему.
Г.МИРСКИЙ: Да даже не надо было объяснять – они видели судьбу других. И, вот, в этом смысле нужно сказать, что одно дело – это было то влияние и воздействие, которое он оказывал на ближайший круг. Боялись его страшно и всю жизнь жили, вот, понимаете? Это чувствуется. Вот, я видел Сталина только, конечно, когда он стоял на Мавзолее, когда мы проходили демонстрацией. Он стоял там, рядом с одной стороны Молотов, с другой Ворошилов, еще Берия, Каганович и Маленков, вот и все. Ну, нас гнали быстро нквдшники «Давай-давай». Только успевали прокричать «Ура!» и все. Так особенно не разглядишь. Но то, что он был на несколько голов выше всех остальных, это бесспорно. Остальным он просто подрезал головы. А, ведь, когда-то было же, ведь, как?
Вы знаете, мой дядя покойный воевал в Красной армии во время польской кампании 1920 года. И, вот, он рассказывал, что, например, известная песня «Слушай, товарищ, война началась». Так там был, оказывается, такой куплет: «Да здравствует Ленин, вождь пролетарский, Троцкий, Зиновьев и Луначарский». Вот к этому прибавить еще Свердлова, Дзержинского и вот вам верхушка, самая большая верхушка. Сталин уже был во второй шеренге, но все равно он был человек достаточно известный.
Так вот, я говорю, что одно это непосредственное впечатление, которое он производил на людей, рассказывали: «Те страшные желтые глаза рысьи, рысиные глаза». Это что-то, что исходит от человека, вот, какое-то, знаете... Я близко его не видел, но я уже потом в другую эпоху видел Хрущева близко, так тоже было видно, что остальные все стояли, там, Молотов, Маленков – все какие-то замухрыжки рядом с ним. Динамо-машина Хрущев, вот, от него. Но это другое было совершенно. Хрущев, ну, вы знаете, он говорливый, шумливый, крикливый. Это совсем другое. Но что касается народа в целом, знаете, что меня потрясло больше всего? Конечно, я был как полагается, был октябренком, был пионером.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: И вы написали не так давно книгу, которая, так сказать...
Г.МИРСКИЙ: Да-да. И, вот, я в 15 лет стал рабочим, поступил работать. Уже была война и, конечно, я не могу сказать, что я был каким-то энтузиастом, поклонником Сталина. Но, понимаете, Сталин... Вот, вопрос «Любили?» Сталин был частью, неотъемлемой частью установленного порядка вещей. Вот так же как известно, что весна сменяет зиму, там солнце заходит-входит. Вот, Сталин – это часть жизни, человеку даже не нужно было как-то о нем думать, обожествлять его, любить. Нет, это часть нашей жизни.
И, вот, вы представляете себе, я работаю в теплосети «Мосэнерго» обходчиком тепловых сетей, и вдруг 1942-й год, война. Мне 15 лет. Сварщик кроет Сталина матом в присутствии остальных рабочих. Я подумал, что я ослышался, провалиться бы сквозь землю вообще, представляете? И все одобрительно так на него смотрят. Это был первый, но не последний случай, когда я увидел, что, оказывается, вся эта всенародная любовь к Сталину, то, что его обожествляют и так далее, великий, любимый вождь, отец народов – это относится только к части нашего населения. Ведь, на чем держалась советская власть? Она держалась на энтузиазме одних, особенно молодежи, жутком страхе других и полном равнодушии и безразличии третьих. Так вот, почему эти люди так относились к Сталину? Я моментально узнал. Это все были бывшие крестьяне. Когда Сталин ликвидировал крестьянство как класс – он же его уничтожил фактически – вот эти люди, они не были кулаками (если бы они кулаками, они бы в Сибири где-то были). Нет, обыкновенные средние середняки и так далее. И, вот, на всю жизнь, понимаете, их разоренная разрушенная жизнь – она оставила такой глубокий шрам, такой след, что даже они не боялись вслух последними словами крыть Сталина. Я сразу подумал, что, вот, если бы они попали на фронт, ну, они бы не перешли на сторону немцев, но вы знаете, особенно стараться защищать эту власть, ненавистную для них, воевать за наркомы, воевать за колхозы, нет. И вот это объясняет, вы знаете, Нателла, многое из того, почему Сталин, скажем так, обращался с нашими пленными, когда он дал установку «У нас нет пленных – у нас есть предатели родины». Да потому что когда он в ноябре 1941 года узнал, что за 4 месяца войны в плен попали примерно 3 миллиона бойцов и командиров, он все понял. Ну, многие, конечно, попадали раненые и так далее. Но большинство сдавались в плен. И вот тут-то, понимаете, то подозрение, которое у него было... Вы знаете, как сказал один английский писатель, уж не помню кто, что «Выживание для политического лидера – это безграничная способность к подозрению». Вот! Монарх, диктатор – они должны подозревать всех. Сталин подозревал.
А тут нечего было подозревать, он понял, как люди относятся. И вы знаете, я видел уже эти перемены, на моих глазах был перелом. Уже когда наши начали наступать, отогнать немцев и когда в кинохронике стали показывать эти ужасные кадры убитых там людей немцами, все эти зверства, страшные вещи. Вот тут начался перелом. Поэтому армия, которая воевала в 1942 году уже, это была уже армия другая. Они тут уже поняли, что речь идет именно о жизни России, о спасении России, а не о Сталине, его наркомах и колхозах.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я хочу попросить вас немножечко открутить пленку назад, до войны. Вот, одна из тем, которые, мне кажется, очень важны для сегодняшнего зрителя, слушателя и гражданина – это мифы о Сталине. И, вот, 1937-й год. Здесь в этой студии доктор наук Владимир Хаустов говорил о том, что... На вопрос «Зачем нужны были репрессии 1937 года?» он сказал, что те, кто был поражен в правах, могли вернуться к полному гражданству и, собственно, эти репрессии, одна из причин – это не допустить этих людей до голосования.
Г.МИРСКИЙ: Совершенно не согласен. Это были совершенно ничтожные люди, которые... Я знаю, о ком говорили. Это были лишенцы. Это тоже была та категория социальная, которую нужно было, конечно, ликвидировать. Потому что это сыновья и дочери бывших интеллигентов, буржуев, среднего класса, чиновников. Их не так много было. Бояться их никто не мог.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ваша версия?
Г.МИРСКИЙ: Тут первое. Кого, прежде всего, ликвидировать нужно было? Ликвидировать ленинскую гвардию. Потому что, во-первых, она знала истинную роль Сталина, отнюдь не ведущую. Но даже не это главное. Эти люди по своей натуре, по своему характеру – это революционеры, идеалисты. Для них втиснуться в тоталитарный футляр вот этот, вождизм вот этот, когда наверху великий Сталин, для них было психологически невозможно, Сталин это прекрасно понимал. Вот, у него была интуиция на людей великолепная. Он понимал, что этих людей – все. Это первое.
Второе. Люди, которые вместе с ним били троцкистов в 20-х годах. Тут, казалось бы, что? Это уже другое поколение. Свои. Помогли преодолеть троцкизм. Их тоже нужно было ликвидировать, потому что это были люди, которые шли вместе с ним, понимаете? Но это не были его люди. И, вот, вы знаете, что произошло, когда этих людей всех ликвидировали? А, ведь, это же потрясающее, что было. Я помню, я читал лекцию в Тирасполе, мне сказали, что за 1 год полностью сменилось 3 состава горкома партии, всех перестреляли.
Так вот, выяснилось после террора 1937 года, что к началу 1938-го только в партийном аппарате оказалось 100 тысяч вакансий. Представляете? Так вот это уже были его люди. Я помню, я был у министра иностранных дел Семенова – так получилось. Я вижу у него на стене портрет Сталина (это уже конец 60-х). Я говорю: «Владимир Семенович, кто же сейчас держит портрет Сталина?» - «О-о-о, нет. Для меня это все. Я – птенец гнезда Петрова, - он сказал. – А Хрущев и эти все подонки – это для меня не указ. Я был простым инженером так же, как Громыко, например. А после того как Сталин почистил наркомат иностранных дел, вот кем мы стали. Громыко – министр, я – заместитель. Вот!» Вот, представьте себе 100 тысяч таких вакансий.
А в армии? Репрессировано 40 тысяч командиров. Далеко не все из них были репрессированы. Вычищены, часть расстреляна. Значит, 40 тысяч вакансий. Так вы представляете вот эти люди...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Социальный лифт.
Г.МИРСКИЙ: ... которых уже Сталин сделал людьми, которые всем ему обязаны, это уже не те люди, которые вместе с ним громили троцкистов. Те сделали свое дело.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Георгий Ильич, но тогда позволю себе еще один контраргумент. Ведь, насколько я понимаю, очень часто люди попадали в репрессивную машину по одной простой причине – что их заведомо помещали в такие условия, сажали на ту должность, реализовать функции которой было не очень реально. То есть, условно говоря, прорыть тоннель от Бомбея до Лондона было нереально. Но когда этот тоннель не прорывался, сразу находились вредители. И любой из тех, кто вчера мог стать, так скажем, жертвой, в хорошем смысле жертвой социального лифта, назавтра мог оказаться лагерной пылью. Разве не так?
Г.МИРСКИЙ: Что касается вредителей, то вы даже не представляете себе, до какой степени это слово было распространено. Вот, что-то не так, там, понимаете, нет воды, нет электричества, поезд опаздывает – все были абсолютно убеждены, искренне причем, я вам скажу, что это все вредители.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: То есть Сталин – это мы с вами. Потому что тут же писались доносы...
Г.МИРСКИЙ: Абсолютно. Все были уверены, что вредители вокруг, шпионы все вокруг. Даже люди, которые не любили советскую власть, но они все равно вот этот лозунг бдительности... Бдительность, понимаете? Вокруг везде враги. Это совершенно точно. И нужно было себе представить, как люди реагировали на сообщения о том, что того арестовали, того арестовали. Как? Боже мой?
Я помню, я сижу в классе и учитель ходит между партами и говорит: «Откройте на 26-й странице учебник истории, зачеркните чернилами фотографию». Даже не называл кого, чтобы не произнести эту фамилию жуткую. «Откройте на 52-й, зачеркните фотографию» и так далее. И все послушно зачеркивали, и все были уверены, что раз так, значит, так надо. Я помню, я пришел (это же ужас, как долго я живу), я еще учился в классе, где висел портрет Ежова. И однажды, я помню, мы приходим, кто-то из мальчишек кричит: «Ребят, смотрите, ежика-то сняли!» Портрет Ежова в 1939 году сняли, потом его расстреляли. Так вот все считали, что так оно и есть, нет дыма без огня. НКВД зря не берет. И поэтому это, вот, одно было. Понимаете, каждый человек думал, что уж его-то не возьмут.
Вот главное. Вот, представьте себе. Вы видите, вокруг забирают людей. Но вы-то знаете, что вы ни в чем не виноваты. То есть, конечно, вы боитесь. А у них, вас спросят: «А что же, вы с этим человеком дружили, работали». А кто его знает? В душу-то не залезешь. А вдруг что-то было? И вот вас берут.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Георгий Ильич, а собственный момент прозрения помните? Вот, были правоверным октябренком, пионером.
Г.МИРСКИЙ: Вы знаете, я вам скажу, что я впервые понял, что такое советская власть. Я помню, когда уже спустя много десятков лет я преподавал в Америке, мне иногда студенты говорили, что это самая страшная, самая кровожадная, кровавая система. Я говорю: «Нет, в мире были более кровавые. Не было более лживой». Вот. Более лживой власти, чем советская власть не было в истории человечества.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вернитесь к моему вопросу.
Г.МИРСКИЙ: Так вот. Уже в феврале того же года, я говорю мне 15 лет, еще до того как я поступил работать в теплосеть, я был санитаром в госпитале здесь, в Москве. Прибывали раненые с фронта. И я с ними беседовал, разговаривал, на несколько лет они старше меня были, многие умирали утром приходишь, в морг его надо везти. Так вот они рассказывали о том, как они воюют и как их гонят в атаку неподготовленных совершенно, и как они погибают. И когда я спрашиваю «А интересно, вот, вы кричите «За родину, за Сталина?» Они говорят: «Да ты что? Только «Ура!» кричишь или матом орешь, вот и все. А там политрук сзади и так далее».
И, вот, когда мне рассказывали о том, сколько, какие потери. И потом когда летом того же года попал, меня со сварщиком послали демонтировать Воронежскую ТЭЦ – не в этом дело, там перед этим была атака, немцев отбили. Короче говоря, мальчишкою все подробности. Я выбежал на берег реки и вижу, убитые вчера эти люди страшные, черные, раздувшиеся, жара, лежат. На 1-го немца примерно 5 наших. И вот когда я все это увидел, вот тогда, в 1942 году, понимаете? Вот тогда я понял, как же нас бессовестно обманывают. Но во время войны всегда врут – конечно, нельзя требовать, чтобы они говорили, сколько погибло.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Георгий Ильич, а теперь стоп.
Г.МИРСКИЙ: От лживости это все пошло. Вот, я прозрел от сознания лживости этой систем.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Теперь вопрос к вам вот какой. Но тема наша обозначена как «Сталин, партия и мы». Ну, хорошо, ближайшие соратники, я думаю, что, в общем, достаточно быстро стали понимать, что «рот закрой – хуже будет». Хотя, это во многих случаях не спасало. Но существовала же одна единственная в Советском Союзе партия, в которой было огромное количество людей. И, как бы, вот этот процесс запугивания, доносы, ведь, писали друг на друга не только высокопоставленные люди?
Г.МИРСКИЙ: Да нет, простые люди писали сколько угодно, что вы! Понимаете, до чего довели членов партии? Я вам сейчас приведу один пример. Уже в 1956 году, XX съезд, я работаю в журнале «Новое время», главный редактор присутствует на съезде, слушает доклад Хрущева. Не вынес этого, пришел рассказал заведующим отделами, они нам. Представляете, как мы были тем потрясены, что там?...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: «Оказался наш отец...»
Г.МИРСКИЙ: В этот вечер я веду семинар в райкоме партии Москворецком. И мне задают вопрос. Я ничего такого не говорю, я потрясен. Но меня спрашивают: «Как вы объясните, товарищ лектор? Вот, позавчера была опубликована статья о Бела Куне, венгерском коммунисте. Известно, что он враг народа расстрелянный». И тут я говорю такую вещь: «Мы еще услышим с вами, я думаю, много фамилий коммунистов, расстрелянных во время сталинского террора». Вот я произнес эти слова и сам понял, что мне, конечно, плохо будет. Все сидят молчат. А уже через день мне звонит завотделом агитации и пропаганды из райкома, говорит: «Георгий Ильич, приходите. Большие неприятности». Оказывается, на меня написано было минимум 15 доносов или 20. Вот он, советский человек, вот он член партии. Он сидит слышит такую вещь, он не скажет ничего. Не было никаких криков «Да вы что говорите?!» Нет. Он придет домой и напишет донос, пошлет телегу, как говорится. Вот типичный советский человек, понимаете?

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но типичный советский человек – это тот, который пишет телегу, как вы выражаетесь, из соображений завладеть комнатой мастера? Или, все-таки, из соображений?..
Г.МИРСКИЙ: Нет, это и то, и другое, и третье. Он привык к тому, что если кто-то нарушает установленный порядок вещей, говорит какую-то вещь, надо сигнализировать. Но я вам скажу, что тут и другое было. Человек подумал: «А вот я не напишу, а другие напишут. А мне потом скажут: «Вот, вы слышали, при вас говорили такие вещи. А почему же вы не сигнализировали?» Вот, не понимая этого, нельзя ничего понять. На собрании на каком-то люди выступали и клеймили. Нужно же было, понимаете?

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А что за цифра в ваших тезисах «7%»?
Г.МИРСКИЙ: 7%. Дело в том, что французский писатель Александр Верт, он основательно копался в источниках. И он доказал вот что. Вопреки мнению, что, в основном, Сталин расстреливал верхушку партийную, административную, военную и так далее, оказалось, что таких людей привилегированных, знатных было всего 7% в общей массе репрессированных и расстрелянных. А 93% составляли именно простые люди.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Наш собеседник – доктор исторических наук Георгий Мирский, наша тема – «Сталин, партия и мы». Вопрос вам от Андрея Юдина из Москвы: «А сам Мирский что, не писал доносы? Не сотрудничал с КГБ, никогда не стал бы главным научным сотрудником МИЭМО».
Г.МИРСКИЙ: Абсолютная чепуха. Во-первых, речь идет о совершенно разных эпохах. В то время когда писались доносы, я был ребенком. Так что человек все перепутал. Нет, слава богу, никогда никаких доносов не писал и уже стал научным сотрудником в другую эпоху и без всяких таких вещей. Но вот я хочу вернуться к тому, о чем мы с вами говорили. Во-первых, вот, я говорю основу того ядра, которое поддерживал Сталин, составляла молодежь, в основном, городская молодежь. Мы ничего не знали о том, как живут люди в других странах. Если бы вы меня спросили, как живут там, где-нибудь за границей, я бы сказал «Ужасно, страшно, они голодные, безработные, ночуют под мостами». Никто не сомневался, что у нас самый совершенный общественный строй, потому что у нас власть принадлежит народу, рабочим и крестьянам. Вот! Значит, старшее поколение, те, которые не имели права голоса, они сидели и молчали в тряпочку, они боялись, чтобы их не забрали. А их многих потом забирали, а другие вообще влачили жуткое совершенно существование. Ну и, наконец, о крестьянстве я сказал, как оно было. Но поднимались новые социальные слои – рабочий класс вырос. Люди, которые получили работу, которые уже как-то стали ощущать свое место. Понимаете, ведь, пропаганда влияла очень. Когда говорили, что, вот, рабочий класс у нас правит. Многие, действительно, особенно коммунисты, вступившие в партию, они ощущали себя, действительно, солью земли. И потом они знали, что из них, ведь, наверх можно идти. Понимаете, ведь социальная мобильность была огромная. Если человек себя еще в ранней юности проявлял на работе или на учебе активистом и при всех нормальных, конечно, анкетных данных, так он мог куда угодно идти. И не имело никакого значения, какой он национальности, вот в чем дело, понимаете? Там же полным-полно директоров были армянами, азербайджанцами, украинцами, всякие начальники там были, сам Сталин был грузин. Чего там говорить, в Политбюро были. Так что вот такое было ощущение.
А потом, вот, говорю, когда началось это все, когда начался 1937-й год и люди спрашивали. А я знаю, разговариваешь со студентами, не только со студентами, что даже до сих пор не знают. А, вот, я знаю, потому что данные, о которых я сейчас скажу, они набраны из разных книг, начиная с книги Роя Медведева, включая все книги, изданные, знаете, целая серия при покойном Александре Николаевиче Яковлеве. И дальше целый ряд книг наших официальных про судьбу нашей армии.
Так вот, в 1937 году были расстреляны 11 заместителей наркома обороны. Из высшего военного совета, в котором было 80 членов, расстреляно 75. Все 8 адмиралов, которые были. Ну, тогда они по-другому назывались. Из 5 маршалов расстреляно 3. Из 16 командармов (то есть сейчас это генерал армии) расстреляно 14. 90% комкоров, то есть генерал-полковников по-нашему. Наконец, на знаменитом съезде, XVII, съезде победителей так называемом было избрано 139 членов и кандидатов в ЦК. Из них в последующие 3 года было расстреляно 98. С августа по декабрь 1937 года происходило в нашей стране 1600 расстрелов в день. И, вот, так называемые вот эти списки. Понимаете, что получается? Значит, Ежов по поручению Сталина рассылал во все области квоты, сколько, значит, по 1-й категории, сколько по 2-й.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Секундочку. Квоты – это что такое?
Г.МИРСКИЙ: Репрессированных, разоблаченных врагов народа.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: То есть разоблаченных врагов народа должно быть столько-то? Я правильно поняла?
Г.МИРСКИЙ: Да! В том-то и дело.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: То есть не конкретных врагов народа, а просто количественная норма?
Г.МИРСКИЙ: На Московской областной партконференции один товарищ хвастался тем, что он за 4 месяца разоблачил 100 врагов народа. И было негласное правило в тюрьмах, когда уже сажали. Скажем, если ты 2-й секретарь горкома партии, ты должен привести фамилии не менее 20 врагов народа. Если 1-й секретарь, то 40 врагов народа. И так далее. Так вот, значит, пример. В Омск послал Ежов разнарядку по 1-й категории (1-я категория – расстрел) – 5444 человека, до 1-го человека было высчитано, сколько в Омской области. В ответ местная власть, первый секретарь и нквдшный начальник просят увеличить до 8 тысяч первую категорию. Бумага приходит, подпись Сталина: «Одобряю».

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Еще Никита Сергеевич там чего-то, какие-то тоже списки увеличивал.
Г.МИРСКИЙ: Ну, это увеличивали-то, в основном, все начальники на местах. Потому что каждому должно было... Понимаете, ведь тут потом пошла машина. И когда вот я говорю о том, что где-то там подряд расстреляли 3 горкома партии. Это уже не сам Сталин там делал. Он был высоко, вот, он подписывал. А кого именно там – это другой вопрос. Но машина пошла, пошла и пошла. И вы представляете себе, что большая часть людей, которых брали, их, ведь, брали не по тем доносам, о которых вы говорили, что кто-то пишет телегу, посылает, чтобы получить квартиру или еще чего-то такое. Таких полным-полно было. Но главным образом это показания арестованных, вот в чем дело. Когда человека арестовывали и когда через некоторое время ему показывали бумаги, что против него свидетельствует его начальник, его сослуживцы и так далее, понимаете? А еще если его 7 дней, скажем, без сна держат и так далее, он понимает, что все пропало. И ему говорят: «Вот, если ты покажешь, кто тебя завербовал и кого ты завербовал, пиши. А иначе – сам знаешь». И в большинстве случаев, в 90% люди, конечно, уже теряли всякую волю к сопротивлению и называли имена. А по этим именам брали других. И так это шло и шло, это могло бы идти бесконечно, но потом, конечно, Сталин сообразил, что всему есть предел.
Все эти основные категории, которые он хотел ликвидировать, он ликвидировал. Хотел страху божьего нагнать – нагнал. Так что у людей остался этот страх на десятилетия, вы могли еще в 70-х годах встретить людей, которые тогда пережили эти годы, понимаете, когда рядом брали всех, а он должен был выступать на партсобрании в учреждении и клеймить своего друга, зная прекрасно, что если он этого не сделает, то его обвинят в потере бдительности, как же он не разоблачил. Нужно высматривать и разоблачать врагов народа. Так вот Сталин понял, что все, конец. Тогда он снял Ежова, назначил Берию, кое-кого даже выпустили, вы знаете, из тюрем. И вот это все прекратилось. Более того, объявили о том... Так же как, помните, головокружение от успехов? Год великого перелома. Головокружение от успехов потом было – перегнули. Так и тут.
Многих стали обвинять в том, что они невинных людей исключали из партии, сажали и так далее. Многих руководителей. Такова была судьба Постышева знаменитого, понимаете, которого обвинили именно в том, что он зря там губил людей. Потом его самого расстреляли.
Так вот все это вместе взятое подводит нас к чему? К тому, что была установлена система настолько тоталитарная, настолько безальтернативная, что Сталину некого было бояться уже совершенно. Среди его соратников, там, и маршалов, не знаю, в самом деле ли он верил, что Тухачевский может создать заговор. Никаких данных о том, что был заговор, конечно, не было. Но Сталин мог предполагать. Я вам говорю, подозрения, подозрения.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: И еще раз подозрения.
Г.МИРСКИЙ: Да-да-да. Это все могло быть. Но потом уже ничего этого не было. А, вот, люди, простые люди – они же вообще ничего не понимали. В то время, я помню эти разговоры, я был мальчишкой, но я помню, люди, во-первых, боялись говорить на эти темы. Во-первых. Боялись говорить. Уж не дай бог что-нибудь не то скажешь. Фамилии лучше не упоминать. Ты работаешь в наркомате, у тебя забрали наркома и всех его заместителей. Лучше сделать вид, что ничего не происходит. Но подавляющее большинство людей простых – они считали, что их это не коснется. Многие даже со злорадством говорили «Вот, сажают-то кого. Сажают коммунистов». Был тогда такой анекдот. Ночью, значит, стучат в дверь, человек кричит: «Да вы не ко мне, коммунисты живут этажом выше. Партийные». «Партийные» тогда говорили. На самом деле, как я сказал уже, только 7% было таких, остальные просто. По всяким там случаям. Чего там только не было.
Вы знаете, в 1927 году троцкисты устроили большой митинг в здании высшего технического училища московского. Решили это разогнать. Тогда был секретарь горкома Угланов, он нагнал туда рабочих, коммунистов таких, проверенных. Они устроили кошачий концерт, в общем, сорвали к черту все это дело. Вот этих людей оппозиция троцкистская стала называть «углановские дубинки», вот этих рабочих. Так что вы думаете? Прошло 10 лет, Угланов, борец с троцкизмом был сам репрессирован, расстрелян. А этих людей всех стали вызывать, «углановских дубинок-то». «Вы присутствовали на митинге троцкистов такого-то числа 1927 года?» - «Да. Нас туда послали, чтобы разогнать их» - «Вы присутствовали? Подпишитесь». Все, по десятке получили. Вот! Понимаете? Да таких вещей полным-полно. Если начать вам рассказывать, так это не хватит никакого времени.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вопрос. Вопрос хороший очень, вопрос от Татьяны: «А можно было тогда остаться приличным человеком?»
Г.МИРСКИЙ: Можно. Не надо, понимаете, преувеличивать, доводить до того, что эта система сделала всех подлецами, доносчиками и так далее. Нет, можно было. Во-первых, можно было по чисто объективным причинам. Если тебя эта волна не захватила, от тебя не требуют никого разоблачить и так далее. Все-таки, было это. Сеть идет, но кого-то, понимаете, кого-то расстреливают, кого-то нет, кого-то сажают – Кольцова расстреляли, Эренбурга оставили. Ну и так далее. Вот. Так что можно было остаться, если тебя никто не трогал, если тебе не надо было ни на кого доносить, то почему же?
Можно было остаться честным человеком, отказавшись или, по крайней мере, в какой-то такой форме признавшись, никого там не выдав или выдав того, кого все равно уже забрали, ты знаешь. То есть какими-то путями вот такими. В принципе, можно это было. И потом не надо забывать, что хотя было арестовано несколько миллионов, а расстреляно 800 тысяч вот за эти 2 года, 1937-й, 1938-й. Но население-то было 170 миллионов. И многие люди жили, даже и не зная, и не интересуясь. Я, вот, прекрасно помню, что были многие люди, кто вообще от этого отмахивались. Люди жили своей жизнью, понимаете? Не нужно себе представлять так, что это было какое-то страшное прозябание в условиях абсолютного ужаса, страха, все дрожали. Да ничего подобного! Дрожали люди и тряслись, которые непосредственно работали вот там, где вокруг всех брали. Это да.
Простой народ, даже хотя я говорю, что многих забирали, но до момента, когда их забирали, они за собой ничего не чувствовали. А основная часть населения – она ну что? Ну, по-разному. Значит, враги. Враги, капиталистическое окружение, вредители.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, то есть мозги-то промыты были, да?
Г.МИРСКИЙ: Да, да, конечно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вопрос. Расскажите, пожалуйста, о послевоенном времени. Какова была атмосфера и как она отличалась от атмосферы 30-х годов?
Г.МИРСКИЙ: Ну, сказать, что она отличалась, в принципе, конечно, нельзя, потому что не надо забывать, что был процесс Вознесенского или Кузнецова и Папкова в 1949 году, их расстреляли там.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Что за процесс-то был?
Г.МИРСКИЙ: Вознесенский был один из главных людей, член Политбюро. И до сих пор точно неизвестно: то ли Сталину на него настучал Берия или Маленков, которые враждовали, что, вот, он метит там на его место, то ли еще чего-то такое. Но забрали его. Я помню прекрасно, я прихожу в институт – как раз учился, тогда студентом был – и вижу незабываемое зрелище. Секретарь парткома, забравшись по лестнице-стремянке наверх, а там висели портреты членов Политбюро, естественно, в вестибюле, в холле, сбрасывает портрет Вознесенского на землю, спускается и топчет его ногами. На глазах у всех топчет ногами, чтобы показать свою лояльность.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А в чем обвинили-то?
Г.МИРСКИЙ: Его обвинили во всем, что угодно, что антиправительственный заговор, что он собирался там и так далее. И шпион, и все что... Понятно. Это да. Так что такие вещи были, но, конечно, гораздо меньше. В принципе, отношение уже, конечно, к власти было не такое, как до войны, потому что огромную роль сыграла победа. Вот тут уже Сталин, возведенный на этот пьедестал, генералиссимус и все такое, это уже, конечно, понимаете? И тут опять же его никто не видел. Его никто не видел, никто не знал.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Умело поданная собственная харизма?
Г.МИРСКИЙ: Да, умело поданная собственная харизма. И потом я вам говорю, что он... Вот он какой был оратор. У него не было чувства языка. Не было. Вот, представляете, во время войны он говорит, что «кто-то там сравнивает Гитлера с Наполеоном. Да я вам скажу, что Гитлер похож на Наполеона так же, как котенок на льва». Представляете, насколько бездарно? Ведь, слово «котенок» ассоциируется у людей с понятием ласкового такого, милого зверька пушистого. Если бы он сказал «крыса» или там «гиена», это понятно. А вот у него не было чувства языка. Но зато он хорошо знал русские пословицы и он вовремя их применял. Он вообще очень хорошо знал литературу и историю. Уж неправильно изображать Сталина каким-то невежественным. Нет, он очень хорошо все знал и понимал, очень умный человек был, очень способный и с задатками вожака вот такими, которые к нему людей и привлекали всюду. Женщины. Как женщины могут любить такого невзрачного? Что вы! Полным-полно.
Так вот, значит, когда уже оказалось, что нужно сказать что-то такое, вот... В разгар Сталинградской битвы он говорит «Не все коту масленица, придет и великий пост». Ну, это такая, простая вещь. Другое дело, что он иногда страшно ошибался. В 1941 году, в октябре вы знаете, что он сказал? «Еще полгода, может быть, годик и гитлеровская Германия рухнет под тяжестью своих преступлений». И все в это поверили, Сталину верили невероятно. А на самом деле 4 года получилось.
Так вот, когда он умер, вы понимаете, что произошло? Я уже к этому времени никаким не был поклонником Сталина, вообще все почти что понимал. Но! Вот, когда говорят обычно «Люди как будто бы осиротели», я не чувствую себя сиротой. Но что-то, вот, произошли какие-то катаклизмы, какие-то тектонические сдвиги. Что катастрофа... Как, вот, вообще, что будет, никто не мог понять. И люди были, действительно, подавлены. И поэтому те все, кто шли и потом многие, знаете, погибли, когда его хоронили, действительно, без всякой какой-то любви к нему, вроде, может быть, но ощущали вот эту невероятную потерю. Рушился мир, понимаете?

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А вы тоже ощущали, что рушился мир?
Г.МИРСКИЙ: Да. Но не то, чтобы рушился мир, нет. Я помню, да, я прихожу в институт, митинг, конечно, в тот же день. (НЕРАЗБОРЧИВО) такой, потом стал известным комментатором, говорит мне: «Слушай, а ты не думаешь, что Москву переименуют в Сталин?» Я говорю: «Да ты что!»
Ну вот. Но у вс

http://www.inopressa.ru/article/09Jul2010/abc/stalin.html 9 июля 2010 г.
Сталин: вечное возвращение Эдуардо Гонсалес Кайеха
Западная историография в своих исследованиях часто обращается к фигуре Сталина. В России его роль тоже подвергается переоценке
В мире мало стран, где связь между политикой и культурой ощущалась бы так же остро, как в России, пишет ABC. Поэтому падение советской империи было воспринято как крах целой цивилизации: историческое развитие страны на протяжении прошедшего века было признано ошибочным, но демократические реформы не привели к созданию нового гражданского идеала, так как не сопровождались экономическим благополучием. "В этих обстоятельствах нет ничего удивительного в появлении неосталинизма, носящего в большей степени культурный, чем политический характер, испытывающего ностальгию по прошлому и поощряемого официальными инстанциями, - отмечает корреспондент Эдуардо Гонсалес Кайеха. - По данным некоторых исследований, популярность Сталина среди россиян за последние двадцать лет выросла в три раза". "Шизофрения страны, колеблющейся между гордостью за победу в Великой Отечественной войне и стыдом за "Большой террор", стала темой недавно вышедших книг Пристленда и Волкова, пишет газета.
Пристленд осуществляет исторический обзор политики и массовой культуры коммунизма, утверждая, что на протяжении истории три взгляда на коммунизм сменяли друг друга: освободительно-романтический, радикально-революционный и технократический. Сталинизм, по мнению Пристленда, был извращенным результатом сочетания советского популистского милитаризма и деятельности "голодного государства", на зрелом этапе развития режима превратившегося в патерналистскую и технократическую империю. Кризис этой системы, крайне далекой от исходной коммунистической утопии, сделался неизбежным еще в 1960-е годы.
В книге Волкова рассматривается сочетание истории, политики, культуры и судеб интеллектуалов с целью показать, насколько болезненными были отношения между русской интеллигенцией и властями на протяжении ХХ века. На смену консервативной и протекционистской царской культурной политике пришла большевистская пропаганда. Столкновение деревенской и городской культур привело к ликвидации литературной традиции. В чистках 1936-1938 годов была уничтожена треть русских писателей, а их последствия - страх, самоцензура и внутреннее изгнание - еще несколько десятилетий пагубно сказывались на панораме русской культурной жизни. "Крах СССР привел не к расцвету культуры, а к упадку высокой культуры, - продолжает издание. - Русский логоцентризм, любовь к слову, исчез в начале XXI века, оставив после себя культурную жизнь, полную искалеченных судеб и преждевременных смертей".

Источник: ABC

http://www.rg.ru/2010/07/22/istoriya.html "Российская газета" - Федеральный выпуск №5239 (160) от 22 июля 2010 г.
Сергей Караганов, доктор исторических наук Русская Катынь
Ряд явлений и несколько событий последнего времени заставляют меня поставить перед собой и читателем вопрос об одном из главных корней наших проблем - нашей неспособностью преодолеть наследие страшного для России XХ века.
Прошло очередное празднование годовщины Великой Победы - почти единственного эпизода прошлого века, которыми страна и народ могут безоговорочно гордиться. Прошла и странноватая, похожая то ли на злую шутку, то ли на тонкую PR-кампанию дискуссия о том, развешивать ли в Москве портреты Сталина. Страна наконец полностью и безоговорочно признала Катынь, проявила благородство и сочувствие к польскому горю.
Но пока она не может найти в себе силы признать, что вся Россия - большая Катынь, усеянная по большей части безымянными могилами миллионов жертв режима, правившего в ней на протяжении большей части прошлого века. Им во многом изведено естественное для народа и человека чувство патриотизма. Страна не относилась к народу как своему. А народ видел от нее по большей части подавление, нищету и смерть. И относится соответственно.
В этом была, конечно же, важнейшая причина самораспада СССР, который наследовал "большой России" - Российской империи.
В этом - с годами убежден все больше, одна из важнейших причин нынешнего распада общественной морали, повального воровства. Подспудно, но часть и явно, элита презирает народ. Народ - элиту. Да и элите и народу себя особенно не за что уважать. Разумеется, в России есть немало достойных людей. Я и, наверное, каждый знают хотя бы нескольких таких человек. Но не они определяют лицо нации. И их становится все меньше. Одни плюют и становятся как все, других оттесняют. Третьи уходят в сторону или уезжают.
Можно раскалывать корни такого отношения в тысячелетиях истории. Это делать нужно.
Но в данной заметке я сосредоточусь только на одном - наследии советского социализма. Он же - сталинизм.
За последний год сталинизм осудили и президент, и премьер-министр.
И все же мы не можем решиться полностью отказаться от его наследия, покаяться в совершенных нами, нашими предками надругательствах над собой, своим народом. Говорят, что нельзя обижать ветеранов. Трусливый и интеллектуально несостоятельный аргумент. Означающий, что нам никогда нельзя будет честно взглянуть на нашу историю, потому что потом нельзя будет обижать ветеранов хрущевской и брежневской эр, ветеранов лихих девяностых и последовавшей эпохи повальной коррупции.
Говорят: нельзя давать пищу заграничным русофобским настроениям. Но они объективны, существуют помимо наших действий или бездействия. Россия - большая страна со сложной историей. Вокруг нее немало стран и народов, пострадавших от нее. И пытающихся лечить свои исторические комплексы за ее счет. А антироссийские настроения сильны в том числе и потому, что мы сами не можем расстаться с худшим в нашей истории.
Не поклонившись жертвам сталинизма, не признав вину своей страны перед ними, мы остаемся наследниками только другой части нашего народа - их палачей, охранников, стукачей, тех, кто вполне добровольно раскулачивал, уничтожал храмы. Потом и они часто становились жертвами.
Историки спорят о конкретных цифрах жертв советского режима - многих миллионах или даже десятках миллионов. Но для меня одно неоспоримо. Советский сталинский режим уничтожал по большей части лучших - самых ярких, трудолюбивых, свободных.
Мы с горечью вспоминаем о том, что большинство российских семей, семей жителей других стран, образовавшихся в результате распада СССР, потеряло близких в годы Великой Отечественной. Но ведь не меньшее количество семей потеряло во время Гражданской войны, коллективизации, которую, как писал сам Сталин, затеяли в первую очередь для уничтожения крестьянства, голодоморов, нескольких волн репрессий.
Для возвращения самоуважения, а для этого - для преодоления наследия проклятого двадцатого века - нужна не только реабилитация жертв режима, но и признание нашей вины перед ними. И предоставление им по крайней мере таких же прав, как труженикам тыла, а может быть, и ветеранам войны. Они не воевали, потому что не могли, - сидели в лагерях. Добывая уголь, руду, валя лес, строя дороги, они ковали оружие Победы.
Может быть, самое простое - страна должна быть усыпана памятниками жертвам советского сталинизма. И рядом с памятниками погибшим солдатам должны быть поставлены кресты или иные обелиски нашим соотечественникам, павшим от рук этого режима. Можно было бы поднять вокруг этого не новые комсомолы или пионерии, а истинно патриотическое молодежное движение, которое бы искало имена этих наших сограждан и возвращало их нам, чтобы они были высечены на этих обелисках. Это могло бы стать и движением, объединяющим народы бывшего СССР. Объединяющее нас с нашими бывшими невольными социалистическими солагерниками. Ведь режим уничтожал лучших у всех народов - и русских, и украинцев, и грузин, и казахов, и эстонцев, и татар, и евреев, и венгров, и поляков, и чехов. Среди палачей были тоже все.
А улицы русских провинциальных городов должны носить имена не только Ленина или уж совсем фантасмагорически повсеместных Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Но лучших сынов и дочерей нашего народа, уничтоженных нами в XX веке.
Ну а потом может быть сделан и следующий шаг - возвращение нам имен миллионов забытых героев Второй Отечественной - она же Империалистическая, или Вторая мировая война.
Конечно, не должно быть зачеркнуто и то лучшее, что было в прошлом веке. Имена Королева, Жукова, Пастернака, Твардовского, Солженицына, Сахарова, других менее именитых русских, служивших стране и народу. Но тот век, безусловно, был катастрофой для России. От нее пора оправляться, через нее переступать. Если кто захочет по-прежнему прославлять имя Сталина - пусть прославляет. За то, что режим, ассоциируемый с ним, нас уничтожал, ломал. Но не извел до конца. Эти заметки - не призыв к возвращению в прошлое. А призыв к тому, чтобы, покончив с ним, вернуть себе лучшее в нем. И, наконец, иметь возможность с чистой совестью и главное - с самоуважением - смотреть в будущее.
===================================
Кайся сам, казелъ, мне не в чем!

http://www.inosmi.ru/history/20100809/161978802.html ИноСМИ 09/08/2010
Придворная Россия ("Le Monde", Франция) Томас Уайдер (Thomas Wieder)
Историк Саймон Себаг Монтефиоре (Simon Sebag Montefiore) размышляет о закулисье российской власти от Екатерины II до Сталина
В Лондоне недалеко от Гайд-парка в шикарном квартале Кенсингтон расположена усаженная вишнями улица с великолепными, сверкающими безупречной белизной домами. Квадратный метр здесь не имеет цены. Тем не менее, российские олигархи просто без ума от этого места.
Соседство с такими людьми немало занимает Саймона Себага Монтефиоре. И не без причины: он страстно увлекается историей мужчин и женщин, которые правили Россией. Именно им он посвящает большую часть своего времени на протяжение уже пятнадцати лет. Благодаря своим книгам о Екатерине II, Потемкине и Сталине он смог завоевать себе репутацию одного из самых оригинальных историков своего поколения.
Россию Саймон Себаг Монтефиоре открыл для себя в начале 90-х годов. В то время ему было около 30 лет, он уже заработал немало денег в банке, но не собирался проводить всю свою жизнь, сидя в деловом костюме в своем кабинете. "Я хотел, чтобы со мной произошло что-нибудь захватывающее", - говорит он. "Итак, я забросил все дела и отправился в бывший СССР. Происходившие тогда там события показались мне невероятно интересными. Я работал военным корреспондентом нескольких газет. Со мной происходили странные вещи".
Как, например, однажды в Чечне, когда его чуть не похитили в самом центре Грозного. "В определенный момент я сказал себе: Пора возвращаться. Я писал статьи для правых и левых, в том числе для Sunday Times. За это очень хорошо платили. Но, повторюсь, мне хотелось чего-то другого".
То есть, не сидеть в банке. И не писать статьи. Так, чего же? "Со времен учебы в Кембридже я испытывал особое влечение к эпохе Просвещения, Вольтеру, Дидро и т.д. Кроме того, я увлекался Россией. И обожал писать. Так я и пришел к книге о Екатерине II и Потемкине".
Эту вышедшую в 2004 году в Великобритании перекрестную биографию, в которой он объясняет, что императрица "представляла из себя гораздо большее, чем говорит ее образ нимфоманки" и что ее знаменитый фаворит "не был просто бабником, который строил показные деревни", он считает одной из своих самых удачных книг. И сожалеет, что ее так и не перевели на французский. "Валери Жискар д'Эстен, с которым я обедал во французском посольстве несколько месяцев назад, сказал, что она ему очень понравилась. Он добавил также, что очень хотел бы жить в ту эпоху. И неудивительно, ведь это так на него похоже, вы не находите? Я прекрасно его понимаю. Уверен, что мне это тоже бы очень понравилось..."
Тем не менее, сосредотачивать все внимание на XVIII веке Саймон Себаг Монтефиоре все же не стал, так как, изучая жизнь Екатерины и Потемкина, он понял, что система управления Россией интересовала его еще больше, чем сама эпоха. "Я осознал, что прежде всего заинтересован в том, чтобы понять, что из себя на самом деле представляет власть", объясняет он. "Изучение жизни российского двора того времени оказалось с этой точки зрения крайне захватывающим: становится понятно, что самое важное происходит вне государственных структур и что реальная власть тех или иных людей зависит не от их официальной должности, а от близости к императрице. Это очень сложная и одновременно очень хрупкая система".

Кремль 30-х годов
Послушав о столь любимой Саймоном Сибагом Монтефиоре "антропологии власти", вы без труда поймете, почему он так заинтересовался Сталиным. Сначала он нарисовал картину повседневной жизни в Кремле 30-х годов (Сталин: Двор красного царя, Stalin: the Court of the Red Tsar, 2004), а затем обратился к юности будущего диктатора, когда "Сосо" был ни больше ни меньше бандитом, который сеял ужас на родном Кавказе, питая особую любовь к налетам на банки (Молодой Сталин, Young Stalin, 2007).
Сидя в своей просторной и светлой гостиной, недалеко от столика, где стоит его свадебная фотография (на ней рядом с ним изображен и его "друг" принц Чарльз), Саймон Себаг Монтефиоре выглядит так же, как и в своих книгах: общительным и эрудированным, но далеким от напыщенности человеком. Будучи большим поклонником Жана Лакутюра, он любит историю прежде всего из-за своей страсти к историям. Историям других и в первую очередь тех, с кем он столкнулся в своих исследованиях. Здесь стоит отметить, что его работа дала ему возможность встретиться несколькими довольно неординарными личностями. Как, например, внуком Сталина Юрием Ждановым: "Эта встреча была необычайно интересной. Сталин обожал его и считал идеальным советским человеком. Очень интересный человек, очень образованный и в то же время стопроцентный сталинист, ни на шаг не отступивший от своих убеждений". Или потомками Микояна: "С ними все как раз наоборот. Это очень цивилизованные и либеральные люди. Касательно того дня, когда они узнали, что их отец был замешан в катыньской бойне, они сказали мне: "Да, это был черный день для семьи Микоянов".
Однако особенно ему запомнилась другая встреча. Произошла она в ходе работы с материалами о юности Сталина. "Я опубликовал объявления в газетах, где сообщил о том, что искал документы и свидетельства. Так я наткнулся на 106-летнюю грузинку, которая присутствовала на свадьбе Сталина в 1906 году. Тогда она была еще ребенком и все, что она рассказала требовало тщательной проверки. Однако в целом это было просто великолепно".
За его внешностью денди, как он сам говорит, скрывается "чувствительная натура". Стоит лишь послушать, как он говорит о своей последней книге "Сашенька", прекрасно написанном романе, который рассказывает о потерянных иллюзиях целого поколения на примере большевички, ставшей женой аппаратчика. "Персонаж Сашеньки родился в тот день, когда я наткнулся в архивах на фотографию молодой и красивой женщины с седыми волосами, единственной информацией о которой было ее имя и дата расстрела в 1937 году. Взяв это как точку отсчета, я составил в уме жизнь, которую бы она могла прожить, щедро сдобрив ее реальными и зачастую печальными историями, как например судьба Исаака Бабеля. Семейные трагедии не дают мне покоя..."
Последняя фраза может вызвать у вас недоумение. Если послушать его рассказы о его предке со стороны отца Моисее Монтефиоре, баснословно богатом еврейском банкире из Ливорно, который получил дворянство от королевы Виктории, о его супруге Санте, чьи любовные романы сметают с полок, двух его "очаровательных" детях или его "старом друге" премьер-министре Дэвиде Кэмероне, то невольно задаешься вопросом, на чем основаны эти слова о семейных трагедиях. Но это до того, как он поведает вам историю бедной еврейской семьи его матери, которая вынуждена была сбежать из царской России в 1904 году после кровавого погрома в Кишиневе. "В жизни, знаете ли, нет ничего точно определенного и неизменного".
Значит, в этом и заключается его урок истории? "В том, что все вокруг очень хрупко? Да, определенно". Никто не ожидал, что утренний разговор в доме в Кенсингтоне выльется в рассуждения о зыбкости бытия...

Оригинал публикации: Simon Sebag Montefiore : la Russie, côté cour

http://gunter-spb.livejournal.com/1229177.html
Гунтер (gunter_spb) @ 2010-08-13 23:34:00
Метки данной записи: what the fuck?, кунсткамера
ЛИБЕРАЛЬНЕНЬКО
Ну разве не чудо?
http://a-bugaev.livejournal.com/779197.html?thread=5455293#t5455293
fedor_shilov 2010-08-11 09:06
Я довольно много уже прочел у тебя на эту тему, видимо, она тебя волнует.
Так вот, если вдруг интересно, мое мнение.
Ради того, что население "этой страны", наконец, осознало, что товарищ Сталин был кровавой собакой, уникальным, немыслимым негодяем можно идти на все.
Можно лгать, передергивать, подтасовывать, путать, умалчивать. Словом, делать все угодно.
А там, потом кто-нибудь разберется.

Дистиллят. Эссенция. Концентрированные Идеалы и Ценности.
Экспонат - Фкунсткамеру!

http://germanych.livejournal.com/199885.html 11 Май, 2010 at 2:20
Слово о настоящих сталинистах
Кадр из фильма «Коммунист».
Источник: russiancinema.ru

Салют был хорош. Но даже самый красивый салют когда-нибудь да закончится. Увы, боеприпасы не бесконечны. А вместе с последним залпом салюта закончились и торжества.

Празднования по поводу 65-летия окончания войны. Это был апофеоз, верхняя точка торжества не очень большого, но очень говорливого племени Интернет-сталинистов. За эти дни они до краёв испили сладкую чашу «нашей победы». И хотя они не имеют к этой победе никакого, даже самого малого отношения, тем не менее их религиозный экстаз достиг таких высот, словно и в самом деле они прошли войну, покрошили чёрт знает сколько фашистских гадов, взяли с боями десятки городов и вернулись домой, все увешанные орденами и медалями. Таков был посыл. И им всё это время, словно рой трутней, слетевшихся на оставленную в комнате вазу с фруктами, питались Интернет-сталинисты.

И, конечно, чувство торжества от «мы победили» было бы не таким уж сладким, если бы не сопутствующее ему опционно чувство торжества над врагами сегодняшними. Они и тут победили! Нараздавались власть обещаний скорой кары всем, кто плохо говорил про товарища Сталина. Словно дети, впавшие в экстаз от собственной сказки, они, кажется, и в самом деле уже готовы поверить, что не сегодня, завтра восстанет из могилы их усатый кумир, воцарится в Кремле и накажет всех, кто их когда-либо обижал.

Восторг, экстаз, реки бухла «за нашу победу», славословия в адрес товарища Сталина и торжество за то, что, как им кажется, сумели внушить страх всем вокруг своими картинками с изображением товарища Сталина, размещёнными в собственных унылых блогах.

Но… Но всё рано или поздно оканчивается. Прошли и торжества по случаю 9 мая. И вот, уже интернет-сталинисты, кряхтя с перепою, изрядно помятые, влезли в свои «костюмчики для протирания штанов в офисе» и с чувством гадливости от того, что сказка закончилась и снова начинается реальная жизнь, поплелись в свои офисы на свои менеджерские места. Где они будут пахать на проклятых капиталистических хозяев и суетиться при каждом недовольном окрике начальника, дабы не дай бог, не потерять своё хлебное место. Ибо надо гасить кредиты за купленную иномарку и новую видеоаппаратуру, надо обеспечивать жену всеми самыми последними, увиденными в телерекламами фишками, копить на летний отдых в Египте или Тайване и т.д. и т.п. Это не так романтично, как захлёбываясь от восторга, стукая по клавишам, строчить кумрадам приветстия в стиле: «За товарища Сталина! Победа будет за нами!». Но это жизнь. Обычная такая жизнь среднего человека. Которому не нравится быть тем, кто он есть, и он мечтает быть офицером НКВД и стрелять в подвалах Лубянки в затылок своих врагов...

Да, так сладко сидеть в Интернете, обмениваться с «кумрадами» радостными воплями по поводу найденных картинок, на которых советские бойцы громят фашистских оккупантов, так сладко верить в то, что кому-то может стать страшно от глиняного позолоченного истукана, установленного на частной охраняемой территории, и так хочется верить, что ты в самом деле являешься частью чего-то мощного, что ты силён, мудр и представляешь для кого-то опасность, а вовсе не являешься подённым работником капитализма, с недовыплаченной ипотекой и кредитами за всякие материальные прибамбасы.

А товарищ Сталин? А что товарищ Сталин? Он уже давно умер. Уж более полвека тому как. А что до памятников ему и бюстов, то хотя бывшие товарищи по партии изрядно (а вовсе не либерасты и гнилые интеллигенты) переколошматили их изрядно, всё же кое что уцелело. Так, уцелел бюст Вождя Народов на его могиле возле Кремлёвской стены. Также можно обнаружить бюст товарища Сталина в Музее войны на Поклонной горе. Да и в парке Центрального Дома Художника кому охота можно полюбоваться на величественный гранитный памятник Иосифу Виссарионовичу. Правда кто-то когда-то давно отбил ему нос (наверное те, кто никак не хотел осознать, как счастливо они жили под пятой Великого из Величайших), но в целом памятник находится в рабочем состоянии и готов к приёму цветов к своему подножию. А равно стоящие по соседству памятники Дзержинскому, Ленину, Свердлову, Брежневу и прочая, и прочая.

Что памятник? Каменный истукан. Стоял и стоит. И, наверное, молчаливо недоумевает точу, что происходит. Когда-то он поднялся наверх власти потому, что стоял во главе очень энергичной и очень жестокой оравы персонажей, именующих себя партией большевиков. Он оказался наиболее жестоким и хитрым из них. Но не это главное. Главное то, что сам по себе, без всех эти десятков и сотен тысяч настоящих сталинистов 30-40-х годов, он никогда не смог бы захватить и удержать власть. Что такое Сталин без тех, настоящих сталинистов 20-х и 30-х годов? Да ничто – маленький человек с плохой дикцией и полным отсутствием каких-либо собственных стратегических идей. Но Сталин, стоящий на спинах этой спаянной пролитой чужой и своей кровью стаи – ВКП(б) – это в самом деле величественная фигура.

Не надо трагедию превращать в фарс. Сталины, Ленины, Муссолини, Гитлеры, не берутся из пустоты. Нет, они являются персонификацией тех общественных сил и классов, которые претендуют на политическую власть с стране или, даже, в мире. Не было бы тысяч комиссаров и чекистов, не было бы тысяч фанатичных и безжалостных коммунистов – не было бы никакого Сталина. Сталин был силён не сам по себе, а потому, что был лидером сильного общественного явления – партии большевиков (во всяком случае, её части), всех этих, олицетворённых в образах Павок Корчагиных и Василиев Губановых опасных маньяков, исповедующих идею осчастливливания человечества и во имя этой недели готовых пустить под нож хоть половину этого человечества. «Во имя грядущих потомков!». А как же? Только так. Как говорил Ницше: «Воин на своём пути не жалеет никого. И в первую очередь – самого себя». И те, настоящие сталинисты, как правило были именно такими воинами. И не удивительно, что возглавил их в конце-концов такой человек, как Сталин: изворотливый, хитрый, безжалостный, готовый сгноить сотни тысяч рабов на всех этих Беломорканалах.

Так о каком Сталине пускают сопли забитые в офисах нео-«сталинисты»? Разве их Сталин хоть немного похож на настоящего Сталина? Их Сталин – это дедушка в исполнении актёра Закариадзе. Только даже не из киноэпопеи «Освобождение», а из финальных сцен фильма «По семейным обстоятельствам». Где те общественные группы, состоящие из фанатиков и готовые на любые преступления во имя своей идеи и власти? Их нету. Есть сопли и скулёж. Есть обида на мир неврастеников и слабаков. Есть досада аутсайдера и его зависть к более успешному. Но той опоры, которая когда-то подняла наверх Сталина, нет. Что могут породить слизняки? Только такого же слизня, пусть и немного более умелого. А Сталин – тот, настоящий, был кем угодно, но только не слизнем.

Посмотрите фильм «Коммунист» с Евгением Урбанским в главной роли. Вот он – тот типаж, на который опирался Сталин, тот типаж, который своей массой возносил Сталина наверх. Но сейчас этот типаж давно уже разочаровался в идее осчастливить всё человечество. Он давно уже не верит ни в какой коммунизм и альтруизм. Он давно пришёл к выводу, что общественное счастье не то чтобы совершенно бессмысленная затея, но, во всяком случае, стоит даже не на втором, а на сто втором месте по отношению к личному счастью и благополучию. Тот типаж, который в 30-х был бы однозначно сталинистом, сегодня живёт на Рублёвке, владеет заводами и пароходами, летает в Куршавели и Давос, то есть является именно тем типом, кого ненавидят совки и неосталинисты. Так о каком же Сталине они мечтают, если этот мифический новый Сталин должен будет опираться на них – слабаков и рефлексирующих аутсайдеров?

Но Сталин никогда не опирался на слабаков – иначе бы его раздавили. Сталин опирался на сильных, жестоких и циничных. И уж если бы мифический Сталин появился сегодня, то опираться ему пришлось бы на таких, как какой-нибудь Потанин. Но уж никак не на таких, как всё это поголовье желчных дурачков, которые пишут в своих блогах: «Сталин был велик и справедлив!». Дурачки даже не понимают, что таких кроликов Сталин расстреливал без всякой жалости. Вспомните многочисленные рассказы о том, как скулящие существа перед расстрелом думали вымолить себе спасение воплями: «До здравствует Великий Сталин!». Куда там! Ну если в самом деле Сталин так велик, то комнатный хомячок-«сталинист» должен быть рад, что именем этого великого человека ему в затылок закатили 9 грамм свинца.

Комнатные хомячки, которые сегодня вдруг воспылали любовью к товарищу Сталину, не понимают, что в тоталитарном обществе наверх социальной пирамиды поднимаются самые жестокие и беспощадные, а мнение тех, кто остался внизу, их заботит мало. Комнатные хомячки должны благодарить небо за то, что не попали в сталинскую эпоху, в которой столь ненавидимые ими сегодня Абрамовичи и Потанины конечно не имели бы загородных дворцов и личных яхт, зато были бы начальниками управлений НКВД и концлагерей и уже не стали бы так спокойно реагировать на все те желчные окрики в из сторону, каковые льются сегодня. И если сегодня хомячок может брюзжать и на власть, и на «олигархоф», прерывая брюзжание поездками в Турцию, а то и попросту проживая в каких-нибудь США, то в сталинское время такого не было бы. Ибо хомячки будут хомячками при любом общественном строе, впрочем, точно также, как хищники останутся хищниками в любое историческое время. Но хомячки этого не понимают – «в глазах ужей тоска по кобре, чей профиль украшал медаль»…

Так что успокойтесь, товарищи неосталинисты. Никакого Сталина не будет. Ибо такие как вы Сталина не родят ни при каких обстоятельствах. Всё. Эта история закрыта. Пиночет может будет. А Сталина – нет. Из говна не сделать пули. А современные совки новой волны – любых калибров – за очень редким исключением, это самое отборное человеческое говно. И всё, что им остаётся – это увешивать свои блоги фотографиями Сталина и тех, настоящих сталинистов – смелых и беспощадных. До которых им, нынешним, как до Луны. Раком. 

http://echo.msk.ru/programs/staliname/704448-echo.phtml Эхо Москвы 21.08.2010 20:08
Тема : Итоговая программа
Передача : Именем Сталина
Ведущие : Нателла Болтянская
Гости : Александр Дроздов

Нателла Болтянская Здравствуйте. Вы слушаете «Эхо Москвы», вы смотрите телеканал RTVi. Это не просто цикл передач, это, к сожалению, финальная, заключительная передача цикла «Именем Сталина», созданного «Эхом Москвы» и RTVi при участии издательства «Российская Политическая Энциклопедия» и при поддержке фонда имени первого президента России Бориса Николаевича Ельцина. И я приветствую в нашей студии исполнительного директора фонда Ельцина Александра Алексеевича Дроздова. Здравствуйте.
............................
А.ДРОЗДОВ: Вот. Ну, я просто соглашусь с вами, вы, в общем, дали ответ, собственно, на вопрос, почему мы это делаем. Мы рассматриваем сталинизм вместе с нашими коллегами, с участниками этой программы, с РОССПЭНом, с «Мемориалом» как неотъемлемую часть русской, российской, советской истории. Можно сказать, забегая вперед (об этом хотелось бы отдельно поговорить), о том, что формации, вообще говоря, в отличие от того, что утверждала советская наука, они никогда не кончаются с формальным объявлением завершения того или иного периода. И разоблачение Сталина Хрущевым в 1956 году совершенно не означало, что сталинизм ушел из нашей жизни. Я думаю, что он продолжает жить и в ощущениях людей как любая история. Если говорить о моем личном восприятии, то, конечно же, это прямое продолжение России дооктябрьской. Потому что Сталину – и я хочу сказать, что под этим именем надо понимать целый коллектив, творческий коллектив, да? Это не столько разговор о человеке, сколько и о команде, и о модели, которую создала эта команда. То есть о модели большевицкой, на самом деле. И, вот, в этом смысле этот разговор о сталинизме мы хотели бы, все-таки, вести, прежде всего, не столько о Сталине как о личности, как о человеке. Наверное, для кого-то это важно.
Я, вот, отступлю на секунду. Вообще, разговор о Сталине, что, мне кажется, менее важно, чем разговор о системе, которая была создана при Сталине, сегодня является неким, что ли, тестом на патриотичность, да? Как, вроде бы, тест на наличие ВИЧ-инфекции. Не любишь Сталина – значит, не патриот. Ну, хорошо, если друзья, наши дорогие слушатели и зрители, если вы не верите фонду Ельцина, если вы не верите авторам наших книг, если вы считаете, что, в принципе, нельзя верить тем, кого Михалков называет «либерал-атлантистами», ну, хорошо, обратитесь к 80-м годам, когда 90-е годы, мне кажется, в основном, эту тему закрыли серией книг Гавриила Попова о командно-административной системе.
Ну, хорошо, Попов, допустим, не авторитет. Но я позволю себе процитировать человека, которого трудно, вообще, изъять из патриотического лагеря. Станислав Куняев, 1987-й год. Стихотворение очень сложное, очень непростое, противоречивое, злое. «Размышления на Старом Арбате». Ну, вот, пишет человек, для которого, по-моему, со Сталиным было уже тогда все ясно, до того, как мы начали издавать наши книги.

Цитата :

«Тетка моя Магадан оттрубила, видела, как принимала могила дочку наркома и внучку Шкуро. Все, что виновно, и все, что невинно, все в мерзлоту опустили взаимно. Все перемолото, зло и добро. Верили: строится прочное дело лишь на крови. Но кровища истлела и потянулся по воздуху смрад. И происходит ошибка большая, ежели кровь не своя, а чужая. Так опустел предвоенный Арбат».

...............................................
А.ДРОЗДОВ: Да-да. Расцвет, потом застой – мы были свидетелями этой фазы. А потом крах монополии, вот и все.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, смотрите. Традиционная формула о том, что взял страну с сохой, оставил с атомной бомбой. Было? Было.

А.ДРОЗДОВ: Ну, это один из мифов. Но, между прочим, кто вспоминает о том, что прежде чем оставить страну с атомной бомбой, товарищ Сталин успел побороться с генетиками, со специалистами в области квантовой механики, что он сумел пересажать за решетку цвет, в будущем, советской физики. Ландау. Ну, Капица удержался и спасал Ландау каким-то чудом. Мой родственник, один из участников атомного проекта академик Халатников прекрасно помнит, как это было.
Вот эта вот соха и атомная бомба, ну, с моей точки зрения, это один из очень талантливых мифов. Трудно возразить против вот чего. Конечно, система должна была себя укрепить. Конечно, появились некие смыслы. Ну, я знаю, один из авторов «Эха Москвы», один известный писатель любит говорить о красных смыслах, о красной империи. Я не спорю, да, все это, действительно, имело место. Конечно же. Но что такое смыслы сталинской системы? Это мировая война, к которой готовились как к новогодней елке, это мировая революция, это мировое господство. Поэтому говорить о том, что, например, Сталин не оставил страну с атомной бомбой я не буду. Это глупость. Да, оставил. Вопрос цены, вообще-то говоря.
Я, например, глубоко убежден в том, что... Ну, это, опять же, из области сослагательных наклонений, что если бы не Октябрь, который перехватил Февраль и из незавершенной буржуазной революции слепил нечто, что называется Интернационалом и социализмом, допустим. Если бы не это событие, я думаю, что в России было бы все. И было бы, я вас уверяю, к 30-м годам и телевидение. У нас был бы космос, если мечтать на тему эволюционного развития. Мы возвращаемся к вопросу цены, как бы, смысл. Сталинская модель очень затратна.
............................................
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А вы уже сказали самое главное слово, Александр Алексеевич. Цена.

А.ДРОЗДОВ: Цена.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вот, все, о чем говорится, любые свершения – с ценой.

А.ДРОЗДОВ: Вы знаете, мне, например, понятны намерения защитить нашу великую победу во Второй мировой войне.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: От кого мы защищаем великую победу? Объясните.

А.ДРОЗДОВ: Да. Ну, есть, допустим, люди, которые пытаются поставить это... Я, правда, не встречал, если честно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Можно вам один вопрос задать? Вот, я понимаю, сейчас есть такой жанр любимый, альтернативная история. Представьте себе на секундочку, что в результате, там, игр в ЦК или как оно там тогда называлось, генералиссимусом и идеологом великих побед стал бы не Сталин, а Пупкин. И что, люди бы не шли в бой с криком «За Родину! За Пупкина!»? Ну, ответьте мне.

А.ДРОЗДОВ: Ну, наверное, да.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Шли бы как миленькие.

А.ДРОЗДОВ: Ну, конечно. Конечно. Нет, ну, это тоже снимать из разговора. Ну, это... Это, понимаете, мне кажется, разговор о сталинизме требует, все-таки, какого-то определенного уровня мышления, если угодного, вариативного, что ли, диалектического.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А у нас с вами нет вариативного мышления, мы смотрим в одном направлении.

А.ДРОЗДОВ: Ну, вот, к сожалению, нас да, оставляют без вариантов. А, на самом деле, если уж говорить о защите нашей победы во Второй мировой войне, хорошо, почему не поставить вопрос перед нашей Думой о разработке законопроекта, который бы, например, сдерживал людей, которые превозносят величие, гений Сталина? Которые, извините, как списанные торбы, бегают, опять же, с этими коллективными предрассудками и коллективными заблуждениями, суевериями на тему величия? Я даже, вы знаете, я очень осторожен. Не надо Нюрнбергского процесса, мы не готовы.
..................................................
А.ДРОЗДОВ: Ну, конечно. Нет, между прочим, столь нелюбимый сегодня Владимир Ильич очень точно сказал о том, что в конечном счете борьба за социализм разрешится в сфере сознания. Вот, я это понимаю таким образом. Вот те смыслы, которые выпестовал сталинизм, они на излете 80 лет существования советской модели, они выветрились. Понимаете? Эти смыслы, во многом, обессмыслились. Ну, в общем, если вспомнить 1960-й год, программа КПСС, где, собственно, заложен был тезис об удовлетворении все возрастающих материальных потребностей советских людей, она сама подвела под черту под этой схемой. Почему? Потому что американская модель, американская идея удовлетворения потребностей, извините, оказалась более привлекательной. Она оказалась более рациональной, она оказалась более эффективной. Ну, вот, как это ни прискорбно, но, к сожалению, это так. И я просто хотел бы, чтобы, ну, кто-то согласился со мной, что Россия, родина – это не место проживания, это место пребывания просто, только. Это идея. Это идея, которую надо создать. Вот, мы сейчас, мне кажется, находимся в таком поиске. И то, что сегодня мы опять пошли по которому кругу вокруг сталинизма, вокруг опять красных смыслов, Третьего Рима, прости господи. Ну, можно еще какое-то время на это потратить, наверное, но я вас уверяю. Вот, в моей системе координат, в моем видении мира есть и Четвертый Рим, и Пятый. Да сколько надо, столько и будет Римов.
.......................................

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Даниил Дондурей в своей статье о создании мифа Сталина пишет очень любопытный момент.

А.ДРОЗДОВ: Да, я читал с большим удовольствием. Да, он абсолютно прав, когда говорит «чем больше мы говорим, пытаемся найти человеческое, чем больше мы дробим, тем это сильнее...» Это как в фильме, я не помню, «Пятый элемент»? Вы помните, зло, которое Земля притягивает, как бы, да? Чем меньше любви, тем больше зла.
Ну, вот, принято поминать Бориса Николаевича Ельцина. Когда говорят позитивно, говорят «Да, он дал нам свободу». Ну хорошо, друзья, а вы ею воспользовались? Вы поняли, что такое свобода? Ну, свобода – это любовь, да? Вообще говоря, свобода – это бог. А бог – это любовь. И там, где нет любви, там нет истины, там нет свободы.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Это еще и сосиски, Александр Алексеевич.
..............................................
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вот вам, пожалуйста, вопрос от Тани. Очень умный вопрос, кстати. «Сталинизм – трагедия российской истории или ее естественное порождение?» Вот так, на минуточку.

А.ДРОЗДОВ: Вы знаете, это и то, и другое. Я считаю, что... Я уже говорил о том, что Сталин – это прямое продолжение России дооктябрьской в том смысле, что... Ему удалось, конечно, какими-то невероятными усилиями за счет величайшего напряжения материальных и в первую очередь человеческих ресурсов удержать империю практически в ее прежних границах. И в этом как раз и трагизм. И трагизм в этом, как бы, неулавливаемом противоречии. С одной стороны, все та же песня про атомную бомбу, да? А с другой, непонимание, что мы пропустили модернизацию. Вот, истинную подлинную модернизацию мы упустили еще тогда – модернизацию мировоззрения, если на то пошло. Почему? Потому что сталинизм попытался создать моноидею, мономодель. Ну, не выдерживают эти модели испытаний.
................................................
А.ДРОЗДОВ: Да. Вот. Поэтому что касается... И Троцкого-то Сталин не любил без оснований. Потому что это человек, ну, с которым радикально расходились стратегические планы на Советскую Россию. Теперь о фашизме и сталинизме. Ну, деликатная, конечно, тема для людей, которые помнят, что такое фашизм не понаслышке. Ну, я бы здесь, честно говоря... Может быть, это не объективный и не объективистский, не научный подход, я бы жалел, я бы деликатно относился к чувствам старшего поколения. Ну, все-таки, что такое фашизм? Что такое гитлеризм, да? Это идея расового превосходства.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Расового, классового. Хорошо рифмуется, правда?
.................................................
====================================
Хорошо рифмуется "Евреи" - "Бабий Яр", т.е. твоим родителям и пр. евреям, тупая п...зда Болтянка, не было места в мире Гитлера, а у Сталина - было

http://www.russ.ru/Temy/Destaliniziciya-soznaniya Русский журнал
Тема: Десталинизиция сознания

Андрей Зубов:Декоммунизация, а не десталинизацияДолжна произойти декоммунизация общественного сознания, аналогичная дена
цификации сознания в послевоенной Германии. Десталинизация – это частный элемент декоммунизации. Мы должны искоренить не только положительные переживания Сталина, но и Ленина.

Андрей Левандовский:Сильная рука для России
Когда человеку плохо, от определенного уровня образованности или отсутствия образованности, он вспоминает о том, что был такой Сталин, при котором ему, наверное, было бы значительно лучше.

Матвей Ганапольский:"Нужен крепкий мужик"
Федотов – это очень правильное назначение. Дело в том, что на этой должности нужен, если можно так сказать, крепкий мужик.

Андрей Колесников:Тренд на антисталинизм
Не только социологические опросы традиционно показывают популярность фигуры Сталина, но и учебники истории становятся все более сталинистскими. Ясно почему. Часто история - это экстраполяция на сегодняшний день. И как раз против последнего активно выступает Федотов.

Михаил Делягин:Упрек обществу
Десталинизация общественного сознания в устах человека, который должен бороться за права человека, это попытка отвлечь людей от насущных проблем современности за счет вовлечения их в бесплодную борьбу с тенями далеко ушедшего прошлого.

Андрей Караулов:Десталинизировать сознание
Вспомним голосование по проекту "Имя России" на российском телевидении по вопросу, кого страна считает героем "номер один" нашей истории. Сталин там занимал одно из ведущих мест. То, что сегодня называют "сталинизацией сознания" – это даже не сталинизация. Это гораздо более сложная вещь.

http://slon.ru/articles/480320/ Слон 13.10.10 | 20:59
«Десталинизация – это смена поколений»
Директор Института российской истории РАН Андрей Сахаров о десталинизации
Председатель Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Михаил Федотов намерен предложить президенту Дмитрию Медведеву концепцию десталинизации общества.
Я считаю, что Михаил Федотов – человек демократического направления. И то, что он предлагает, – это благородные, чистые и цивилизационно оправданные цели. Действительно, необходимо очищать страну от остатков тоталитарной системы, от остатков разного рода сталинских реликтов. Это все абсолютно правильно.
Федотов произнес очень верную фразу о том, что необходимо очищать мышление от этих реликтов, от этого наследия. И это – самое главное. Все дело в том, что сознание огромного большинства наших людей до сих пор повернуто в прошлое, в советскую систему. Десятки миллионов людей воспитаны в этой системе, воспитаны их дети и внуки, воспитано поколение победителей периода коллективизации и индустриализации страны. Воспитано поколение победителей в Великой Отечественной войне, которую пропаганда в течение и самой войны, и в послевоенные годы тесно связала с именем Сталина и сталинскими порядками. Вот это наследие, которое в одночасье, как правильно говорит господин Федотов, преодолеть невозможно. Это возможно только путем смены поколений. Только тогда, когда придут новые, свободные люди, для которых слово «демократия» не будет ругательным. А сегодня демократия и либерализм, в основном, являются ругательными словами, в том числе и в официальной прессе.
Почему? Потому что мы совершенно неправильно оцениваем события конца 80-х – начала 90-х годов. Обычно этот период называют «лихие 90-тые». Но что значит «лихие 90-тые»? Разве мы не жили с этими поколениями, преданными сталинской советской системе в то время? Мы помним пятисоттысячные забастовки шахтеров, помним, как огромная масса народа, миллионы людей, поднимались против этих порядков и шли под лозунгами демократических перемен в стране. Разве мы не помним, как люди стояли ночами у Белого дома? Разве мы не помним, как люди обнимались на улицах, когда провалился ГКЧП? Это все абсолютно не относится к так называемым лихим 90-м, это революция 89-го – начала 90-х годов. Это революционные перемены, это демократические перемены, это демократия с высоким, гордым звучанием, это путь, которым с запозданием пошла Россия вместе с другими цивилизованными странами.
Но все дело в том, что за этим пошли действительно «лихие 90-тые»: это пир победителей, это приватизация, которая прошла с серьезными нарушениями и коррупционными началами. Все это действительно наложило мерзкую печать на все перемены, которые прошли с конца 80-х – начала 90-х годов. И это надо понимать. Надо отличать пшеницу от плевел и воспитывать новое поколение, строителей нового общества на замечательных образцах и советского, и российского патриотизма, и патриотизма революционеров-демократов конца 80-х – начала 90-х гг. Вот это надо делать. И, конечно, это надо делать и в сфере образования, и сфере культурного наследия, памятников, разного рода символов – это все имеет очень большое значение. Но это дело постепенное, длительное. Это дело, которому необходимо помогать, контролировать и поддерживать общими усилиями. И я думаю, что если господин Федотов при поддержке нашей государственной власти энергично и инициативно возьмется за это дело, это будет просто прекрасно.
Вот недавно в программе «Суд времени» обсуждалась фигура Ивана Грозного. Но надо понимать, что мы обсуждаем не фигуру Ивана Грозного, мы обсуждаем совсем другое, мы обсуждаем сталинскую эпоху, сталинское отношение к Ивану Грозному. Мы обсуждаем проблему «цена успеха», «цена прогресса», «цена победы», – вот, что мы обсуждаем, говоря о Грозном. И все, кто поддерживает сейчас Ивана Грозного, действительного тирана и психопата, они тем самым поддерживают и действия Сталина в 30-е годы, в период репрессий, во время войны, которые приводили к огромным ошибкам, потерям и к совершенно безосновательной гибели миллионов людей. Вот что мы поддерживаем.
И об этом тоже надо совершенно четко говорить и показывать, что цена человеческой жизни – это главное. И нужно повернуть всю нашу пропаганду и, в том числе, действия органов печати, показывая в первую очередь гуманистические, цивилизационные начала, показывать, что человеческая личность стоит во главе угла развития человеческого общества. Ради чего человечество живет? Ради того, чтобы развивать, улучшать, совершенствовать человеческую личность, чтобы улучшать комфорт, качество жизни. Об этом говорил и Дмитрий Медведев, и Владимир Путин. Вот где надо концентрировать все наши усилия, в том числе, и в области образования.
В своих учебниках я эту проблему выдвигаю на первый план. Я считаю, что понимать российскую историю надо с точки зрения того, как в нашей истории, на фоне мировой истории, шло совершенствование личности человека. Шло ли оно вообще? И что этому мешало? И нужно поддерживать те тенденции, которые действительно приводили к цивилизационному развитию России в рамках мировой цивилизации. Вот в этом суть дела. Суть гуманитарных, цивилизационных усилий, которые, в частности, могли бы возглавить различные ведомства, с которыми сотрудничает Михаил Федотов.

Алексей Петяев

http://www.rus-obr.ru/opinions/8139 Русский обозреватель 13/10/2010 - 13:49
Анатолий Вассерман Лучшая десталинизация — демонстрация успехов
Новый председатель совета при президенте РФ по правам человека Михаил Федотов назвал своим главным приоритетом "десталинизацию общественного сознания".
Чем хуже идут дела, тем интенсивнее руководитель сваливает вину на предшественника. Тот факт, что сейчас накал разоблачений сталинизма даже сильнее, чем в путинскую эпоху, говорит о том, что ситуация в стране ухудшается (хотя это вызвано отчасти, разумеется, и мировым кризисом).
Я полагаю, что неплохим инструментом десталинизации российского общества был бы публичный отказ президента от объяснения нынешних недостатков постсоветского общества советским наследием. А лучшим инструментом — успехи, превосходящие хоть кого-нибудь из предшественников нынешнего главы государства.
Я готов поверить, что для г-на Федотова, например, сталинские достижения пренебрежимо малы по сравнению с возможностью отдыхать не только на курортах черноморского побережья СССР. Но лично мне этих курортов хватало в советское время и хватает сейчас (хотя в постсоветское время обстановка на них заметно ухудшилась). Отмечу: тех, кто может себе позволить отдых на курортах, у нас сегодня стало значительно меньше.
Разумеется, понятия «сталинизация» и, соответственно, «десталинизация» в том смысле, в котором их употребляет г-н Федотов, не имеют никакого отношения к реальной исторической эпохе Иосифа Виссарионовича Джугашвили. Интересно, что наиболее активно разоблачают сталинизм последователи куда более опасного деятеля международного коммунистического движения, Лейбы Давидовича Бронштейна. Не случайно авторы современных «цветных революций» и наиболее активные неоконсерваторы эпохи Джорджа Буша-младшего вышли из троцкисткой среды. Очевидно, под лозунгом «десталинизации» нам предлагают либо переход на троцкистское направление развития, где наш народ предполагалось использовать в качестве дров для паровоза мирового прогресса, либо в лучшем случае отказ от всех достижений страны — начиная по меньшей мере с середины 1920-х годов, когда Бронштейн безнадёжно проиграл Джугашвили все общепартийные дискуссии — с вечным покаянием за то, что мы когда-то осмелились развиваться.
В заключение хотелось бы процитировать фразу, принадлежащую не мне, но бродящую сейчас по интернету:

Цитата :

чем больше текущий цвет нации будет твердить, что при Сталине Родина добилась прогресса и величия ценой принесения в жертву цвета нации — тем больше в общественном сознании будет крепнуть уверенность, что текущий цвет нации срочно нужно принести в жертву — иначе величия и прогресса не дождёшься.

http://www.voanews.com/russian/news/Russia-Stain-2010-10-20-105341173.html Голос Америки 20 октября 2010
Петр Черемушкин Десталинизация России: третья волна
Российское общество остается разделенным в отношении роли Сталина в истории и в необходимости десталинизации страны, однако, руководство России стремится дистанцироваться от прославления сталинизма. К такому выводу пришли участницы дискуссии «Движение вперед через историю: наследие Сталина в сегодняшней России», организованной во вторник, 19 октября, Центром евразийских, российских и восточноевропейских исследований Джорджтаунского университета в Вашингтоне.

Цитата :

«Треть российского общества придерживается сталинистских убеждений, четверть общества придерживается антисталинских взглядов, а оставшиеся сорок процентов совершенно не интересуются этой темой», -

об этом сообщила Хизер Конли (Heather Conley), директор Европейских программ Вашингтонского центра стратегических и международных исследований (CSIS).
По её словам, в российском обществе существует потребность узнать как можно больше о сталинском времени.

Цитата :

«Более 80 процентов опрошенных заявили, что правительство должно делать больше для увековечивания памяти жертв сталинских репрессий», - сообщила она. – «У 14 процентов опрошенных есть родственники, которые были расстреляны, отправлены в ГУЛАГ в результате сталинских репрессий» - проинформировала она. «И, как правило, эта категория граждан придерживается антисталинских взглядов», -

сообщила Хизер Конли.

Проект
Конференция завершила долгосрочный проект изучения роли Сталина в современной российской жизни, проводившегося Вашингтонским центром стратегических и международных исследований (CSIS). Проект был начат известным экспертом по правам человека Сарой Мендельсон, которая полгода назад перешла на работу в американское правительство и стала одним из руководителей Агентства США по международному развитию (USAID).
Проект получил название «Шаги по преодолению «отсутствующей памяти» в истории России». Хизер Конли пояснила, что «отсутствующая память» означает ситуацию, когда одни исторические факты и сюжеты выделяются, а другие замалчиваются.
В рамках этого исследования в июле 2009 года были проведены опросы в Москве и в Ярославле, а в феврале 2010 года – в масштабах всей России. Были опрошено 2 тысячи человек, у которых спрашивали об их отношении к Сталину, репрессиях и необходимости ответственности за репрессии, а также о вопросах связанных с соблюдением прав человека. Организаторы проекта собрали вместе историков из России, США, Латинской Америки и Европы и сравнивали процессы отторжения и переосмысления наследия тоталитаризма в разных странах.

Неподведенные итоги
Конли сказала, что в 1990-е годы многие на Западе считали, что на смену советскому поколению придет новое поколение, отторгающее «советские ценности». Однако, по данным опросов, проведенных американскими исследовательницами,

Цитата :

«большинство молодых людей с энтузиазмом реагировало на идеологическую «воздушную кукурузу», придуманную Путиным, и подхватило идею ностальгии по СССР».

Проявления сталинистских настроений в российском обществе не являются результатом государственной пропаганды, считает известная российская публицистка Маша Липман, главный редактор журнала Pro et Contra, издаваемого Московским Центром Карнеги. По её словам, в средствах массовой информации, в литературе, школьном образовании, в официальных высказываниях, включая высказывания высших руководителей России, нет попыток прославления Сталина. На официальном уровне скорее проявляется иная тенденция – высшие руководители России не хотят выглядеть поклонниками Сталина.

Цитата :

«И эту тенденцию можно считать третьей волной десталинизации России»,

- считает Липман.
По мнению Маши Липман, наиболее ярким примером осуждения сталинизма в России стали мероприятия, связанные с 70-й годовщиной преступления в Катыни в апреле 2010 года, где премьер-министры России и Польши преклонили колени у могил жертв НКВД.
Она также сообщила, что есть все основания считать, что во время предстоящего визита в Польшу президент России может объявить о том, что поляки-жертвы катынского преступления будут реабилитированы.

Цитата :

«От этого шага российское руководство уклонялось продолжительное время», -

напомнила Липман.

Цитата :

«Когда в мае этого года Кремль твердо сказал «нет» и положил конец дискуссии в отношении появления портретов Сталина на московских улицах ко Дню победы – это стало еще одним проявлением новой волны десталинизации», -

отметила она. По словам Маши Липман

Цитата :

«весьма симптоматично, что новый глава президентского совета по правам человека Михаил Федотов назвал десталинизацию одним из приоритетов в своей деятельности».

Мировоззрение россиян

Цитата :

«В тоже время все ранее сказанное не должно заслонять того факта, что восхищение Сталиным является частью российского мировоззрения и ментальности», - подчеркнула Маша Липман – «Происходит это, прежде всего, потому, что для многих Сталин является воплощением великого государства и триумфа победы над фашистской Германией».

Признание этого факта является уникальным примером национального консенсуса и самым сильным символом, интегрирующим Россию, отметила МашаЛипман

Цитата :

«Если осуждение Сталина идет из-за границы – Польши или стран Балтии это воспринимается как обычное западное желание ослабить Россию», - считает Липман. – «Если критика Сталина исходит изнутри, это также воспринимается как антипатриотические устремления агентов Запада"
«Восхищение Сталиным может восприниматься как символическая компенсация за нацию, переживающую синдром потери статуса великой державы», - сказала она. - «Для многих восприятие Сталина больше имеет отношение к природе российской государственности, нежели к реальной фигуре, потому что до наших дней Сталин – это синоним государственной власти, в большей степени даже символ, чем реальная историческая фигура».
«В этом замкнутом круге Россия должна разобраться со своим прошлым и определиться, в каком направлении она движется» - считает М.Липман. - «Подлинная десталинизация, которая может помочь освободить Россию от сталинского наследия и способствовать росту, развитию и модернизации, будет означать отказ от традиционной концепции российской государственности, и не может исходить «сверху», -

отметила она.
Участницы дискуссии выразили сожаление в связи с тем, что в России так и не создан памятник жертвам политических репрессий времен сталинизма. Профессор Джорджтаунского университета Кэтлин Смит (Kathleen Smith) продемонстрировала присутствовавшим различные эскизы проектов этого памятника, созданные в 1990-е годы.
=========================
Ну, если САМА Маша Липман так считает...

http://a-dyukov.livejournal.com/807246.html
Александр Дюков (a_dyukov) @ 2010-10-25 10:30:00
Метки данной записи: Германия, РПЦ, историческая политика, персоналии
Новости десталинизации
Раз.

Цитата :

http://echo.msk.ru/programs/opponent/719186-echo/
У нас этим вопросом, условно называемым «десталинизация общественного сознания» занимается целая рабочая группа, которую возглавляет профессор Караганов С.А. Я держу в руках этот текст – здесь нет слова «десталинзация» - это условный термин. Он называется «О международном проекте памяти жертв политических репрессий» - вот о чем речь. О чем здесь говорится? Политико-правовая оценка преступлений прошлого – вспомните, несколько времени назад в ОБСЕ была резолюции с осуждением тоталитарных режимов.

Два.

Цитата :

http://www.regnum.ru/news/polit/1339344.html
REGNUM: "Мемориал": России нужен закон "Об исторической памяти"

Особенно прошу обратить внимание на то, что планируется использовать "опыт Польши и Прибалтики в этом вопросе".
Ну и довесок. Вот на этом мероприятии показательно участие власовца Г. Митрофанова.

Трагедия войны, трагедия народов: 1-я Международная научная конференция
Автор: Русско-немецкий Центр встреч — Последнее изменение: 2010-10-24 19:08

25-27 октября 2010 в Петербурге состоится Первая Международная научная конференция «Трагедия войны, трагедия народов».
Конференцию организована Центральной городской публичной библиотекой им. В. В. Маяковского, Фондом «Русско-немецкий Центр встреч» и музеем «Немцы в Санкт-Петербурге и окрестностях».
Конференция будет проходить в библиотеке им. В.В.Маяковского (наб.Фонтанки, 46, Конференцзал, 2 этаж) и в Русско-немецком Центре встреч (Невский пр., д 22-24).
В конференции примут участие исследователи из России, Германии и США.
Российская часть будет представлена учеными из Москвы, Петербурга, Нижнего Новгорода, Томска и Архангельска.
Профессор из Дортмунда Пётткер Хорст (Германия) выступит с докладом "Может ли визуальная пропаганда сократить продолжительность войн?".
Отец Георгий Митрофанов (Петербург, Духовная академия) сделает доклад "Русская православная церковь и военнопленные".
В сообщениях конференции заявлены самые разнообразные темы: "Восприятие немецких военнопленных населением Ленинграда", "Русская эмиграция в период II Мировой войны", "Антисемитизм и власовцы: некоторые аспекты «Русского освободительного движения»", "Политика национал-социалистов в отношении культурных ценностей оккупированных стран Западной и Восточной Европы", "Денацификация библиотечных фондов Германии после окончания 2 мировой войны", "Немецкий след в атомных проектах СССР и США", "Военное детство русских и немецких детей в сравнении" и другие.
Директор НИЦ "Мемориал" Ирина Флиге (Петербург) выступит с докладом "Депортация российских немцев в современной материальной культуре".
В рамках конференции состоится показ телевизионного документального фильма «За блокадным кольцом», выступит редактор фильма А.А.Ганшина.

http://news.rambler.ru/7992868/ Ведомости, 29 октября 2010, 00:00, 29 окт 2010, 00:00
Советское прошлое в российском настоящем
Завтра в России День памяти жертв политических репрессий, в числе которых десятки миллионов невинных советских граждан, выживших и погибших, переживших аресты, жестокое обращение, ссылки или казненных. До недавнего времени день 30 октября был значимой датой только для немногочисленных правозащитников и части интеллигенции.
Недостаток внимания к этому дню означал, на наш взгляд, общее нежелание современной России искать примирения с тяжелыми эпизодами советского периода истории. Российское общество не уникально в этом отношении. Многим обществам нелегко дается признание неприятных сторон собственной истории. Многие общества подменяли открытое и болезненное обсуждение неловким молчанием или откровенным отрицанием преступлений прошлого. Особенность сегодняшней российской ситуации в том, что время рассчитаться с советским прошлым, как показывает наше исследование, пришло.
Ровно год назад президент Дмитрий Медведев в своем видеоблоге недвусмысленно осудил репрессии сталинской эпохи:

Цитата :

«Миллионы людей погибли в результате террора и ложных обвинений — миллионы… Репрессиям нет оправданий».

Президент дал понять, что встревожен неполнотой знания об этом трагическом времени, особенно недостатком внимания к нему со стороны молодежи. Его послание было простым: необходимо приложить больше усилий к увековечению памяти жертв сталинизма.
В апреле нынешнего года российские власти в обстановке беспрецедентной публичности говорили о расстреле сотрудниками советских спецслужб 22 000 польских военных в 1940 г. в Катыни. Польским исследователям были переданы прежде засекреченные материалы об этом преступлении.
Распространение знаний о советском прошлом и необходимость его обсуждения было одной из ведущих тем на недавних встречах международного дискуссионного клуба «Валдай», где собираются российские и западные эксперты. Участник этих встреч Сергей Караганов, близкий к руководству страны, в июле охарактеризовал Россию как

Цитата :

«большую Катынь, усеянную по большей части безымянными могилами миллионов жертв режима».

В процитированной статье, опубликованной 22 июля в «Российской газете», Караганов писал о том, как замалчивание преступлений сталинских времен мешает политическому развитию России.
Это и другие события заставляют думать, что российская политическая и интеллектуальная элита все больше склоняется к открытому и глубокому обсуждению сталинской эпохи. Именно к этому годами призывали активисты движений по защите прав человека. Но что думает об этом российское общество в целом? Помочь ответить на этот вопрос было призвано исследование Центра стратегических и международных исследований, проведенное при поддержке Фонда Форда московским «Левада-центром». Социологи опросили 2009 россиян в возрасте от 20 до 59 лет.
Результаты свидетельствуют: знания россиян о репрессиях времен Сталина достаточно ограниченны. Только 28% правильно ответили, что от репрессий так или иначе пострадали «миллионы или десятки миллионов»; 31% опрошенных назвали меньшие цифры; 24% затруднились ответить, а 17% никогда не слышали о репрессиях. Такое «беспамятство» особенно характерно для 20-летних: 35% из них никогда не слышали о репрессиях. Сложно подобрать аналогию, но представьте, что 35% немцев в свои 20 лет ничего не знали бы о развязанном Гитлером геноциде. Лучше всего информированными оказались те 14%, которые могли вспомнить о невинно арестованных родственниках. Особенно это касается тех 8%, чьи родные были сосланы в лагеря, казнены или пропали без вести: они знают о сталинской эпохе больше всех прочих групп и настроены по отношению к этому периоду особенно критически.
В обществе есть и острое желание знать больше: 45% согласились, что «важно знать о сталинской эпохе, чтобы избежать повторения ошибок прошлого». Только 24% считают, что вместо этого страна должна «двигаться вперед, не тревожа прошлое». Среди тех, кто слышал о репрессиях, 72% согласны, что российское правительство должно больше делать для того, чтобы люди осознали подлинный масштаб преступлений, и 83% уверены, что больше усилий необходимо приложить к увековечению памяти жертв.
Результаты опроса говорят о том, что общество готово к широкой дискуссии о сталинской эпохе, которую Медведев попытался начать год назад. Правозащитники и гражданские активисты могут воспрянуть духом: их усилия наконец оценены обществом и поддержаны на высшем уровне. В самом деле, мы обнаружили, что общество с симпатией и уважением относится к деятельности защитников прав человека в этой сфере. Все данные свидетельствуют о том, что коалиция из активистов правозащитного движения, ученых и чиновников способна разработать как общенациональную, так и местные стратегии по распространению информации и о жертвах, и о преступниках с помощью школьного образования, памятников, искусства и СМИ. Один из подходов — подтолкнуть те 16% населения, которые не знают, были ли их родственники жертвами сталинского режима, к поискам сведений о своей семье, пользуясь возможностями нового российского закона о свободе информации.
Узнать больше о прошлом — значит сделать первый шаг к настоящей десталинизации. Перед российскими политиками, общественностью и правозащитниками открываются большие возможности по совместной работе над освещением истории СССР. Если этот шанс будет использован, россияне смогут преподать другим странам урок того, как общество может примириться с мучительными страницами своего прошлого и сделать выбор в пользу правды, а не замалчивания.

http://forum-msk.org/material/lenty/4547714.html ФОРУМ.мск 02.11.2010
Анатолий Вассерман, Нурали Латыпов
Успешная десталинизация. Охота на призрак вождя сделала призраком страну
Кого бог хочет погубить, того лишает разума. Кого хочет покарать - наделяет разумом. Новый председатель совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при президенте РФ Михаил Александрович Федотов имеет неплохую репутацию ещё с тех пор, как в начале 1990-х соучаствовал в разработке весьма либерального законодательства о печати, чьими свободами наши средства массовой информации пользуются и по сей день. Но список первоочередных задач, обозначенный им в момент назначения, сразу породил тревожную мысль: неужто у нас всё так хорошо с правами человека, что ответственный за них человек считает первоочередной борьбу с призраком более чем полувековой давности? Или, может быть, всё же этот призрак реет над страной вследствие каких-то совсем недавних событий?

Всё сделано
Впрочем, причины несомненного роста популярности самого долговечного в нашей послереволюционной истории главы государства заслуживают отдельного изучения. Сейчас же отметим лишь очевидное: задача, провозглашённая бывшим министром печати и информации РФ, уже давно решена. Строго говоря, сам он модифицировал эту задачу, как только ему указали на некоторые странности его позиции. В частности, сейчас он трактует её как устранение некоторых ключевых черт практически любого общества в истории человечества.
Например, осуждаемая им формула "я начальник - ты дурак" лежит в основе любой управленческой иерархии, знаменуя всего лишь обязательность исполнения задач, даже если исполнителю их смысл не очевиден: ведь он заведомо не располагает всей информацией, вынуждающей руководителя ставить именно такие задачи (хотя в свою очередь располагает сведениями, заведомо не доступными руководителю, а потому зачастую может предложить эффективнейшие пути достижения поставленных перед ним целей). Но в первоначальной формулировке - избавления от наследия Сталина - идея десталинизации давно овладела руководящими массами. А как известно из теоретических трудов, на которые сам он постоянно ссылался в практике, идея, овладевшая массами, становится материальной силой.

Деиндустриализация
Методично и с корнем истребляется созданная при Сталине промышленность СССР - одна из крупнейших и совершеннейших в мире. Более того, первым делом разрушена унаследованная от него система производственной кооперации, замыкающая большинство технологических цепочек в рамках одной отрасли или даже одного крупного предприятия, предотвращающая распространение неурядиц, возникающих в одной точке сложной современной экономики, едва ли не на всю страну.
Напротив, провозглашены идеи выноса большинства производственных процессов за пределы основного предприятия, резко повышающие взаимозависимость и позволяющие рейдерским захватом одной ключевой точки парализовать многие десятки и даже сотни жизненно важных структур.
Например, печально знаменитые неполадки ракет "Булава" не в последнюю очередь порождены необходимостью освоения многих ключевых компонентов на непрофильных предприятиях ввиду старательного истребления множества профильных. Да и ракеты предыдущих типов оставлены без изрядной части технической поддержки. Так что ракетный щит, чьё создание начато по указаниям Сталина, нынче весь в дырках.
Приведём лишь один пример. Было в Москве научно-производственное объединение института по разработке твёрдых сплавов и инструмента из них с заводом, где производилось всё разработанное институтом. В рамках промышленной десталинизации объединение превращено в два независимых хозяйствующих субъекта. Завод очень скоро куплен конкурирующим зарубежным производителем, переоборудован и производит разработанное этим производителем. Чем плохо? Да тем, что в любой момент производство может закрыться (в том числе и по внеэкономическим причинам) и страна останется вовсе без жизненно важной продукции. Институт же лишился производственной базы, необходимой для экспериментальной отработки идей собранных там светлых голов. Сейчас он, правда, ещё получает разнообразные награды и грамоты за якобы новые разработки. Но они известны уже десятки или даже (как, например, технология производства инструмента с дифференцированной твёрдостью, способного самозатачиваться) тысячи лет (так, русские кузнецы делали ножи с твёрдой сердцевиной и мягкими обкладками ещё в VIII-IX веке, хотя потом технология и оказалась утрачена по экономическим обстоятельствам), так что премии доказывают лишь техническую безграмотность наградителей. Реально же институт существует лишь благодаря сдаче большинства своих помещений в аренду непрофильным коммерческим структурам.
Как видим, десталинизация в промышленности обошлась и без господина Федотова — хватило и господина Чубайса.

Деинтеллектуализация
Система среднего и высшего образования в нашей стране проистекала из концепций, сложившихся ещё в XIX веке. Тем не менее именно при Сталине она стала массовой, охватывая всех, кто был способен усвоить знания и методы, преподаваемые на высшем концептуальном уровне.
Сейчас охват формально вырос. Стать студентом может фактически любой желающий, независимо от способностей (об их отсутствии особо заботится введенная недавно технология единого государственного экзамена, чьи вопросы в лучшем случае лишены серьёзного содержания). Обсуждается даже идея уничтожения значительной части высшей школы и перенаправления потока молодёжи в средние специальные учебные заведения. Но их сеть, созданная опять же при Сталине, фактически истреблена.
Десталинизация преуспевает. Особо тщательно десталинизируется наука. Самые способные наши учёные всеми правдами и неправдами вытесняются за рубеж. Правда, это также объявлено достоинством: при Сталине-то был железный занавес, и научная командировка стала редкостью. Но опустили этот занавес извне!
До Великой Отечественной войны во всех развитых странах стажировались многие тысячи советских инженеров и учёных. И - за редчайшими исключениями вроде Георгия Антоновича Гамова - возвращались на родину, дабы отдать ей знания и навыки, освоенные в лучших промышленных и исследовательских центрах. Чего в последние пару десятилетий не наблюдается.
В сталинские времена учёные были безусловной элитой общества. Это выражалось и во всеобщем уважении, и в соответствующем материальном обеспечении. Да и профанации, халтуры, лженауки было куда меньше, чем нынче. Правда, учёные в значительной мере разделили несчастья всей страны - прежде всего в эпоху Большого Террора. Так, арест Льва Давидовича Ландау за написание антисталинской листовки, по тем временам казавшийся нормой, нынче выглядит трагической ошибкой. А уж смертный приговор Матвею Петровичу Бронштейну несомненно лишил страну и весь мир ещё одного физика, сравнимого с Ландау.
Но даже смертный приговор великому биологу Николаю Ивановичу Вавилову (его заменили длительным заключением, но в 1942-м Вавилов умер в тюрьме) не помешал его брату Сергею - выдающемуся физику - стать в 1945-м президентом Академии наук (в 1951-м он умер на этом посту).
Кстати, Вавилова зачастую противопоставляют его же собственному протеже Трофиму Денисовичу Лысенко. Между тем в момент их научной дискуссии эмпирические методы селекции, практикуемые Лысенко и его учениками, ещё далеко не исчерпали свой потенциал (по этим методам ученики Лысенко даже в 1960-е годы успешно выводили всё новые сорта пшеницы, оптимально приспособленные к отечественным климатическим и технологическим особенностям). Недаром Никита Сергеевич Хрущёв, начавший кампанию десталинизации, Лысенко не тронул. Только когда генетическая теория, развиваемая не только Вавиловым, но и множеством других учёных всего мира (в том числе и советских), стала давать сопоставимые результаты, основные государственные ресурсы, выделяемые биологам, были переброшены на новое направление исследований.
Считать же Лысенко непосредственным виновником ареста Вавилова (а тем более доносчиком) вряд ли возможно: в те времена политические обвинения были неотъемлемым компонентом любой научной дискуссии (что, конечно, говорит не в пользу тогдашних общественных нравов), но принимались во внимание только как дополнение к реальным достижениям участников спора (не зря дискуссия об идеологических основаниях квантовой механики оказалась отменена, как только специалисты напомнили: квантовомеханические расчёты лежат в основе ядерной энергетики - то есть обеспечивают Большую Бомбу). Этот пример, помимо прочего, доказывает: фундаментальную науку в стране ценили не меньше прикладных исследований - ибо понимали, что все приложения должны опираться именно на мощный фундамент.
В частности, даже в разгар так называемых гонений на молекулярную генетику исследования по ней у нас продолжались - именно в тех сферах, где её достижения уже были точками опоры: например, в радиобиологии.
Впрочем, Сталин был несомненно невежественным во многих отраслях (хотя и занимался всю жизнь самообразованием, и постоянно консультировался со специалистами). Это явно сказалось на развитии многих отраслей науки и техники. Но Хрущёв многократно расширил спектр руководящего невежества - и с тех пор никто из наших правителей не пытается его явно сузить.

Депопуляция
При Сталине страна действительно потеряла множество людей. Голод 1932-33-го годов обернулся демографическими (включая нерождённых) потерями трёх миллионов жизней (хотя нынешняя официальная версия верует в семь миллионов, а некоторые на основе суворовской шутки "в рапорт пиши побольше - к чему врагов жалеть" говорят и о десятках миллионов). Правда, он оказался почти последним в истории страны (голод 1946-47-го годов - несомненное последствие только что завершившейся войны, тяжелейшей в истории не только нашей страны, но и едва ли не всего человечества), поскольку был вызван как раз ошибками в освоении принципиально нового поколения аграрных технологий, в дальнейшем неизменно эффективных.
Сама война стоила нашей стране двадцати семи миллионов жизней. Правда, в бою и от боевых ран погибли всего восемь с половиной миллионов (для сравнения: Германия и её союзники потеряли на нашем фронте по самым скромным подсчётам шесть миллионов, так что соотношение потерь - примерно 4/3 - вполне достойное по всем канонам военного искусства), а остальных погубили свирепое обращение с пленными, зверства оккупантов, тяготы трудовых подвигов.
Но и саму Вторую Мировую некоторые записывают в вину Сталину, хотя уже в момент подписания Версальского договора по итогам Первой Мировой тогдашний верховный главнокомандующий Антанты маршал Фердинанд Бертранович Фош объявил его всего лишь перемирием на два десятилетия.
Но при всех этих ужасах - кого бы в них ни обвиняли - население страны при Сталине росло. Да и после него рост продолжался ещё более трёх десятилетий. Хотя и постепенно замедлялся. Но причины этого замедления давно и неплохо изучены, так что списать их на Сталина вряд ли удастся.
Сейчас Россия уже два десятилетия ни с кем не воюет. И явных неурожаев вроде случившегося в 1932-м не наблюдается. Тем не менее население страны стремительно падает. Правда, внутрироссийский обвал частично маскирует ближнее зарубежье, откуда бегут к нам образованные и завозится дешёвая рабочая сила. Но если взять всё пространство страны, когда-то руководимой Сталиным, демографическая катастрофа очевидна.
При Сталине создана система здравоохранения, ставшая образцом для подражания большей части мира. Нынче она трещит под кувалдами непрерывных реформ, сводящихся к росту бумажной отчётности с параллельным сокращением финансирования. Зато сами десталинизаторы лечатся успешно - за рубежом, где всё ещё немало клиник, выстроенных по сталинскому чертежу.
Правда, у десталинизаторов есть и несомненное для них достижение - отмена уголовного преследования за мужеложство. Возможно, это имеет смысл: большинство людей, по новейшим исследованиям, бисексуально, а потому изредка может себе позволить неканонические развлечения. Но пропаганда - в том числе и в СМИ, и на широком экране - однополой любви, перетягивающая бисексуалов в лагерь людей, заведомо не причастных к решению демографической проблемы, вряд ли имеет какой-то полезный эффект, за исключением разве что вращения Сталина в гробу.
Изрядную помощь депопуляции оказывает и массированная наркотизация. Сталина в своё время обвиняли в алкоголизации населения страны - но сейчас на душу населения потребляется в разы больше спиртного, чем даже в худшие по этому показателю годы его правления. Причём речь идёт именно о внутрироссийской статистике тех и нынешних времён, а не общесоюзной, куда изрядный вклад вносили почти непьющие в старое время исламские республики. А уж о прочих наркотиках в сталинские годы и речи не было - теперь же, по довольно скромным оценкам, каждый десятый гражданин РФ испробовал на себе какие-нибудь средства проламывания черепа изнутри, а каждый двадцатый, по мнению многих экспертов, вряд ли сможет когда-нибудь слезть с иглы. Это, несомненно, значительное достижение десталинизации.

Департизация
Сталина обвиняли в создании всеобъемлющего монстра - единой и единственной Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), управляющей каждым шагом любого человека в стране и в то же время не отвечающей ни за какие последствия своих решений. А уж формулировку "единый блок коммунистов и беспартийных" и подавно признали избирательным фарсом.
Но сейчас беспартийные даже формально исключены из этого блока: несколько законодательных реформ последовательно убрали сперва всякую возможность даже выдвинуть свою кандидатуру в обход партийных машин, а затем и возможность проголосовать за конкретное лицо, а не за обширный список безликих функционеров. Гигантское же образование, именуемое "Единой Россией" располагает формально даже большей полнотой власти, чем ВКП(б), и но остаётся политическим карликом: эффективность её управления не идёт ни в какое сравнение даже с самыми скромными результатами КПСС.
Правда, за собственные результаты она также не отвечает. Причём не только целиком (что и при Сталине было), но и в лице своих отдельных функционеров: если их порою и отрешают от должности, то уж никак не за последствия их решений. Вероятно, именно ослабление результативности руководства государством следует считать очередным шагом десталинизации.

Демодернизация
Сталин модернизировал страну несомненно жестокими средствами. Правда, Пётр Первый был куда более жестоким модернизатором: при нём население страны упало примерно на четверть, тогда как при Сталине росло. Оба учились на собственных ошибках: вспомним хотя бы, сколько лет и сколько солдатских жизней ушло на то, чтобы русская армия научилась побеждать шведов. Тем не менее Сталина принято рисовать одной чёрной краской, тогда как Пётр давно предстал перед нами во всём многоцветии реальной личности, решающей сложнейшую исторически неизбежную задачу. Очевидно, по мере успехов десталинизации должна наступить депетризация. А затем, наверное, и девладимиризация - ведь историческая традиция нашего развития идёт по меньшей мере от выбора им единой религии для всего народа.
Кстати, фундаментальная наука при Сталине развивалась через Академию наук, созданную ещё Петром. Теперь этот механизм поставлен под сомнение и по мере реформаторских возможностей уничтожается. Очевидно, паралич фундаментальных исследований - тоже элемент успехов десталинизации.

Дезорганизация
Вряд ли всё вышеперечисленное - следствия единого плана, выработанного отечественными реформаторами. Просто потому, что далеко не все они начисто лишены инстинкта самосохранения, так что многие из них не желают развала страны, где расположены их бесчисленные точки опоры.
Правда, многие считают разрушение страны частью плана, разработанного нашими историческими оппонентами. Но такие планы появлялись неоднократно. И неизменно проваливались не только при самом Сталине, но и при многих его преемниках. Просто потому, что действовала единая система организации и самоорганизации всех сил и возможностей государства.
Зато сейчас управленческая машина страны полностью парализована. Это видно хотя бы из того, что безудержный рост числа чиновников не сопровождается сколько-нибудь заметным ростом качества работы системы в целом. Так что господин Федотов напрягается понапрасну. Столь желаемая им десталинизация практически завершена.

http://v-tretyakov.livejournal.com/406594.html
Виталий Третьяков (v_tretyakov) @ 2010-10-29 00:02:00
Метки данной записи: "Дон Жуан", "Известия", Большой театр, Брежнев, Великая Отечественная война, Гражданская война, Евросоюз, Кремль, Ленин, Мавзолей, Михаил Федотов, Моцарт, Россия, СССР, Сталин, Хрущев, власть, десталинизация, президет

КАК МЕНЯ ДЕСТАЛИНИЗИРОВАТЬ?
Моя статья из вчерашнего номера "Известий". Полный текст - в газете опубликован в сокращенном редакцией варианте.
Рейтинг статьи - http://www.izvestia.ru/rating/?2010-10-28#ra3147796.

КАК МЕНЯ ДЕСТАЛИНИЗИРОВАТЬ?

Новый глава президентского Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Михаил Федотов сразу же после назначения на этот пост провозгласил своей едва ли не исторической миссией «десталинизацию общественного сознания» в России. Это заявление вызвало довольно сильный шум (от оваций до проклятий) в политизированных и околополитических кругах.
Будучи давним знакомым с Михаила Федотова и относясь к означенным выше кругам, я задумался, а не попаду ли лично я под федотовскую «десталинизацию»? Не то чтобы я испугался по-профессорски благообразного Михаила Александровича. Не то чтобы считаю себя таким отъявленным сталинистом, что, буде примется Михаил Александрович за дело серьезно, с должным размахом и опираясь на соответствующий административный (не полицейский же!) ресурс, даже не очень длинные его руки неизбежно дотянутся до меня. Не то чтобы я видел и необходимость какой-либо битвы современных прогрессистов с чудовищем сталинизма - в отличие от борьбы с реально присущим нам до сих пор безыдейным, вороватым, ленивым и сибаритствующим брежневизмом. Ибо ни в жизни, ни в общественном сознании просто не наблюдаю никакого сталинизма. Другое дело — историко-культурный герой по имени Сталин.Но ведь не с ним же предполагает бороться новый советник президента? Хотя бы и из-за предопределенности исхода этой борьбы. Потому и не начал я скоропалительно выдавливать из себя по капле «сталиниста», дабы облегчить Михаилу Александровичу его историческую миссию.
Но всё-таки возгорелся во мне чисто теоретический интерес — как решить задачу, коль она поставлена? И что нужно сделать, чтобы десталинизировать мое индивидуальное сознание, каковое я считаю частью срединного общественного сознания, ибо не отношусь ни к париям нашего общества, ни к его сливкам сливок, а именно: к высшим начальникам, «звездам», серийным насильникам и ворам в законе, то есть тем, за каждым шагом которых следят современные СМИ. И если и есть у нашего современного общественного сознания не замечаемые мною грех и вина сталинизма, то я обязан признать — это мой грех и mea culpa. Посему и хочу я понять, как нужно меня «переделать» или «перевоспитать», чтобы окончательно и бесповоротно - как часть целого - «десталинизировать»?
Должен ли я отказаться от убеждения, что Мавзолей на Красной площади есть архитектурный шедевр и сносить его недопустимо? И что загораживать его при всякой современной официальной церемонии фанерными выгородками стыдно и глупо? Что похоронить тело Ленина, конечно, нужно, но здесь же — в Мавзолее, а не таскать его по стране? И что бесстыдно одним и тем же людям сегодня негодовать по поводу снесенного деревенского или городского кладбища, а завтра требовать уничтожения Некрополя у Кремлевской стены? И что вообще у абсолютного большинства граждан современной России столько проблем, что не с тиранами и титанами прошлого нужно бороться, а за права и достойную жизнь ныне живущих?
Что не нужно трогать красные звезды на кремлевских башнях? Ибо стилистически они безупречны, идеологически очищены кровью наших солдат в Великую Отечественную войну. И не мешают двуглавым орлам и не противоречат им, как не противоречили пятиконечные звезды (обычные астральные геральдические знаки) на погонах царских офицеров тем же самым орлам.
Должен ли я признать, что Советский Союз есть «империя зла», а не достигшая под иным наименованием глобального могущества и величия Российской империи и моя Родина? Ведь не случайно в советское время за рубежом, да и внутри страны слова «Советский Союз» и «Россия» были синонимами, равно как и слова «советский» и «русский». Обязан ли я считать Россию «прорехой на теле человечества», а советский период российской истории - «черной дырой» и «историческим тупиком»? Или имею право остаться при своём мнении относительно нашего грандиозного исторического эксперимента: Россия (Российская империя, Советский Союз) — самостоятельная субцивилизация в рамках цивилизации европейской, а Советский Союз — Европейский Союз (Соединенные Штаты Восточной и Центральной Европы) №1, возникший на полвека раньше (и, возможно, исторически преждевременно) Евросоюза №2, именуемого просто Евросоюзом?
Должен ли я признать генерала Власова не предателем, а борцом за русскую демократию и согласно кивать, когда до сих пор наши официальные лица говорят, что «потери нашей страны в Великой Отечественной войне» составляют 27 миллионов человек, не расшифровывая, что большая часть этих потерь — уничтоженные гитлеровцами мирные жители и военнопленные, погибшие и умертвленные в немецких концлагерях? И обязан ли я соглашаться с лживой арифметикой, согласно которой на одного погибшего на поле боя немца наши военачальники положили то ли три, то ли пять наших солдат? Или верить, что за годы сталинских репрессий «были уничтожены десятки миллионов людей»? (Только не надо уличать меня в отрицании самого факта репрессий и их бесчеловечности.)
Обязан ли я признать Никиту Хрущева великим политическим деятелем, а Иосифа Сталина всего лишь «кровавым преступником», когда после смерти любого диктатора (каковым Сталин, безусловно, был), всякий пришедший ему на смену лидер начинает с того, что открывает двери тюрем?
Кстати, вот что меня всегда занимало. Если послушать сыновей и внуков (из тех, что активно говорят) членов сталинского политбюро, то и режим был преступным, и Сталин кровавым убийцей, и все его окружение — толпой упырей. Кроме «моего отца или дедушки». Вот уж они-то давно десталинизировались. Правда, не понятно, почему при таком обилии «добрых дедушек» во главе себя они терпели «кровавого убийцу», а «режим был преступным».
Должен ли я до конца жизни выслушиванию навязчивых требований ко мне и моей стране покаяться то в одном, то в другом, то в десятом, то в сотом? Да еще выслушивать эти требования из уст людей, которые ни в одной из собственных ошибок (если не в большем) ни разу не то что публично, а даже и на церковной исповеди не покаялись?
В общем-то я готов и покаяться, но только вместе с теми, кто бросил 30 миллионов русских за пределами нынешней России. Где готовые к публичному покаянию? Я встану в ваши ряды, как только наберетесь вы мужества выйти на Красную площадь и опуститься на колени. И покаюсь за весь Советский Союз, за всю Россию. За своего деда по материнской линии — священника, расстрелянного в 1937 году. За своего деда по отцовской линии — водителя одного из десяти первых советских грузовиков, выведенных в 1926 году на Красную площадь. За своего отца, ушедшего оттуда в 16 лет на Великую Отечественную войну и дошедшего до Кёнигсберга. Но фотографию его на власовский портрет всё равно не поменяю.
Должен ли я отказаться от своего убеждения, что не десталинизироваться нам надо, а признать, наконец, величайшей трагедией России Гражданскую войну 1917-1922 года. И установить в столицах и на всей территории, где она велась, памятники Участникам и Жертвам Гражданской войны, где на одном постаменте будут стоять Белый Генерал и Красный Комиссар. Не обнявшись, увы. Не обнявшись.
Скажите, Михаил Александрович, что всё-таки из истории своей Великой России (а у великой страны и великой нации история не бывает простой и непротиворечивой, без трагедий и крови, почти всегда лежащих на совести правящего класса; это у невеликих стран и народов история бывает простой и незаметной — да и то, если не рассмотреть её внимательно) я должен заклеймить и разоблачить, чтобы вы не испытывали зуда моё сознание десталинизировать?
Или, может, я, часть своего народа, меньший демократ и плюралист, чем вы? Может, я требую кого-то репрессировать или расстрелять? Какие-то книги запретить? Чьи-то права ущемить? Чьи-то свободы ограничить? Вы от меня и от русского общества что-нибудь подобное слышали?
Или вы спутали нас с Аппаратом, с правящим классом, с современной номенклатурой? Так уверяю вас, и у них никакого сталинизма давно уже нет — ни в худшем, ни в лучшем его проявлении. Сплошной уже упомянутый мною брежневизм — в постомодернистском его варианте.
Или просто вы хотите, чтобы я думал и говорил так же, как вы? Но по силам ли вам этого добиться? Даже в отношении одного меня? Обо всём «общественном сознании» России я уже и не говорю...

ЗЫ. О премьере "Дон Жуана" в постановке Чернякова в Большом театре, с которой вернулся час назад, завтра. Но если коротко, то скажу так: Моцарта и хорошие голоса трудно испортить...

http://www.inosmi.ru/history/20101117/164301225.html ИноСМИ 17/11/2010
Сталин, наш современник ("Project Syndicate", США)
Тимоти Шнайдер
Восемьдесят лет назад осенью 1930 года Иосиф Сталин принял политику, которая изменила курс истории и привела на протяжении десятилетий к десяткам миллионов смертей во всем мире. Во время жестокой и массовой компании «коллективизации» он поставил советское сельское хозяйство под государственный контроль.
Сталин следовал политике коллективизации, несмотря на массовое сопротивление, которое последовало, когда советские политики впервые попытались ввести политику предыдущей весной. Тогда советское руководство рассчитывало на расстрелы и депортации в Гулаг, чтобы подавить сопротивление. Однако советские жители сопротивлялись, и их было большое количество. Казахские кочевники убегали в Китай, украинские крестьяне в Польшу.
Осенью расстрелы и депортации возобновлялись, дополнялись экономическими принуждениями. Крестьян-единоличников облагали налогами, пока они не вступали в колхоз, а колхозам разрешалось забирать у единоличников посевной материал, используемый для посадки урожая на следующий год.
Когда сельскохозяйственный сектор СССР был коллективизирован, начался голод. Лишая крестьян их земельных наделов и делая их фактически государственными служащими, коллективное хозяйство позволяло Москве контролировать людей, а также то, что эти люди производят.
Однако контроль – это не производство. Оказалось невозможным превратить центрально-азиатских кочевников в эффективных крестьян за один период сбора урожая. Начиная с 1930 года, около 1,3 миллиона человек умерло от голода в Казахстане, так как их скудный урожай был конфискован согласно центральным директивам.
На Украине в 1931 году была неурожай. Причин было много: плохая погода, вредители, нехватка рабочего скота, после того как крестьяне скорее предпочитали убивать свой скот, чем потерять его, отдавая в колхоз, были также нарушения сева и сбора урожая из-за самой коллективизации.
«Как мы можем построить социалистическую экономику, ‑ спрашивал украинский крестьянин, ‑ когда мы все обречены на голод?» Теперь мы знаем, после 20 лет обсуждения советских документов, что в 1932 году Сталин сознательно трансформировал голод во время коллективизации на Украине в тщательно спланированную кампанию политически мотивированного голода. Сталин преподнес неудачу с урожаем как действия украинского националистического сопротивления, и это якобы требовало стойкости, а не уступок.
Поскольку голод распространялся тем летом, Сталин детализировал свое объяснение: голод был саботажем, местные коммунистические активисты были саботажниками, защищаемые более высоким руководством, и им всем платили иностранные шпионы. Осенью 1932 года Кремль издал серию декретов, которые гарантировали массовую смерть. Согласно одному из них всем коммунам, которые не сумели выполнить свои квоты по урожаю, отказывали в ресурсах.
Тем временем коммунисты забирали любое продовольствие, которое они могли найти, как вспоминал один крестьянин, «все до последнего зернышка», и в начале 1933 года границы советской Украины были закрыты, чтобы ни один голодающий не мог искать помощи. Умирающие крестьяне собирали весенний урожай под наблюдением со сторожевых башен.
Боле 5 миллионов человек умерло от голода или болезней, связанных с голодом, в СССР в начале 1930-х годов, 3,3 миллиона из них в Украине, из которых 3 миллиона выжило бы, если бы Сталин просто прекратил конфискацию и экспорт на несколько месяцев и предоставил бы людям доступ к складам зерна.
Эти события остаются в центре восточноевропейской политики до сегодняшнего дня. Каждый год в ноябре украинцы чтят память жертв 1933 года. Но Виктор Янукович, нынешний президент, отрицает особые страдания украинского народа – согласие с официальной российской трактовкой истории, которая пытается обелить специфические беды от коллективизации и сделать из нее такую незначительную трагедию, в которой якобы нет ни преступников, ни жертв.
Рафаль Лемкин, польско-еврейский юрист, который создал концепцию «геноцида» и изобрел этот термин, не согласился бы с этим: он назвал украинский голод классическим примером советского геноцида. Лемкин знал, что террор последовал за голодом: крестьяне, которые пережили голод и Гулаг, стали следующими жертвами Сталина. Великий Террор 1937-1938 годов начался с кампании расстрелов – направленной, в основном, против крестьян ‑ которые забрали 386 798 жизней во всем Советском Союзе, большую часть из них на Украине.
Коллективизация оставила долгий след. Когда нацистская Германия завоевала запад Советского Союза, немцы оставили колхозы нетронутыми, правильно рассматривая их как инструмент, который позволил бы им использовать украинское продовольствие для своих целей и который бы позволил бы уморить голодом тех, кого они и хотели уморить.
После того, как Мао совершил революцию в 1948 году, китайские коммунисты последовали сталинской модели развития. Это привело к тому, что около 30 миллионов китайцев умерли в 1958-1961 годах во время голода, очень похожего на голод в Советском Союзе. За маоистской коллективизацией тоже последовали кампании массовых расстрелов.
Даже сегодня коллективное хозяйство является основой тиранического режима в Северной Корее, где сотни тысяч людей умерло от голода в 1990-х годах. И в Белоруссии, последней диктатуре Европы, колхозы никогда не отменяли, а бывший директор колхоза Александр Лукашенко руководит страной.
Лукашенко выдвигается на четвертый подряд президентский срок в декабре. Контролируя землю, он также контролирует голоса. Восемьдесят лет спустя после кампании коллективизации, мир Сталина остается с нами.

Тимоти Шнайдер, профессор истории Йельского университета. Его последняя опубликованная книга называется «Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным»

Оригинал публикации: Project Syndicate

http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Stalin Русский Журнал 02.12.10 13:07
Зигмунт Бауман Десталинизиция сознания

Цитата :

От редакции. Заседание Совета по правам человека при Президенте, запланированное на январь 2011 года, как ожидается, одним из первых рассмотрит вопрос о десталинизации общественного сознания. Мы помним, какая бурная дискуссия поднялась, когда только что назначенный председателем Совета Михаил Федотов сообщил, что одним из приоритетных направлений работы организации станет "десталинизация сознания". На страницах Русского журнала тема эта обсуждалась довольно бурно. РЖ возвращается к обсуждению темы, судя по всему, до сих пор волнующей общественное сознание. Давний друг журнала, польско-британский социолог Зигмунт Бауман прислал в редакцию свое эссе, посвященное причинам власти Сталина над умами и сердцами людей, а также роли страха в политической и общественной жизни. Иными словами, Бауман исследует "сталинизацию сознания", чего многие сегодня хотят преодолеть. Хотя это эссе было опубликовано в 2004 году в журнале "Cultural Studies - Critical Methodologies", в условиях общественно-политических дискуссий в России оно приобретает особое звучание. Текст публикуется в авторской редакции.

* * *
Один из пациентов в «Раковом корпусе» Александра Солженицына – местный партийный чиновник, у которого каждый новый день начинается с внимательного прочтения передовицы газеты «Правда». Он ждет, когда подойдет его очередь на операцию, его шансы на выздоровление неизвестны. И все же он не находит причин для волнения – ведь каждый день к нему приходит очередной выпуск «Правды» со свежей передовицей: он точно знает, что ему нужно делать, что и как говорить, по каким вопросам хранить молчание. При ответственном выборе у него есть определенное утешение, отвечая на наиболее важные вопросы, он не может ошибаться.
День ото дня тон передовиц «Правды» может меняться. Имена и задачи, которые только вчера были у всех на устах, уже сегодня могут оказаться под запретом. Поступки, которые еще вчера считались правильными и нужными, уже сегодня могут оказаться непотребными и ужасными. Действия, которые казались невозможными вчера, сегодня могут стать обязательными. Но при этом всегда понятна разница между правильным и неправильным, между требуемым и запрещенным. Как когда-то заметил Людвиг Витгенштейн, «понимать» означает знать, как поступать дальше, а значит вы не можете ошибиться, если только будете внимательно слушать и следовать услышанному, и пока вы следуете услышанному, вы в безопасности, вы защищены от непонимания. Ваша безопасность обеспечивается партией и Сталиным, ее лидером (конечно же, передовицы «Правды» воплощают его взгляды). Говоря вам каждый день, что нужно делать, Сталин снимает с ваших плеч ответственность и берет на себя беспокойную задачу понимания того, что нужно делать дальше. Сталин выступает в роли действительно всезнающего человека, - не в том смысле, что он знает абсолютно все, а в том смысле, что он говорит каждому советскому человеку все, что ему нужно знать. В его власти провести границу между истиной и ложью.
Один из основных персонажей фильма Михаила Чиаурели «Клятва» - русская Мать, воплощающая собой храбро сражающихся, работящих, всегда любящих Сталина советских людей, которым Сталин отвечает взаимностью. Эта Мать однажды пришла к Сталину и попросила его закончить войну:

Цитата :

«Советские люди слишком много страдали, они принесли на алтарь победы ужасные жертвы, очень многие жены потеряли своих мужей, очень многие дети потеряли своих отцов, - все эти страдания пора остановить»… Сталин ответил ей: «Да, Мать, пришло время закончить войну».

И, собственно, это он и сделал.
Сталин не только всезнающ, он также и всесилен. Если он хочет остановить войну, ему это удается. Если он не делает того, чего вы желаете, или даже того, о чем вы его просите, то происходит это не из-за отсутствия у него нужной для совершения данного действия власти или из-за неумения выполнять желания, а по какой-то иной важной причине, которая заставляет Сталина отсрочить выполнение вашей просьбы или вовсе отказаться от ее выполнения (Помните, именно он устанавливает грань между правильным и неправильным!). Вы можете быть уверены, что достойная просьба всегда будет выполнена. Вы сами можете оказаться неспособными заметить, запомнить и просчитать все «за» и «против» по тому или иному вопросу, но Сталин защитит вас от ужасных последствий вашего невежества. И в итоге оказывается неважным, что значение происходящего и его логика не поддаются вашему восприятию. То, что вам может казаться рядом разрозненных событий, несчастным случаем, случайностью, - все это имеет свою логику, цель, план и последовательность. То, что вы сами не можете разглядеть эту последовательность, является еще одним доказательством (возможно, единственным, которое вам требуется) того, насколько важна для вашей безопасности проницательность Сталина, как сильно вы обязаны его мудрости и его желанию поделиться ее плодами с вами.
Эти две истории очень красноречиво свидетельствуют о власти Сталина над сердцами его подчиненных. Но многое пока так и не ясно…
Важный вопрос, на который здесь пока не только нет ответа, но который пока даже не был задан, заключается в том, почему подчиненные настолько остро нуждались в утешении и в подбадривании, что это заставляло их жертвовать своими умами и исполняться благодарности к тому, что их жертвы были приняты? Чтобы уверенность стала первоочередной необходимостью, желанием и даже мечтой, эта уверенность должна изначально отсутствовать, быть утерянной или украденной.
* * *
Пытаясь разгадать тайну земного, человеческого могущества, Михаил Бахтин, один из величайших русских философов прошедшего столетия, начал с описания «космического страха», - присущей только человеку эмоции, вызванной неземным, нечеловеческим великолепием Вселенной. Это тот страх, который предшествует рукотворному, земному могуществу и служит его основой, прототипом и вдохновением. По Бахтину, космический страх – это смятение, которое человек испытывает перед чем-то несравненно великим и необозримо мощным: звездное небо, массивные горы, просторное море, страх перед космическими и стихийными бедствиями… Космический страх, строго говоря, в своем основании не содержит мистики – это страх перед лицом величия материально ощутимых, не поддающихся объяснению, могущественных сил.
Здесь следует отметить, что в основе космического страха лежит осознание своей ничтожности испуганными, болезненными и преходящими людьми, сталкивающимися с громадностью вечно существующей Вселенной и осознающими всю свою слабость и неспособность к сопротивлению, осознающими всю уязвимость бренного и незащищенного человеческого тела перед лицом звездного неба или огромных гор. К человеку приходит также и понимание того, что не в его силах осознать, понять и принять это приводящее в трепет могущество, которым преисполнена огромная и грандиозная Вселенная. Мы не можем понять Вселенную, в которой мы живем. Ее намерения остаются неразгаданными, ее следующие шаги – непредсказуемыми. Если в развитии Вселенной изначально и заложен какой-то план, какая-то логика, то человеческий ум оказывается не в состоянии их понять. Поэтому космический страх также является страхом перед лицом неизвестности, страхом перед неопределенностью.
Уязвимость и неопределенность – это два основных человеческих качества, из которых формируется «официальный страх» – страх перед человеческой властью, перед рукотворной властью одного человека. Такой «официальный страх» выстраивается по модели нечеловеческой мощи, отражаемой «космическим страхом» (или, если точнее, исходящей из него).
Бахтин считает, что космический страх используется всеми религиозными системами. Образ Бога, высшего правителя Вселенной и ее жителей, формируется на основании знакомого страха перед лицом уязвимости и трепета перед непостижимой и неизбежной неопределенностью. При этом следует отметить, что первоначальный, древний космический страх, попавший под нож религиозной доктрины, претерпевает судьбоносную трансформацию.
В своей первоначальной, спонтанно рожденной форме – это страх перед безымянной и немой силой. Вселенная пугает людей, но она не разговаривает с ними. Она ничего не требует, не дает инструкций о том, что следует делать. Вселенной совершенно безразлично, что будут делать испуганные, уязвимые люди, и от каких действий они воздержатся. Совершенно бессмысленно пытаться разговаривать со звездным небом, со звездами или с морем. Они ничего не услышат, и уж тем более они не ответят нам. Нет смысла вымаливать у них прощение или просить об услугах. Им все равно. Кроме того, несмотря на их огромную мощь, они не смогут выполнить желания просителей, даже если захотят; у них нет не только глаз, ушей, разума и сердца, у них также нет возможности выбора нужных действий и возможности действовать на свое усмотрение, ускоряя, замедляя, останавливая или обращая вспять события, которые в любом случае произойдут без их малейшего участия. Как и библейский Бог в начале его разговора с Моисеем, - они то,

Цитата :

«что они есть», и ничего более. «Я то, что я есть».

Таковы были первые слова сверхчеловеческого источника космического страха в ту памятную встречу на горе Синай. Как только были произнесены эти слова, просто потому, что они были произнесены, этот сверхчеловеческий источник перестал быть анонимным, пусть даже он остался вне человеческого понимания и контроля. Напуганные люди так и не избавились от уязвимости и неопределенности, но с источником космического страха произошло кое-что очень важное. Он обрел контроль над своим собственным поведением. Теперь он мог быть милостивым или жестоким, он мог награждать или наказывать. Теперь он мог выдвигать свои требования и вести себя так или иначе в зависимости от того, удовлетворялись его требования или нет. Он не только мог говорить, он мог выслушивать своих просителей, которые теперь приобрели способность задобрить его или разозлить.
Удивительным образом эта чудесная трансформация Вселенной в Бога сделала испуганных людей рабами Небесных указаний, наделив их при этом новыми полномочиями. Теперь люди должны были быть послушными, покорными и угодливыми, но они также могли, по крайней мере в теории, совершать определенные поступки, в результате которых катастрофы, которых они так боялись, обходили бы их стороной… Теперь люди могли получить ночи спокойствия в обмен на дни, исполненные подчинения высшим силам.

Цитата :

«Были громы и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный; и вострепетал весь народ, бывший в стане». Но посреди этого ошеломляющего, заставляющего кровь стыть в жилах смятения и шума люди услышали голос Бога: «если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов … И весь народ отвечал единогласно, говоря: все, что сказал Господь, исполним» (Исход, Глава 19). Безусловно, Бог остался доволен их клятвой непоколебимо повиноваться ему, потому что он пообещал людям привести их «в землю, где течет молоко и мед» (Исход, Глава 33).

Можно заметить, что, если мы согласимся с Бахтиным в том, что таким образом космический страх был переработан в «официальный страх», то тогда эта история выглядит либо неудовлетворительной, либо незаконченной. Мы узнаем, что люди были ограничены в своих действиях буквой Закона (он был очень тщательно описан после того, как они с закрытыми глазами согласились исполнять абсолютно любые желания Бога). При этом мы также узнаем, что Бог, отныне являющийся источником «официального страха», теперь также будет действовать в зависимости от степени покорности людей. Бог обрел волю и рассудительность только для того, чтобы снова бросить людей на произвол судьбы! Всего лишь будучи послушными, люди могли добиться милости божьей. Таким образом, люди получили действенное лекарство от уязвимости, они смогли избавиться от призраков неопределенности. Если они неукоснительно будут соблюдать закон, они перестанут быть уязвимыми, их больше не будет терзать неопределенность. Однако без уязвимости и неопределенности пропадет страх, а власть без страха невозможна…
Историю, рассказанную в «Исходе», нужно было дополнить, чтобы пояснить истоки «официальной» власти над людьми, которая по своей силе может сравниться с ужасающей мощью ее космического собрата. Это и было сделано в «Книге Иова», которая показала, что подписанный на горе Синай Завет на самом деле был односторонней сделкой, которая может быть аннулирована в одностороннем порядке. Для граждан современного правового государства «Книга Иова» – сплошная загадка, потому что она отвергает ценности, составляющие гармонию и логику жизни в демократическом государстве Нового времени. Для философов же эта книга – источник непрерывной и неизлечимой головной боли, потому что она разрушила их надежды обнаружить или привить логику и гармонию хаотичному ходу событий под названием «история».
Целые поколения теологов сломали зубы о «крепкий орешек этой тайны: как и всех современных мужчин и женщин (а также тех, кто выучил наизусть послание «Исхода»), их учили искать правило и норму, однако здесь они их не находили. Точнее говоря, они не находили правило или норму, которые хоть как-то ограничивали бы высшую власть. В «Книге Иова» предвосхищается жесткий вердикт, который гораздо позднее был вынесен Карлом Шмиттом:

Цитата :

«Суверен – это тот, кому позволено не соблюдать установленные законы».

Карл Шмитт, который, по мнению многих, был самым трезвомыслящим «анатомом» современной государственности и не питал по поводу ее устройства излишних иллюзий, утверждал следующее:

Цитата :

«Тот, кто устанавливает какую-либо ценность, тем самым всегда определяет и поведение, которое способно ее нарушить, в результате чего это поведение признается неправильным и искореняется»[ii].

Определение той или иной ценности устанавливает границы нормального и правильного поведения.
Исключение из правил – это то, что нельзя классифицировать и подвести под общую черту. Одновременно с этим обнаруживается и конкретный элемент, формальный с юридической точки зрения – абсолютно чистое решение… К хаосу невозможно применить какие-либо правила. Чтобы соблюдение законов имело смысл, нужно навести порядок. Должна быть восстановлена повседневная жизнь. Суверенен тот, кто принимает решение о чрезвычайном положении…
Исключение не просто подтверждает правило, правило существует только благодаря тому, что из него есть исключения. [iii]
Джорджио Агамбен, выдающийся итальянский философ, как-то сказал:

Цитата :

«Правило применимо к исключению тем, что оно отходит от него, что оно больше неприемлемо»

. Таким образом, состояние исключения – это не хаос, который предшествовал порядку, а ситуация, возникающая при прекращении его действия. В этом случае исключение, в полном соответствии с его этимологическими корнями, «выносится наружу», а не просто исключается[iv]. Иначе говоря, не существует противоречия между установлением правила и введением исключения. Без полномочий на разрешенное законом несоблюдение правил не будет силы, которая будет устанавливать правила… Все это, на самом деле, достаточно противоречиво, здесь нельзя применить общепринятую логику. И все же это одна из характеристик власти, с которой обязательно нужно считаться, пытаясь понять, как эта власть функционирует. Без «Книги Иова» «Исход» не заложил бы фундамент всемогущества Бога и покорности Израиля.
В «Книге Иова» заявляется, что Бог ничем не обязан верующим, и уж конечно Он не обязан отчитываться за свои действия. Всемогущество Бога включает его право на своеволие и прихоти, возможность творить чудеса и игнорировать «логику необходимости», которую более низшие существа вынуждены соблюдать. Бог может наказать вас, когда пожелает, и если Он этого не делает, то такова его воля (добрая, милостивая, милосердная, любящая). На самом деле, мысль о том, что человек может каким-либо образом, включая смиренное и верное следование его заповедям, контролировать действия Бога – это богохульство.
В отличие от немой Вселенной, которую Он заменил, Бог говорит с людьми и дает указания. Он также выясняет, были ли его указания выполнены, и наказывает непокорных. Он не безразличен к тому, о чем думают слабые люди. Но, как и немая Вселенная, которую Он заменил, Бог никак не ограничен тем, что думают о нем люди или как они действуют. Он может делать исключения, и логика последовательности или универсальности не чужда этой божественной прерогативе. Полномочия Бога на то, чтобы делать исключения, лежат в основании и его абсолютной власти, и продолжающегося, неизлечимого человеческого страха. Из-за этого полномочия на исключения люди, как и во времена до появления Закона, продолжают оставаться в ситуации уязвимости и неопределенности.
* * *
Если в этом заключается человеческая сила (а так оно и есть), и если так человеческая власть насаждает дисциплину, на которую она полагается (а она так и делает), то тогда производство «официального страха» - это ключ к эффективности власти. Космическому страху могут оказаться не нужны посредники среди людей, официальный же страх, как и другие махинации, не может без них обходиться. Официальный страх может быть создан только искусственным путем. Земная власть не приходит на помощь к людям, уже охваченных страхом, хотя, конечно же, эта власть делает все возможное и невозможное, чтобы убедить всех граждан в обратном. Земная власть, как и очередная новинка потребительского рынка, должна создать спрос на саму себя. Чтобы удержаться в обществе, эта власть должна сделать граждан уязвимыми и сомневающимися в своей безопасности, и впоследствии поддерживать подобное положение вещей.
Сталин был истинным мастером массового производства ощущения уязвимости и отсутствия безопасности, и, как следствие, «официального страха». Именно поэтому самой основной и самой ужасающей чертой сталинского террора была произвольность.
Задолго до того, как прислушаться к мольбам Матери и закончить войну, Сталин неоднократно демонстрировал свои возможности вести чистки и проводить «охоту на ведьм», которые могли быть приостановлены или прекращены так же резко и необъяснимо, как и начаты. Невозможно было угадать, какая деятельность в будущем окажется в опале. Поскольку удары наносились произвольно, а поиск конкретных доказательств связи «преступников» с преследуемым в данный момент видом деятельности, мягко говоря, не поощрялся, нельзя сказать, существовала ли какая-либо разумная связь между человеческими поступками и их возможными последствиями (в те времена в СССР был популярен анекдот: заяц побежал искать укрытие, как только узнал, что начали арестовывать всех верблюдов. Зачем? Потому что вас сначала арестуют, а потом попробуйте доказать, что вы не верблюд…). И в самом деле, никогда и нигде ранее правдоподобие кальвинистского образа Высшего существа, которое жестоко наказывает и дарит свою милость на свое собственное, никому не понятное усмотрение, независимо от поведения преследуемого, которое не принимает апелляций по своим приговорам, не было продемонстрировано столь ярко и убедительно, как в СССР во время правления Сталина.
Когда все люди постоянно уязвимы и не уверены в том, что может принести им следующий день, то выживание и безопасность, а не внезапная катастрофа, кажутся тем самым исключением и чудом, произошедшим вопреки миропониманию обычного человека, - именно это требует сверхчеловеческой прозорливости, необычной мудрости и правильных действий. Сталин практиковал свое верховное право на исключение как право, которое он получил свыше, как право, применения которого заслуживает сама человеческая сущность. При этом он сумел обратить вспять внешние приличия: при нем избегание произвольно наносимых ударов казалось тем самым исключением, необычным даром, доказательством харизмы. Люди должны были испытывать благодарность за снисхождения, которые они получали. Они и испытывали эту благодарность.
* * *
Человеческая уязвимость и чувство неопределенности лежат в основе политической власти. В сталинском варианте тоталитарной власти, то есть в отсутствии рыночно генерируемой произвольности человеческих ситуаций, уязвимость и чувство неопределенности должна была производить и воспроизводить сама политическая власть. Возможно то, что этот произвольный террор был обрушен на массы именно тогда, когда были сметены последние остатки НЭПа, - это не просто случайное совпадение.
В стандартном современном обществе уязвимость и ощущение угрозы, а также необходимость жить в условиях острой и неисправимой неопределенности, обеспечиваются за счет воздействия на жизнь человека рыночных сил. Политической власти, которая лишь создает и защищает юридические условия для развития рыночных свобод, нет необходимости вмешиваться в ситуацию. Требуя от граждан дисциплины и соблюдения законов, политическая власть в таком государстве может основывать свою легитимность на обещании смягчать степень уже существующей уязвимости и неопределенности жизни граждан: ограничивать негативное воздействие свободного рынка, защищать слишком уязвимых от слишком сильных жизненных потрясений, страховать неопределенность от рисков, неизбежных при свободном рыночном соревновании. Эта легитимизация нашла свое предельное выражение в таком самоопределении современной формы управления как «государство всеобщего благосостояния».
Эта формула политической власти в настоящее время уходит в прошлое. Институты государства всеобщего благосостояния постепенно сворачиваются и исчезают, одновременно с этим, невзирая на последствия, снимаются ограничения, ранее накладывавшиеся на деловую активность и на свободную рыночную конкуренцию. Защитные функции государства сводятся к протекции небольшого меньшинства, состоящего из безработных и инвалидов. При этом сохраняется тенденция перевода защиты даже этого меньшинства из категории соцобеспечения в категорию поддержания закона и порядка. Все чаще неспособность проявления конкурентоспособности на свободном рынке оказывается наказуемой. Государство умывает свои руки, отказываясь защищать граждан от уязвимости и неопределенности, которые возникают из-за логики (или нелогичности) свободного рынка, предлагая гражданам самим находить выход из их частных ситуаций. Как сказал Ульрих Бек, в наши дни ожидается, что

Цитата :

«граждане обязаны находить биографические решения возникающим системным противоречиям»[v].

У этих новых тенденций есть побочный эффект: они размывают фундамент, на котором сегодня все чаще строится государственная власть, заявляющая о своей ключевой роли в борьбе с уязвимостью и с чувством неопределенности, от которых страдают рядовые граждане. Широко распространившийся рост политической апатии, потеря интереса к политической жизни и отсутствие политических пристрастий («нет больше спасения от общества», выражаясь известными словами Питера Друкера), а также массовый отказ населения от участия в институционализированной политической жизни, - все это свидетельствует о разрушении фундамента, лежащего в основании государственной власти.
* * *
Отказавшись от когда-то программного вмешательства в экономику и устранения порожденного свободным рынком ощущения угрозы, но объявив вместо этого о том, что сохранение и усиление этого ощущения – новая миссия политической власти, которая заботится о благосостоянии своих граждан, современное государство вынуждено искать другие, неэкономические виды уязвимости и неопределенности жизни граждан, на которых оно могло бы основывать свою легитимность. Кажется, альтернатива недавно была найдена (возможно, самая яркая – властями США, но не только ими) в сфере обеспечения личной безопасности: угрозы жизни людей, их собственности и их жилищам, которые несут действия криминальных групп, асоциальное поведение низших слоев общества и глобальный терроризм (самая недавняя «находка»), а также связанные с этими угрозами страхи. В отличие от порожденного рыночной экономикой ощущения угрозы, которое слишком очевидно, это альтернативное, нагнетаемое ощущение страха, как некоторые надеются, восстановит утерянную государством монополию на помощь гражданам или хотя бы вселит в граждан «официальный страх», одновременно с этим затмив собой и отодвинув на второй план страх, порождаемый экономической нестабильностью, с которым государство не только ничего не может, но и не желает делать. В отличие от порождаемых рынком угроз благосостоянию, размах угроз личной безопасности должен преподноситься в самых мрачных красках, чтобы (во многом как и при Сталине) преодоление таких угроз воспринималось гражданами как выдающееся событие, как результат неусыпного бдения, заботы и благорасположения государственных органов.
Выполнением именно этой задачи были в последние месяцы заняты ЦРУ и ФБР: американцы предупреждались о неизбежных покушениях на их безопасность, в результате чего граждане испытывали постоянное чувство тревоги. Как следствие росла напряженность. Но при отсутствии реализации таких угроз возникает чувство облегчения, а граждане в свою очередь могут испытать чувство благодарности органам контроля за соблюдение законности и правопорядка, к чему постепенно и сводится роль государства.
10 июня 2002 года самые высокопоставленные чиновники США (среди которых были директор ФБР Роберт Мюллер, заместитель генерального прокурора Ларри Томпсон, заместитель министра обороны Пол Вулфовиц) объявили об аресте человека, подозреваемого в причастности к деятельности террористической группировки «Аль-Каиды». Арест был проведен после его возвращения из Пакистана, куда он уехал на обучение[vi]. По официальной версии, Хосе Падилла, гражданин США, родившийся и выросший в Америке (по его имени можно судить о его испанских корнях, о его недавно переселившихся в США и достаточно плохо ассимилировавшихся предках, пополнивших собой длинный список иммигрантов), принял Ислам и новое имя, Абдулла аль-Муджахир, после чего незамедлительно отправился к своим вновь обретенным мусульманским братьям, от которых он должен был получить инструкции касательно того, как он может навредить своей бывшей родине. В Пакистане его якобы обучали искусству изготовления «грязных бомб», которые «ужасно легко изготовить» из нескольких унций широко распространенных взрывчатых веществ и «практически любого вида доступных радиоактивных материалов» (не очень понятно, почему ему потребовалось изощренное обучение для того, чтобы научиться делать бомбы, которые «ужасно легко изготовить», однако правила логики не работают, когда нужно посеять семена страха и пожать плоды ненависти).

Цитата :

«Словарный запас многих рядовых американцев после 11 сентября пополнился новым словосочетанием: «Грязная бомба»», -

заявили репортеры «USA Today» Николс, Холл и Айслер. Это произошло в США, но схожие попытки нагнетания страха заметны по всему миру. Дональд Джи. МакНейл-младший недавно так описал самые свежие изменения в европейском политическом спектре:

Цитата :

«Политики заигрывают со страхом перед преступностью»[vii].

И в самом деле, во всех странах мира, где у власти находятся демократически избранные правительства, самой крупной козырной картой оказалась позиция, основанная на принципе «я буду беспощадно бороться с преступностью», и при этом самая выигрышная комбинация неизменно состоит из следующего набора «карт»:

Цитата :

«больше тюрем, меньше полицейских, более длительные сроки заключения», «нет иммиграции, правам на политическое убежище и натурализации». Говоря словами МакНейла: «политики всех европейских стран используют стереотип «преступления совершаются приезжими из других стран», чтобы увязать немодную этническую ненависть с более удобоваримым опасением людей за собственную безопасность».

Дуэль на президентских гонках между Шираком и Жоспеном в 2002 году уже изначально превратилась в публичный аукцион, на котором оба претендента сражались за поддержку электората, предлагая все более жесткие меры для борьбы с преступностью и иммигрантами, но прежде всего для борьбы с иммигрантами, которые порождают преступность, а также с преступностью, которая порождается иммигрантами[viii]. Впрочем, прежде всего они постарались переключить озабоченность электората, вызванную всеобщим чувством обеспокоенности (возмутительной социальной уязвимостью, полной неопределенностью по поводу обеспечения средств к существованию), на страх за личную безопасность (за здоровье, за личное имущество и жилище, за криминогенную обстановку в районе проживания). 14 июля 2001 года Ширак привел в действие эту адскую машину, объявив о необходимости бороться

Цитата :

«с растущими угрозами безопасности, с этим расползающимся наводнением»

(о котором тогда тоже было объявлено), с почти что десятипроцентным увеличением преступности в первой половине года. Ширак также заявил, что в случае его переизбрания он будет проводить политику «нулевой толерантности», которая обретет статус закона. Так был задан общий тон всей президентской кампании, и Жоспен быстро перенял эстафету, предложив свои собственные вариации на общий мотив (хотя, неожиданно для основных солистов, но, конечно же, вполне ожидаемо для подкованных в социологии наблюдателей, именно голос Ле Пена прозвучал чище и громче остальных). 28 августа Жоспен заявил о необходимости «борьбы за обеспечение безопасности», пообещав занять «твердую позицию». 6 сентября Даниэль Вайя и Мерилиз Лебранчу, министры, соответственно, внутренних дел и юстиции, поклялись, что они не будут давать спуску преступности, в какой бы форме она не проявлялась. Вайя немедленно отреагировал на события 11 сентября. Он расширил полномочия полицейских, в основном тех, кто боролся с преступностью среди подростков в так называемых «этнически чужих» пригородах (banlieues – франц.), где, в соответствии с официальной (удобной для чиновников) версией, распространялась эта дьявольская, отравлявшая жизнь французов смесь из неопределенности и отсутствия безопасности. Жоспен же, в еще более едких выражениях, продолжил бичевать и поносить «ангельскую школу» мягких подходов, к которой, в соответствие с его клятвой, он никогда не имел отношения в прошлом и не будет иметь отношения в будущем. Аукцион тем временем продолжался, и ставки взлетели до небес. Ширак пообещал создать министерство внутренней безопасности, на что Жоспен ответил своей приверженностью созданию министерства,

Цитата :

«в обязанности которого будет входить обеспечение общественной безопасности» и «координация полицейских операций».

Когда Ширак стал сотрясать воздух идеей о создании специальных закрытых центров для малолетних преступников, Жоспен отреагировал на это предложением о создании схожих «закрытых структур», но при этом он превзошел своего оппонента, также предложив «судить их на месте».
Всего лишь три десятилетия назад немецкие бюргеры опасались, что Португалия и Турция, основные поставщики «гастарбайтеров», загрязнят выходцами из своих стран уютные городские пейзажи и подорвут социальную обстановку внутри Германии, сведя на нет безопасность и размеренную жизнь немцев. Сегодня, благодаря значительному улучшению своего экономического положения, Португалия превратилась из экспортера трудовых ресурсов в их импортера. Трудности и унижения на заработках хлеба насущного в других странах были португальцами быстро забыты, 27% жителей Португалии сегодня считают, что их основная проблема – преступность в районах, в которых проживают преимущественно иностранцы. Недавно взошедший на политический Олимп Пауло Портас, разыгрывая свою собственную, жесткую анти-иммиграционную карту, помог прийти к власти коалиции правого толка (так же, как Пиа Киерсгаард из Датской народной партии в Дании, Умберто Босси из Северной Лиги в Италии, радикальная анти-иммигрантская Партия Прогресса в Норвегии, - и все это в странах, не так давно отсылавших своих сынов в далекие страны на поиски хлеба насущного, который им не могла обеспечить их слишком бедная родина). Подобные новости быстро оказываются на заголовках первых страницах газет (например:

Цитата :

«Великобритания планирует урезать программу предоставления политического убежища»

в «The Guardian» от 13 июня 2002 года; что уж говорить о заголовках на обложках таблоидов…). Однако, основные процессы «иммигрантофобии» протекают в Западной Европе в скрытой форме, так и не оказываясь выплеснутыми на поверхность. Обвинение иммигрантов, в особенности недавно приехавших в страну, во всех социальных бедах (и, прежде всего, в чувстве отсутствия безопасности, вызывающем тошноту и ощущение бессилия) быстро становится глобальной привычкой. Говоря словами Хизера Граббе, руководителя исследовательских работ в Центре европейских реформ,

Цитата :

«немцы обвиняют во всем поляков, поляки – украинцев, украинцы – киргизов и узбеков»[ix],

в то время как другие страны, такие как Румыния, Болгария, Венгрия или Словакия, которые слишком бедны, чтобы привлекать на свою территорию выходцев из соседних стран, отчаянно ищущих средства для существования, обращают свой гнев на привычных подозреваемых, всегда находящихся под рукой – на постоянно переезжающих, не имеющих постоянного адреса проживания и поэтому постоянно пришлых, всегда и везде оказывающихся «аутсайдерами» цыган.
Мы смеем надеяться, что сталинское решение о закладке «официального страха» в основу государственной власти – это дела минувших лет. Впрочем, этого нельзя сказать о самой проблеме как таковой. Даже спустя более чем пятьдесят лет после смерти Сталина эта проблема по-прежнему остается в повестке дня современных держав, отчаянно требуя новых, улучшенных решений.

Примечания:
[i] См. «Рабле и его мир» Михаила Бахтина («Rabelais and His World»), «MIT Press», 1968 год (перевод российского издания 1965 года). См. также исчерпывающие выводы Кена Хиршкопа в его «Страх демократии: эссе о теории карнавала Бахтина» («Fear and Democracy: an essay on Bakhtin’s theory of carnival»), в «Ассоциациях» («Associations»), том 1 (1997), стр.209-34.
[ii] Карл Шмитт, «Теория партизана: промежуточное замечание к понятию политического» («Theorie des Partisanen, Zwischenbemerkung zum Begriff des Politischen»), Duncker & Humboldt, 1963, стр. 80. См. обсуждение в «Homo Sacer. Суверенная власть и голая жизнь» («Homo Sacer: Sovereign Power and Bare Life») Джорджио Агамбен, Stanford University Press 1998, стр. 137.
[iii] Карл Шмитт, «Политическая теология: четыре главы к учению о суверенитете» («Politische Theologie: Vier Kapitel zur Lehre von der Souveränität»), Doncker & Humboldt 1922, стр.19-21. См. обсуждение в «Homo Sacer. Суверенная власть и голая жизнь» («Homo Sacer: Sovereign Power and Bare Life») Джорджио Агамбен, стр.15ff.
[iv] Джорджио Агамбен, «Homo Sacer. Суверенная власть и голая жизнь» («Homo Sacer: Il potere sovrano e la nuda vita»), Einaudi, 1995, здесь цитируется в переводе Даниэля Хеллер-Роазен, Stanford UP, 1998, стр.18.
[v] См. Ульрих Бек, «Общество риска: на пути к другому модерну» («Risiko Gesellschaft: Auf dem Weg in einere andere Moderne»), Suhrkamp, 1986; здесь цитируется в переводе Марка Риттера, Sage, 1992, стр.137.
[vi] См. «USA Today» от 11 июня 2002 года, в частности – «О террористе из «Аль-Каиды, пойманного в результате проработки полученной информации» («Al-Qaeda operative tipped off plot»), «США: раскрыт заговор с целью производства грязных бомб» («US: Dirty bomb plot foiled») и «Заговор с целью производства грязных бомб: «Я боюсь, что будущее вершится прямо сейчас» («Dirty bomb plot: “The future is here, I’m afraid”»).
[vii] «New York Times» от 5-6 мая 2002 года
[viii] Натаниэль Херцберг и Сесиль Приор, «Лионель Жоспен – капкан для общественной безопасности» («Lionel Jospin et le “piège” sécuritaire»), опубликовано в «Le Monde» 5-6 мая 2002 года.
[ix] Цитируется Дональдом Джи. МакНейлом-младшим, указ. соч.

http://www.inosmi.ru/history/20101226/165181077.html ИноСМИ 26/12/2010
Какая ошибка, делать различия между Сталиным и Гитлером! ("Il Giornale", Италия) Стенио Солинас (Stenio Solinas)
История, прочитанная глазами закона, никогда не является успешным делом, а криминально-юридический сравнительный анализ исторических процессов - еще менее. В дни, когда Европейский союз обсуждал, а затем отклонял уравнивание жертв Холокоста с жертвами сталинских репрессий и, следовательно, нацизм с коммунизмом, я пошел и перечитал книгу, которая называется «Коба Грозный», вышедшую в издательстве Einaudi и написанную Мартином Эмисом несколько лет тому назад.
Я не верю в криминализацию политики, с презрением отношусь к психоаналитическому подходу, облеченному в форму исторических эссе, и так же как меня никогда не убеждал психиатрический анализ национал-социализма, меня оставляет равнодушным анализ ленинизма и сталинизма, проведенный на основе подобных критериев. Но эта книга настолько необычна, что заставляет поменять точку зрения. Эмис — не историк, он английский писатель, сын Кингсли Эмиса, который был ярым коммунистом в тридцатые-сороковые годы, а в два последующих десятилетия горячим антикоммунистом. Его коммунизм был типично англосаксонским интеллектуальным явлением, а антикоммунизм, основанным на опыте и практике. Рожденный в 1949 году, Мартин Эмис в каком-то смысле получил прививку от повторения родительского опыта, но его юность совпала с новым, хотя и эфемерным, расцветом марксизма, что выразилось в анархических протестах и в движении за освобождение стран третьего мира. Все это делает его надежным свидетелем этой эпохи и того влияния, которое оказывала эта доктрина в те годы.
Что же нового было сказано о Кобе Грозном, чтобы стоило возвращаться к этой теме читателям газеты, которой, конечно, не нужно было ждать падения Берлинской стены, чтобы дать оценку этой негативной утопии XX века? Эмис выделил основной момент, который позволяет объяснить почти шестидесятилетний успех и заманчивость коммунизма для людей в России и за ее пределами: эксперимент, поставленный над страной, которой не жалко пожертвовать, интеллектуальным авангардом, сектой профессиональных революционеров, противопоставивших себя всему обществу. Когда, чтобы оправдать «моральное» превосходство коммунизма над национал-социализмом, говорят, что в отличие от последнего при коммунизме не было систематического расового уничтожения, не преследовалась какой-то определенный этнос, забывают добавить, что случилось кое-что похуже, а именно, насильственное уничтожение всего того, что не совпадало с господствующей идеологией. Коммунизм в России не уничтожал евреев, только за то, что они евреи, он уничтожил всю Россию: интеллигенцию, то есть профессионалов, инженеров, профессоров, предпринимателей, землевладельцев, крестьян, коммерсантов, всех тех, кто независимо от их социальной принадлежности оказывался или мог рассматриваться враждебным или равнодушным к новому курсу. Это было уничтожение, основанное на насилии, доносах, обмане, ставшее возможным, потому что абсолютно отсутствовали жалость и сострадание. Не имело смысла взывать к семейным, дружеским или сословным связям, к обычаям, существовало только тотальное подчинение идеологической системе и власти, стремившейся построить коммунистическое общество на всей земле. В ответ на обычный избитый тезис, что цель оправдывает средства, или что были хорошие намерения, испорченные негодными способами их достижения, Эмис прозорливо замечает:

Цитата :

«Совершенно непонятно, как идея достижения рая через ад могла пережить хотя бы один момент здравого размышления. Попробуем представить, что «рай», обещанный Троцким, вдруг расцвел бы на куче развалин, оставленных гражданской войной к 1921 году. Зная, что ради его создания погибли миллионы людей, кто захотел бы в нем жить? Рай за такую цену не может быть раем. Говорят, что средства определяют цели, но в Советском Союзе средства оказались единственной вещью, которой удалось достичь. Есть противоречие внутри противоречия: активист-утопист, стремящийся к совершенству, уже в начале своего пути испытывает ярость и злобу против несовершенства человеческой природы. Надежда Мандельштам говорит о «сатанинской» наглости большевиков, их адской неуверенности и враждебности, адском отчаянии».

Это объясняет также и другой элемент, характеризующий марксистско-ленинский тоталитаризм. Фашизм и национал-социализм были безжалостны по отношению к своим противникам, но их жестокость выражалась в физическом уничтожении. У большевиков всегда и в любом случае физическому уничтожению предшествовало психологическое. Они не удовлетворялись только поверженным телом, им была нужна душа. «Покаяния», «процессы» были нацелены именно на это, на признание ошибок, на искупление и на подтверждение справедливости дела большевиков: я не только признаю свою вину, но я испытываю отвращение к самому себе, я требую для себя кары за свою вину...
Конструкция такой системы может сохраняться, только если жестокость абсолютна, и все уверены в ее неминуемости. Именно эта милитаризация общественной жизни, это превращение всех членов общества в борцов и хранителей правого дела, а, следовательно, в шпионов, доносчиков, предателей вся и всех позволяли годами сохраняться режиму. Как только этот климат смягчился, как только ослабло нечеловеческое напряжение, которое не может выдерживаться больше, чем на протяжении одного поколения, так наступил кризис, и начался распад самого режима. Как писал Солженицын, в основе долгого существования режима лежит

Цитата :

«его нечеловеческая сила, непредставимая на Западе».

Историк Роберт Конквест объяснял, «что в реальную деятельность Сталина часто не верили именно потому, что в такую жестокость невозможно было поверить. Его стиль основывался на таких действиях, которые прежде считались морально и физически немыслимыми».
Книга Эмиса рассказывает именно об искусственной попытке создания бесчеловечного «нового человека», лишенного элементов общепринятого цивилизованного существования, запрограммированной машины для тоталитарного государства, подчиненной во всем служению идее, о военизированном равноправном обществе, превратившимся в гиганское мрачное кладбище.
Невероятность эксперимента позволяет объяснить, но не извинить его одобрение на Западе. 7 декабря 1935 года на страницах «Правды» был опубликован закон, позволяющй применять к подросткам, достигшим двенадцатилетнего возраста, все меры пресечения преступной деятельности вплоть до смертной казни. Эмис считает, что у этого закона были две цели:

Цитата :

«Одна — социальная, ускорить процесс уничтожения множества одичавших сирот и бродяг, созданных режимом. Вторая цель была политической: оказать варварское давление на старых оппозиционеров, Каменева и Зиновьева, у которых сыновья были примерно этого возраста. Очень скоро эти деятели пали, а вместе с ними и их семьи. Закон 7 апреля 1935 года был квинтэссенцией развитого социализма. Вы только постарайтесь представить себе этот сталинский удар боксерской перчаткой вам в лицо».

Ну что ж, коммунистическася партия Франции, вынужденная комментировать этот закон, посчитала его справедливым. Действительно, при социализме, дети росли гораздо быстрее... Этот невольный тонкий юмор вызывает смех: но за этим смехом стоят «двадцать миллионов погибших» , как напоминает подзаголовок книги «Коба Грозный». Можно ли сравнить нацизм с коммунизмом, предоставим это решать Евросоюзу.

Оригинал публикации: Che errore fare differenze tra Stalin e Hitler
=============================
Блин, и макаронники туда же ...

http://www.inopressa.ru/article/08Feb2011/lefigaro/stalin.html 8 февраля 2011 г.Жан Севилья | Le Figaro
Сталин: хладнокровное чудовище
Скончавшийся недавно мэр Монпелье Жорж Фреш хотел установить в своем городе памятник Сталину, выдвигая в защиту своего решения такой аргумент: без Сталина мы бы не победили во Второй мировой войне, пишет Le Figaro. Именно по этой причине Запад при жизни Сталина молчал о его преступлениях: 7 млн человек было депортировано с 1929 по 1953 год, 6 млн погибло от голода с 1931 по 1933-й, 1 млн - в 1947-м, 1,8 млн погибли в лагерях и 1 млн расстреляны с 1929 по 1953-й.
После смерти Ленина разворачивается борьба за его место. Объединившись с Каменевым и Зиновьевым, Сталин сначала избавляется от Троцкого, а через год - и от Зиновьева с Каменевым. Создав к 1929 году полностью подконтрольное ему Политбюро, он становится хозяином Кремля и лидером международного коммунистического движения.

Цитата :

"Будучи совершенным ленинистом, Сталин станет править по принципам своего учителя: одна партия, один лидер, уничтожение оппонентов. По случаю своего 50-летия "отец народов" создаст то, что назовут "культом личности",-

пишет корреспондент Жан Севилья.

Цитата :

"Что было дальше, нам известно: систематизируя тоталитарный характер коммунистической партии-государства, тиран, о личном садизме которого пишут историки, отлаживает свою репрессивно-политическую машину, которая перемелет миллионы человеческих жизней. Массовые репрессии, раскулачивание, концлагеря, принудительные работы, чистки: Советский Союз превратился в огромную тюрьму, где все всех боятся", -

констатирует Le Figaro.

Цитата :

"Сталина, заключившего в 1939 году союз с нацистской Германией, нападение вермахта в 1941-м застало врасплох. Красная Армия терпела поражения, и он был вынужден воззвать к русскому патриотизму и даже выпустить из ГУЛАГа нескольких священников, чтобы мобилизовать народ. После войны террор возобновился с новой силой, запятнав себя антисемитизмом в деле врачей", -

пишет газета.

Цитата :

"Жорж Фреш был прав: именно со Сталиным Запад выиграл войну против Гитлера. Но Фреш забыл уточнить, что эта победа была одержана еще одним преступником, совершившим преступление против человечности. Таковы парадоксы истории", -

резюмирует Севилья.
=========================
Ну, уроды, бляъ...

http://www.rus-obr.ru/opinions/9773 Русский Обозреватель 17/02/2011 - 17:59
Егор Холмогоров "Поединок". Спор о Сталине
Свое мнение в программе Владимира Соловьева "Поединок" высказал Егор Холмогоров. Россия-1, "Поединок", четверг 17 февраля, 22:50—23:50.

Есть прекрасная формула: можно обманывать одного до бесконечности, можно обмануть всех один раз, но невозможно обманывать всех до бесконечности. Если наш народ в своем большинстве сохранил до сих пор добрую память о Сталине, пронес ее через две волны десталинизаций - хрущевскую и горбачевскую, и пронесет ее через третью - назовем ее деликатно федотовской, то конечно не потому, что нас кто-то обманул. Так называемой "правдой о Сталине" нас пичкают так, что хочется воскликнуть: горшочек, не вари больше!
Народ помнит Сталина потому, что это был последний из правителей нашей страны, отзывавшийся об этом самом народе с искренним уважением. Именно Сталин произнес знаменитый тост за великий русский народ! Он единственный не побоялся открыто назвать ту силу, которая сокрушила Гитлера.

Тост Сталина "За великий русский народ!" на торжественном приеме 24 мая 1945 года в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. Картина Михаила Хмелько (1919 - 1996)...

Мало того. В том же тосте Сталин признал право суда этого народа над бездарными правителями. Вспоминая о тяжелых поражениях 1941-42 годов, за которые нес персональную ответственность, Сталин отметил, что народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь. И поблагодарил великий русский народ за доверие и выдержку.
Никто из последующих десталинизаторов не отзывался о русском народе с таким уважением. Их отношение колебалось от безразличия до презрения. И это тоже объяснимо. Десталинизация оказалась освобождением не от тирана, а от народа, от необходимости отвечать перед этим народом за свои ошибки. Освобождением правителей от необходимости быть достойными великого народа. И поэтому совершенно не случайно, что история советской и российской власти после Сталина была историей ее деградации от ничтожного хлопотуна до сатанинских глубин национального предательства и человеческого ничтожества.
Сегодня нам предлагают продолжить движение по пути этой деградации. Но я думаю, что это категорически неприемлемо для нашего народа. Думаю нам нужно совсем другое - вернуть русским Россию, а России достойную ее власть. Достойную в том отношении, что она признает величие русского народа и свою ответственность перед ним.

На фоне других либерастических дебилок она все-таки выделяется какой-то незамутненностью:
===========================================
http://www.chaskor.ru/article/smert_stalina_poeziya_i_pravda_22500 ЧасКор 5 марта 2011 года, 17.10
Смерть Сталина: поэзия и правда Виктория Шохина
5 марта 1953 года закончилось земное бытие вождя
В марте 1953-го среди обитателей архипелага ГУЛАГ пронеслось радостное: «Усатый коньки отбросил!» В ответ на призыв начальства почтить память вождя зэки снимали шапки — и шапки летели вверх! Но то было в лагерях, а сидели (к счастью!) не все. Те же, кто оставался на воле, испытывали и неподдельную скорбь, и горечь утраты, и чувство богооставленности.

Цитата :

Первая проталина — похороны Сталина...

Из песни группы «Любэ»

Массы просто скорбели и рыдали, люди творческие, поэты, воплощали свою скорбь в слове, запечатлевали. «Представить его мёртвым было для меня почти невозможным — насколько он мне казался неотъемлемой частью жизни <…> Вся Россия плакала, и я тоже. Это были искренние слёзы горя, и, может быть, слёзы страха за будущее. На писательском митинге поэты прерывающимися от рыдания голосами читали стихи о Сталине. Голос Твардовского — большого и сильного человека — дрожал…» — рассказывал Евгений Евтушенко в «Автобиографии» (1963).

Скорбь, запечатлённая в слове

Запечатлённая в слове скорбь примечательна прежде всего удручающим однообразием. Вне зависимости от меры дарования стихотворцев. Впрочем, похоронные речи (как и тосты) разнообразием не отличаются

Цитата :

По итогам конкурса «Имя Россия», проведённого на телеканале «Россия» в прошлом году, имя Сталина прочно входило в пятёрку лидеров, опережая не только Пушкина с Толстым, но и Петра I. А на первом этапе конкурса и вовсе лидировало.
Неудачник Сталин

В стихах к усопшему обращались на Вы и называли его отцом — это общее место. Тем более что «отец» хорошо рифмовался с «конец», «отца» — с «сердца» и т.п. — добротные, чистые, удобные рифмы. «И горько нам, и нет нигде предела, / Нет скорби человеческой конца, / Что умер он — земля осиротела, — / Народ лишился друга и отца» (Михаил Исаковский).
Иногда в стихи прорывалось ощущение, что это действительно конец, возврата не будет: «Скорбный марш звучит в Колонном зале, / Всюду Ваше имя на устах. / С навсегда закрытыми глазами / Вы лежите, весь в живых цветах. / Вас не стало. Вы навек уснули…» (Сергей Смирнов). «Неподвижны навек / Их не знавшие устали руки… Снова вместе они, / Да они и не знали разлуки» (Александр Твардовский. «Они» — это Ленин и Сталин). Но таких стихов было меньше.
Большинство же утверждало бессмертие вождя, которого он так жаждал: «Нет, смерть не властна! Недоступна ей / Любовь народов, жизнь, мечта народов! / Он жив, отец трудящихся людей…» (Михаил Луконин). Констатацию физической смерти («Что тот, чью жизнь веками не измерить, / Не улыбнётся больше никогда») компенсировало упование на политическое/историческое бессмертье: «И будет вечно жить товарищ Сталин / В делах его могучих сыновей» (Лев Ошанин). «Как сила людей несметна, — / Так имя вождя бессмертно» (Николай Асеев).
Некоторые авторы выражали романтически бескорыстную (но и безопасную) готовность принести себя на алтарь: «Когда бы мы ему отдать могли / Своё биенье сердца и дыханье…» (Сергей Михалков). «И если бы исполнилось желанье: / Чтоб хоть на миг остались Вы в строю, / Любой из нас Вам отдал бы дыханье / И кровь свою. И жизнь свою» (Лев Ошанин).
Смерть вождя оказалась хорошим поводом, чтобы присягнуть на верность партии, лишний раз подтвердить свою лояльность: «Партия родное держит знамя, / Ей вручаем мысли и сердца. / Сталин умер — Сталин вечно с нами! / Сталин — жизнь, а жизни нет конца» (Николай Грибачёв). Кого-то пробивало на антропоморфизм: «…И звучит грядущего порукой / Ясный голос нашего Цека. / Партия протягивает руку. / Как всегда, крепка её рука» (Юрий Яковлев).
Кому-то удавалось совместить верность партии с патриотическим пафосом и с верой в бессмертие вождя: «Родина, Отчизна дорогая, / Каждый день твой им был озарён… / Пусть ведёт нас партия стальная! / Сталин всюду с нами, вечен он!» (Александр Прокофьев).
Изредка встречались изыски. Так, Николай Тихонов называл Сталина «животворящий гений». Кто-то вводил в поминальный сюжет детей, причём девочек [«Школьница» Семёна Кирсанова; «Впервые плачет девочка моя…» («В Колонном зале») Евгения Долматовского]. Трогательные девочки придавали слишком нечеловеческому — нечто человеческое. Но в меру.
Иногда из факта смерти извлекалось довольно бодрое содержание:
«Среди цветов товарищ Сталин спит. / Сон нашего отца величествен, спокоен: / Уверен вождь, что твёрд, как монолит, / Народ советский — труженик и воин» (Евгений Долматовский).
Ольга Берггольц выступала в жанре плача: «Обливается сердце кровью… / Наш родимый, наш дорогой! / Обхватив твоё изголовье / Плачет Родина над тобой».
Может быть, лучше других — по-женски переживая, по-бабьи искренне, — сказала тогда своё похоронное слово Маргарита Алигер:

Цитата :

Когда Отчизна провожала
его в последний путь далёкий,
была я только каплей малой
в людском рыдающем потоке.

Поток катился величаво,
и капли малые сроднила
одна-единственная слава,
одна-единственная сила...

Об этом же скажет потом Евтушенко: «Дыхание десятков тысяч прижатых друг к другу людей, поднимавшееся над толпой белым облаком, было настолько плотным, что на нём отражались и покачивались тени голых мартовских деревьев. <...> Вдруг я почувствовал, что иду по мягкому. Это было человеческое тело <...> люди, швыряемые волной движения к грузовикам, разбивали головы о борта. Борта грузовиков были в крови. <...> И в этот момент я подумал о том человеке, которого мы хоронили, впервые с ненавистью. Он не мог быть не виноват в этом...»
Складывались тогда и другие стихи, не для печати. Так, Наум Коржавин, находившийся в марте 1953-го в ссылке в Караганде, писал:

Цитата :

Его хоронят громко и поспешно
Ораторы, на гроб кося глаза,
Как будто может он из тьмы кромешной
Вернуться, всё забрать и наказать.
Холодный траур, стиль речей — высокий.
Он всех давил и не имел друзей...
Я сам не знаю, злым иль добрым роком
Так много лет он был для наших дней.

На смерть Сталина, 1953

Два стихотворения Бориса Слуцкого носили многоговорящие названия — «Хозяин» («А мой хозяин не любил меня») и «Бог» («Мы все ходили под богом. У бога под самым боком…»). Они будут опубликованы только в ноябре 1962-го, в «Литературной газете».
Народ тоже не безмолвствовал. Особенно тот народ, который сидел.

Цитата :

Жил в железной башне Джугашвили,
Псы его цепные сторожили.
Без суда и без закона
Он убил три миллиона,
И его живые полюбили.

Братцы, что я вижу, что я слышу,
Мудрый Ус залез к себе на крышу
И кричит всему народу:
X... тебе, а не свободу,
Что ты скажешь этому уроду?

Но всему приходит свой конец,
Умер наш Учитель и Отец.
По нему поминки были,
Сутки трупы хоронили,
Тихо спи, за идеал борец.

Этот замечательный, в ритме блатной песни «Гоп со смыком», образчик народного отношения к смерти вождя приводит в своих воспоминаниях Никита Кривошеин .

Сколько раз он умирал?
Так или иначе, но после смерти Сталина что-то сдвинулось. Вскоре было публично произнесено слово «оттепель» — так называлось стихотворение Николая Заболоцкого, опубликованное в ноябрьской книжке «Нового мира» за 1953 год. Под стихотворением стояла дата — 1948-й; и говорилось в нём всего лишь о пробуждении природы. Но в контексте ситуации стихи воспринимались как политическая метафора. Тем более вскоре в «Знамени» появилась «Оттепель» Ильи Эренбурга, повесть, обычные слова которой опять же читались прежде всего политически: «Стояли последние дни зимы. На одной стороне улицы ещё мороз (сегодня минус двенадцать), а на другой с сосулек падают громкие капли».

Цитата :

Великолепна в «Стране Муравии» глава 7 — о Сталине. Вождь здесь появляется как сказочный герой, как образ, бытующий в народных представлениях, в молве — на вороном коне, в шинели, с трубочкой.
Твардовский: за Родину, за Сталина, за Солженицына

Однако, вопреки биологическим и метеорологическим законам, Сталин был жив. Заклятья поэтов не пропали втуне, иммортализация удалась, он преодолел смерть.
Наверное, настоящей датой его смерти следует считать всё-таки 1956 год, когда ХХ съезд КПСС единогласно принял знаменитое постановление «О культе личности и его последствиях». Ибо, в силу оригинальных особенностей русского менталитета, характера и образа жизни, любая информация воспринимается нами как достоверная только тогда, когда она проартикулирована начальством.
Но и эта дата смерти Сталина не была последней. Не всем хотелось расставаться с вождём, не исключая поэтов. Вот любопытная реакция Бориса Пастернака на постановление «О культе личности…»:

Цитата :

Культ личности забрызган грязью,
Но на сороковом году
Культ зла и культ однообразья
Ещё по-прежнему в ходу.

И каждый день приносит тупо,
Так что и вправду невтерпёж,
Фотографические группы
Одних свиноподобных рож.

И культ злоречья и мещанства
Ещё по-прежнему в чести,
Так что стреляются от пьянства,
Не в силах этого снести.

1956

Это необычно злое стихотворение подтверждает, кажется, что на поэта действовала харизма Сталина, что он искренне любил его. На смерть вождя Пастернак стихов не писал, но его письмо Александру Фадееву (который в 1956-м застрелится «от пьянства») было вполне поэтическим: «Это тело в гробу с такими исполненными мысли и впервые отдыхающими руками вдруг покинуло рамки отдельного явления и заняло место какого-то как бы олицетворённого начала, широчайшей общности, рядом с могуществом смерти и музыки, существом подытожившего себя века и могуществом пришедшего ко гробу народа…»
Итоги поэтического марафона во славу вождя подводил Твардовский в главе «Так это было» из поэмы «За далью даль», опубликованной в «Правде» в апреле 1960 года:

Цитата :

Так на земле он жил и правил,
Держа бразды крутой рукой.
И кто при нём его не славил,
Не возносил — найдись такой!
...........................
В минуты памятные эти —
На тризне грозного отца —
Мы стали полностью в ответе
За всё на свете —
До конца.

В «Записках об Анне Ахматовой» Лидия Чуковская с возмущением выделяет «слова, облагораживающие своей высотой подлое ремесло» Сталина, «пакостника, интригана, провокатора» — «бразды», «тризна» и т.п. Ахматова же отнеслась к этой публикации с ироничной снисходительностью, полагая, что «для Твардовского это — прогресс. Всё-таки упоминается сталинская неправота. Не одна лишь правота». Имеются в виду строки: «Своей крутой, своей жестокой / Неправоты / И правоты».
Стоит сказать, что Твардовский от Сталина не отречётся никогда. В самые антисталинские 1960-е годы в его кабинете на даче висел портрет вождя, закуривающего трубку, под ним — Некрасов, на другой стенке — Бунин…
Из свободного далека кажется, что «дети ХХ съезда» именно благодаря съезду начали обретать трезвость взгляда и смелость речи. Меж тем даже партийных постановлений было недостаточно, чтобы вывести людей из-под влияния зловещей мистики. И Хрущёв своим здоровым мужицким нутром чуял, что так просто от Сталина не отвяжешься. Сакральное действие определил ХХII съезд КПСС, и в ночь с 31 октября на 1 ноября 1961 года тело вождя под сурдинку вынесли из Мавзолея...
Об этом — ударное стихотворение поэта фронтового поколения Михаила Львова:

Цитата :

Выносят саркофаг.
Выносят саркофаг.
История вот так
вождей на место ставит.
Над ним не плещет флаг.
Над ним не плачет флаг.
И слёз никто не льёт.
Никто его не славит.

Надпись «ЛЕНИН СТАЛИН» на Мавзолее закрыли белой лентой с надписью «ЛЕНИН» (потом её выложат из мрамора), тело Ленина сдвинули к центру… Это не означало, конечно, окончательного расставания с вождём, но всё-таки значило много.
Громко прозвучало тогда стихотворение «Наследники Сталина» Евтушенко, опубликованное не где-нибудь, а опять же в «Правде» 21 октября 1962 года. В нём говорилось прежде всего о сакральном акте, осуществлённом по решению ХХII съезда: «А гроб чуть дымился. / Дыханье из гроба текло, / когда выносили его / из дверей Мавзолея». Евтушенко, с его чрезвычайной чуткостью, знал: «Он что-то задумал. / Он лишь отдохнуть прикорнул».
Тема Сталина стала одной из главных тем Александра Галича. Возможно, потому, что когда-то и он не в меру обольщался вождём. А может быть, просто под влиянием разоблачения «культа личности» и возвращения из лагерей тех, кто выжил. В его «Поэме о Сталине» вождь вступает в конкуренцию с самим Иисусом Христом: «Я не повторю твоих ошибок, / Ни одной из них не повторю!» Но на пороге смерти сбивчиво и истово молит о помощи: «Прости мне, Отче, / Спаси, прости...» Это романтика 1960-х, уверенная в том, что палачей по ночам мучает совесть... Впрочем, пафос вскоре сбивается:

Цитата :

Кум докушал огурец
И закончил с мукою:
«Оказался наш Отец
Не отцом, а сукою...»

Цена поэзии

Харизма — политическое обаяние вне зависимости от результатов действий. Ощущая себя воплощением коллективной воли, харизматический лидер склонен к ещё большей самоуверенности, к чувству всемогущества и безнаказанности. Таким Сталин и был.
«Суровый, жёсткий человек, не понимавший Пастернака» — так определял его Наум Коржавин. Однако вождь понимал и Пастернака, и других сочинителей. Не зря же он после смерти Маяковского готовил для вакансии первого поэта не кого-нибудь, а именно Пастернака.
Мнение о Сталине как о недоучке, о неудавшемся поэте и т.п. — не более чем предрассудок либерального сознания. Он писал в юности отличные стихи, был начитан, мог разобрать любое произведение как заправский критик. И тем страшнее звучат его художественно выверенные фразочки вроде «изолировать, но сохранить» (о Мандельштаме) или «не трогайте этого небожителя» (о Пастернаке).
Его действительно тянуло к художникам слова, но эту свою слабость (страсть) он реализовывал по-садистски. Звонил, например, Пастернаку и спрашивал, почему тот не заступается за только что арестованного Мандельштама. (На самом деле Пастернак заступался и за Мандельштама, и за сына и за мужа Ахматовой.) Цену поэтам и цену своим звонкам Сталин знал. И наслаждался страхом и восхищением.
«Наркоз пройдёт», — сказала Ахматова о народных рыданиях по поводу смерти Сталина. В начале перестройки действительно казалось, что вопрос о Сталине решён окончательно и бесповоротно. В меньшинстве оставались идеологи типа Нины Андреевой; в большинстве — те, против кого она выступала, — благодарные читатели «Детей Арбата» и зрители пьесы «Дальше... дальше... дальше...». Журнал «Крокодил» (тираж 5 млн. 200 тыс.), посвящённый 110-летию со дня рождения вождя (1989, № 35), поместил на обложке его портрет, составленный из черепов, в манере Уорхола.
Но наркоз не проходит. То мои легковерные соотечественники выходят на демонстрации с портретами Сталина. То решат, что Сталин — главное имя России. То назовут его «эффективным менеджером» (как будто то, чем он управлял, осталось на века!).
А кто-то и захочет его канонизировать. Современные стихотворцы заклинают: «Из гроба встань на час, товарищ Сталин», «Товарищ Сталин, встань ногой на выи бесстыжих сих…» А ну как встанет?
=====================================
Жопа с ушами, кто тебе, неприкрытой дуре, давал право судить о легковерости соотечественников, когда ты повторяешь фальшивку об "эффективном менеджере", доказывая, что как и все либерасты ты эту книгу просто НЕ ЧИТАЛА, т.к. там нет такого словосочетания! "Осталось на века" - Великая Победа, космос, атомная энергетика... И что оставят либеральные лжереформаторы типа чубайсогайдаров, кроме ненависти к ним ???

http://grani.ru/Society/History/m.186823.html 07.03.2011 16:09
Борис Соколов По сталинным рецептам

Документальный фильм "Вторые похороны Сталина" , показанный по телеканалу "Россия", подтвердил, что значительная часть элиты не спешит хоронить генералиссимуса. Фильм посвящен событиям октября 1961 года, когда по решению XXII съезда партии тело Сталина вынесли из ленинского мавзолея и захоронили у кремлевской стены.

Картина представляет собой настоящий панегирик диктатору, построенный по принципу противопоставления хорошего Сталина плохому Хрущеву. Дескать, политический пигмей любил и ненавидел гиганта мысли и отца советской империи и даже после смерти мстил ему, организовав перезахоронение. Для создания нужного эффекта используется соответствующий подбор "говорящих голов": историки-сталинисты, отставной генерал КГБ Филипп Бобков, а из действующих политиков – тоже сталинисты, вроде Евгения Примакова или внука Молотова Вячеслава Никонова. Наши сталинисты до сих пор не могут простить Хрущеву публичного развенчания Сталина.

Для "сбалансированности" в фильм введены сын и внучка Хрущева, но картина выстроена так, что положительно о Никите Сергеевиче говорят только его родные, чтобы у зрителей создалось впечатление, что у других экспертов про него и слова доброго не найдется. Правда, Примаков скороговоркой отмечает, что что-то доброе сделал и Хрущев: дескать, нельзя политика мазать одной краской. Но тут же дает понять, что в деятельности Сталина позитива гораздо больше, чем негатива.

А достижения Хрущева в фильме очень ловко выворачиваются наизнанку. Например, говорится о сотнях тысяч политзаключенных, возвращенных Никитой Сергеевичем из лагерей, но именно с их возвращением авторы фильма связывают резкое обострение жилищной проблемы в городах, для решения которой и стали возводить пятиэтажные "хрущевки". Как будто при Сталине жилищная проблема была менее острой. А еще Хрущеву вменяют в вину гонения на церковь в начале 60-х. И противопоставляют заботу Сталина о православии – разрешил же в 1943 году избрать патриарха и проводить церковные службы. При этом забывают сказать, что десятки тысяч священнослужителей разных конфессий были уничтожены в ходе Большого Террора 1937-38 годов. Да и позднее продолжались репрессии против священнослужителей на территориях, присоединенных к СССР в ходе Второй мировой войны. К тому же и после 1943 года церковная политика Сталина не оставалась неизменной, и уже с конца 40-х годов он начал ограничивать влияние РПЦ.

В фильме утверждается, что при Сталине жизнь советских людей непрерывно улучшалась, несмотря на отдельные негативные явления. А при Хрущеве, наоборот, непрерывно ухудшалась, хотя никакими фактами это не подкрепляется, кроме знаменитого сталинского снижения цен, которым перед этим давали возможность взлететь до заоблачных высот. При этом опять-таки забывают, что в правление Сталина случилось два массовых голода, 1932-33 и 1946-47 годов, унесших миллионы жизней, и Вторая мировая война, к развязыванию которой Сталин имел самое непосредственное отношение.

Заметим, что фильм не лишен некоторых противоречий. С одной стороны, утверждается, будто при Сталине коллеги по Политбюро относились к Хрущеву как к шуту и клоуну и он вызывал у них только смех. С другой стороны, заявлено, что Хрущев был одним из наиболее кровавых сталинских палачей и чуть ли не главным организатором репрессий. Но вряд ли кровавый палач мог вызывать смех у того, кто в любую минуту мог стать его жертвой. В действительности на совести Хрущева, возглавлявшего в разгар террора самые крупные парторганизации - Московскую, а потом Украинскую, - десятки тысяч невинных жертв, но этим он принципиально ничем не отличался от других членов сталинского Политбюро, а Сталин, Молотов и Берия отправили на тот свет еще больше людей, чем Хрущев. Однако о роли в репрессиях самого Сталина, а также Молотова, Берии, Маленкова, Кагановича и других сталинских соратников в фильме не говорится практически ничего.

Вдобавок на Хрущева "вешают" еще и широкое использование карательной психиатрии в политических целях. Однако хорошо известно, что карательная психиатрия известна у нас еще со времен Ленина и Дзержинского, когда в 1921 году в психиатрическую лечебницу была заключена лидер эсеров Мария Спиридонова, что, однако, не помешало благополучно расстрелять ее двадцать лет спустя. Расцвет же карательной психиатрии приходится на время правления не Хрущева, а Брежнева, а главным инициатором ее широкого применения в политических целях был столь обожаемый сталинистами глава КГБ Андропов.

Главное же, что вменяется в вину Хрущеву, - то, что в период его правления начала постепенно разрушаться советская империя. При Сталине будто бы под советским влиянием находилось 70 процентов всего человечества (откуда такая цифра, непонятно, ведь даже вместе с Китаем в так называемых социалистических странах проживало не более трети всего человечества). А Хрущев-де все это профукал, рассорился с Китаем, да к тому же своим осуждением Сталина подорвал советский престиж во всем мире, спровоцировал массовый выход из компартий западных стран и вообще создал предпосылки для того процесса, который при Горбачеве завершился распадом СССР. Вот если бы провести десталинизацию по-тихому, так, чтобы об этом никто не узнал. А может, и совсем не проводить.

Неудивительно, что одна из "говорящих голов" фильма откровенно сожалеет о том, что Сталина все-таки вынесли из мавзолея. Лучше бы он покоился там до сегодняшнего дня, а лет через сто после его смерти другие поколения уже решили бы с точки зрения вечности, а не сиюминутной политической конъюнктуры, достоин ли Иосиф Виссарионович мавзолея. Именно как создатель советской империи Сталин сегодня больше всего и востребован российской властью и значительной частью имперски настроенной общественности.

Я уж не говорю о ряде совершенно фантастических деталей, относящихся ко вторым похоронам Сталина. Будто бы похороны проводились тайно из опасений, что в противном случае народ встанет на защиту Сталина. И якобы Хрущев хотел срезать с мундира Сталина маршальские погоны, да военные, осуществлявшие перезахоронение, не позволили. Но ведь звания генералиссимуса Сталина никто не лишал, так что про погоны – это наверняка фантазия. Да и о решении вынести тело Сталина из мавзолея было хорошо известно. Принималось оно по итогам организованной накануне съезда кампании, в ходе которой рабочие коллективы требовали убрать тело Сталина из мавзолея за совершенные им "нарушения социалистической законности".

Понятно, что Хрущев и его соратники саму церемонию выноса тела и перезахоронения хотели сделать максимально непубличной, но не потому, что опасались народных волнений, а потому, что просто не знали, как ее проводить на публике. Сделаешь ее торжественной – получится, еще раз воздашь почести творцу беззакония. Проведешь слишком скромно – тоже плохо, поскольку место захоронения не абы где, а у кремлевской стены. И никакой заметной реакции ни в Москве, ни по всей стране перезахоронение Сталина не вызвало.

А вот авторам фильма, видимо, хотелось бы устроить еще одно торжественное перезахоронение Сталина – обратно в мавзолей.

http://newtimes.ru/articles/detail/38831/
23.05.11 22:48 SunV1
У Гитлера красный флаг.
И у Сталина красный флаг.
Гитлер правил от имени рабочего класса, партия Гитлера называлась рабочей.
Сталин тоже правил от имени рабочего класса, его система власти официально именовалась диктатурой пролетариата.
Гитлер ненавидел демократию и боролся с ней.
Сталин ненавидел демократию и боролся с ней.
Гитлер строил социализм.
И Сталин строил социализм.
Гитлер считал свой путь к социализму единственно верным, а все остальные пути извращением.
И Сталин считал свой путь к социализму единственно верным, а все остальные пути отклонением от генеральной линии.
Соратников по партии, которые отклонялись от правильного пути, таких как Рем и его окружение, Гитлер беспощадно уничтожал.
Сталин тоже беспощадно уничтожал всех, кто отклонялся от правильного пути.
У Гитлера четырёхлетний план.
У Сталина – пятилетние.
У Гитлера одна партия у власти, остальные в тюрьме.
И у Сталина одна партия у власти, остальные в тюрьме.
У Гитлера партия стояла над государством, страной управляли партийные вожди.
И у Сталина партия стояла над государством, страной управляли партийные вожди.
У Гитлера съезды партии были превращены в грандиозные представления.
И у Сталина – тоже.
Главные праздники в империи Сталина – 1 мая, 7 – 8 ноября.
В империи Гитлера – 1 мая, 8 – 9 ноября.
У Гитлера – Гитлерюгенд, молодые гитлеровцы.
У Сталина – Комсомол, молодые сталинцы.
Сталина официально называли фюрером, а Гитлера – вождём. Простите, Сталина – вождём, а Гитлера – фюрером. В переводе это то же самое.
Гитлер любил грандиозные сооружения. Он заложил в Берлине самое большое здание мира – Дом собраний. Купол здания – 250 м в диаметре. Главный зал должен был вмещать 150 – 180 тысяч человек.
И Сталин любил грандиозные сооружения. Он заложил в Москве самое большое здание мира – Дворец Советов. Главный зал у Сталина был меньше, зато всё сооружение было гораздо выше. Здание высотой 400 метров было как бы постаментом, над которым возвышалась стометровая статуя Ленина. Общая высота сооружения – 500 м. Работы над проектами Дома собраний в Берлине и Дворца Советов в Москве велись одновременно.
Гитлер планировал снести Берлин и на его месте построить новый город из циклопических сооружений.
Сталин планировал снести Москву и на её месте построить новый город из циклопических сооружений.
Для Германии Гитлер был человеком со стороны. Он родился в Австрии и почти до самого момента прихода к власти не обладал германским гражданством.
Сталин для России был человеком со стороны. Он не был ни русским, ни даже славянином.
Иногда, очень редко, Сталин приглашал иностранных гостей в свою кремлёвскую квартиру, и те были потрясены скромностью обстановки: простой стол, шкаф, железная кровать, солдатское одеяло.
Гитлер приказал поместить в прессе фотографию своего жилища. Мир был потрясён скромностью обстановки: простой стол, шкаф, железная кровать, солдатское одеяло. Только у Сталина на сером одеяле чёрные полосочки, а у Гитлера – белые.
Между тем в уединённых местах среди сказочной природы Сталин возводил уютные и хорошо защищённые резиденции-крепости, которые никак не напоминали келью отшельника.
И Гитлер в уединённых местах среди сказочной природы возводил неприступные резиденции-крепости, не жалел на них ни гранита, ни мрамора. Эти резиденции никак не напоминали келью отшельника.
Любимая женщина Гитлера, Гели Раубал, была на 19 лет моложе его.
Любимая женщина Сталина, Надежда Аллилуева, была на 22 года моложе его.
Гели Раубал покончила жизнь самоубийством.
Надежда Аллилуева – тоже.
Гели Раубал застрелилась из гитлеровского пистолета.
Надежда Аллилуева – из сталинского.
Обстоятельства смерти Гели Раубал загадочны. Существует версия, что её убил Гитлер.
Обстоятельства смерти Надежды Аллилуевой загадочны. Существует версия, что её убил Сталин.
==========================
Не поленился же дятел!

Ненец-84 пишет:

http://grani.ru/Society/History/m.186823.html 07.03.2011 16:09
Борис Соколов По сталинным рецептам

Все-таки Википедия иногда занятна:

http://ru.wikipedia.org/wiki/Соколов,_Борис_Вадимович

Цитата :

Деятельность Б. Соколова вызвала резкую критику и скандалы со стороны некоторых других историков и литераторов.

Так, Марк Десадов утверждал, что в своей книге «Тайны Второй мировой» (М.: Вече, 2001.) Соколов использовал фрагмент его порнорассказа «Протоколы допросов», выдав его за оригинальный источник [9]. Также Борис Жутовский в своей книге описывает крупную ссору, произошедшую между Б. Соколовым и Львом Разгоном по поводу того, что в своей книге («Энциклопедия Булгаковская», стр. 153—154) Соколов опубликовал вымышленную информацию о том, что якобы Г. И. Бокий завел на своей даче бордель, куда втянул и двух своих юных дочерей. (Одна из дочерей Бокия была женой Л.Разгона).

Ряд историков, социологов и публицистов считают, что работы Б. Соколова не имеют исторической достоверности и ненаучны. Соколов оценил общее число погибших советских военнослужащих в 1941—1945 гг. в 26,4 млн. человек, при этом немцы на восточном фронте потеряли всего 2,6 млн. (то есть соотношение потерь 10:1). Академик РАН Геннадий Осипов, социолог с мировым именем, охарактеризовал Б.В. Соколова как «самого неутомимого «профессионального» фальсификатора», а его подсчёты абсурдными, поскольку «за все годы войны было мобилизовано (с учетом довоенного числа военнослужащих) 34,5 млн. человек, из которых непосредственными участниками войны было около 27 млн. человек. После окончания войны в Советской Армии числилось около 13 млн. человек. Никак из 27 млн. участников войны не могли погибнуть 26,4 миллиона.»

.