О кино и литературе

Прочтение сюжета "Шоссе в никуда" Д.Линча:
======================================
08.02.2008 00:00 Grant
Есть дороги, которые лучше не выбирать. Есть дороги, которые никуда не ведут. Движение по ним идет по кругу. Мне тоже сначала показалось, что фильм начинается и заканчивается одной сценой и все происходит по спирали и фильм представляет собой знак бесконечности. Но так может показаться только по началу. Если восьмерку разорвать и положить в линию, то перед нами предстанет цепочка событий, одни из которых происходили на самом деле, а другие происходили только в голове главного героя. Просто эти события надо расставить в хронологическом порядке. Тем кто фильм не смотрел, читать не рекомендую, так как будет не интересно смотреть. На мой сугубо субъективный взгляд фильм состоит из двух частей. В первой части главный герой, а именно Фред Мэдисон талантливый музыкант, страдающий психическим расстройством. Он безусловно очень любит свою жену Ренэ. Любит её настолько, что ревнует ко всем. Вспомните, как он посмотрел на её дружка на вечеринке. Любовь к Ренэ и психическое расстройство Фреда в результате порождают новую личность в его голове, о которой он сначала и сам не подозревает, это мужчина с камерой, он в отличии от Фреда любит пользоваться видеокамерой и все время снимает. Помните фразу Фреда, что он не любит видеокамеры, так как любит запоминать вещи по своему? Но новая личность рвется наружу и сначала напоминает о себе видеокассетами, которые Ренэ находит около двери дома, а потом и вовсе заявляется на вечеринку, где разговаривает с Фредом. Но диалог на самом деле происходит у Фреда в голове. Помните мужчина говорит, что познакомился с Фредом у него дома и до сих пор находится у него, просит позвонить. Тем самым он пытается подтолкнуть Фреда к мысли, что он является его частью, его альтер эго. Фред спрашивает у Энди, знает ли он этого мужчину, но в тот момент нам показываю, что на лестнице стоят двое мужчин и про кого именно говорит Энди не понятно, но скорее всего про молодого человека, потому что Альтер эго Фреда он на лестнице не видит. Всем известно, что в результате психического расстройства у человека может произойти раздвоение личности, но что если произойдет не раздвоение, а к примеру растроение. Ведь этих личностей внутри одного человека может быть не 2, не 3, (1- мужчина с видеокамерой, 2 – Фред убийца, 3 – Фред саксофонист, Пит Дэйтон) их число ограничивается только воображением и степенью заболевания. Так одна из этих Альтер эго, подозревая свою жену в измене убивает её, при этом засняв все на видео. Естественно Фред не помнит этого, так как в момент убийства он был другим человеком. Фреда сажают в тюрьму, где он испытывает сильнейший стресс, так как он действительно любил свою жену и не может поверить в то, что совершил её убийство и присяжные приговаривают его к высшей мере наказания – смертной казни через электрический стул. Фред-саксофонист не верит, хочет забыть о случившемся, пытается уйти от пугающей его реальности, в результате этого в голове Фреда рождается новая личность – Пит Дэйтон. Здесь условно говоря начинается вторая часть фильма. Фред сидит в тюрьме, а в его голове разыгрывается новая история (можно сказать во сне), которую он воспринимает как единственную реальность. Но воспринимает он её как Пит Дэйтон. Можно сказать, что он отождествляет себя с Питом Дейтоном. Науке известны случаи, когда подсознание человека рождает новую личность абсолютно не связанную с настоящей. У Пита Дэйтона другая внешность, родители, дом, возраст, девушка, словом все. (Но на самом деле Фред знает Пита Дейтона, но это мы поймем позже.) И по началу все идет нормально. Но в конце концов образы, которые оставили сильное и неизгладимое впечатление в жизни Фреда, начинают появляться в жизни Пита. Поначалу ему видится сцена убийства Ренэ, потом появляется Дик Лорант, Эдди, потом Ренэ, но зовут её теперь Эллис Уэкфилд. Она как две капли воды похожа на Ренэ (неудивительно, ведь Фред любил свою жену), единственное отличие цвет волос. Эллис блондинка. После знакомства Пита и Эллис начинается бурный роман, который приводит к тому, что Эллис просит Пита помочь ограбить своего знакомого Энди. У Энди имя не поменялось, так как Фред подозревал его в связи с Ренэ. В результате ограбления Энди как бы сам, по своей вине погибает (но как мы узнаем позже Энди убит на самом деле, но убил его не Пит, а Фред), у Пита вдруг начинает идти кровь и появляется сильная головная боль, он поднимается наверх в туалет и в коридоре в его голове возникают образы, которые видит Фред в отеле (это нам покажут позже). После чего Пит и Эллис приезжают в пустыню. В этот момент после занятия любовью Пит опять становится Фредом. Появляется мужчина с видеокамерой, Фред садится в машину и едет, приезжает в Отель под названием Шоссе в никуда. С этого момента нам показывают реальные события, которые привели Фреда к убийству своей жены. Нам показывают, что Ренэ занимается любовью с Диком Лорантом (у них была связь и Ренэ снималась в порно Лоранта) и Фред в курсе этого. Нам не показывают откуда он это узнал, нам показывают, как Френк наблюдает за тем как Ренэ садится в машину и уезжает, видимо Фред решил проверить свои предположения на счет измен жены и следил за ней. После этого Фред похищает Лоранта и убивает в пустыне, в присутствии своего второго я, который снимает все на видео, хотя нам показывают, что стреляет мужчина с видеокамерой. После этого нам показывают, что полиция делает осмотр места убийства в доме Эдди. То есть это тоже происходит по настоящему, видимо в реальности Фред сначала убил Энди, потом Лоранта (либо наоборот, не суть важно), потом свою жену. Полицейские видят на фото Лоранта, Ренэ, и Энди. Фото, которое видел Пит, где были Эллис, Ренэ, Лорант, Энди и Фред, не существует на самом деле. Полицейские узнают Ренэ, так как это происходило после того как Фред-саксофонист вызывал их к себе домой по поводу кассет. Полицейские находят отпечатки Пита. Именно поэтому мы видим, как полицейские следят за Питом. Но как это возможно, если Пит воображаемый человек Фреда. Видимо, Пит Дэйтон существовал на самом деле, он также был любовником Эллис-Ренэ и о его существовании узнал Фред-убийца. И сидя в тюрьме Фред, его подсознание сделало его Питом. Он как бы представил себя на месте Пита. После убийства Лоранта, Фред – убийца возвращается из пустыни и сообщает Фреду саксофонисту, что Лорант мертв. Но полиция узнав Ренэ на фотографии уже наблюдает за домом Фреда. За ним гонится полиция и в этот момент приводится в исполнение смертный приговор, на электрическом стуле казнят Фреда-саксофониста, поэтому Фред-убийца дергается за рулем автомобиля и умирает. То есть Фред – саксофонист спит и во сне вспоминает последние события перед арестом. Короче говоря, всех погубила роковая женщина Ренэ-Эллис. Может так, а может не так. Какие-то тонкости может я перепутал, не так понял, но общий смысл я думаю такой. Но фильм конечно бесподобный! Смотреть всем!

18.04.2008 00:00 Людмила Marla Пушная
Фильм, который будоражит разум сильнее психологического триллера. На перввый взгляд, картина кажется с непонятным сюжетом, где одна событийная линия перескакивает на другую. Но финальные сцены связывают всё воедино. Да, поначалу неясно, зачем и откуда возникают видеокассеты и что это за старичок с видеокамерой, и причем тут вообще пит дэйтон из автосервиса. Но когда зритель постепенно осознает, что все эти персонажи есть альтер-эго Фрэда, а видео - сигналы подсознания, поначалу предостерегающие и предупреждающие о возможном убийстве. Причем в первой части фильма полностью убеждаешься, что во всем виноват Фрэд, а история с блондинкой (она же эксцентричная жена Фрэда) четко показывает, что проблемы все возникли именно из=за нее и впоследствии оказавшегося адюльтера. В общем, на словах сюжет разъяснить невозможно, его стоит лично увидеть и понять каждую деталь. И как разрушался наоборот домик в пустыне, так разрушалось и сознание главного героя Помимо шикарнейшей актерской игры, очень хороша и операторская работа: никакой динамики, за счет чего зрителю приходится не смотреть, а ждять, что вот-вот что-то резко случится.Так оно и происходит. Конечно, кто-то не понимает, почему в саундтреке Линч отошел от композиторов вроде А.Батталаменти и добавил тех же Инч Нэйлс и Мэнсона. Я же считаю, такая агрессивная музыка здесь очень даже кстати. Во-первых, все постельные сцены несколько агрессивны дабы сопоставить с порно, в котором снималась Рэне. Ну и сцена раздевания блондинки под "Ай пут э спелл он ю" не требует комментариев. В целом, картина полностью оправдывает название: во-первых, по названию отеля, в котором произошла роковая измена, и во-вторых, главные герои каждый по-своему непрерывно к чему-то стремились, пытались как можно быстрее разобраться в сее, а в итоге - оказались стоя бегущими. А вокруг - пустота. Думаю, этим фильмом Линч отобразил свое личное восприятие смысла жизни человека. Моя оценка: 10 из 10

21.04.2008 00:00 Перфилов
С мнением grant я частично согласен, но хочу написать свою точку зрения. Думаю, Пит Дейтон существовал. Он влюбляется в 'роковую женщину' Элис и убивает её парня - гангстера мистера Эдди, а Элис достаёт для себя и для Пита фальшивые паспорта. Теперь их зовут Фред и Рене. Паспорта предоставляет парень по имени Энди, в обмен втайне от Пита/ Фреда предлагает Элис/Рене работу в порнобизнесе. Рене это нравится, но спустя несколько лет Фред начинает что-то подозревать (плюс он перестал удовлетворять её в постели), и у него съезжает крыша. Он начинает следить за женой. Однажды он звонит из клуба домой, но трубку никто не берёт, значит, Рене нет дома. И тогда Фред как Фред-убийца едет в отель 'Старлайт' - это отель, где они впервые занимались любовью (тогда их ещё звали Пит и Элис). Там Рене кувыркается с Диком Лоурентом. Фред выжидает, пока она уедет, похищает Лоурента и увозит его в пустыню. Он допрашивает Лоурента и узнаёт правду о Рене и порно (Лоурент - один из клиентов Энди). Фред убивает Лоурента. Когда Фред возвращается домой, он забывает всё, что он узнал. Но на вечеринке у Энди он говорит, что Лоурент, кажется, мёртв, но при этом сам не понимает, почему он так сказал. Той же ночью он убивает жену, а потом и сутенёра Энди. Полиция находит на месте преступления фотографию Лоурента, Рене и Энди и вспоминает о Пите Дейтоне - человеке, исчезнувшем пять лет назад (у них есть его отпечатки, т. к. он сидел год в тюрьме). Они едут к Фреду для допроса и обнаруживают тело его жены. В альтернативном мире, придуманном Фредом, смешиваются реальные события и бред. Например, гангстер мистер Эдди получает внешность Дика Лоурента. Всё идёт по сценарию реальных событий до тех пор, пока не появляется тёмная половина Фреда - человек с камерой. Ему не нравится, что в сознании Фреда появился Пит. Он начинает разрушать созданную реальность, путать события. Вместо мистера Эдди Пит убивает Энди, появляется порнофильм, которого ещё не могло существовать, и. т. д. В конце концов человеку с камерой удаётся 'убить' Пита, и на его месте закономерно появляется Фред-саксофонист. Его тёмная половина заставляет Фреда заново пережить убийство Дика Лоурента и заодно раскрывает всю правду. Меняется название отеля - со 'Старлайта' на 'Шоссе в никуда'. Это намёк на нереальность происходящего и на то, что Фреду недолго осталось жить. Перед смертью Фред должен выполнить последнюю волю Чёрного человека - оставить сообщение самому себе и порвать эту реальность. Фред убегает от полиции, но полицейские сирены всё ближе - символ неотвратимости наказания. И оно наступает: Фред умирает на электрическом стуле. P. S. Свое мнение по поводу фильма писать не буду, тут и без меня всё сказано.

30.04.2008 00:00 Карина
Моя интерпретация во многом совпадает с предыдущими. Фред страдает растроением личности. Питт-выдуманный персонаж. Человек с камерой как будто посредник между этими "двумя" людьми. он говорит с оюоими по телефону, произнося фразу: ты сам меня позвал... Мне кажется, что жена Фреда вовсе не занималась в порнобизнесе, а просто изменяла ему с Диком Лореном. Дело в том, что Фред дико ревновал свою жену. После вечера у Энди, Фред начинает понимать что тот, вероятно, типичный сутенер. В машине Рене говорит, что Энди когда-то предлагал ей работу ,но она уже не помнит какую. Вот тогда у Фреда и зарождается мысль о том, что его жена занимаетя порнографией. Фред совершает убийство Лорена, своей жены. В тюрьме ему кажется, что он это Питт. далее - очень долгая галлюцинация, которая дает ответ на многие вопросы. В ней как раз Элис (Рене) - порнозвезда, в которую он и влюбляется. в этой галлюцинациии воплощаются все подозрения Фреда.Пит любит Элис, пытается перестроить свою жизнь под нее, при условии что она порочная женщина. но когда в пустыне Элис говорит ему : У тебя ничего не получится", Питт пропадает.Вновь появляетя Фред. Ничего не скажешь, фильм отменый........

10.05.200914:47 Анонимус Период полураспада души
...и почему же тогда, при всех прекрасных описаниях, так никто не объяснил важные факты? Кто подкидывал кассеты -- ведь их подбирала именно жена, и потом приходили менты и также видели их. Значит это реальность. Что случилось на самом деле с Питом, тот момент, когда родилтели скрыли от него что-то, что сказали не расскажут ни полиции и никому вообще в этом мире...?? В фильме постоянно мелькает много реальных линий, и не реальных, и они между собой перемешаны. Дело в том, что Пит на половину вымешлен, а на половину живет в другом мире и вполне реальной жизни. Глупо считать его вымыслом, да хоть потому, что саксофонист и автослесарь уж слишком разные профессии...

17.06.2009 19:31 Вадим
Спасибо за отличный разбор Гранту, однако хотелось бы высказать несколько иное понимание фильма - тем более что он скорее действует на сознание по законам иррационального, чем по правилам логики.
Основной момент, с которым я никак не согласен, - это то, что первая часть фильма описывает реальность, тогда как вторая - все фантазии Фреда. Если принять эту точку зрения, остаются непонятными три момента: 1) Почему фильм начинается с сообщения о смерти Дика Лоранта? 2) Почему кажется таким странным появление видеокассет? Кто снял весь этот материал? 3) Откуда появляется Таинственный Человек? Если вспомнить, что после обнаружения третьей видеокассеты внезапно осуществляется переход к реальности (Фреда бьёт следователь), то легко можно прийти к мысли, что всё происходившее раньше - это УЖЕ искажённая реальность. Видеокассеты выступают как носители совести Фреда (в психоанализе данный прием называется смещением - ответственность за случившееся перекладывается вовне). При такой трактовке легко показать, что Фред старается избавиться от осознания своего преступления, приписывая его какому-то третьему лицу (это суждение верно и для второй части фильма). Дальнейшую логику сюжета можно трактовать следующим образом: Фред в галлюцинациях выдумывает себе новую, "праведную" жизнь автомеханика, но глубинные пласты психики гнут свою линию, и вот уже посетитель автосервиса (с двойным именем Дик Лорант - мистер Эдди) становится боссом мафии и карает попавшихся ему на пути (стоит заметить, что дорожный инцидент происходит ПРИ ВЫЕЗДЕ НА ШОССЕ - таким образом, шоссе становится своеобразным символом торжества зла в человеке). Кассета с порнухой в сознании Пита раздувается до космических фантазий о порнобизнесе, и вот он - в очередной раз пытаясь оправдать себя - начинает думать, что спасается вместе с любовницей мистера Эдди от смерти (в то время как на самом деле совершает обыкновенное убийство). Причем то, что Лорант НЕ босс мафии, видно хотя бы из разговора по телефону - очевидно, Пит слышит не то, что ему говорит реальный Лорант - постоянный клиент и покровитель Дейтона, а то, что ему говорит собственное подсознание (Таинственный Человек). В конце концов, избавление от мнимого мафиози (Энди) закономерно заканчивается как ложная линия сюжета, Пит становится Фредом, и мы видим более-менее реальное изложение событий: Фред на пустыре убивает Лоранта из чувства ревности к жене (обоснована эта ревность или нет - непонятно) и, удовлетворенный этим, подъезжает к дому и диктует сообщение на автоответчик. Всё. Дальше следует казнь на электрическом стуле.
Реальность, на мой взгляд, выглядит так: главный герой - маньяк-убийца, из соображений ревности, приправленных фантазиями о причастности жены к порнобизнесу, совершает тройное убийство и в воображении последовательно пытается перенести вину за содеянное на кого угодно, кроме себя. Здесь нет возможности писать подробно, но многие малозаметные детали подтверждают этот взгляд на события (стоит, например, вспомнить картины, висящие в доме Фреда, разговор с родителями, "горящий наоборот" дом, радио в автосервисе и т.д.). Вот такая точка зрения.

17.12.200923:31Катрин Шоссе в никуда
Я посмотрела фильм два раза. Первый раз достаточно давно, а второй- совсем недавно. Линча смотреть обязательно! Почему: во-первых, такой постановки сюжета трудно у кого-нибудь увидеть; во-вторых, просмотр фильма доводит до зрителя полнейший спектр эмоций. О самом фильме сказать что это шедевр, значит не сказать НИЧЕГО. Фред убивает свою жену из-за страшной ревности, это видно в начале фильма. Фильм начинается с фразы "Дик Лорант мертв" и практически ею же и заканчивается. Его подсознание находится в состоянии раздвоения. Находясь в камере смертников, его сознание выдает прошлое фрагментально, то есть как раз кассетами которые он якобы получает находясь дома. И когда кассеты довели до него смысл происходящего: расчленение собственной жены, То его мозг окончательно переключается на другую его психическую сторону: парня. Парня, который встречает его жену(только блондинку) и влюбляется в нее с такой же силой и даже ревность проявляется идентично. Да, из-за нее парень совершает убийство. Парень существует лишь как одна из сторон Фреда. Человек с камерой тоже Фред.
Фреду после совершенных убийств трудно осознавать реальность. И все образы- это и есть он сам! Это было послание самому себе, что Дик Лорант мертв.

02.02.201219:18 JanchickВ
общем, по своим сюжетным заморочкам фильм "Шоссе в никуда" схож с более сильным творением Дэвида Линча - "Mulholland Dr." (так уж получилось, что "Малхолланд Драйв" я посмотрел раньше, нежели данную картину): события склеены кусочками вне временного порядка, с главными персонажами случается взаимоподмена, изобилуют резкие сексуальные сцены (порой с грязным оттенком насилия), происходит подмена имен и фамилий.
Однако данный фильм можно смело причислить к фильму-нуару (если же "Малхоланд Драйв" имел лишь некоторые оттенки "черного детектива" образца 40-50-х, то здесь таких оттенков гораздо больше). Во-первых, в картине присутствует "роковая красотка", оказавшаяся двойным персонажем (Рене / Элис в исполнении Патриции Аркетт). Она соединяет истории двух мужчин, чьи жизни оказались в ее прекрасных руках. Во-вторых, у Линча нашлось места двум детективам, расследующим истории загадочной особы и е окружения. В-третьих, как в хорошем нуаре, виден здесь и злодей (хотя таковых было и немало). Это улыбающийся псих с загримированной под клоуна физиономией и с видеокамерой в руках. Именно он в обеих историях шантажирует обреченных парней. "Благодаря" ему, они оказались в беспамятстве и были втянуты в преступную игру.

http://www.stoletie.ru/vzglyad/i_eta_problema__problema_khrista_i_iudy_172.htm 12.02.2013

«И эта проблема – проблема Христа и Иуды…» Андрей Воронцов
О забытом 75-летии великого кинорежиссера Ларисы Шепитько

Отшумело на ТВ 75-летие Владимира Высоцкого, 90-летие Леонида Гайдая, которые сопровождались обильной демонстрацией художественных, документальных фильмов и передач, посвященных их памяти. Лично я не имею ничего против. Высоцкий и Гайдай этого заслуживают. Но мне показалось очень странным и симптоматичным, что 75-летие кинорежиссера Ларисы Ефимовны Шепитько, человека, на мой (и не только мой) взгляд, более талантливого, чем Высоцкий и Гайдай, скромно и как-то формально отметили 6 января нынешнего года лишь на телеканале «Культура». Причем показали в Рождественскую ночь почему-то фильм Шепитько «Крылья», а не безусловно подходящую для этого христианскую притчу «Восхождение».

Хотя удивляться тут нечего. Всё дело в особенностях поразительного дара Шепитько. На Украине ее 75-летие вообще не заметили (во всяком случае, на основных каналах – «Першем» и «Интере»), хотя Шепитько – украинка. Ну, не «стопроцентная» (что о-очень важно для «свидомых»), поскольку отец ее, офицер Красной Армии, являлся по национальности персом, но мать-то была чистой украинкой, и родилась Лариса Ефимовна на Украине, в Артемовске, а в школе училась, между прочим, во Львове (1945–1954). И по сей день на этой школе имеется барельеф в ее память, но имя окружено абсолютным молчанием. Странно: ведь она была ученицей самого Довженко, весьма почитаемого на Галичине! И это притом, что многие украинские интеллектуалы очень сокрушаются, что в их культуре нет таких «мировых брендов», как в русской культуре: дескать, раскручивали «кондовых», чуждых Европе Тараса Шевченко и Ивана Франко, а надо было, скажем, – Лесю Украинку и Миколу Хвыльового.

Сомневаюсь, что это увенчалось бы успехом, но точно знаю, что если бы они занялись раскруткой имиджа красавицы Шепитько, больше известной при жизни как раз за рубежом, чем в СССР, то наконец-то «украинский мировой бренд» получили бы.

Можно было бы даже забыть о том, что Шепитько работала как русскоязычный режиссер, сделав упор на то, что украинский язык для нее был родной, что она прошла школу Довженко и снималась у него («Поэма о море»), играла в украинских фильмах «Обыкновенная история» и «Таврия» по роману Олеся Гончара.

Правда, для того, чтобы имя молодой красивой женщины (а Шепитько старой и не была, поскольку погибла в 41 год) ныне стало «мировым брендом», просто необходимы сплетни об ее интимной жизни. Поразительно, но о Шепитько их никогда не было. И не то чтобы не имелось поводов. Человек с не очень хорошей анкетой («проживала на оккупированной территории») сразу по окончании школы поступает во ВГИК на режиссерский (!) факультет, поселяется почему-то не в общежитии ВГИКа, а в элитном общежитии Высшей партийной школы, не будучи даже членом КПСС. В 18 лет получает первую эпизодическую роль в «Карнавальной ночи», а в 21–22 года полноценные роли – в «Таврии» и «Обыкновенной истории». В 24 года Лариса уже снимает собственный полнометражный фильм – «Зной». И всё это, как сказали бы нынешние скептики, за одни «красивые глазки»? Впрочем, таких скептиков и 50 лет назад хватало. Однако не только не было сплетен о высоких «интимных покровителях» Шепитько, а напротив – она имела репутацию весьма неприступной девушки. Нет таких сплетен и о режиссере Шепитько, хотя, по признанию мужа Ларисы Элема Климова, в дни ее зарубежной славы он очень ревновал жену. Но безосновательно. Объясняется это просто – достаточно посмотреть 40-минутное интервью Шепитько Баварскому телевидению, снятое в 1978 г. («Разговор с Ларисой Шепитько» – есть в Интернете). Так ныне женщины от искусства не говорят. Никаких ужимок, жеманства, кокетства, желания понравиться. Нет в голосе этой красавицы и женской «приятности»: он резковатый, горловой, напористый – так говорили большие советские начальницы типа Фурцевой, о личной жизни коих предпочитали не распространяться во избежание, что тебе натрут холку. Но Шепитько не была начальницей – даже в Союзе кинематографистов. Она, что называется, была «сама себе начальница». В гипнотическом взгляде ее «зеленых, хладных, таинственных глаз», по выражению Б. Ахмадулиной, сконцентрирована такая духовная энергия, такая сосредоточенность на вопросах бытия, не имеющих никакого отношения к обыденной жизни с ее бытовой и плотской возней, что только самый безнадежный идиот стал бы сочинять о Шепитько сплетни.

Лариса Шепитько 70-х годов была абсолютно духовным человеком. Причем в прямом смысле – не только как художник, но и как личность вообще, потому что была православной христианкой. Ни украинским, ни российским «брендом» ее имя стать уже не может. Нынешние «носители брендов» не только безнадежно порочны, они готовы предать и продать кого угодно, лишь бы не «выпасть из обоймы». Предательство стало философией жизни.

Если в советское время большинству людей хотя бы на эмоциональном уровне был ближе максималист Сотников из «Восхождения», а не жизнелюбец Рыбак, то сейчас даже смешно спрашивать. Конечно же, надо выкручиваться, как Рыбак! – убежденно скажет вам большинство, в том числе и так называемые порядочные люди.

Дескать, нет ничего дороже человеческой жизни, нужно бороться за нее из последних сил, обманывать врагов, усыплять их бдительность, прикидываться своим, если нельзя иначе. Вот он, скользкий путь из «благих намерений», на который ступил хороший, опытный солдат Рыбак и стал предателем. Потому что предателями не прикидываются, ими становятся. Таиться и лавировать в жизни можно лишь до тех пределов, которые нам ставят долг, честь и совесть. «Притворившись», что ты изменил им, ты и впрямь изменяешь. Сейчас широко распространено заблуждение, что слова ничего не стоят, важны дела. Но, если слова наши лживы, не могут быть правдивы и дела. Нас не интересует «перспективность» дела человека, уличенного во лжи. От сотворения мира слово предшествует делу, а не наоборот, ибо сказано:

Цитата :

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

Если же кто-то не верит в Бога-Слово, то ему следует вспомнить стихи Николая Гумилева о Слове:

Цитата :

Мы ему поставили пределом

Скудные пределы естества,

И, как пчелы в улье опустелом,

Дурно пахнут мертвые слова.

Они дурно пахнут потому, что не естество наше определяет Слово, а Слово определяет естество.

Говоря роковые слова: «Я отрекаюсь», человек именно отрекается, а не притворяется, ибо кто же ему поверит, если он потом скажет, что отрекся не на самом деле, «понарошку»!

Мы вообще не можем судить, хороши или плохи дела человека, когда не знаем цены его слову. Здесь нам и открывается смысл древнего института присяги. В нашем языке сохранилось выражение «идти на роту», которого мы уже не понимаем.

Цитата :

“Rota” по-общеславянски – это вид присяги в потаенных местах, именуемых “rotišče” (наше «урочище»). Свидетели «роты» назывались “svidok” и “posluh”, – «взирающий» и «слушающий».

В Этимологическом словаре русского языка Фасмера читаем:

Цитата :

«Рота – «клятва, присяга», родственно др.-инд. vratám – «правило, заповедь, закон».

Э. Бенвенист в книге «Словарь индоевропейских социальных терминов» пишет:

Цитата :

«Торжественная клятва включала несколько действий, одним из которых было шествие к месту присяги. К присяге «шли»: лат. ire in sacramentum «идти к присяге», русск. (уст.) идти на роту».

Стало быть, древней «роте», восходящей к древнеиндийскому vratám, родственны наши слова «врата», «ворота», «рот». В свою очередь, наша воинская рота этимологически восходит к роте-присяге. В.И. Даль:

Цитата :

«Нет сомнения, что это слово наше и образовалось от роты, присяги: ротники м. мн. уже XII веке составляли в Новгрд. дружины, дававшие старосте своему роту, отправляясь артелями в торговлю или на похождения; рота, присяжная артель, дружина, товарищество, братство».

Таким образом, «рота» – это не просто механически собранные в одно воинское подразделение люди, это сообщество посвященных, рты которых замкнуты присягой. И если присягнувший вдруг открываетэти врата врагу, то он изменник, предатель, независимо от его «благих намерений».

Так жизнь была устроена издревле, и на том эта жизнь держалась. Не «упертые» и «недалекие» люди отдают свою драгоценную жизнь за убеждения, а лучшие люди, «соль земли». Мы знаем цену Слова лишь благодаря им, а не тем, для кого якобы важны дела.

Цитата :

«Вера же вместо дел да вменится мне, Боже мой, не обрящеши бо дел отнюд оправдающих мя», –

сказано в утренней христианской молитве. Мы не поймем без Слова, дурно или хорошо Дело. Сначала Слово, потом Дело. Оценивать с точки зрения Дела происходящее бессмысленно. Верность героя повести Василя Быкова «Сотников» Слову и впрямь едва ли принесет практическую пользу партизанам: то, что не выдал он, наверняка вскоре выдаст ступивший на тропку предательства Рыбак. Мученическая смерть Сотникова имеет значение лишь в высшем смысле – в том, в каком Евангелист Иоанн назвал Слово Богом. То есть перед нами нечто неделимое и абсолютное. Сказано: «Будь верен до смерти», и Сотников верен до смерти. Не помышляющий сам по себе об измене «практик» Рыбак неверен – и становится на путь злодеяний. Стало быть, вот он, корень всякого злодеяния – криводушие.

Именно эта мысль, судя по сохранившимся воспоминаниям и интервью, не оставляла Ларису Шепитько в последние годы ее жизни. Она поставила себе целью снять фильм об этом во что бы то ни стало. Когда ей это удалось, она получила чудесное свидетельство действенности своего Слова. Руководство Госкино было твердо настроено на то, чтобы не выпускать на экраны

Цитата :

«Восхождение», «эту евангельскую притчу в обертке партизанской темы».

Но только что отснятый, еще «мокрый» фильм затребовал на просмотр первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Петр Миронович Машеров (конечно, по просьбе Шепитько, нашедшей подходы к Машерову еще на стадии замысла «Восхождения»). Он, бывший партизанский вождь, не щадивший ни чужих жизней, ни тем более своей во время войны, вдруг расплакался в середине фильма и не пожалел восторженных слов о нем потом, после просмотра. Конечно, люди не из железа – всплакнуть могли и кандидаты в члены Политбюро, но вот публично хвалить фильм до доклада «наверх», Брежневу, Суслову, не полагалось – это ведь дело идеологическое. Но Машеров плюнул на идеологию – фильм его «пробил». Это был первый настоящий успех Шепитько, и он повторяется из года в год на редких показах «Восхождения».

Несколько лет назад на ретроспективе фильма в американском Линкольн-центре так же, как Машеров, расплакались местные девочки. А ведь у этих слез иная цена, чем у слез, вызванных фильмами-мелодрамами.

Тут скорбь не просто по замученным людям, а по людям, «верным до смерти», пошедшим за Сотниковым, как за Христом. Это те слезы, что делают человека человеком, а не просто сентиментальным «переживальщиком».

Шепитько так говорила В. Хованской о замысле фильме «Восхождение»:

Цитата :

«… поймите, что основой человеческой личности является духовность. Духовность – центр личности. Именно эту – основную – особенность человека мы и будем исследовать в наших героях. Стадная нравственность нашего времени, в стране, где от Бога отказались, поверхностна, и это мы должны понять через Рыбака. Сотников – другое дело, он нравственен так, как Бог задумал. Поймите, существует вечная проблема Понтия Пилата, существуют и другие вечные проблемы. И все они во все эпохи человечества повторяются… в новом обличии, но суть та же. Проблема Сотников-Рыбак – вечная проблема, она из тех, которые изначально стоят перед человеком, которые определяют его качественный уровень… И эта проблема – проблема Христа и Иуды…»

Кстати, если я не ошибаюсь, «Восхождение» – последний христианский фильм, получивший главный приз международного кинофестиваля «Золотой медведь» в Западном Берлине (1977). И фильм этот был снят в атеистическом Советском Союзе, а не в нынешней Россией с ее религиозной свободой. Парадоксально? Нет, скорее, показательно.

Бог призвал Ларису Шепитько к себе еще до того, как разразилась вакханалия предательств в нашей стране. Она не узнала о странной смерти Машерова, столь похожей на ее собственную смерть. Не увидела подписи Василя Быкова под «письмом 42-х» с призывом «раздавить» сотниковых, поднявшихся против антинародного государственного переворота в октябре 1993 года. Не стала свидетелем развала уникального советского кинематографа ее мужем Элемом Климовым, «горбачевцем», не подписывавшим, правда, «письма 42-х», но подписывавшим другие гадкие письма. Шепитько ушла из жизни в расцвете творческих сил и таланта, но что бы она стала делать в 1991 году? Верующий человек, Лариса Ефимовна едва ли бы стала особенно переживать по поводу крушения коммунистической идеи, но вот Ельцин совершенно точно напомнил бы ей страшного героя «Восхождения» следователя полиции Портнова, бывшего лектора-атеиста. Гнусные 90-е годы она едва бы пережила, а так, погибнув в загадочной автокатастрофе в 1979-м, Шепитько хотя бы не видела всей этой деградации…

Однако отметим, что и в 70-е годы Шепитько была одинока даже среди окружавших ее близких людей. Она отвергала распространенное в интеллигентских кругах мнение (разделяемое и ее мужем), что в «совке» хорошим режиссерам работать невозможно. Владимир Гостюхин, незабываемо сыгравший Рыбака, свою первую в жизни роль в кино, вспоминал слова Ларисы Ефимовны, сказанные после выхода в свет «Восхождения»:

Цитата :

«Ты знаешь, меня поражают диссиденты, которые говорят, будто в этой стране ничего делать невозможно. Какая ложь! Можно делать, можно. Если твоя позиция честна, если ты не конформист, если в тебе настоящий честный художник. Просто надо бороться, а если это нужно, то и драться за своё дело...»

Шепитько знала, что если режиссер не способен бороться за свой талант в СССР, то не способен нигде. Что ж: все фильмы покинувших Советский Союз режиссеров – Тарковского, Иоселиани, Кончаловского – были хуже, чем они снимали на родине. Но, похоже, только Шепитько тогда это понимала.

На выгодное и реальное предложение снять фильм в Голливуде (которого, кстати, не получали ни Тарковский, ни Иоселиани), она ответила отказом, предпочтя ему «Матёру» по повести Валентина Распутина.

Когда же Лариса Ефимовна погибла, сделав лишь один кадр из фильма, то Э. Климов, очень мучившийся после «Восхождения» мыслью, что уступает в таланте жене, доснял «Матёру» (под названием «Прощание»), но… лишь доказал правоту своей мучительной мысли. «Прощание» – средненький, забытый фильм. Шепитько же, без сомнения, сняла бы на распутинском материале шедевр.

Да, в общем-то, и написанная в 1970 г. прекрасная повесть В. Быкова «Сотников» значительно уступает снятому по ней великому фильму «Восхождение». И это притом, что в фильме вроде бы не много изменений по сравнению с текстом повести, но те, что есть, имеют весьма принципиальный для произведения искусства характер. Быковский Сотников на «коронный» вопрос следователя Портнова, хочет ли он жить, отвечает примерно так же, как и Рыбак: почему бы, дескать, не пожить? Понятно, что Сотников и Рыбак вкладывают совершенно разные смыслы в этот ответ: один бы не отказался пожить вообще, а другой хочет жить во что бы то ни стало. Но Шепитько и сценарист Юрий Клепиков делают в этом месте гениальное усиление, открывая ту сторону сущности предателя Портнова, о которой в тексте повести мы находим лишь намек (имеются в виду его довоенные лекции «против Бога»):

Цитата :

«Сотников: Я не предам. Есть вещи поважнее собственной шкуры...

Портнов: Где они? Ну что это? Из чего состоит?.. Это чушь! Мы же конечны. Со смертью для нас заканчивается все. Весь мир. Мы сами. Не стоит… Ради чего? Пример для потомков? Но героической смерти у вас тоже не будет. Вы не умрете, вы сдохнете как предатель. Не выдашь ты – выдаст другой, а спишем все на тебя; ясно?».

У Быкова сокамерники раненого, измученного пытками Сотникова боятся его смерти до рассвета потому, что наутро он обещал взять всё на себя, чтобы вызволить их, а для героев «Восхождения», если не считать Рыбака, последнее обстоятельство почти не имеет значения, потому что Сотников уже пытался выгородить Демчиху и старосту Сыча – и безуспешно. Герои «Восхождения» боятся, что со смертью Сотникова исчезнет непередаваемый, неземной свет, исходящий от его лица (это гениально снято Шепитько и оператором Чухновым), и им тяжелее будет без этого света умирать наутро от рук палачей.

Нет у Быкова и «снежной Голгофы», которую мы видим у Шепитько, нет слова «Иуда», которое сказала после казни Рыбаку какая-то старушка.

Наконец, в финале «Сотникова» Рыбак просто остается лицом к лицу с начальником «полицаев» и вовсе не воет (выражение Шепитько) от осознания содеянного. Перед Рыбаком из «Восхождения» навсегда захлопываются ворота в тот мир, где высоко над заснеженным обрывом замерла церковь, и ему остается лишь ад – черный прямоугольник в распахнутых дверях подвала, из которого утром увели на казнь Сотникова, Демчиху, Басю и Сыча. Вообще, окруженный со всех сторон черным забором двор полиции в «Восхождении», с разверстой тьмой подвала, с нужником в углу, в котором не удалось повеситься Рыбаку, – это образ дантовской силы, в котором игра света и тени, вообще метафорическая геометрия кино доведены до какого-то небывалого совершенства. А совершенство в киноискусстве – это, на мой взгляд, когда снято нечто, что методами других искусств изобразить невозможно.

То, как снимался фильм «Восхождение», не имеет ни малейшего отношения к привычной картине съемки художественных фильмов, когда творческий процесс напоминает аврал на советском заводе при невыполненном плане. Я видел в крымском Симеизе съемки неплохого, как впоследствии оказалось, фильма «Шапито-шоу», но ничто не давало основание предположить, что из этих дурацких, нудных эпизодов на страшной жаре выйдет что-нибудь путное. На работу киношников даже смотреть не хотелось. Как из этой безобразной производственной мешанины получается искусство, знают, наверное, только режиссер и оператор. Шепитько и сама пережила нечто подобное на съемках фильма «Ты и я». «Восхождение» – другой, высший вид фильма.

Художник-постановщик картины Юрий Ракша, погибший вместе с Шепитько и другими членами съемочной группы 2 июля 1979 г., вспоминал:

Цитата :

«Мы приступили к работе, и началось наше неповторимое существование вместе с персонажами. Могу сказать, что фильм выращивал и нас. Говоря о святых вещах, о категориях высокой духовности, мы неизбежно должны были и к себе применять высокие критерии. Нельзя было на площадке быть одним человеком, а в жизни – другим».

Да, нельзя – поэтому мы и не увидели ретроспективы фильмов Ларисы Шепитько на ее 75-летие, в пьяную новогоднюю декаду.

Мы – именно другие, и кто-то очень боится, что мы захотим стать нормальными русскими людьми, похожими если не на Сотникова, то на Демчиху и Сыча из «Восхождения».

Потому что тогда люди скажут:

Цитата :

«Уберите от нас этих упырей и оборотней, которые ежедневно мучают нас в «ящике» и наяву. Пусть они забирают награбленные ими деньги и уезжают, но больше не возвращаются никогда».

Специально для Столетия

http://www.kinozapiski.ru/ru/article/sendvalues/88/
Валентина ХОВАНСКАЯ Лариса. Воспоминания о работе с Ларисой Шепитько на картинах «Ты и я», «Восхождение» и «Матера»

Любая смерть потрясает, а смерть, внезапно случившаяся ранним утром 2-го июля 1979 года и унесшая шестерых молодых, красивых, талантливых… была как разрыв бомбы. Она мгновенно отодвинула ушедших в недосягаемое. Они стали историей, памятью, образом, не замутненным чувством нашего бытийного и неизбежного соперничества… Теперь они больше никому не возразят, не ударят в споре, смерть очистила их от быта и выявила истину высшего порядка. Эта смерть взорвала привычные установки окружающих, они как бы прозрели и высказались о Ларисе и ее творчестве от души. Все было оценено нелицеприятно, все понято, все почтено. Все отдали,—как личности Ларисы, так и ее творчеству—искреннюю дань восхищения и признательности.
Спустя 25 лет я, случайно не оказавшаяся в той роковой машине, читаю то, что написано о Ларисе. Написано много, хорошо и полно. Ко всему сказанному о ней могу добавить только свои личные воспоминания о работе с ней, о том, что видят, слышат и переживают люди в процессе повседневных рабочих кинобудней, о том, что скрыто от тех, кто смотрит готовый, «созревший» фильм.
По образованию я—кинооператор, окончила ВГИК в том году, когда Лариса в него поступила. Двенадцать лет я работала ассистентом, вторым оператором, оператором-постановщиком, но так случилось, что здоровье мое подорвалось и, чтобы больше не болеть, мне надо было менять профессию. У меня был некоторый опыт работы режиссером. Директор моего объединения, Агеев, понял меня, но высказал опасения по поводу режиссеров-постановщиков. Действительно, к кому бы я ни обращалась, все сочувствовали, но объятий мне никто не раскрывал.
Время шло, шло, и, наконец, Агеев с великим сомнением предложил мне встретиться с Ларисой Шепитько. Я видела эту высокую, стройную, красивую и самоуверенную женщину, стремительно шагающую, можно сказать, летящую, по коридорам студии. Пройти мимо нее, не отреагировав на эту выдающуюся внешность, я, как оператор, естественно не могла и поинтересовалась у Раисы Петровны, секретаря объединения, кто это. Ответ был весьма многозначительный, и теперь, когда Агеев назвал ее фамилию как мой последний шанс я только спросила: «А почему у нее нет второго режиссера?». «А потому,—пробурчал Агеев,—что к ней идти боятся». У-у! Но, впрочем, мне терять было нечего. Не знаю, как Агеев представил меня Шепитько, но мне был назначен день встречи.
Чтобы избежать неловкости, я сразу же сказала Ларисе, что фильмов ее не видела, о ней толком ничего не знаю, но мне нужна эта работа по всем моральным и материальным соображениям.
Изъясняя все это, я заметила, что она смотрит как-то странно, как будто прислушивается к чему-то в себе.
Когда я высказалась, наступила пауза, длинная. Потом она, словно встрепенувшись, задала мне пару вопросов о моей работе с Де Сантисом на картине «Они шли на Восток». Я ответила. Опять пауза, длинная… и вдруг: «Скажите Агееву, чтобы прикреплял вас к картине. Мы—в режиссерской разработке. Возьмите сценарий, прочтите, потом поговорим». Пауза. И все. Так просто.
Когда я через два дня пришла к ней с прочитанным сценарием «Ты и я», мой первый вопрос был: «А куда это вы, Лариса Ефимовна, смотрели во время нашего первого разговора?» Она рассмеялась, красивый у нее был смех, и сказала: «А я пыталась понять, какой вы группы крови, Валентина Алексеевна». Я вытаращила глаза.
В дальнейшем я убедилась, что Лариса, в основном, именно так шла по жизни и среди людей. Интуиция при первой встрече, мгновенная подсознательная реакция на суть, прозрение о балансе совместимости. Принятие—неприятие. «Моя группа крови,—не моя группа крови», «Чужая группа крови…», «И не настаивайте, не моей он (она) группы крови».
Вся происходившая в дальнейшем на моих глазах работа с актерами у Ларисы начиналась именно с этих мгновенных встреч. Приходил актер, заходил к Ларисе, посидел, поговорил, вышел и уже по его виду понимаешь: произошло, не произошло. Эти встречи и для Ларисы определяли главное: да—нет. Естественно, что «да» влекло за собой много встреч, разговоров, репетиций, обрастание костяка мясом, кожей. Иногда этот путь бывал очень и очень негладким, иногда и не приводящим к положительным результатам.
Многие актеры говорили о гипнотических глазах Ларисы. «Пока смотрю вам в глаза, все понимаю, знаю, что надо делать, а не вижу глаз—и теряюсь, путаюсь». Лариса обычно отвечала на это: «Держите это состояние в памяти, продолжайте его, выращивайте».
«Выращивайте»—было слово, которое часто употреблялось в ходе работы: «Выращивайте образ», «Выращивайте состояние», «Выращивайте отношения». Как-то зашел с ней разговор об этом слове. «Можно ведь сказать—выстраивайте».—«Нет, нет,—сказала она,—выстраивайте»—это расчетливое, планируемое, техничное. «Выращивайте»—это живое, трепетное. Выращивают детей, цветы».
Лариса действительно «выращивала» отношение актера к образу, выращивала любовь к будущему «дитяте», не жалея сил, не считаясь со временем, веря в конечный результат и уверенно ведя за собой актеров в рощу своих мыслей и чувств.
Ларисе нужно было слияние с актером, его бесконечная вера в нее, и, когда это случалось, она раскрывалась полностью, рассыпала все самоцветы своей души, щедро отдавая свою энергию, любовь, знания. Она расцветала, хорошела необыкновенно, и смотреть на двух самозабвенно работающих людей было так же прекрасно, как наблюдать птиц в свободном полете.
Конечно, не всегда происходило стопроцентное слияние, не всегда образ расцветал всеми теми красками, которые задумывала Лариса. Бывали и неудачи. Их она всегда анализировала и не боялась быть к себе беспощадной.
В режиссерский и подготовительный периоды во всех группах, как правило, много говорят об актерах, предполагаемых на те или иные роли, прикидывают и так и сяк все возможности, все данные того или иного актера. У Ларисы этот этап проходил иначе. Обычно она вела подробные беседы о сути образа, подробнейшим образом рассказывала о том будущем человеке, который оживет на экране. Говорилось именно о живом человеке, с привычками, привязанностями, биографией. Смотрелись бесчисленные фотографии актеров, но не на предмет их немедленного вызова и репетиций, а для уяснения ближайшими помощниками внешнего облика, фигуры, специфических черточек. Лариса упорно добивалась на этом первом этапе работы, чтобы все представляли себе будущий образ живым конкретным лицом.
Только когда ассистенты начинали «встречать» на улицах наших персонажей и делиться впечатлениями с Ларисой, она просила начинать искать актеров на роли.
<...>
В трех главных ролях «Ты и я» Лариса уверенно видела Беллу Ахмадулину, Юрия Визбора и Леонида Дьячкова. Дьячков вызывал некоторые сомнения, и поэтому на роль Петра мы пробовали разных актеров. Перед пробой Высоцкого Лариса сказала: «Парень он хороший, но Петр… не-ет».—«А зачем же тогда пробовать, пленку тратить?»—возразила я.—«Неожиданности бывают… изредка, а потом мне интересно его актерское нутро… может быть, когда-нибудь…» На роли Кати и Саши мы почти никого не пробовали, Лариса была в них абсолютно уверена. «Икебана» выстраивалась неплохо, и худсовету было что показать.
Но там мы встретили дружное непонимание и непримиримость. Во-первых,—всласть долбали сценарий.
Вы только подумайте! Сценарий о сомневающемся человеке, о человеке недовольном… Только подумайте, человек, советский человек, недоволен, задумываться, видите ли, ему не дают (это о герое Визбора), а другой мотается по стране, тратит государственные деньги, и вообще все это—блажь режиссерская, слишком вам много на «Крыльях» позволяли, Лариса Ефимовна, критику наводить…
Во-вторых, худсовет особенно дружно восстал против кандидатуры Беллы Ахмадулиной, и, если с Визбором кое-как согласились, то что касается ее, все были категорически против.
А еще нам набросали такое количество замечаний—буквально по каждой странице сценария. Цензура—вот с чем я, бывший оператор, столкнулась на этом худсовете. На картине «Они шли на Восток» я уже видела кое-что подобное, но все-таки не в такой мере. Не художественный совет, а просто свора недоброжелателей, так и слышится: «Враг, враг, трави его».
Со временем я узнала, что не всегда худсоветы бывают столь непримиримы, хотя умных подсказок и верных оценок было маловато, но к другим режиссерам относились мягче и снисходительнее, чем к Ларисе. По отношению к нашему материалу обсуждение выглядело как заведомая установка: «ругать», «не давать», «не пущать».
Ахмадулина была отвергнута, и мы остались без героини, а время подпирало—пора было отправляться в Норильск и начинать съемки.
Ассистент по актерам в Норильск поехать не смогла, и я, новоиспеченный режиссер, отправилась в экспедицию без ассистента, только с молодым начинающим помрежем Любой, девочкой добросовестной, но совсем еще неумелой. Вся экспедиция в Норильск осталась в памяти как страшный сон (вернее, бессонница, потому что во время нашего пребывания там стояли длиннющие полярные летние дни и солнце скрывалось только часа на два. Дел было ужасно много, и сразу же начались неприятности—то актер не прилетел, то Наташу Бондарчук, перешедшую улицу не в положенном месте, забрали в милицию, то массовка требует освобождения от основной работы… Да и сам город, к великому удивлению нашему, оказавшийся порождением бывшего Гулага, принес такие новые сведения о родной стране, что не только задумаешься, но и ужаснешься.
Но все когда-нибудь кончается, окончился и круговорот съемок в Норильском карьере. Сокращенной группой мы перебрались в Игарку. После грандиозности карьера, после единственной улицы Норильска, круговорота съемок перед нами раскинулась величавость Енисея, воздух наполнили трубные басы океанских пароходов, тундру, с ее скудной растительностью, сменила тайга.
И был незабываемый вечер: нам перепала огромная рыбина, мы ее спроворили—и вечером Лариса, Леонид Марков и я впервые спокойно поужинали. Расходиться не хотелось, и Лариса с Марковым затянули украинские песни. У Ларисы был на редкость красивый и сильный голос, контральто, и абсолютный слух…
«Вы бы могли быть оперной певицей, Лариса Ефимовна!»
«Нет,—засмеялась она,—не-ет, я не актриса, я не исполнитель, я—режиссер. Я хочу знать, мыслить, чувствовать и чтобы другие поняли то, что мне в моих мыслях и мечтах открывается».
За время бешеной работы в Норильске я оценила сметливость Ларисы, ее увлеченность, ее тонкий вкус и меня просто поразило ее удивительное умение погружаться в себя,—некое «публичное одиночество», отрешенность от происходящего. Когда же она находила решение, то мгновенно возникала стремительная энергия, сметающая любые возражения. Она была на площадке воплощением творческой мысли, невольно я вспоминала «Мыслителя» Родена,—ее погруженность в себя была так же значительна и красива. Кое-кто в группе тоже заметил эти ее состояния и шутил: «Все, стоп, Чапай думать будет, а потом… психическая атака!»
По окончании экспедиции мы все чувствовали удовлетворение. Поработали на славу, и материал очень даже, мягко говоря, выразительный. Но худсовет встретил его с кислым лицом. Ни «да», ни «нет», так, серединка на половинку… И актрисы все нет, а пора отправляться в Ялту.
Да, актрисы нет, это правда. Устроили «совет в Филях», кого же брать? За время нашего отсутствия ассистент по актерам поговорила и поснимала многих актрис, долго обсуждали кандидатуры, выкладывали «икебану». Ничего не складывалось. Лариса хмурилась, и нам стало ясно, что мы стоим перед фактом отмены экспедиции из-за отсутствия актрисы. Запахло скандалом, и тогда Лариса нехотя сказала: «Есть у меня про запас… но! Очень «но», хотя и лучше всех других… Я ее пока не принимаю, понимаете, Белла была то, что надо, что необходимо картине». Так появилась Катя—Алла Демидова.
Экспедиция в Ялту отличалась от экспедиции в Норильск только тем, что ассистент по актерам была с нами и мне меньше досталось работы с актерами.
Работали достаточно четко: съемка, краткая беседа—обсуждение прошедшего дня и задел на завтра, акцент на основные узлы в опасности. Потом проверка актеров, разговоры с ассистентами, вызывной лист и скорей в постель. Одним словом—работа. Четкая, осмысленная и ежедневная.
Эта четкость и определенность прервались с нашим возвращением из Ялты и очередным худсоветом. Ну, уж постарались! Придирки были ко всему—и то не так, и это не этак… Начались очень тяжелые дни—бесконечные пересъемки.
Нас обязывали показывать материал редактуре почти ежедневно. И каждый раз—неизбежно—следовали замечания, указания, требования и, как следствие, пересъемки. Иногда приходилось переснимать целые сцены.
Для того, чтобы снять сцену заново, ее, во-первых, надо было переписать, затем заново собрать актеров…
Перед Ларисой стояла трудная задача—новую сцену нужно было не только придумать, но и создать нечто эквивалентное забракованному, тому, что занимало определенное место, несло смысловую нагрузку. В общем, не работа по разработанному, выношенному и продуманному сценарию и постановочному проекту, а перекраивание, переделывание, латание.
К сожалению, Шпаликов был не в состоянии активно включиться в этот нервный и трудоемкий процесс. Предстояла одна из многочисленных пересъемок. На один день прилетел из Ленинграда Дьячков, а текста нет. Лариса послала меня к Шпаликову...
<...>
Эта картина многое проявила и в людях, работавших над ней. Волей или неволей она заставила некоторых из них пересматривать и свою жизнь, и себя. Ларису это тоже не обошло стороной, и она написала и рассказала об этом своим друзьям.
На банкете Лариса сказала мне: «Готовьтесь к следующей работе… Только вот когда это будет…» И действительно, прошло четыре года, прежде чем она сказала мне: «Читайте “Сотникова” Василя Быкова».
<...>
При первом обсуждении с Ларисой нашей будущей работы она высказала следующие соображения и пожелания: «Идея идеей, но ее воплощение… от нас будет зависеть насколько воплощение будет соответствовать идее. Все должны этой идеей проникнуться, и поэтому я хочу снимать картину, насколько возможно, последовательно. Надо, чтобы актеры наполнились образами. И начать снимать нужно с натуры, надо всем померзнуть, почувствовать зиму всеми клетками. Далее, надо учесть опыт “Ты и я”, учесть, что возможны пересъемки, поправки… количество съемочных дней и все остальные параметры должны быть… понимаете, В.А.? Смета должна быть составлена так, чтобы мы чувствовали себя, хотя бы с этой стороны, защищенными от неприятностей». Она помолчала, а потом добавила: «Я больше не допущу уродования моего кино, не дам бюрократам и чинушам испортить мое… мое, выстраданное. Истина должна возобладать. Но!—она подняла свой указательный палец.—С ними надо бороться… Я уже говорила с Машеровым. Он мужик что надо. Партизан… и оч-чень умный… наш человек. Я уверена, он поможет. Знаете, хватит проколов. “Ты и я” для меня—тяжкий опыт. Надо уяснить, что без стратегии и тактики нам с этой картиной несдобровать».
Меня удивило такое высказывание.
«Вроде бы нет ничего такого “анти”, “анти” в “Сотникове”, чтобы испугать наши верхи».
И тут Лариса взорвалась: «Если вы так считаете, то не понимаете, о чем эта картина!»—«Растолкуйте не эзоповским языком, ведь мы, как никак, единомышленники. Я понимаю стратегию с Машеровым и одобряю, но нет ничего такого в “Сотникове”, что насторожило бы наших начальничков…»
Лариса задумалась, а потом сказала торжественно: «Это кино… вы читали Библию, В.А.?»—«Библию?—удивилась я.—А при чем тут она?»—«Вот вам задание—почитайте Библию и поймите, что основой человеческой личности является духовность. Духовность—центр личности. Именно эту,—основную—особенность человека мы и будем исследовать в наших героях. Стадная нравственность нашего времени, в стране, где от Бога отказались, поверхностна, и это мы должны понять через Рыбака. Сотников—другое дело, он нравственен так, как Бог задумал. Поймите, существует вечная проблема Понтия Пилата, существуют и другие вечные проблемы. И все они во все эпохи человечества повторяются… в новом обличии, но суть та же. Проблема Сотников—Рыбак—вечная проблема, она из тех, которые изначала стоят перед человеком, которые определяют его качественный уровень… И эта проблема—проблема Христа и Иуды… Понятно, при чем тут Библия?»
«Вот это да! Так вы, что, задумали этот фильм как библейский сюжет?»—«Не я его задумала. Его время требует, а я только исполнить это должна».—«Понятно, почему вы так много говорите о стратегии и тактике, о единомышленниках».
Следующий разговор Лариса провела с ассистентом по актерам Эллой Баскаковой, и прямо ей сказала: «Держите в голове образ Иисуса Христа, икону».
Элла Баскакова, человек умный и сообразительный, сказала: «Понятно, икона. Только вслух об этом…»—«Ни-ни»,—рассмеялась Лариса. И начались поиски.
<...>
О Портнове Лариса говорила: «Ищите актера, близкого по внешним данным Плотникову. Они похожи, но Портнов—антипод Сотникова по внутренним убеждениям. Это должен быть очень хороший актер. Их поединок, да, да, поединок с Сотниковым—вечный конфликт, вечное сражение духа и бездуховности… Умирающий, страдающий Сотников побеждает потому, что он силен духом. Он умирает и возносится над своим мучителем».
Солоницын сначала не увидел ничего интересного в этой, как он сказал, «роли второго плана», но Лариса говорила и говорила с ним, раскрывала ему грандиозность своего видения вечной исторической борьбы духа и бездуховности, вечной борьбы человека с животным в себе во имя высшей ценности, какая только есть, ценности духа: «Любить другого как самого себя». Вот мы и должны Сотниковым доказать, что человек, наконец, дозрел до бытия духовного, до утверждения духовного как нормы жизни… Думаете, откуда у нас двойная мораль?»—вопрошала нас Лариса и, подняв многозначительно палец, вещала: «Не дозрели личности. Рыбак, Портнов—не дозрели, а Сотников, Староста, Демчиха и Зося дозрели, потому и идут умирать за правду-матушку. Мы в войне победили потому, что у людей было высокое самосознание. Сила общества—в силе его личностей. Вспомните, в “Ты и я” Петр осознал свой грех и встал на путь изменения себя, это и есть сотворение человека».
После таких «лекций» невольно думалось о своем поколении, привыкшему к молчанию и даже осуждению верующих в Бога, обученному верить в коммунизм, то есть только в человека… Эти, «шестидесятники»,—другие. В результате войны и исторической смены фаз развития, они—новые, они хотят знать, они больше не верят, что всякие там Печорины—лишние люди, они чувствуют вечную связь отцов и детей, преемственность и повторение истории, они говорят: «Пора делать выводы. Кто их не делает—обречен на повторение пройденного». Они хотят и понимают, что общество—это единство разных, но от их духовных и душевных качеств зависит качество этого общества. Они хотят исследовать проявления личности. Наше поколение долго учили быть «настоящими людьми», и война была испытанием, которое далеко не все выдержали. Оказалось, что испытание выдержали не те, у которых «бытие определяет сознание», а те, у которых сознание и мораль определяет бытие. Эти могут преодолеть в себе животное во имя высшего духовного. Но «духовность»—всегда связывалась человечеством с понятием Бога…
Да, когда человек выбирает между жизнью и смертью ценой предательства другого, это уже относится к вечному в истории, это уже заповеди Священного Писания. «Нет выше того, кто положит душу свою за ближних своих». Вот что твердила нам Лариса.
А еще она говорила: «Выбор! Наш вечный выбор, определяющий жизнь нашу. Вспомните Петра из “Ты и я”. За выбором стоит личность... Всем героям “Восхождения”предстоит такой выбор, и большинство из них предпочитают умереть ради другого... Потому и фильм называется “Восхождение”… восхождение к высшей реальности…».
<...>
Когда мы представили пробы худсовету, наши мосфильмовские чинуши просто отказались их утверждать и отправили нас в Госкино. Этот поход должен был, по сути, решить судьбу картины—время нас поджимало, и надо было уже отправляться в экспедицию. Лариса почему-то верила, что в Комитете нас поймут.
Действительно, «поняли».
«Это вы что же, Лариса Ефимовна, Иисусика на советский экран протащить хотите? Нам нужен герой, в которого дети играть будут! Нам Чапаев нужен, а вы… И фамилия у актера какая-то… Плотников… Не еврей?»
И пошли мы, «солнцем палимы», но на пороге Комитета Лариса обернулась и погрозила пальцем закрытым дверям: «Не дождутся! Дети будут не играть, они верить в Сотникова будут, они в дух человеческий поверят! О! Какая это должна быть сцена, когда Сотников, уже готовый проститься с жизнью, ищет того, кому отдать дух свой и видит... маленького мальчика! Вы понимаете, какой это должен быть мальчик?... И он в шлеме... со споротой звездой. Он, именно он—молодой преемник высокой духовности предков,—он—смысл истории, связь веков. Сегодня определено “вчера”, а “будущее” определяется “сегодня”. Нет, не дождутся, я им Борю не отдам. Не отдам!»
Мы все молча сели в машину. Упала тишина.
Когда мы уже подъезжали к студии, я вдруг поняла, что Лариса не просто молчит, а еле удерживается от слез. Она почувствовала мой пристальный взгляд и вдруг жалобно, совершенно по-детски сказала: «Что же делать, В.А.»—«А, что делать? Хотят Чапаева—дайте им Чапаева».—«Это каким же образом?—«Ну, каким… Вызовем, загримируем, дадим задачу быть Чапаевым. Он—актер хороший, сделает».—«Я на это не пойду»,—зло сказала Лариса.—«Пойдете, сами мне сто раз объясняли, что нужна тактика и стратегия».
Помолчали, а, когда уже выходили из машины, Лариса сказала своим обычным голосом: «Вызывайте Плотникова.—И прибавила ядовито:—Он им сыграет Чапаева».
<...>
Когда мы с новыми пробами приехали в Комитет, они уже поостыли и новый облик Бори вызвал одобрение: «Вот, другое дело, а то Иисусик!»
Когда мы вышли из Комитета, Лариса сказала: «Уничтожьте этот позор, эти “пробы”».
Работа над постановочным проектом благодаря Юрию Ракше была выверенной, четкой, все было продумано и нарисовано. Лариса повторяла знаменитую кинобайку: «Фильм готов, остается его только снять».
Съемки начались 6 января, в день рождения Ларисы и… То, что давало себя знать уже на пробах, встало в полную силу—оператор, которого так хотела Лариса, повел себя, мягко говоря, странно. Медлительность, уже появившаяся на пробах, в условиях зимы, снега, холода и мерзнущей массовки, была просто чудовищной. Я уже высказывалась на этот счет, теперь же возмущению не только моему, но и других членов группы не было предела. «Ладно,—сказала Лариса,—материал посмотрим, решим». И вот пришел материал, и он был… Я ушла с просмотра. Все, подготовленное с таким трудом,—как говорится, коту под хвост.
Я уже легла спать, когда без стука ворвалась Лариса—и сходу: «Что будем делать? Только без “я говорила”, ну…»—потребовала она.—«Делать что? Менять его надо, притом немедленно».—«Заменить-то… Ке-ем?»—«А давайте позвоним Павлику Лебешеву. Я с ним дружу, телефон есть».—«Да ведь ночь, вроде…»—«Ничего, он поймет».
Павлик приехал к нам на недельку и снял горящий объект с массовкой, но … ему надо было ехать на свой фильм.
Лариса и Павлик долго совещались, а потом Лариса пришла ко мне и сказала: «Паша говорит, что есть только один человек, который сможет снять так, как надо, но!»—«Что, но?»—«Ты его знаешь, и отношения у тебя с ним… не очень…» Я обрадовалась: «Так это—Чухнов! Ура! Это тот оператор! А с его характером вы справитесь!» «То есть?—не поняла Лариса. Я объяснила: «Он оператор-то, что надо, но на картине у Щукина я с ним ругалась. Представьте—я вызываю массовки огромное количество, а на экране ее нет. Кадры отличные, а массовки нет, а мне за это отвечать».—«Так вы из-за этого ругались?»—«О, еще как! Но надеюсь, что здесь у нас будет по-другому, да и постановочный проект, и Ракша не дадут ему, хоть и гениально, но своевольничать».
И Володя Чухнов приехал, и… Это был настоящий оператор. Первый же материал подтвердил точность попадания. Снова как бы кто-то отсек лишнее, и картина получила необходимого ей оператора.
<...>
3.
После окончания картины у меня тяжело заболел папа, и я сидела у его постели. Изредка звонила Лариса, ободряла, напоминала, что впереди новые дела. «Как вы там? А то мне некоторые предлагают себя во вторые…»—«А вы?»—«А я сказала, что у меня есть второй и я его до смерти не сменю».
Однажды Лариса радостно сообщила: «А я только что из Америки. Предлагают снять фильм. Как ты относишься к Голливуду? Почитай сценарий».
Мне сценарий не понравился—обычная американская история о муже и жене, пионерах, зимующих в хижине на берегу озера, об их жизни и повседневной борьбе за выживание, особенно им докучают волки. Мне показалось, что сценарий «не Ларисиной группы крови», о чем я ей и сказала. «Да,—согласилась она, не совсем то, хотя… Волки, зима, если все переделать… Голливуд как-никак, а ты вспоминай свой английский». Я возражала: «Голливуд! Наверняка снимать придется в Подмосковье, и волки будут «от Тарика».—Да-а, возможно, но все же… Хотя я не люблю грез, я люблю исследовать».
А вскоре Лариса позвонила и велела читать «Прощание с Матёрой» Валентина Распутина.
«Матёра»—так назвала Лариса будущий фильм.
«Ты и я»—это сплошь неудачи, шишки и «выкручивание рук» стоящими на страже сомнительной советской морали худсоветами. «Восхождение»—это непререкаемое везение и удачи. «Матёра»—это сплошная мистика, тревожные предчувствия, грустные свершения.
<...>
Мы начали готовиться к съемкам. Странный был этот подготовительный период… Как будто и группу собрали надежную, и артистов наметили тех, кто раньше работал с Ларисой, она хотела собрать на «Матёру» уже снимавшихся у нее. Но наши планы на глазах рушились. Актеры все, кроме Майи Булгаковой, или были заняты, или почему-то отказывались. В группе было некоторое уныние. Тут я увидела сон, странный сон, о котором и доложила Ларисе. Она выспросила подробности, а потом отрезала: «Я из-за твоих снов закрывать картину не стану». В общем, настроение у всех было неважное, и дела валились из рук.
К намеченному сроку кое-как собрали актеров. Редактура, представленная А.Репиной и И.Бабич, была благосклонна, поговаривали, что после «Восхождения» они верят, что все будет как надо. Лариса больше не говорила о стратегии и не искала союзников, и была она… безмятежна, так бы я определила ее, новое для меня, состояние. Поговаривала: «Да не дергайся ты, все сладится, все образуется». Я считала, что она еще не отошла от успехов «Восхождения», от публичного громкого признания, сопровождавшего ее во всех поездках и встречах со зрителями, и, составляя план и смету, делала большие заделы на массовку, на количество съемочных дней, просила Ларису вставить, где надо и не надо, «собачек и деток» (на эти виды съемок полагался повышенный коэффициент пленки и съемочных дней).
Лариса давала много интервью в эти дни, хихикала над моими усилиями и странно утоньшалась. По фотографиям, сделанным в тот период, это очевидно, из нее как бы вытекала жизнь, но она была добродушна и безмятежна.
Наконец, мы отправились в экспедицию в г. Осташков. Мы поехали с ней вдвоем на той самой машине, злополучной, причем Лариса, садясь в нее, бросила: «И зачем Дима (директор картины) взял этот гроб?»—«Что вы говорите-то!»—«Ну, смотри, какая она длинная, несуразная». Машина действительно была длинная, «Волга»-кабриолет, так, кажется, она называлась.
Во время поездки я попыталась поохать по поводу «чего-то всё не того», но Лариса добродушно отмахнулась: «Да ладно тебе, все образуется».
По приезде в Осташков нас встретил Юра Фоменко, художник-постановщик картины, строивший в деревне, недалеко от города, декорацию «Изба Дарьи». Ларису отвлек Володя Чухнов, а Юра радостно сообщил мне: «Ну, готовьтесь!»—«К чему еще?»—испугалась я.—«У Вас на “Восхождении” были смерти?»—«Да, погиб один осветитель, его сбил пьяный водитель…»—«Один? У нас будет больше»—«Чего будет больше».—«Смертей. Когда поставили “Избу Дарьи”, ласточки прилетели, много, штук пять-шесть, и давай в окна стучать, ну, местные увидели и сказали мне, что примета плохая»,—«Все, Юра, замолчи и Ларисе не говори, не расстраивай ее»,—сказала я, помня ее реакцию на мой сон.
На следующий день было воскресенье, группа еще не приехала, и мы—Лариса, Юра, Володя и я—отправились посмотреть декорацию и дерево, которое было выбрано для объекта «Листвень».
По дороге мы зашли в местную церковь, и, как всегда, ребята врезались в толпу молящихся, а меня как бы что-то остановило, и как бы кто-то сказал: «И не стыдно? Люди молятся». Мне стало просто не по себе. Вся напряженная обстановка предыдущих дней, все эти разговоры о смерти… В общем, когда мы приехали на поляну, где стоял «Листвень», со мной просто истерика сделалась, такое произвело на меня впечатление это дерево. Это была вековая, лет этак триста, огромная, в пять охватов, сосна со срезанной когда-то верхушкой и странными, переплетенными ветвями… Мозг, да и только. Под этой странной, круглой, как у пальмы, кроной была такая тишина и покой… Я испугалась не на шутку и высказалась. Лариса отмахнулась, Юра пожал плечами, а Володя сказал, что вообще-то он себе «Листвень» другим представлял.
<...>
А на следующий день мы вспоминали «Ты и я». Я люблю эту картину. Лариса это знала и начала с того, что указав на меня пальцем, сказала: «Она любит “Ты и я”. Ну да, мамочка жалеет больного ребенка больше, чем здорового». Я возмутилась и начала защищать картину, Лариса с удовольствием слушала, а потом сказала: «Для меня “Ты и я”—тоже дорогой фильм. Он—мой поиск. Я искала тогда как бы “формулу личного бессмертия”. Непонятно? Поясняю. Петр метался, потому что искал истину в повседневности, в человеке, в работе, так? Так вот, работая над фильмом, я поняла, что истину надо искать совсем в другом месте. Сотников ушел потому, что нашел ее. Но нашел ее там.—Она подняла палец, указывая на потолок.—Я—художник-идеолог, только идея моя вон там». Она снова показала на потолок, и мы тоже на него посмотрели. И вдруг все замолчали, как говорится, тишина упала… И вдруг Володя сказал: «А давайте, договоримся, кто первый уйдет, тот пускай придет и расскажет, как там».
Мы выпили за это предложение, и Лариса сказала: «Вера может быть наивной, прекрасной, возвышенной, но во что верить, вот вопрос не хуже гамлетовского. Для меня долго был главным вопрос—кто в центре? Бог? Человек? Наше движение по жизни усеяно, как песком, малыми компромиссами, малыми уступками и сделками с совестью. Но в любую минуту эти песчинки могут стать горой, которая раздавит нашу нравственность и уничтожит душу, а с ней и бессмертие. Вот почему я верю в христианство—покаяние, в той или иной мере, очищает душу, не давая песчинкам превращаться в глыбы каменные».—«Ну, можно подумать, Лариса, что ты в церковь ходишь»,—засмеялся Володя.—«А ты не смейся. И тебе бы не мешало».
Такие были вечера, а днем не ладилось, крошилось просто все на глазах. И группа, казалось бы, так тщательно подобранная, тоже вся трещала и набухала неожиданностями. Особенно нас не радовала администрация, уверявшая, что «вот приедет новый зам.директора Кредитнов и вот уж тогда…» Приехал Кредитнов, и сидит Кредитнов на крыльце гостиницы, на солнышке, и отвечает на возмущение Ларисы: «Вот соберусь… Какое-то у меня настроение отпускное, вроде жду чего-то…» И Лариса замолчала, все в группе чего-то ждали…
<...>
Утром я никак не могла проснуться, хотя и слышала звонки будильника, шум шагов в коридоре. Обычно я всегда в экспедициях начеку, встречаю и провожаю Ларису, жду ее указаний, но в тот раз… меня как будто кто держал. Состояние мое было мне настолько странно, что я как бы задала кому-то вопрос: «Ну, а проститься-то я могу?» И услышала совершенно четкий ответ: «Проститься можешь». Я встала и подошла к окну. Внизу стояла наша «Волга», и все, кроме Ларисы, видимо, уже сидели в машине. Лариса стояла у машины, я ее окликнула, она подняла голову, улыбнулась и помахала мне рукой, затем села в машину и они уехали, а я легла досыпать.
В 9 утра я бегала по гостинице, тихой и опустевшей, так как многие из группы уехали на выходные в Москву, и искала зам. директора Кредитнова, который должен был ехать со мной в санаторий. Со мной бегала Е.Ожегова, ассистент по реквизиту, и рассказывала: «Я такой сон страшный видела. Как будто Лариса бросила мне сумку, полную костей и крови».—«А я тоже видела сон. Будто они на катере уплывают, а меня сносит, только купальник с ними остался».
Кредитнова мы не нашли и, продолжая возмущаться недисциплинированностью администрации и общей невразумительностью, отправились в санаторий.
Когда же мы туда прибыли, нас встретил главный массовик-затейник и уверил, что ошибочка вышла и все в порядке, массовка, то есть отдыхающие, жаждут сниматься, и, вообще, надо было позвонить, а не тащиться в выходной день на работу.
От такого поворота дел мы совсем расстроились и поехали обратно.
В гостинице нас ждала дежурная: «Ваших начальников нет, так что вы идите в милицию, вас там ждут, что-то случилось с вашей машиной».
В милиции я просто не поверила услышанному, особенно тому, что их было шесть человек. «Их пять: шофер, Лариса, Володя, Юра и ассистент Володи»—«Ну как же, вот документы»,—и милиционер назвал фамилию Кредитнова…
До сих пор я не могу понять, как Лариса, с которой всегда была четкая и неуклонная договоренность, зная, что у нас срывается съемка горящего объекта из-за массовки и что мне нужен администратор, могла взять Кредитнова с собой. И не только взять, но и не предупредить меня… Ведь мы же с ней простились! Если бы я встала! Если бы… Но в истории сослагательного наклонения не бывает…


Информацию о возможности приобретения номера журнала с полной версией этой статьи можно найти здесь.
© 2004, "Киноведческие записки" N69

http://video.yandex.ru/users/gonch-an/view/1397/#

Разговор с Ларисой Шепитько, интервью (1978 год) 52:05

http://divov.livejournal.com/386925.html#comments
Олег Дивов (divov) 2013-02-10 20:39:00
"Снежное шоу" Полунина удивило тем, как много в нем классических номеров - "Блю Канари",
"Асисяй", дуэт с пальто на вешалке, которому минимум лет пятнадцать (мягко говоря, не смешной: публика плачет).
Очень хотелось убрать из зала детей, потому что взрослые зажимались, следя за ними.
Но дети обязательно должны это увидеть.
Я заранее Олежку предупредил: ничего не гарантирую, но ты от похода на это шоу не отвертишься. Надо посмотреть театр Полунина хотя бы для общего развития.
Ему понравилось. Под конец дуэта с пальто он почти что пролил скупую мужскую слезу.
А так, конечно, детей по домам, всем по сто грамм - и стояли бы на спинках кресел, и орали бы, как на футболе.
Чистая, незамутненная радость.
В основном, это не смешно и не прикольно.
Это именно радостно. И очень, очень непросто.

https://www.youtube.com/watch?v=jTWeNC5QanM&feature=player_embedded

http://vidiosad.ru
----------------------------------------------------------------
marta_ketro 10 февраля 2013, 17:51:04
Дааа, на пальто я исправно рыдаю, сколько раз смотрю, столько и, поразительно просто, даже отследила в какой момент - когда рука трогает нос

inkakris 10 февраля 2013, 19:17:30
я на Полунина без запаса носовых платков не хожу
и еще мне кажется, что его часто не посмотришь, это такое ценное нечастое переживание

sughy 10 февраля 2013, 23:22:45
Я увидел Полунина, тогда еще в составе "Лицедев" живьем 27 лет назад. Мне было 10 лет.
У них было постоянное второе отделение в ЛДМ (Ленинградский Дворец Молодежи). Какая то знакомая отчима работала в "Лицедеях" то ли администратором, то ли еще кем-то. Снимали какое то кино полудокументального плана и им понадобился мальчик моего возраста по сценарию, вот она притащила меня. Сначала в гримерку, а потом смотреть спектакль из за кулис. Вот прямо сбоку от сцены, за крайней кулисой. А в финале у них был номер, где много-много больших мячиков кидали в зал. И я эти шары выпинывал на сцену, а актеры уже в зал кидали.
Ну а гримерка это нечто, не сценические диалоги, специфичные шутки друг над другом. Очень атмосфера специальная такая.
А глаза а Полунина бледно-бледно-голубые и слегка сумасшедшие. Из зала этого не видно, а вот когда ты ближе метра...

undeadkender 11 февраля 2013, 05:36:50
"сНежное шоу" - действительно и радостное, и грустное, и трогательное. Был там в пятницу - до сих пор не "отошел" от эффекта. Ну и "общение с залом" - добавляет своего шарма.

sydorov47 11 февраля 2013, 06:11:14
Я ходил с семьей, когда они в Мельбурн приезжали - зал в конце стоял. И местами плакал.
Выходишь со спектакля и хочешь быть лучше, добрее чем до того.

https://www.youtube.com/watch?v=4zoOsa135Vs

http://divov.livejournal.com/387631.html?thread=37483055#t37483055

divov 14 февраля 2013, 13:46:13
Нашел в убитой части блога стих 2006 года.
Это я сам себе на день рождения тогда написал.
Но он в тему

Пускай на морде седина,
Пускай в кармане ни гроша,
И за душою ни хрена -
Зато подруга хороша.

Пусть за плечами полпути,
Зато нам есть, зачем шагать.
Давай по клаве колоти,
Гони свой текст, ядрена мать.

Чертовски ставки высоки,
Идет работа на износ.
Не выпускай моей руки
И никогда не вешай нос.

Ты гений чистой красоты,
А я никем непобедим.
Пусть расцветают все цветы!
Мы их сорвем и продадим.

http://www.odnako.org/blogs/show_23985/
Апофеоз лажи. О фильме «Страсти по Чапаю»
19 февраля 2013
Виктор Мараховский
Уважаемые читатели! Вероятно, многие из вас уже ознакомились с многосерийным телефильмом «Страсти по Чапаю». А кое-кто – и с эмоциональными рецензиями на данный фильм. Основные претензии рецензентов к авторам -- в продолжении идеологического курса 90-х на рокомпот (то есть Россию-которую-мы-потеряли) и антисоветчину. Фильм обвиняют даже в том, что он – очередная вражеская пропаганда.
Но на самом деле это произведение -- не вражеская пропаганда. Оно хуже.

Про художественный сериал "Страсти по Чапаю" правильным было бы сказать следующее: сам фильм -- такая же безграмотная халтурная лажа, как и его название.
То есть: как недоучившиеся граждане, посмотрев фильм Тарковского "Страсти по Андрею", решили, что это выражение означает "Захватывающие приключения Андрея", а не "Страсти Христовы в изложении Андрея", -- так и фильм снимали граждане, из исторических источников читавшие в лучшем случае Википедию.
А остальное пространство забито обычной сериальной халтурой. То есть авторы дотягивались до ближайшего штампа или до ближайшего предмета «примерно по теме» – и совали его в кадр.
...В кабинете начальника ЧК стоят стулья из ближайшего «Кофе Хауза». На столе у него стоит винтажная лампа 1960-х из ближайшего клуба. Ходят красноармейцы в костюмах, подрезанных в ближайшей костюмерной про Гражданскую – пофигу, что не могли они так быть одеты в описанный период. Демон революции Троцкий с огромным восковым носом ведёт себя так, как будто сведения о себе черпал из литературы общества «Память». И когда в ответ на его приказ о сдаче командования Чапаев (профессиональный военный, между прочим) начинает плакаться, что об него ноги вытерли, и цитировать написанного 10 лет спустя «Золотого телёнка» на тему «академиев не кончали» -- Троцкий не то чтобы даже ржёт, а люто бугагирует, как психопат какой-то.
Почему? А потому что самая примитивная демоническая личность в представлении сериальных лажемётчиков так и выглядит.
Почему Чапаев бухает и за бабами бегает как угорелый, а оные бабы -- все как одна в истерике? Потому что сериал, думать некогда, надо бабло рубить, давайте африканские страсти про пьяный русский разврат.
Почему Чапаев вроде как крестьянин из-под Чебоксар, а говорит как выпускник ГИТИСа? Блин, а потому что он и есть выпускник, сериальный трудяга, ему на крестьянский говор переучиваться некогда, надо же бабло рубить, а ему вечером этим же голосом честного следователя играть.
Почему, кстати, язык героев – даже не притворяется народным языком столетней давности? А потому что сценаристу, про которого мы сейчас отдельно поговорим, некогда правдоподобие делать. У него ещё два сериала за год, про Сталина и про Петра Лещенко.
Почему ЧК ещё только народилось, а уже ничего человеческого, всё насилует, бьёт в кровь и расстреливает? А потому что оно во всех сериалах такое -- по-моему, этот вечно сексуально озабоченный бритоголовый чекист, умеющий только вожделеть чужих женщин, расстреливать мужчин у облупленной стенки и бить настоящих героев сапогом по яйцам, вообще всегда одним и тем же актёром исполняется.
Почему комиссар Фурманов стреляет Чапаеву в спину? А потому что в сериале любовный треугольник должен быть и интрига, а ревнивый комиссар – это такой же штамп, как похотливый чекист.
Почему вообще фильм решили про Чапаева снимать? А чё, раскрученный бренд и лежит плохо.
…Теперь -- о главных ответственных Режиссёра этой непроходимой лажи зовут Сергей Щербин, и раньше он снимал неизвестные мне сериалы "Русский дубль", "Одиночка" и "Дорожный патруль 2". А сценариста этой непроходимой лажи зовут Володарский Эдуард. И он за последнее десятилетие подарил нам такие адские прорывы в отечественном искусстве, как "Обыкновенный большевизм", "Обитаемый остров", "Штрафбат" и "Жизнь и судьба".
А в прошлом году он умер.
Но, несмотря на его смерть, в этом году нас ждёт ещё два сериала по его сценариям:
1) "Пётр Лещенко". Поскольку певец П.Лещенко сидел -- нет никаких сомнений, что его будут бить по яйцам бритоголовые чекисты, а куча его, лещенковских, женщин будет биться в истерике.
2) "Сын отца народов". Если это про Якова Сталина -- то там бритоголовые чекисты будут бить каких-нибудь его боевых товарищей, а куча его бывших женщин будет биться в истерике. А если про Василия Сталина -- то опять-таки куча женщин будет биться в истерике, а бритоголовые чекисты, вероятно, будут бить лётчиков и футболистов.
...И всё это не только потому, что скончавшийся на 72 году жизни Эдуард Володарский, как все бережно выкормленные советской властью творцы его поколения -- был тупой антисоветчик.
Едва ли он был им, когда писал сценарии к "Своему среди чужих", "Проверке на дорогах" или "Ивану Лапшину".
Просто с тех пор утекло очень много воды, а творцы, сами себя основательно попредававшие и поопровергавшие, приобретают нечто вроде равнодушной творческой фригидности.
То есть все заученные движения повторяют, но совершенно без вкуса и без вовлечения.
Им уже всё равно.
Поэтому действительной отечественной истории в фильме "СПЧ" -- примерно столько же, сколько античной истории во французской классицистской пьеске из жизни аркадских пастушков и наяд.
Она, история, там представлена в виде нескольких ходульных персонажей из "комедии дель арте" антисоветской эпохи. Трагический Герой-Любовник -- раз; Весёлая, а временами Злобная Толпа -- два; Похотливый Чекист -- три; Ревнивый Комиссар -- четыре. Отчаявшийся Убивать Русских Белый Офицер -- пять.
При этом видно, кстати, что на сей раз почувствовавшее перемену ветра руководство (то ли студии, то ли канала) явно попросило сценариста и режиссёра не перегибать с Белой Химерой. То есть не слишком разводить адмиралей и румяных гимназисток, не нагнетать хруст дореволюционной французской булки и не делить стороны на господофицеров в белом и небритую матросню. Чтобы, так сказать, достичь уже исторического примирения.
Но создатели поняли по-своему. То есть крякнули – и вместо набожных белых 1990-х вытащили из нафталина звероподобных царских казаков из голливудских мюзиклов по погромы. Видимо, уравновесить хотели.
В итоге получилось даже хуже, чем было: красные "СПЧ" приехали из антисоветского классицизма, а белые – из антирусского.
То есть из-за чего эти два вида отрицательных русских воюют -- из картины уже совсем не разобрать.
...Ну и ещё. Вся эта жуткая лажа, я имею в виду "Страсти по Чапаю", к шедевру братьев Васильевых "Чапаев" имеет такое же отношение, как к "Страстям по Иоанну" И.С.Баха.

http://russlife.ru/allworld/read/moguchaya-kuchka/ 12.02.2013
Могучая кучка Денис Горелов
100 русских фильмов, рекомендованных пытливому отрочеству Министерством культуры РФ с подачи Н.С. Михалкова в целях душеполезных

В фильме «Простая история» (на сегодняшний день известно пять «Простых историй» — так вот это первая, самая простая) был поучительный случай. На село приехала книжная лавка, и вредная девочка-фря лет десяти спросила снизу, а нет ли у них, случаем, книжки «Блеск и нищета куртизанок». «А „Васька-Трубачка“ не хочешь?» — ответили ей.

Оный Трубачок вспомнился при чтении минкультовского списка ста отечественных фильмов для отечественных детей. Список составлен с учетом советов НИИ киноискусства, Российского института культурологии, питерского Университета кино и телевидения, Российского института истории искусств — и рисует абсолютную изоляцию профильной науки от вероятного потребителя. По всему видать, киноискусственные люди давно замкнулись в своем схоластическом избранничестве, живого ребенка в последний раз видели в фильме «Внимание, черепаха!» (включен) и даже тогда питали иллюзии, что ему может быть интересен фильм Я.А. Протазанова «Бесприданница». Только этим можно объяснить попадание в список девяти (!!) немых картин «Пиковая дама», «Понизовая вольница», «Броненосец „Потемкин“», «Мать», «Аэлита», «Земля», «Красные дьяволята», «Человек с киноаппаратом» и «Приключения мистера Веста в стране большевиков», а также немого мультфильма «Месть кинематографического оператора» про то, как инженер-жук застал жену-стрекозу с художником-тараканом (против последнего возражений нет, это очень смешно). В старой киноведческой среде принято боготворить немое кино за особую визуальную выразительность, не облегченную плебейскими выдумками вроде звука. На современный взгляд, дозвуковой кинематограф имеет ту же ценность, что и мертвые языки: мелодраматизм, лихорадочная экспрессия и просто чересчур артикулированная актерская игра. «Пиковую даму» с демоническим отшатыванием артиста Мозжухина не следовало б сегодня показывать и первокурсникам ВГИКа — только факультативно, на добровольной основе. «Понизовая вольница» (1908!) есть 6-минутная балаганная пляска бородатых казаков с персидской княжной и утоплением последней; то, что это первый в русской истории художественный фильм, не делает его ни умнее, ни художественнее. «Броненосец „Потемкин“» даже со своими открытиями в области монтажа давно относится к категории «устар.», и вручную выкрашенный в сотне кадров красный флаг задолго до изобретения цветной пленки потрясал преимущественно людей, которые уже все умерли. Энциклопедия журнала «Афиша» «500 главных фильмов мирового кино» тихо, без деклараций и оскорблений старшим товарищам списала немой кинематограф в утиль — оставив даже взрослым потомкам только «Носферату», «Восход солнца», «Девушку с коробкой» и эйзенштейновскую «Стачку» — но ее в список включать не стали, потому что там котов вешают, а это половину детей травмирует, а половину побудит к действиям, травмирующим котов. Дети, как известно, дебилы. Им только «Пиковую даму» смотреть.

Следующий проблемный участок связан с прочитываемой задачей воздать римские почести светилам советской режиссуры, на поклонении которым взращены целые поколения киноведов. В поисках истины они пляшут не от печки, а от красного угла, откуда мрачно пялятся плохо выносившие друг друга цеховые классики. Эйзенштейну квоту в три единицы. Тарковскому три единицы. Не забыть Протазанова. Довженко хохол, одной позицией обойдется. Вопрос, зачем 15-летнему школьнику непонятный и чуждый подавляющему большинству его взрослых соотечественников Тарковский, не ставится. Вопрос, кому ныне интересна «Аэлита», возмутит, буде у кого и возникнет.

Отсюда в списке «Адмирал Нахимов», а вовсе не потому, что он этнический еврей, как утверждает М. Веллер. Без Пудовкина иконостас неполный, «Матери» в списке такому титану маловато, а «Конец Санкт-Петербурга» и «Потомок Чингис-хана» некомильфотно звучат. Ну, так возьмем «Адмирала», сделанного в рамках сталинской кампании за воскрешение имперского величия. Тогда тридцатью флагманами кинопроцесса были сделаны тридцать одинаковых фильмов с фамилиями в заголовке. Ценность Нахимова оказалась в том, что он пулям не кланялся, на чем и помер.

Отсюда «Александр Невский» — скучное зычное кино, вошедшее в историю только за счет атаки псов-рыцарей под музыку Прокофьева, сравнимой с вертолетным рейдом под «Полет валькирий» в Apocalypse Now; это не я говорю, это Жак Лурсель говорит, автор еще одной свежей истории кино, я только подписываюсь. Но ставил Эйзенштейн, а против Эйзенштейна и пикнуть не смей.

С той же мотивацией в списке роммовская «Мечта» и райзмановская «Машенька». Ромм — гений, титан, воспитатель всей семидесятнической режиссуры, чье имя давно целят присвоить ВГИКу, скинув с корабля пустоцвета Герасимова. Только вот половину фильмов сделал по личному заказу т. Сталина, от ловких «Тринадцати» до паскудного «Русского вопроса». Потом часами сидел в Госфильмофонде и вырезал Сталина из негативов своих картин. В чистом виде остались поздние «Девять дней одного года» и «Обыкновенный фашизм» — их и включили, но решили, что маловато будет, и добавили «Мечту» — о том, как львовские обыватели 39 года стонут под польским игом и ждут не дождутся Червоной армии-освободительницы. На Украине такое надо показывать, им интересно будет.

У Райзмана шесть сталинских премий и один безыдейный фильм «А если это любовь?» (включен). Но он для Райзмана нехарактерный, а характерный «Коммунист» слишком несвоевременный — пусть будет «Машенька», про любовь красноармейца и красноармейки в ходе финской войны. Финская война — самая позорная страница в истории русского оружия, стоившая нам ста двадцати пяти тысяч трупов против двадцати пяти у проигравших финнов: пять к одному, десять Афганистанов за три месяца и выталкиванье финнов в гитлеровские союзники, три года портившие кровь нашим Прибалтийским фронтам. И вот эту шнягу нужно преподавать детям только потому, что снимал ее Райзман, а писал Габрилович.

Как говорил Жеглов, половину вдов и сирот мы уже накормили, двигаемся дальше, это не все.

Школа уже сделала достаточно, чтоб отбить у них привычку к чтению, — теперь на нее возложено отбивание привычки к кино.
Нужен Абдрашитов, он художник. Зачем, зачем, зачем малым детям Абдрашитов, все свое кино посвятивший душевному надлому сорокалетнего мужчины? Зачем им «Охота на лис», один из самых тонких и труднопереводимых фильмов советского прошлого (было б легко перевести — закрыли бы сразу)? С виду — о том, как шпана побила в парке работягу, а он к осужденному ездил в колонию с апельсинами. На самом деле — о том, как эталонному, непьющему, уважаемому гегемону жизнь не мила: ни цех, ни семья, ни образцовый быт. И попробуйте объяснить это 15-летнему отроку, которому наплевать, во-первых, на советское прошлое, во-вторых, на пролетариат, в-третьих, на сорокалетних мужчин, а в-четвертых, на кризис их возраста.

Нужен Панфилов. Кружковая слава этого человека представляется довольно загадочной. Кроме фильма «Начало» с нагло ворованной музыкой The Shadows (включен), ничего существенного им снято не было; но киносообщество до такой степени потрясла камерная и рядовая картина «В огне брода нет», что экспертные советы по сей день выдают ее за главный фильм о Гражданской войне, — тогда как главным, безусловно, является «Служили два товарища», торжественно зарывший топор этой войны к полувековому юбилею Красной армии.

Михалковых нужно побольше, побольше. Архисредний постановщик А.С. Кончаловский представлен в списке нетленок аж тремя картинами. Господь с ним, с «Дворянским гнездом», девичья проза, да и поставлен живенько — с пародией на немое кино, конезаводом и братом Никитой в вицмундире с алым отворотом; пойдет. Но «Дядя Ваня» — совершенно не детское сочинение, да и сделано кое-как: довольно Бондарчука в роли доктора Астрова. Что до «Аси Клячиной», то фурор она произвела в качестве оммажа неореализму: когда на экране впервые появляются косноязычные «простые люди» с гаечным ключом, это трогает тонкую публику (неореализм, скажем, тоже не дворниками делался) — но умиляться этому полвека кряду как-то нелепо.

Упомянутый выше брат сделал пару вполне пригодных для молодежи (и совершенно ею незнаемых) картин — «Раба любви» и «Свой среди чужих». Но составители преисполнились духовности и включили в список «Неоконченную пьесу» и «Несколько дней из жизни Обломова». «Классика, классика, ничего, кроме классики!» — как сказала девушка Друбич в «Черной розе» перед тем, как надеть фуражку с вуалью и сбацать на пианино Tutti-frutti.

А ведь там еще хейфицевские «Дама с собачкой» и «Плохой хороший человек». Ребята, Чехов — очень тонкий автор, а современная учащаяся молодежь — очень толстые дети; не их в том вина, прогресс инфантилизирует. Школа уже сделала достаточно, чтоб отбить у них привычку к чтению, — теперь на нее возложено отбивание привычки к кино. Ну просто «вредительство в системе академических учреждений», если по протоколу.

Обращение к экспертам с самого начала было ложным ходом, так как никакого организованного киноведения в нашей стране нет. Есть вывеска и группа товарищей, есть разработанные жилы вроде эйзенштейноведения — но общего массива кинознания не существует, он весь переводной или даже не переведенный. Штаб вместо стратегии занят сдачей в аренду институтских помещений. За 110 лет отрасли и полвека казенного киноведения не создано единого полноценного учебника, с относительно объективных позиций сводящего все многообразие национальных киношкол под одну обложку, — как это делали Садуль во Франции, Теплиц в Польше и не относящийся к профильным учреждениям Сережа Добротворский у нас. Самые стыдные и некомпетентные разделы детских энциклопедий «Все обо всем» написаны о кино. Последнему изданию Кинословаря в этом году 26 лет, туда в качестве свежих дополнений внесен молодой артист Абдулов.

Рядовой киновед столь долго славил против воли державную чушь и лоббировал маргинальную интеллигентскую лирику, что ничего, кроме пропаганды и контрпропаганды, в его сознании не осталось: с одной стороны — эпический государственник, твердо стоящий на своей земле с лукавым прищуром и панорамой, с другой — притулившийся певчий дрозд с товарищем гитарой. Вся его жизнь — вечный торг с государством: мы вам, так и быть, признаем ваше кондовое «Освобождение», а вы нам за это Германа и двух Тарковских, и еще мало просим, поскольку в «Освобождении» пять серий. Фильмы, любимые нацией просто так и потому не годные для торга, — «Покровские ворота», «Человек-амфибия», «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» — для него не существуют: это масскульт и коммерция. Скажите спасибо, что он через губу признал Гайдая.

Кто объяснит, почему «Радуга» Донского более уместна для показа школьникам, чем фильм «Курьер»? «История Аси Клячиной» — чем «Вам и не снилось»? Почему в списках отсутствуют во всех отношениях комильфотные «На войне как на войне», «Офицеры» или «Мертвый сезон» — только потому, что их сняли ничем более не прославленные Трегубович, Роговой и Кулиш?

Список буквально взывает к реформации кинонауки — той, которой нет.

Во-первых, пора покончить с экспансией немого кино за пределы академических аудиторий. По нему можно изучать становление кинематографических приемов, эпоху Москвошвея, Турксиба и КВЖД. Но оно давно перестало быть кинозрелищем и совершенно не трогает массовое сознание — так же, как допушкинская словесность.

Второе. В кино нет великих персон, а есть великие фильмы. Почти любой из персонажей, почитаемых грандами (особенно у нас), в то или иное время снимал такое, что глазам больно. Пантеон великих, если уж без его никак, надобно решительно проредить — хотя бы не ставя Александрова и Юткевича рядом с Германом и Хуциевым, это совершенно разный калибр.

А без этой корректировки выходит та же несусветная дрянь, что и с нереформированным православием, которое совершенно оторвалось от людей, современного языка и элементарного человеческого календаря — и хранит замшелые традиции пуще передовых в этом вопросе англичан. Сидит в затворе и супится на всех, кто не так крест кладет и не боготворит фильм Протазанова «Закройщик из Торжка».

http://russlife.ru/allworld/read/karenin-ya-skryvat-ne-stanu/ 18.01.2013
Каренин, я скрывать не стану Денис Горелов
«Анна Каренина» как варьете
Из романа сбацали огневой дивертисмент. Не то чтоб оперу (поют мало) — но уж точно кабаре «Летучая мышь» имени Фло Зигфельда и Рене Магритта (сценография). Дорогой, императорский, золотой пробы кафешантан.

Положим, от какого-нибудь База Лурмана иного и ожидать не стоило: кто у нас, спрашивается, наследник Боба Фосса по прямой? Канкан, батман, Мулен Руж, суета — со внезапным замедлением ритма и уходом шумов при первом созвучии и резонансе робких сердец. Сноп света с колосников вырывает из бархатной тьмы заветный меловой круг, в котором сходятся лебединые грации в валящих с неба блестках-снежинках. Стиль рекламы духов Jadore и шоколада «Вдохновение». Безнадежные карие вишни. Но Джо Райт? Строгими, без изюма экранизациями снискавший славу добросовестного интерпретатора классики — видимо, не ту, какой следовало дорожить. Скучную. Захотелось музыки-скачек-поездов-цыган — словом, неуловимых мстителей. Аудиовизуальной энергетики с искрами. Ну, не из «Грозового перевала» же ревю делать. Не из «Джейн Эйр».

Россия же всегда была для белого мира балаганом со страстями жуткими-лютыми. Эталонного «Доктора Живаго» тоже ставили на контрасте черно-алого кабацкого содома с лярусским шатром под голубыми небесами среди снегов белых; и тоже, кстати, англичанин. Пьеска имела успех и задала канон на века: контрастненько, на полюсах, из ада в свет перетекая. Что может быть контрастнее мюзикла? — так, по свидетельству композитора Журбина, оперетта «Анна Каренина» есть на Бродвее явление сугубо рядовое.

Ярем неясных публике сословных предрассудков Райт условным жанром заменил. Мир — сцена. Кони по-магриттовски скачут из кулисы в кулису. Поезд пых-пых, как по музею Орсе, переделанному из вокзала. Кордебалет клерков в такт штампует бумаги, как в балете «Анюта» (по мотивам «Анны на шее», а не «Карениной», как могло бы показаться непросвещенному зрителю, на которого все и рассчитано). Анна кутается, пленяется, раскрепощается и воспаряет. Каренин вышагивает, отчитывает, шокируется и фраппируется. Вронский блещет, веера трепещут, в ложах шу-шу-шу-шу-шу. Все слишком, все с плюсом, так что флопы актерской игры несущественны, как и полагается в режиссерском театре. Куда важнее, что у Анны в родовой горячке волосы раскиданы по подушке прядями, как у медузы-Горгоны, чем то, что Кира Найтли при всей своей крайней миловидности — довольно посредственная актриса. Царить, насмешничать, отодвигать поклонников на дистанцию умеет отлично, как все молодые особы в жизни. Как приходит нужда страдать — морщит лоб, морщит нос и в отчаянии щерит не очень ровные зубы. Но ведь все это сущие пустяки, когда режиссер способен махом веера передать и торопкий ритм сердца, и трепет бабочки к огню, будто в рязановском «Жестоком романсе»; а стоит нервный мах наложить на конский тыгдым (дело происходит на скачках), режиссерская рука и вовсе кажется совершенной — и всю величавую экспрессию портит вертящееся в голове со «Ста дней после детства»: «Загремухина, кончай трусить веером!»

Получается кино про Стиву. Усатый, жовиальный, эксцентричный, живой — кому еще дирижировать этим салон-вагоном? Случись из «Неуловимых» мюзикл делать — роль Бубы Касторского тоже возросла бы неимоверно. Стива здесь, Стива там, Стива хохочет, Стива подмигивает в кадр — он в сюжете мелкий бес-капельмейстер, ему и карты, и пульты, и свечки в руки (сцена, где халдей выносит гигантскую бутафорскую грушу — ту самую, которой он намеревался умаслить жену после сцены с горничной, — кажется, без дураков, одной из лучших находок постановки). Все, кто не носит папье-машейных имен Бетси, Долли, Кити и Жорж Бенгальский, вынуждены поневоле подтягиваться. Слагается зимняя сказка о том, как Энн Каренин изменила старому Элу с гвардейским щеголем Алексисом — как и замысливал русский гений Лео Толстой. «Проблема Анны, — поведала Найтли каналу “Евроньюс”, — в том, что она страсть принимает за любовь».

Милейшая, это называется не нервы, а гладкий мозг.
Деточка. Агу. Это ваша с Райтом проблема в том, что первую дурную, горячечную любовь взрослой женщины вы принимаете за страсть в стиле «купола — колокола» и беретесь учить несчастливицу душевному здоровью. Проблема Анны в том, что ее с умом и сердцем угораздило родиться в пору отмирающих сословных браков, слаживаемых степенными папеньками. Что детская смертность тех лет даже и во дворянских семьях исключала пользование медицинским чудом презерватива (который таскает за собой в футляре экранный Каренин) — порождая не в любви заведенных Сереж и не в браке зачатых Анечек. В том, что незаконнорожденной байстрючке светил бы вечный второй сорт, каб не сухарь Каренин, давший ей свое имя, а стало быть, и титул, и права наследования, — невзирая на шушуканья и взгляды исполу. В том, наконец, что сексуальная революция, которую Америка изобрела через век после того, как она произошла в малорелигиозной России, заключается не в свальном промискуитете, а в легитимации добрачных и внебрачных связей — и ее иконой-жертвой-валькирией и послужила гранд-дама Анна Аркадьевна Каренина, в девичестве Облонская. И понять-передать это дано было одному графу Толстому, по молодости осеменившему половину ближнего круга, а в зрелости вставшему на консервативные позиции, — потому и способному не впадать в крайности порицания и канонизации.

А коль скоро контекстных тонкостей современной аудитории не осилить — приходится списать их в издержки жанра. Кульминационный и саморазоблачающий обморок Анны на скачках зрителю неочевиден (мало ли с чего барыни в обморок хлопаются), а последующее объяснение в карете с мужем необходимо — так пусть будет не обморок, а оперные восклицания с трибуны «Алексей! Алексей!» с немедленным публичным конфузом. Частые и внезапно прерванные визиты Вронского в дом девицы на выданье (за что в доме Щербацких его справедливо сочли канальей) сегодня никому не покажутся предосудительными — а тогда пусть Кити будет Анне светской соперницей: распря зрелой брюнетки с блонди-инженю выигрышней смотрится, да и холодность мужней madame Левиной к падшей Анне куда лучше мотивирована. Вечную зубную боль американских постановщиков составляет тождество имен любовника и мужа — до такой степени, что, по отзывам Журбина, Каренина на Бродвее запросто перекрещивают в Николая, чтоб не путаться. Райт решает невнятицу мягче: на явлении Вронского очередная бальная кумушка шепчет соседке, что еще одного Алексея ее нервы не вынесут. Милейшая, это называется не нервы, а гладкий мозг — способный вместить, что Дэвидом зовут каждого второго, но только не то, что имя Алексей в России тоже имеет широкое хождение. Толстой, известно, не либретто к опере писал — а в романе одинаковые имена не возбраняются.

В «Старых песнях о главном» — а именно этот жанр более всего напоминает шоу с гигантскими снежинками, фейерверочными небесами, танго втроем и вышколенным кордебалетом — Райт показал себя виртуозом. Эрнст был бы доволен. Беда в том, что беллетризация, особенно музыкальная, пусть и насыщает, но весьма уплощает конфликт. Опера Чайковского «Евгений Онегин» слывет апофеозом олеографической пошлости, усугубленной сердечными склонностями композитора (уж слишком у него много лобзаются Онегин с Ленским, слишком взывают друг к другу на месте роковой дуэли).

Та же выпуклая очевидность в каждом фрагменте новой «Карениной». Вронский с порога явлен таким сладким фертом, таким волокитой-Дантесом с повадками вольта трефового, что им безнадежно компрометируется вкус Анны: такого рода самцов ангажируют на уик-энд отдыхающие миллионерши.

Кити назначено в финале играть семейный парадиз, поэтому на ее роль избрана ни минуты не абитуриентка Алисия Викандер. Когда откровенно дебелая молодуха начинает симулировать робость и неопытность — выглядит развратно до крайности.

Левин с его устоями и косьбой тут и вовсе сущий исусик — обходится стороной, как накануне венчания он раскрывает невесте всю географию своих добрачных похождений (равно как и граф Толстой новобрачной Сонечке Берс). Сонечка с Китенькой тогда лишились чувств, а вернувшись в сознание, пришли к разумному и до сих пор не оспоренному убеждению, что мужчины козлы. Стало быть, и дружба Левина с Облонским была привязанностью равных — а не союзом простака с чертушкой, как следует из фильма.

Всего этого публике знать не надобно (она, положим, и не собиралась). Фильм рассчитан на американцев, которые романа в глаза не видели, а знают только про поручика, лошадь и паровоз. Русские скоро и того знать не будут — к чему? Поэтому все, кроме злого Быкова, наперебой пишут, что постановка «ах, удалась».

Наверное, так и есть.

http://russlife.ru/allworld/read/letatelnyy-ishod/ 01.02.2013
Летательный исход Денис Горелов
Алексей Балабанов и его крайний фильм «Я тоже хочу»
Балабанов надумал помирать.

Протягивать ножки.

Это видно и по картине, и по отзывам допущенных — так что самое время обозначить место Алексея Октябриновича в русской культуре; вдруг он передумает, а мне тогда зачтется.

Последние 15 лет Балабанов является главным русским режиссером, то есть наиболее полно передает сокровенную русскую волю и чаяния в эпоху распада. Место он унаследовал от Алексея Германа, который был главным на протяжении последней четверти предыдущего века с новой для нации мыслью, что русский человек любую войну империалистическую превратит в войну гражданскую. Полновесной гражданской войне были посвящены его главные фильмы «Проверка на дорогах», «Мой друг Иван Лапшин» и «Хрусталев, машину!» — однако с отмиранием социализма взаимная ненависть россиян выплеснулась во дворы, завладела умами и перестала быть новостью, так что настал черед Балабанова.

Уходя с авансцены, Герман напоследок проклял его за русский фундаментализм — неизбежный в условиях всплеска национальных самосознаний кичливых и драчливых народностей бывшего СССР и строительства местных идентичностей на максимальном отторжении и охаиваньи большой грибницы. Шовинизм Балабанова избирательный — а стало быть, и не совсем шовинизм. Дальний монголоидный Восток он очень даже приемлет за кротость и любомудрие, а ближний кавказский — терпеть не может за пацанячество и неуемную гордыню, которых нам не надо; мы сами грубияны.

Среда обитания стала враждебной. Пользуясь всенародным ощущением собственной малости, Балабанов завоевал территорию серийными историями о том, как инородец приходит в чужой мир и гнет его под себя по его же законам — либо законам силы, либо законам гадости.

Сила. Брат и Америка. Иван и Чечня. Американец и Сибирь. Кочегар и пустота. (Фильм об Американце не состоялся — не только из-за массового запоя, но и, по всей видимости, из-за того, что идея, как заокеанский фраер становится здесь своим, научившись у Шнура стрелять и трахаться, в какой-то момент показалась режиссеру чрезмерной).

Гадость. Немец Иоган и русский декаданс. Мент Журов и советский упадок (мент был вроде бы и свой, но образ склизкой инопланетной твари педалировался неоднократно.)

Зримое торжество гадости побуждает многих считать Балабанова психом — но это не грех, а конкурентное преимущество. Когда кино осознало себя старым искусством (как живопись за век до того), первопроходцы принуждены были искать новые формы (пройденные когда-то живописью претенциозная многозначительность, соцреализм и салон) — и наиболее для кино продуктивным оказалось внимательное изучение разнообразных человеческих патологий. На этой ниве сегодня трудятся лучшие умы кинопроцесса — фон Триер, Ханеке, Финчер и лично мне далекий, но многим близкий Линч; в ту же сторону ежегодно дрейфуют нежные внутри Бертон, Альмодовар и Звягинцев — и у Балабанова в этом перечне законное место и высокий ранг.

Кое-кого из перечисленных, кстати, тоже считают психами, и не без оснований (за мозговые сбои Ханеке я, во всяком случае, ручаюсь).

Самец — что уже грех.

«Я вообще-то режиссеров не очень люблю», — скажет тогда Бог.
Черных не любит — что два греха.

Евреев и режиссеров не очень — что уж совсем ни в какие ворота.

Церемонная Европа не желает признавать варвара иначе как сквозь зубы: ни один фильм Балабанова не был в конкурсе Канн, но все шли в т.н. «двухнедельнике режиссеров». На фоне зреющего фурункула расовых войн он один позволяет себе некошерные заявления. Нации не равны ни богатством, ни интеллектом, а потому враждебны друг другу, а раз так — русские лучше всех. Женщина бывает равна мужчине только в мирное время, которого в России сроду не было, поэтому русская женщина мужчине не равна и англичанка в России тоже. Она, конечно, тоже может взять винта и высадить мозги («Груз 200»), но это уже не женщина, и это уже не страна. Все прочие дамы в балабановском кино подчиняются правилу барнаульского панка Андрона: «Баба должна быть голой». Это настолько непреложный закон, что до сей поры неясно, как его удалось дважды обойти Ренате Литвиновой («Жмурки», «Мне не больно»).

Женщин в его фильмах то и дело насилуют — и женоцентричную Европу смущает, похоже, не факт, а его смысловая периферийность: насилие никогда не бывает ключом и болевой точкой картины. Конечно, Балабанову далеко до Пекинпа, регулярные насилия в своем кино объяснявшего тем, что баба сама хотела, да вдруг заартачилась, — но принудительный секс в «Брате», «Войне», «Грузе 200», «Американце» у него есть неприятность сугубо рядовая. Таков подход невоспитанного мира, рупором которого и служит Балабанов.

В его кино никогда не родятся дети. Был один приемный заморыш в «Американце», да и тот не выжил вместе с фильмом. Маленький мальчик читал стихи про речку и лесок в «Брате-2», и чувство омерзения не проходит до сих пор. В «Кочегаре» пара спиногрызов глазела на смерть героя. Внутри паскудного мира дети — предмет инородный, и если они понуждают менять правила обращения с этим миром, то пусть лучше не будет детей. Туда куда-нибудь, за скобки.

Мрут открытые им артисты. Это необъяснимо, но метка «черной вдовы» за режиссером гуляет давно. Погиб Бодров. Разбилась посередь «Реки» Туйара Свинобоева — закрыв картину. Умер игравший Журова Алексей Полуян. Умер «кочегар» Скрябин — все не в срок, все раньше времени.

Кажется, наблюдаемые им патологии освоились, проросли и сами вцепились диссертанту в загривок.

В итоговом фильме главные для Балабанова: Бандиты, Блудница и Музыкант - смиряются. На пороге жизнесмерти ждут, как наверху рассудят — брать их или не брать. Мерзнут. Греются. Говорят волшебные балабановские слова, в которых вроде бы и ничего особенного, но они сразу становятся народными. «Водка плохая, но выхода нет». «Занимаюсь тем самым. Туловищем торгую». Баба с туловищем, как положено, голая. По причине, казалось бы, искусственной — а вроде так и надо. В сугробе сидит сам режиссер и тоже благодати ждет. По улицам трупы, от храма руины, но красиво. Водка плохая, бандиты уродские — но что теперь, на сухую сидеть или других писателей у товарища Сталина запрашивать?

«Ты кто?» — говорят ему.

«Я режиссер», — отвечает Балабанов, явно рассчитывая на разговор с Богом по кальке «Брата».

«Я вообще-то режиссеров не очень люблю, — скажет тогда Бог. — Нет, ну ты-то ничего, парень нормальный. Слышь, а ты этого, Бутусова знаешь? Мне музыка их очень нравится». И через паузу: «Поможешь мне, ладно?»

«А че я двадцать лет делаю», — проворчит Балабанов.

Чтоб услышать на прощанье:

«Извини, что так вышло».

http://echo.msk.ru/blog/kurvimetr/1018342-echo/
Грёзы патриотов
или
О практической пользе от художественной литературы

Нет, а все-таки великое это дело – художественной слово! Что бы мы без него делали – и не только на досуге или в минуту ожидания в аэропорту или на вокзале… Но нет - не только в минуту ничегонеделания приносит нам пользу изящная словесность. Может она быть советчиком и в ту пору тягостных раздумий, когда надо решить – за кого бы проголосовать на очередных выборах? За левых? За либералов? За красных? За националистов? За национал-патриотов? Как решить?

Партийные программы в таких обстоятельствах помогают мало – в них всегда «за все хорошее против всего плохого». Но… есть кроме партийных манифестов еще и художественная литература – в том числе и утопически-фантастическая. Хороша она во-первых тем, что позволяет какой такой образ желаемого будущего видят перед представители всяких-разных идеологических течений, и во-вторых тем, что в порыве свободного полета фантазии ее авторы могут по ходу дела выболтать то, что на страницах политических трактатов и манифестов ни за что не напишут.
Вот взять, хотя бы, самую первую книжку такого рода, сочиненную еще в 16 веке Томасом Мором. Книжка получилась знаменитая, породившая даже само название жанра – «утопия». Но именно в силу знаменитости, книжку эту мало кто читал – а зря. Хотя бы потому зря, что «светлое будущее» в описании аглицкого канцлера как-то уж очень сильно отдает странной смесью Китая времен Мао и Германии времен Гитлера. Так что есть о чем призадуматься…
Впрочем, на всякую утопию средневековую найдется текст и посвежее – «Полдень ХХI век» братьев Стругацких. Очень даже ничего себе мир описали братья. Можно им даже очароваться… если не знать как братья потом эволюционировали…
Впрочем – это все утопии «слева», им там и положено быть испокон веку: «Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой…». А оппонентам этих мечтателей только и остается, что объяснять почтеннейшей публике, что «сон разума рождает чудовищ». Что они и делают с разной степенью успешности, сочиняя самые разные анти-утопии – от «Мы» Евгения Замятина до «1984» Д.Оруэлла.
Но… анти-утопия – она «анти» и есть. Критиковать-то всегда легко…
А вот как быть с собственно утопиями, которые «справа»? Пришедшими, так сказать, из лагеря национал-патриотов и националистов?
Таких не очень густо, но они тоже есть. И хороши они как раз тем, что не отсылают читателя к удивительным далям будущего, а конструируют желаемую реальность из того, что есть под рукой.
И результаты порой впечатляют…
Вот к примеру – есть у нас такой видный националистический публицист Константин Крылов (он же литератор Михаил Харитонов), сочинивший в 2010 в соавторстве с Юрием Нестеренко «культовый» рОман "Юбер Аллес".
Правда с культовостью у этого романа как-то не заладилось – на авторском сайте Михаила Харитонова сей текст отсутствует, а под заголовком "Юбер Аллес" вывешен какой-то совсем другой рассказ. И понятно почему – картина мира в оригинале выглядит так:
«во Второй мировой войне победил Третий Рейх, с умеренно нацистским правительством без Гитлера. Холокоста не произошло, верхушка Рейха поддержала генерала Власова, который взял Москву, стал первым Президентом союзной Германии России, которая наряду с многими другими странами входит в Рейхсраум (Reichsraum, Германское Содружество). В Рейхсрауме коммунистическое руководство во главе со Сталиным осуждено и казнено на Санкт-Петербургском процессе (аналог Нюрнберга). Ведется "холодная война" с США, Францией и Англией, где нашли убежище уцелевшие совки».
Вот такая благодать грезится русскому националисту Константину Крылову в мечтах об «идеальной России». Как говорится – «пили бы баварское», да-с… Появись текст с такой концепцией в начале 90-х – это было бы вполне понятно. Но в 2010 году за такое можно было уже и по физиономии схлопотать. Однако Константин Крылов такой перспективы не убоялся.
Однако в печатном виде рОман на книжных развалах не появился по другой причине – в силу явной своей занудности и нелепости. Большую часть его текста составляют косноязычные пересказы сочинений В.Б.Резуна-Суворова, а по ходу дела выясняется, что «рейх-сраумная» Россия на востоке граничит с коммунистическим (!!!) Китаем.
Откуда он мог взяться, если Красная Армия капитулировала в 1943 году и участия в разгроме Японии не принимала – так и остается неясным. Эту «нестыковочку» (как впрочем и множество иных) ехидные блогеры заметили, вдоволь над рОманом посмеялись – и тем аффтара от более полного конфуза уберегли. Тем более, что заканчивался роман странно – РейхСраум в нем рушился… непонятно от чего, честно сказать.
Но… прошло два года – и на прилавках книжных магазинов появился во вполне бумажном исполнении другой шедевр – на сей раз от одного из авторов сайта «Однако» Дмитрия Лекуха. Того самого, что широко известен в узких кругах, как верный путинец и одновременно идеолог «правого околофутбола».
Уж его-то вроде бы трудно заподозрить в чем-то нехорошем… Ан нет. В книжке «Туман на родных берегах» Д.Лекух описывает такую картинку: в Гражданской войне в России победили белые, а вот в Германии верх взяли, совсем наоборот, красные. Возглавляет Советскую Германию Эрнст Тельман, и в ней сидят в эмиграции Ленин, Бухарин и Троцкий. Которые, разумеется, ведут подрывную работу против восстановленной (хоть и не в полном объеме) Российской Империи.
А Российскую Империю возглавляет Верховный Правитель, которого зовут… Валентин Петрович Катаев. Да-да, тот самый, который в нашей реальности – детский писатель. Ну так то – в нашей… А в альтернативной от товарища Лекуха: немец Гитлер в ней – талантливый художник, а русский Валентин Катаев – напротив, замышляет «окончательное решение еврейского вопроса», которое должно состояться сразу после Олимпийских Игр 1936 года в Москве.
Но… ветераны Белого Дела эти планы в последний момент срывают и возводят в ранг Верховного Правителя генерала Дроздовского… причем делают это не без помощи Лаврентия Берии, изменившего когда-то красным и сделавшим карьеру у белых…
Это, вроде как, еще один идеальный расклад, для Российской истории, да-с…
Грезят патриоты об идеале, грезят. И пишут.
И слава Богу, что пишут.
Кто предупрежден – тот вооружен…

http://svpressa.ru/culture/article/64575/ 23 февраля 2013 года 10:32
Мертвые в развес
Захар Прилепин о Варламе Шаламове и «прогрессивном человечестве»
Мертвые смолчат. Их жизнь можно трактовать как угодно. Из мертвых можно строить свои баррикады.

Все знают, кто такой Варлам Шаламов. Это великий писатель. Он увидел оборотную сторону социального эксперимента и ужаснулся.

Все так.

Быть может, это самый честный и бескомпромиссный писатель в русской литературе. А быть может, даже в мировой.

Никакой позы. Ни одного лишнего жеста. Проза сухая, пронзительная и точная, очень похожая на него самого. Помните его лицо - с внимательными глазами, сухими, плотно сжатыми губами, строгой лепкой лица, с тремя поперечными морщинами на лбу: это три его срока.

На Шаламова, чуть что, ссылаются патентованные борцы с советским режимом. На Западе, если надо разом разрешить все вопросы касательно социализма, тоже сразу говорят: «Достаточно почитать вашего Шаламова...».

Так вот, наш Шаламов, будем знакомиться.

В знаменитой серии ЖЗЛ, что расшифровывается как жизнь замечательных людей, вышла биография Варлама Шаламова. Автор - Валерий Есипов.

У нас нет цели пересказывать эту, в шаламовском духе, очень строгую, умную, начисто лишенную пафоса книгу.

Сын священника, сложные отношения с отцом (пожизненный атеист!), первый арест за участие в троцкистской группе (а не за просто так, как многие уверены), зато последующие аресты - уже инерционные, в полном соответствии с теми звериными временами, лагерный ад, учеба на фельдшера, выход на свободу, реабилитация, возвращение в жизнь, отношения с дочерью, знакомство с Пастернаком, выход четырех книг стихов, представление к ордену «Знак Почета»... - всё это воистину интересно, и сложно, и поучительно, и мы настоятельно обращаем ваше внимание на труд Есипова, не вправе пересказывать его.

Но на одну вещь мы все-таки хотели бы обратить внимание читателя.

Шаламов, при всем его очевидном и неоспоримом антисталинизме, так и остался человеком левых убеждений - это нужно знать.

(Равно как и, к примеру, Анатолий Рыбаков, писатель пусть и меньшего масштаба, но тоже препарируемый совершенно однозначным и вульгарным образом).

Есипов заявляет об этом без обиняков: «В сущности, вся поздняя проза Шаламова, его мысли в дневниках и письмах этого периода представляют собой продолжение фронтальной полемики с неприемлемым для него комплексом староконсервативных, антиреволюционных и антисоциалистических идей, связанных не только с Солженицыным, но прежде всего с ним как вождем и эмблемой «духовной оппозиции»».

Характерными в этом смысле являются наброски письма к Солженицыну, сделанные в 73-74 годах.

Вспоминая об их, мягко говоря, не очень удачной встрече, Шаламов пишет: «Я сказал Вам, что за границу я не дам ничего - это мои пути... Я никогда не мог представить, что после XX съезда партии появится человек, который (собирает) воспоминания в своих личных целях... Я точно знаю, что Пастернак был жертвой холодной войны, Вы - её орудием».

Сам Шаламов категорически не хотел выступать в качестве «орудия» холодной войны.

Когда начались первые публикации рассказов Шаламова на Западе, он выступил с открытым письмом в «Литературной газете».

О, как подло и низко трактовали это письмо представители «прогрессивного человечества» (шаламовское неизменно закавыченное определение). «Западные голоса» писали о том, что Шаламов сломался, что его заставили!

Между тем, сравнение его дневниковых записей и писем со сказанным на страницах «ЛГ» говорит о том, что Шаламов отдавал себе отчёт в произносимом и говорил то, что хотел сказать:

«Считаю необходимым заявить, что я никогда не вступал в сотрудничество с антисоветскими журналами «Посев» или «Новый журнал»... Никаких рукописей я им не предоставлял, ни в какие контакты не вступал и, разумеется, вступать не собираюсь.

Эти господа, пышущие ненавистью к нашей великой стране, её народу, её литературе, идут на любую провокацию, на любой шантаж, на любую клевету, чтоб опорочить, запятнать любое имя.

Зачем же я им понадобился в свои шестьдесят пять лет?

...Представить меня в роли подпольного антисоветчика, «внутреннего эмигранта» господам из «Посева» и «Нового журнала» и их хозяевам не удастся...».

«Нельзя не заметить, - пишет Есипов ниже, - что поздний «советский консерватизм» Шаламова (назовем это так) и типологически, и психологически (но, разумеется, не идеологически) очень близок тому консерватизму, который исповедовали в свое время Ф.М. Достоевский и К.Н. Леонтьев».

Есипов видит явное сходство между шаламовским предвидением «блатарской инфекции» и леонтьевским предвидением «демократизации пороков».

Что ж, как минимум, оба предсказания сбылись. Собственно, это даже не два, а одно предсказание.

Перечисляя все виды социалистического тоталитаризма, от Сталина до Мао, Шаламов прямо заявляет: «Это не значит, что под «левое» нельзя ставить».

И позже записывает в дневнике: «Новые левые» – плюс, а Гароди и Сахаров – минус».

Но жизнь сложилась так, что Шаламова удалось представить именно так, как хотелось «прогрессивному человечеству», и никто на гневные окрики старика, естественно, реагировать не стал.

«В 1978 году в Лондоне в издательстве «Оверсиз пабликейшн» вышло очередное пиратское издание книги «Колымских рассказов» Шаламова на русском языке с предисловием М. Геллера, - рассказывает Валерий Есипов, - Естественно, у КГБ возникла версия о том, что писатель каким-то тайным образом поддерживает связь с ЦРУ и другими секретными службами Запада. Это он-то, который весь на виду, больной, едва передвигающийся по улице, в пиджаке на голое тело, в брюках, не достающих до щиколоток! Вот его и «проверяли» на сей предмет, приставив наблюдателя за квартирой...

Знали бы об этом господа-буржуа Р. Гуль и неведомый Стипульковский, торговавшие «Колымскими рассказами» во имя якобы «защиты свободы слова в СССР» и «просвещения» западного читателя. Знал бы об этом М. Геллер, при всей своей солидной учености являвшийся непримиримым врагом «коммунистической утопии» и в очередной раз повторявший в своем предисловии версию о том, что Шаламова «сломили» и «заставили» отказаться от «Колымских рассказов». Знал бы об этом ведущий американский историк-советолог Р. Конквест, выпустивший в том же 1978 году книгу о Колыме, в которой он опирался на художественную прозу Шаламова как на исторический источник и при этом в унисон Солженицыну произвольно и многократно преувеличивал цифры погибших от репрессий».

Кстати, немаловажный штрих к работе защитников свободы слова в СССР: ни один из издателей Шаламова не предпринял ни одной попытки, чтоб хотя бы попытаться заплатить писателю. А зачем?

Шаламова перевели в пансионат для психохроников, а «прогрессивное человечество» торговало его рассказами и рассказывало о том, что престарелая советская власть сломила писателя, которого, между прочим, не сломили почти двадцать лет лагерей.

Иной раз становится не по себе, когда представители «прогрессивного человечества» при первой же возможности используют голоса репрессированных и сгинувших в советских лагерях в качестве своей личной «группы поддержки», должной оправдать любую реформаторскую (зачёркиваем «подлость») затею.

Шаламов писал, что оправдание Сталина – «эстетизация зла».

Да, это так. Я знаю об этом.

Но с чего взяла либеральная публика, что узники советских лагерей - это адвокаты их дел?

Помните, у Есенина стихи есть: «...они бы вилами пришли вас заколоть...».

Иногда кажется, что именно так и было бы: пришли бы заколоть вилами и кирками забить тех, кто ежедневно посягает на не касающуюся их трагедию.

Одна звероподобная власть забила сапогами и вморозила в колымский лед тысячи и тысячи людей. А на смену той власти пришли бодрые торговцы делами, словами и телами мертвых. В развес и в розницу.

И светятся лица торговцев гордостью необыкновенной, и великая сила собственной правоты в чистых глазах.
==============================================
Всё это очень неоднозначно: "майор пугачев" чистейшей воды туфта - куда девать?

Еще один зъихав з глузду...
==================================================
http://www.vz.ru/opinions/2013/2/21/621471.html 21 февраля 2013, 17::53
Александр Митта, кинорежиссер «Далеко до гордости»

В обществе широко распространено мнение, что советское кино – вот где было настоящее качество! Но это не так. В прежние годы наш кинематограф не имел никакой конкуренции с западным.

В советские годы мы каждый раз привозили с Берлинского кинофестиваля своего «Серебряного медведя». Правда, этого «медведя» немцы за глаза называли Affen Bär, то есть «обезьяний медведь». Вообще-то из премии Берлинале для режиссера всегда следовал очень оптимистический вывод. Его уровень, а соответственно востребованность и возможности, существенно возрастали. Режиссер заключал интересные договоры, его картины распространялись по миру. Но наш Affen Bär ничего не менял. Это была просто дань уважения к сильному соседу. Дома мы все же гордились своим «медведем», и в результате все были довольны.

Сегодня нам далеко и до той гордости. Мы рады, если нас вообще берут в какой-нибудь конкурс, пусть даже на последние позиции, лишь бы засветиться в сообществе больших мастеров и знаменитых картин. Кстати, то фестивальное кино, которое у нас считается как бы альтернативой мейнстриму, уже мода позапрошлого года. Сегодня мейнстрим и арт-хаус соединяются вместе, и на фестивалях идут картины, крепко сколоченные, с выверенным сюжетом, с бесконечным количеством удивительных поворотов. Это нормальная тенденция – зритель хочет, чтобы его эмоции подвергались какой-то агрессии, он хочет волноваться и переживать. Ведущие мастера, занимающие действительно прочные позиции в мировом кинематографе, своими работами подтверждают этот факт. Такие картины покупаются, такие картины расходятся. А мы получаем снисходительные оценки где-то на последних рядах и считаем, что это хорошо. Нет, совсем нехорошо. Кино должно увлекать зрителей, должно открывать новые темы, говорить о современных проблемах.

Нет никакого всемирного заговора. Никто изначально не настроен против российского кино. Но качество, увы, действительно не слишком высокое. Конечно, прекрасно, что наши мастера арт-хауса наконец-то обратили свой благостный взор на сюжеты, пусть даже и переделанные из картин семидесятилетней давности. Но только такие сюжеты люди уже не едят, особенно фестивальная публика. Они ждут чего-то нового и энергичного. Что неудивительно, ведь кино должно вести зрителя к тому состоянию, которое древние греки называли катарсисом. Сегодня это невозможно без уверенного владения сюжетом.

Арт-хаусная ветвь российского кино выглядит провинциально, потому что тренд изменился. После того, как на двух подряд фестивалях Даррен Аронофски, один из лучших арт-хаусных режиссеров, использовал всю аргументацию мейнстрима, чтобы получить главную премию сперва за «Рестлера», а потом за «Черного Лебедя». Это картины, где конфликты, непрерывной цепью воздействуя на зрителя, тащат его к кульминации. Совсем недавно это больше касалось триллеров и боевиков, жанровых картин. Сегодня это уже серьезная необходимость для раскрытия авторской мысли.

В последние годы уровень сценарного мастерства в сериалах становится ощутимо выше. В американских сериалах это уже заметно. Кино постепенно становится жанровым подразделением кинематографа. Это как рассказ, новелла или короткая повесть. А сериалы можно сравнить с длинными романами, занимающими иногда по несколько сезонов. Это естественное развитие кинематографа. И фестиваль показывает, какой вывод из этой тенденции делает американское и европейское кино. Сейчас на остросюжетном поле работают такие виртуозы, как Содерберг, который всегда балансировал между арт-хаусом и мейнстримом, между высоким искусством и развлечением. Билли Аугуст – прекрасный режиссер, который делает очень серьезные картины, но в то же время понимает, что сейчас востребована энергичная рука режиссера, который способен схватить зрителя за шкирку и тащить в нужном направлении. Зрители того и ждут. Печальное одиночество российского кино, которое не принимают на Западе и которому нет места в российском прокате, делает наш путь бесперспективным.

Поэтому инициативы Госкино, связанные с поощрением и фестивального направления, и фильмов для широкой зрительской аудитории, выглядят очень своевременными. Деньги, которые выделяют на кино, теперь будут разделены. Похоже, что поддержка станет более внятной и адресной. Не хватает только одного – кто будет показывать российское кино и кто его сможет увидеть? Никто не будет делать всерьез кино для зрителя, пока у продюсера нет никаких оснований на этого зрителя рассчитывать. И пока это так, продюсеры будут у самих себя воровать. По-другому они не могут выжить. Сегодня продюсер – это тот, кто умело засовывает себе за щеку треть бюджета, а на оставшиеся деньги снимает фильм, не думая о том, кто, где и когда будет его смотреть. Потому что никто, никогда и нигде смотреть его не будет. Не будут смотреть в России – нет места. Не будут смотреть на фестивалях – нет качества.

#{interviewcult}В обществе широко распространено мнение, что советское кино – вот где было настоящее качество! Но это не так. В прежние годы наш кинематограф не имел никакой конкуренции с западным. Все, что мы делали, зритель был вынужден хавать. Хочешь – не хочешь, а придешь в кинотеатр, где тебе поставят картину производства Мосфильма, казахской или минской киностудии. И без вариантов.

Время от времени, конечно, появлялись картины, которые действительно увлекали зрителя – какое-нибудь приключение, прекрасная драма, как «Москва слезам не верит» или Гайдай. Но этого было слишком мало. Сегодня же ощущение такое, будто только из этих достижений и состояло советское кино. Но вы посмотрите в полном объеме, что мы делали – поток тупой и верноподданнической продукции, которую и фильмом не всегда назовешь. Что-то получалось качественным – например, изображение, потому что картины делались бесконечно долго. У оператора была возможность вытягивать каждый кадр. Сейчас это сложнее, однако невероятно выросло качество пленки и цифрового изображения. Только техника не сможет заставить наши мозги писать интересные сценарии и умело снимать по ним фильмы. Это может сделать обучение.

Что мы имеем в итоге? Необученные или слабо обученные режиссеры. Продюсеры, которые начали свою деятельность в 90-е, когда главным критерием для них было то, сколько ты можешь украсть из бюджета фильма. Сегодня именно они в основном заполняют продюсерское поле. У них нет оснований переучиваться. Потому что зрители ушли в американское кино. В то же время попытки квотировать кинотеатры, заставить их на 20–30% оставлять место под наши фильмы, бессмысленны. Залы будут просто пустовать, а владельцы кинотеатров – терпеть убытки, только и всего. Есть еще точка зрения, что сначала нужно научиться снимать, а потом уже решать вопрос с прокатом. Но и это глупость. Нельзя делить. Мы должны иметь место, где можем показывать кино. Но за это место должна идти борьба. Нет конкуренции – нет роста качества. Это всеобщая ситуация, она везде такова, в том числе и в искусстве.

А что касается фестивалей, то пока у нас на вывоз есть Сокуров и Кира Муратова – два больших и серьезных режиссера. Но на этом, пожалуй, и всё. И если не заняться решением проблемы отечественного кинематографа всерьез, то очень скоро мы отстанем совсем безнадежно. Тем более что на «обезьяньего медведя» рассчитывать уже точно не приходится.

Источник: Социальная сеть Maxpark

http://svpressa.ru/society/article/64792/ 25 февраля 2013 года 17:37 |
«Оскар» по партийной линии Андрей Иванов
Мастера отечественного экрана об идеологической нагрузке современного кинематографа
Американская киноакадемия назвала лучшим фильмом ленту «Операция Арго» о героических сотрудниках ЦРУ, спасающих граждан США. Экранизация истории об освобождении сотрудников американского посольства, оказавшихся в плену во время исламской революции в Иране в 1979 году, принесла режиссеру Бену Аффлеку золотую статуэтку «Оскара».

Сам фильм вряд ли можно назвать шедевром. Скорее, это обычный боевик с привычными погонями и стрельбой. Зато сюжет у картины явно политический. И сама собой напрашивается мысль, что признание «Операции Арго» лучшим фильмом тоже имеет политический подтекст. И вряд ли случайно картина получила чуть ранее премии BAFTA и «Золотой глобус».

На эту мысль наталкивает и то обстоятельство, что среди номинантов «Оскара» в этом году фильмов, где сюжет важнее исполнения, было немало. Так, за лучший сценарий приз получил фильм «Джанго освобожденный» - киноистория о бывшем рабе-негре. Негр с удовольствием убивает белых преступников за деньги, играет роль черного работорговца и спокойно лицезреет гладиаторские бои между соплеменниками в богатых домах белых. Но зато он делает это ради любви к своей возлюбленной, рабыне-негритянке. Финал фильма – это много трупов белых американцев, горящий дом плантатора и радость его чернокожей жены. То ли известный режиссер Квентин Тарантино снял этот фильм специально для Барака Обамы, чтобы тот не чувствовал себя «хромой уткой», то ли ради пропаганды высоких чувств.

Не остался без награды и фильм «Линкольн», рассказывающий об отмене рабства в США и предшествующих этому грязных интригах между белыми политиками. Впрочем, как и «Отверженные» по роману Виктора Гюго, где актеры трогательно поют на английском языке и играют борцов за свободу.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что одновременно с этими картинами в прокат вышли и другие, не менее идеологизированные фильмы Голливуда. Хоть наград они и не получили. Это «Гайд-Парк на Гудзоне» про президента Франклина Рузвельта и «Невозможное» про историю одной семьи, оказавшейся в Таиланде в центре цунами в 2004 году. Про последнее кино сложно сказать, что там есть что-то «невозможное». Сюжет прост: на пляж накатилась волна, и члены семьи растеряли друг друга. Весь фильм муж, жена и трое их сыновей ищут друг друга по разным госпиталям, а к концу ленты находят. Зато кино это про нерушимость семейных ценностей, в самый разгар различных обсуждений о праве однополых пар воспитывать детей.

Надо сказать, что о необходимости снимать кино, которое бы учило умному, доброму и вечному, у нас в России говорят последние лет 12. Обсуждаются разные инициативы. И закрепление квот для отечественных фильмов в кинотеатрах, и дополнительное финансирование «правильных» режиссеров, и даже госзаказ. Многие идеи уже реализуются: некоторые «правильные» режиссеры имеют возможность за деньги госбюджета снимать фильмы с масштабными сценами. Только вот результат часто оказывается неинтересен массовому зрителю. Мало кто из граждан возьмется сравнивать, к примеру, творение Сергея Бондарчука «Война и мир» и «Цитадель» Никиты Михалкова. Или фильмы о Великой Отечественной войне, снятые в советское время и за последние годы. Даже если вовсе не брать в расчет «Штрафбат» и «Сволочи». Вроде и подвиг показан, и советские солдаты за правильное дело воюют, и есть мысль, что это деды наши, которыми гордиться можем, а получается в лучшем случае какой-то комикс вроде «Мы из будущего». При этом люди с охотой смотрят голливудские сказки про американские ценности.

– Чтобы делать популярные фильмы, надо быть сильным государством. Таким, как Америка, – говорит Народный артист России, обладатель премии «Оскар» за фильм «Москва слезам не верит» Владимир Меньшов. – Надо завоевать позиции в кинематографе такие, как они. Ведь мы все ночью смотрим вручение «Оскара». Хотя наши картины там не представлены, и мы никак не участвуем, но всё равно смотрим это зрелище. Вначале надо иметь сильное государство, а потом уже могут получаться сильные ненадуманные фильмы.
Но даже у американцев пока получается в фильмах патриотизм несколько надуманный, «второй свежести». В последнее время мы видим много американских патриотических фильмов, но они не самого высокого уровня. В частности, и последняя картина «Операция Арго», это такой крепкий «середняк», но никак не больше. Настолько фильм отличается от хороших картин американского кино, которые были раньше, и тут вдруг он получает главный приз «Оскара». Мне очень обидно и жаль на это смотреть. Но это решение политическое. Для меня это совершенно очевидно.
Видимо, Америка ощущает себя ущербной в последнее время, терпит поражения на международной арене. И поэтому ищут поддержку хотя бы в искусстве. Какие мы, мол, сильные и безупречные, никого не бросаем в беде. Действительности это не соответствует. Но про свои просчеты они не снимают. Если бы сняли такое кино у нас, мы бы смеялись. Но американцы заставляют любоваться мир и этой «хреновиной». В той истории с заложниками не было никакого подвига, просто с помощью небольшой выдумки вывезли людей. Но это преподносят как победу, – подчеркивает Владимир Меньшов.

Нельзя всё же не отметить того факта, что просто так сделать хорошее высокоидейное кино нельзя. Режиссер должен сам быть проникнут той мыслью, которую хочет донести до зрителя. Нельзя сделать шедевр за деньги.

На одном из собраний писателей Михаил Шолохов сказал: «Мы пишем не по указке партии, а по велению сердец, а сердца наши принадлежат партии!» И вряд ли бы великий писатель получил бы Нобелевскую премию, если бы писал «Тихий Дон» по указке какого-нибудь чиновника. Хотя во все времена находились такие. И среди режиссеров тоже. Но разница между подлинным искусством и «заказным» видна сразу. Взять для сравнения, к примеру, два фильма о борьбе рабочих за светлое будущее: «Николай Бауман» (1967) Семена Туманова и «Год как жизнь» (1969) про Фридриха Энгельса режиссеров Азербайжана Маметова и Григория Рошаля. В первом случае зритель видит и личную драму, и высокие идеалы. Во втором – откровенную буффонаду из возвышенных лозунгов на фоне картонных декораций. Фильм не спас даже «звездный» коллектив актеров, среди которых были Андрей Миронов, Василий Ливанов, Зиновий Гердт, Клара Лучко.

Современная господдержка патриотического кино пока оборачивается только лубком. Пусть и красочным.

Все эти программы Министерства культуры от меня чрезвычайно далеки. Тут надо спрашивать кого-то другого», – сказал «СП» Народный артист России, режиссер легендарного «Белорусского вокзала» Андрей Смирнов.

Снимающий в формате «кино не для всех», режиссер фильмов «Шапито-шоу» и «Пыль» Сергей Лобан в разговоре с «СП» и вовсе сказал, что принципиально не дает интервью. Таков уговор их творческой команды: делать хорошие вещи и не пиарить их.

– Насильно мил не будешь. В принципе, снимают те фильмы, которые хотят снимать художники. Если они снимают что-то заказное, что не соответствует их убеждениям, то получается фильм «на ходулях» и его смотреть не интересно, – говорит киновед, директор Российского института культурологи Кирилл Разлогов. –Поэтому необходимо искать формы, чтобы было интересно. У нас снимали хорошие фильмы про Великую Отечественную войну, к примеру, «Баллада о солдате». Это же не заказная картина. Поэтому в заказные фильмы я не верю. Конечно, их можно делать, но они не приносят успеха, на который рассчитаны.
Надо, чтобы фильмы пробуждали добрые чувства. Но они должны волновать тех, кто фильмы делает. Хотя вся массовая культура построена на пробуждении добрых чувств, но иногда в кровавых вариантах. Когда добро побеждает зло с мечом в руках. Но всё равно побеждают положительные герои. Добро побеждает зло – это заложено в природе человека.
С другой стороны, в русской традиции заложено показывать свинцовые мерзости русской жизни, когда правда жизни ценится больше, чем то, к чему человек стремится. Отсюда, порой, и непонимание между аудиторией и творцами. Творцы хотят свинцовых мерзостей, говорить правду, а аудитория жаждет, быть может, сказок и красивых историй с «хеппи эндом». Эти истории больше есть в голливудской продукции, где и аудитория и творцы хотят сказок. Но это связано с национальной культурной традицией, с той ситуацией, что есть в той или иной стране. Но никто сознательно не ставит цель развратить молодое поколение. Но добрые чувства, хоть и хороши, иногда получаются в кино неубедительно.

«СП»: – У нас в стране и сегодня много хорошего. Почему не снимаются, к примеру, фильмы про ученых, про инженеров, которые продолжают заниматься созиданием?

– Потому что ученые сегодня самая неуважаемая профессия в обществе. И вы хотите, чтобы эта профессия возвеличивалась. Инженеры тоже сейчас не соответствуют нынешним официальным приоритетам. Скорее, это биржевые брокеры. А так сложилось, что искусство не может восхвалять коммерческую успешность как нравственную ценность. Поэтому у художников нет желания это делать. Престижем еще пользуются бандиты и люди, которые любой ценой достают большое количество денег. То есть это сложная культурологическая задача, которая не решается однозначными мерами. Многое зависит от культурной среды в обществе, от того, что люди готовы смотреть.

Снявший легендарный фильм про бандитскую романтику «Бригада» и по мотивам книг Эдуарда Лимонова кино «Русское» режиссер Александр Велединский считает, что создавать хорошие идейные фильмы нам под силу, просто еще не пришло время:

– Делать хорошие фильмы можно. Честные эмоциональные фильмы, и не делать их при этом заказухой. Снимать такие ленты, чтобы можно было гордиться своей страной, тоже можно. Сейчас не ставит никто задач специально что-то ругать или делать плохое кино. Когда появятся фильмы о том, как у нас хорошо – тогда, когда будем жить замечательно. Тогда и фильмы такие появятся.

Народный артист России Виктор Сухоруков тоже надеется, что хорошие и добрые фильмы скоро будут сниматься и в России:

– Кино это не только искусство, но и индустрия, бизнес. Продюсеры определяют, какое будет хорошее кино. Можем ли мы так снимать? А почему нет? Мы что, инопланетяне или все из палаты №6? Конечно, можем!

Мало того. Недавно была история, как один разрубил жену. А у них трое детей. Он на весь интернет кричит: «Помогите найти жену!» А она у него лежит в пакетах в багажнике. Я сказал кое-кому из киноиндустрии: «Вот вам сюжет, ребята». Посмотрите, какое тут трагическое лицемерие. Это просто вселенский обман. Ведь эта история не русская, это – история планеты, всего человечества. Когда два красивых разумных существа врут, обманывают и до того заигрались в этот обман. Ну, если мы животные, то другой разговор. Но если мы люди разумные, то что это? Тогда шумели представители прессы. Но кто-то отозвался? «Да-да, история любопытная, не более того». А ведь эта история личная. В истории страны существует огромное количество сюжетов, на основании которых можно рассказать киноисторию, сценическую историю, литературную историю. Если это интересно, то почему бы и нет? Можем мы это сделать.

Я не думаю, что американцы плохо поступают, снимая «Операцию Арго», «Линкольн». Они рассказывают о себе, про себя своим же людям. Что же здесь плохого? Когда мне рассказывают историю типа «Волчок» Василия Сигарева, это – нормально?! Когда ни грамма света, ни минуты надежды! А какими же лекарствами тогда лечится общество, лечатся отношения между людьми. Каким лекарством подлечивается само государство?

«СП»: – Немного личный вопрос. Вы бы хотели сыграть положительного героя нашего времени?

– А что вы имеете в виду под положительным героем? Что он добрый или что у него голубые глаза, чистые руки. А вам сейчас впервые заявляю: «Надо искать положительный поступок». Даже не просто положительный поступок, а тот, что будет нести людям важность познания чистоты мира, его силы, красоты. То есть положительный герой для меня не существует, потому что это амплуа, которое кто-то придумал. Сегодня важно показать поступки. Они могут быть хорошими и плохими, полезными и вредными, и даже опасными и страшными.
Ведь метеорит, который пролетел над Челябинском, это тоже герой. Только природный герой. И вот он пролетел. Одних он восхитил, а других озадачил. Вот и думай, какой он, положительный или отрицательный. А если вернуться к голливудскому кино, то у них часто и плохой герой идет по своему киномаршруту и совершает такие поступки, которыми восхищаешься.
Я считаю, что положительный герой – это тот, который оставляет после себя и создает своими руками то, что полезно людям. Конечно, я готов играть такого героя. Вот сейчас я вспомнил Робинзона Крузо. Он – положительный герой? Да дикость какая-то – один на острове. Но читая произведение, мы думаем, как он во мне, во мне, закладывает программу выживания, человеческого достоинства, разумной личины. Сохранить надо разумную личину. Поэтому американцы правильно снимают такое кино. Я восхищаюсь ими, я завидую им. И я желаю своим коллегам-кинематографистам искать такие истории. Но главное, что найти-то мы можем. И деньги есть. Только почему-то произвести у нас не получается. Я надеюсь, что скоро сможем.

http://www.vz.ru/opinions/2013/2/26/622075.html 26 февраля 2013, 12::39
Геннадий Литвинцев, историк, член Международной гильдии писателей «Спасти рядового зрителя»
У американцев следует поучиться мастерству эффектного использования в политических целях искусства кинематографии. Фильм «Операция «Арго» – вполне успешная операция по внедрению в сознание людей всех стран и континентов американских ценностей.

«Операция «Арго» – политический триллер о спасении американских заложников в Иране с Беном Аффлеком в главной роли – получила главную премию американской Академии киноискусств «Оскар».

Результат предсказуемый: триумф картине Аффлека пророчили с самого ее появления на экранах. Режиссерские приемы в ней трафаретны, запоминающихся актерских работ нет, но драматургия довольно напряженная: в охваченном Исламской революцией 1979 года Тегеране группа студентов захватила американское посольство, взяв в заложники его сотрудников. Шестерым из них удалось избежать плена и укрыться в доме канадского посла. Главный герой фильма режиссер Тони Мендес планирует и осуществляет секретную операцию по переправке беглецов на родину, замаскированную под поездку съемочной группы. Картина развивается по всем законам жанра и заканчивается спасением американских граждан.

Появление фильма, посвященного событиям, стоявшим у начала нынешнего ирано-американского противостояния, нельзя назвать случайным или непреднамеренным. Тем более что рекламируется и раскручивается он по всему свету с удивительной даже для американских мастеров шоу-бизнеса напористостью и агрессивностью. Складывается впечатление, что американцы хотят выиграть у Ирана войну хотя бы на экране. Сразу же после выхода лента получила главный приз Гильдии киноактеров США за лучший актерский состав и главный приз Гильдии продюсеров Америки. В прессе США, как, между прочим, и в России, – одни похвальные отклики. Такое единодушие вполне может указывать на срежиссированную и оплаченную промокампанию. В многочисленных интервью режиссер Аффлек уверяет, что стремился уйти от привычного его соотечественникам американоцентричного видения мира. Видение это простое до примитива: мир разделен на «хороших парней» (американцев) и «плохих парней» (их противников). «Хорошие парни» всегда должны побеждать «плохих». Когда решительно побеждают, выходит боевик. Если не получается победить – оптимистическая трагедия. Оптимистическая – потому что неизбежно победят в следующий раз. Уйти от этой схемы американским сценаристам и постановщикам редко когда удавалось. Не получилось и у Аффлека. Все иранцы в его творении – примитивные кровожадные фанатики, практически орки из «Планеты обезьян», а противостоят им симпатичные интеллектуалы с американскими паспортами. Успех сверхрискованной операции решает героизм скромного агента Госдепа, выполнявшего свой патриотический долг.

Разумеется, американские тинейджеры и домохозяйки встретят картину с восторгом – ведь «хорошие парни» кого надо победили и кого надо спасли. Иран же – всего лишь декорация к очередной пропагандистской патриотической инсценировке. Рядовым зрителям не дано знать, что операция по вызволению своих сограждан из охваченного революцией Ирана самими американскими спецслужбами воспринимается не триумфальной, а одной из постыдных страниц. Ведь вызволили всего лишь шестерых укрывшихся в канадском посольстве, остальные же 50 с лишним сотрудников американского посольства оставались в заложниках больше года. Не случайно о генеральной операции «Коготь», закончившейся полным провалом спецслужб США, в фильме не сказано ни слова.

Авторы фильма преподносят захват американских граждан в Тегеране как акт «режима аятолл», возлагают вину за него на весь иранский народ. Однако надо знать, что случилось это на самом пике политической борьбы, в условиях сложившегося на тот момент двоевластия между Революционным советом и правительством М. Базаргана. Главными фигурантами стали фактически неподконтрольные правительству члены студенческих революционных комитетов, лидеры которых, как это часто бывает в революционных движениях, действовали самостоятельно и авантюрно. К тому же американское посольство пользовалось в стране репутацией «шпионского гнезда», что и подтвердили последующие многотомные публикации извлеченных оттуда документов. Тем не менее никакого насилия в отношении американских граждан допущено не было, и, по их собственным заверениям, в плену они чувствовали себя вполне комфортно. Кстати, в Иране был организован закрытый показ «Операции «Арго» в Университете Шариф с последующим его обсуждением. Специально приглашенные для этого участники изображенных событий говорили, что захват посольства вовсе не был народным или организованным сверху мероприятием, как это показано в фильме. Студенты пяти столичных университетов числом около 300 человек организовали шествие с целью пикетировать посольство США. Никто из них не был вооружен и не проявлял агрессии к американцам. Их целью было донести свое послание миру, для чего они не нашли иного способа, как захватить посольство. Неожиданно для всех имам Хомейни выразил поддержку действиям студентов, и отступать стало некуда. При этом Хомейни распорядился, чтобы были отпущены на родину члены семей дипломатов, женщины и афроамериканцы, что также не отражено в фильме.

Похоже, что фильм создавался перед президентскими выборами в США по заказу Демократической партии, пожелавшей использовать актуальную для американцев иранскую тему для наглядной демонстрации избирателям преимуществ своей политики. Как известно, республиканцы придерживаются агрессивно-наступательной позиции по отношению к Тегерану и готовы поддержать израильские планы нанесения ударов по Ирану. Демократы же не торопятся с военным решением «иранского вопроса», а делают упор на усиление экономических санкций и использование доктрины «мягкой силы» и новых политических технологий, апробированных в ходе «арабской весны». Скорее всего, по этой причине фильм Аффлека все-таки слегка отличается от прежних чисто конфронтационных киноподелок. Он показывает образ революционного Ирана более приближенным к действительности. Примечательно, что в начале фильма звучит даже признание причастности США к военному перевороту 1953 года, сместившему национального лидера Мохаммеда Мосаддыка, и критика деспотии шаха, бывшего главным союзником США на Ближнем Востоке, и даже признание народного характера Исламской революции. В уста одного из персонажей фильма вложены слова, что «американские спецслужбы помогали шаху пытать свой народ». При этом герой фильма не кадровый агент ЦРУ, а сотрудник отдела Госдепа, способный вести диалог с иранскими Стражами Исламской революции. В общем, демократы в очередной раз решили сыграть перед избирателями на контрасте с агрессивной политической риторикой республиканцев.

Как бы то ни было, у американцев следует поучиться мастерству пропаганды, эффектного использования в политических имперских целях искусства кинематографии. С такой точки зрения фильм «Операция «Арго» – вполне успешная операция по внедрению в сознание людей всех стран и континентов американских ценностей. Естественно желание американских идеологов и продюсеров показать ленту как можно большему числу зрителей по всему миру. Вопрос в другом: а надо ли поощрять пропагандистские акции американского Госдепа на своих киноэкранах? Служит ли это национальным интересам других народов? В нашей стране на эти вопросы отвечают положительно. Фильм Аффлека шествует по кинотеатрам России. Чему удивляться, когда киносеть у нас на 80–90% заполнена продукцией Голливуда. Возражения против такой политики кинодельцов, попытки хоть немного разнообразить репертуар не получают поддержки властей. Что ж, кто платит – того и музыка. А под нее взрастает у нас поколение патриотов... США. Ведь у нас до сих пор и в кинотеатрах, и по телевидению крутят агитки Голливуда, в которых русские, все как один уроды и кровожадные монстры, вероломно нападают на милых симпатичных американских парней.

Русские в этих киноподелках совершают всевозможные преступления и зверства, но американцы героически, хотя и без особого труда, их укладывают штабелями.

В Иране, конечно, поступают иначе. Здесь в качестве ответа на «Операцию «Арго» решено снять свой фильм о тех же событиях, только более достоверный по фактам, а главное – с национальными героями. Продюсер иранского фильма Сулиманьян сообщил, что сценарий уже написан и он ожидает финансирования для начала съемок.

В сюжете рассказывается история с 20 заложниками, которых иранские повстанцы без всяких условий передали американскому посольству в начале Исламской революции. Интересно, будет ли этот иранский фильм иметь шанс на показ его в США? А пока иранские власти спасают молодежь своей страны, «рядового Фархада», от напористой американской пропаганды.

http://www.jewish.ru/columnists/2013/02/news994315681.php Глобальный еврейский онлайн центр Jewish.Ru на Facebook 26.02.2013
Алина Ребель Знакомство со страхом

В Голливуде раздали «Оскаров». В том, что главная в мире кинонаграда — акция политическая, уже никто давно не сомневается. Вот только на сей раз действо это можно совершенно точно считать объявлением войны. Пока лишь информационной.

«Оскаров» редко дают просто так. И номинанты этого года в этом смысле исключением не стали. Главными претендентами на звание лучшей картины года выступили грандиозный байопик Стивена Спилберга «Линкольн» и исторический триллер Бена Аффлека «Операция “Арго”». «Линкольн» проиграл. Причины этого, как мне кажется, очевидны. Тему рабства обычно стыдливо замалчивают, в американском и мировом кинематографе она — табу. Говорить о том, что страна, позиционирующая себя как оплот мировой справедливости, начиналась с откровенного геноцида и немыслимого живодерства, как-то неприлично. И поэтому даже история президента, победившего рабство, не могла выиграть в гонке за «Оскар». «Линкольну» дали парочку статуэток и отпустили с миром. Но настоящей сенсацией минувшего киногода стала лента «Операция “Арго”», которая вот уже несколько месяцев собирает все престижные кинонаграды — от BAFTA до «Золотого глобуса». «Оскар» стал кульминацией. И кульминацией не только признания кинематографических достоинств этого фильма. Но и совершенно очевидным политическим посланием миру: создателей фильма, в котором Иран представлен как Ось Зла, награждала первая леди США Мишель Обама.

«Операция “Арго”» — фильм настолько идеологически однозначный, что не понять его «месседж» просто невозможно. 1979 год. В Иране революция. Толпы исламистов берут штурмом американское посольство в Тегеране, но шестерым сотрудникам дипмиссии удается бежать из захваченного здания. Они скрываются в доме посла Канады. Если иранцы узнают, что шестеро американцев бежали, они, конечно, всех убьют. Задача сотрудника ЦРУ Тони Мендеса — вывезти перепуганных дипломатов из бурлящего исламистского котла. «Операция “Арго”» принадлежит к числу тех фильмов, которые начинаешь смотреть как иллюстрацию к историческим событиям. И вдруг оказываешься активнейшим участником этого действа, участником, который не уверен, что из этого ада можно выбраться живым. Озверелые толпы штурмуют машины и госучреждения, на строительных кранах (прямо на улицах Тегерана) раскачиваются трупы повешенных, любой неосторожный жест или взгляд — и обычные прохожие разорвут тебя на куски.

Бену Аффлеку многое удалось в этом фильме. Но, в первую очередь, он удивительным образом смог передать атмосферу непреходящего ужаса, который испытывает любой европеец, оказавшись в атмосфере животной агрессии исламской страны. «Арго», в сущности, очень талантливый фильм ужасов, в котором пугают не монстры с пластилиновыми клыками и щупальцами, а вполне реальные люди. Люди, которые живут с нами совсем рядом, на этой же, такой небольшой, в сущности, планете.

Иранцы, конечно, страшно обиделись. Придворный иранский режиссер даже заявил, что «Операция “Арго”» — ложь и поклеп, а сам он готов снять свой фильм о событиях 1979 года. Что, впрочем, совершенно не важно, поскольку маховик уже запущен. Американцы не просто сняли фильм о том, как ЦРУ вместе с голливудскими продюсерами придумывают совершенно фантастический план спасения своих соотечественников. Они сняли фильм о том, что вот эта атмосфера безмерной жестокости, царящая в исламском Иране, — стопроцентная, бесспорная, ежесекундная угроза цивилизованному миру. И они не просто сняли об этом фильм, поправ все законы толерантности, которая стала фетишем для Европы в последние годы. Эта лента получила главную кинонаграду мира из рук первой леди США. Таким образом, «Операция “Арго”» становится декларацией о том, как видит Белый дом текущую внешнеполитическую ситуацию.

Другой претендент на «Оскар» — фильм «Цель номер один» Кэтрин Бигелоу (об операции по устранению Бен Ладена) — лишь подтверждение моего предположения. Штаты всерьез взялись за информационную войну с исламскими фундаменталистами. «Цель номер один» ведь тоже об этом вот абсолютном зле, о терактах, разрывающих в клочья тела, мечты, надежды, и о том, что успеха этой операции (устранившей Бен Ладена) недостаточно, пока в исламских странах процветает воспитывающий террористов фундаментализм.

По долгу службы мне приходится смотреть огромное количество самых разных фильмов. И ни один из них за последнее время не поверг меня в состояние такого абсолютного ужаса, как «Операция “Арго”». И это при том, что в фильме нет ни расчлененки, ни крови, ни каких-то других откровенно пугающих сцен. Но атмосфера гнетущего, физиологического страха перед вот этой непреодолимой агрессией захватила меня в плен на несколько дней. И в этом, пожалуй, заключается главный плюс фильма Бена Аффлека.

Он не просто снял очередное кино о том, что американцы хорошие, а все остальные — так себе. Он начал информационную войну, в которой, хотелось бы верить, победителем может оказаться и Израиль. Израиль, который не скрывает своего стремления уничтожить ядерные объекты Ирана, но опасается общественного мнения. Ведь любая попытка нанести удар по иранским целям обернется многочисленными статьями в мировой прессе, которые будут обвинять Израиль в агрессии против несчастных иранцев. Каждый взрыв будет сопровождаться европейскими стенаниями о несправедливости Израиля по отношению к соседям. Каждая ракета, выпущенная по ядерным объектам, приведет к созданию очередного фонда помощи несчастным иранским жертвам в каком-нибудь Дрездене или Роттердаме. Почему это происходит? Конечно, потому, что люди привыкли верить прессе и фильмам, в которых арабские страны удачно преподносят себя в роли безвинных жертв. И до сих пор Израиль отчаянно проигрывал информационную войну своим противникам, не умея предъявить миру эффектные и убедительные контраргументы.

Американцам это удалось — они сняли по-настоящему пугающее кино. Пугающее на животном уровне: человек не может не бояться злобных разъяренных фанатиков, готовых разорвать в клочья любого, кто осмелился поднять на них глаза. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: ядерное оружие в распоряжении Ирана представляет реальную угрозу жизни не только для обитателей Израиля, но и для всего мира. Мира, который отворачивается от этой угрозы, как отворачивался от любого надвигавшегося на него ужаса. Просто потому, что человек — а, следовательно, и мир в целом — до последней минуты будет отрицать угрозу, с которой он незнаком. «Операция “Арго”» — попытка познакомить мир с надвигающейся на него тьмой. Первая, удачная и, очень надеюсь, не последняя. Ведь пока цивилизованный мир прячет голову в песок, не желая замечать обезумевших фанатиков с ядерной бомбой подмышкой, фанатиков этих становится все больше. А Израиль (и США руками Израиля) опасается вырвать из рук безумцев смертельно опасное оружие.

Цитата :

Автор о себе:

Мои бабушка и дедушка дома говорили на идиш, а я обижалась: «Говорите по-русски, я не понимаю!» До сих пор жалею, что идиш так и не выучила. Зато много лет спустя написала книгу «Евреи в России. Самые богатые и влиятельные», выпущенную издательством «Эксмо». В журналистике много лет — сначала было радио, затем — печатные и онлайн-издания всех видов и форматов. Но все началось именно с еврейской темы: в университетские годы изучала образ «чужого» — еврея — в английской литературе. Поэтому о том, как мы воспринимаем себя и как они воспринимают нас, знаю почти все. И не только на собственной шкуре.

Мнение редакции и автора могут не совпадать
=====================================================
*нецензурная брань*, *нецензурная брань*, *нецензурная брань*, *нецензурная брань* ... :

http://zina-korzina.livejournal.com/667567.html#comments
Галина Радковна, Болгарская Роза-Мимоза.25 фев, 2013 в 13:18
Страсти-мордасти.
Вы смотрели сериал «Страсти по Чапаю»? Я же, наслушавшись отзывов от самых разных людей, решила всё-таки составить личное представление. Потому что одни яростно советовали (там такое складное повествование в духе «Вечного зова» - посмотри), другие - столь же яростно плевались (опять обгадили народного героя!). Третьи вообще шепнули, что там - суровое и паровозно-могучее большевистское порно. И добавили - на сеновалах! Брутально! Без карамелек. Я уж даже теперь и не знаю, какое из трёх представленных мнений повлияло на мой интерес - тема-то не моя изначально. Гражданская война не представляется мне вкусной. Нет-нет, не потому что тогда в СССР (ну, в России) не было моды, причём, совсем никакой. Просто смотреть, как братья убивают друг друга, предварительно предав Царя-батюшку, ради ложных амбиций и утопических целей. Нет. СССР люблю, красно-белую резню - нет. В общем, решила глянуть две серии он-лайн, благо, добрые люди постоянно что-нибудь выкладывают в интернете. (Всё равно «Восьмидесятые» уже закончились! А сериал как-то всегда нужен). Не понравится - напишу пакостный пост. Даже название нарисовалось, почти по Пелевину - «Чапаев и мутота» (ну, или даже х*ета, если бы остро не понравилось). Нет, не мутота. Стало очень интересно, даже в сериях посвящённых довоенной жизни у баб были правильные ботиночки на французском каблучке.

Повествование, действительно, напоминает застойно-брежневские саги о становлении советской власти в Шантаре - с непременным супер-героем в лице Петра Вельяминова - потомственного аристократа (!), вечно игравшего кондовых мужиков с натруженными руками, при картузах и красных звёздах. В «Страстях по Чапаю» мы видим такую же картину - голосистые девки в оборчатых блузах, ражие негоцианты в поддёвках, помещичья дочь-гимназистка при бело-кружевных платьицах в духе натуральной Belle époque. Разве что главный герой не сразу, прямо начиная с первой серии, борется за марксизм-ленинизм. Напротив, он строит церкви. Ничего удивительного - Щусев тоже их строил. Разумеется, сцена, где молодой Вася Чапаев забирается на самый верх и с риском для жизни устанавливает крест, отдаёт Голливудом. Честно. Вот эта картина, где один красиво рискует, а потом все дружно внизу хлопают и обнимаются под компьютерную, но очень возвышенно-масштабную музыку - это очень, ну очень про-голливудски! Ещё в первых сериях встречались тамошние наработки - например, когда у главного героя умирает любимая (первая из), он начинает кричать куда-то вверх: «Неееет!!!». И тут опять его накрывает мощной волной компьютерного музона. Что, в принципе, удерживает у экрана? А вот главный герой. Понравился сам артист - Сергей Стрельников. Я читала критику - мол, он поведенчески совсем не похож на Чапая-настоящего. А что, Михаил Боярский или, там, Жан Марэ, были хоть раз похожи на Шарля-Ожье де Бац де Кастельмор д’Артаньяна?!!!

Так вот, Чапаев - это уже не вполне персонаж истории. Это фигура, близкая к тому д’Артаньяну, которого мы знаем по Дюма и по фильму с «Пора-пора-порадуемся!». И Чапаева мы неминуемо будем воспринимать через старый фильм сталинской эпохи и...через анекдоты о нём. Таким образом, бесполезно искать реальные образцы и копать настоящие факты. Чапай - это уже почти Штрилиц, коего не было. Разумеется, авторы фильма не смогли пройти мимо образа «кровавой гэбни», который присутствует во всех современных «ретро-фильмах» об СССР. Причём злобный чекист всегда, как будто один и тот же, несмотря на изображаемую эпоху - будь то 1918-й или 1978-й год. В сериале про Чапая образ гэбни был раскрыт чуть более чем полностью - особист не просто измывается, он ещё и претендует на любовь девушки-дворянки. Любит омерзительно и уныло, с каким-то утробным похрюкиванием. (Не то, что Чапаев. Но об этом позже). Ещё в фильме очень гадко показаны профессиональные партейцы - комиссары. Мысль такова - эти крикливые говоруны и тотальные сволочи начали проsirать полимеры ещё тогда. И если бы не они, то даже и Совок был бы не вполне Совком. Лично мне была интересна трагическая линия девушки-дворянки. Это нормально - из имения да в революцию. Такие образы были и в советском искусстве - начиная с «Гадюки» Алексея Толстого. Вообще, интересно... Гражданская война в сериале видится, как чистая борьба красных-пролетариев с белыми-дворянами за становление новой империи - с дворянином Лениным же во главе. Буржуины трясутся и идут дружными рядами в Ад. Это очень красиво. Но страшно.

...Что меня удивило, так это интеллигентские терзания Василия Ивановича, когда он говорит о том, что революция - это кровь и грязь, а вы, барышня, пришли сюда в погоне за романтикой. Слово «романтика» в устах героя звучит несколько забавно и даже чуждо. Но увы, фильмы и книги создают гуманитарии, а люди этого склада никак не могут без терзаний и достоевщинки. Гораздо лучше кино-Чапаеву получается затаскивать женщин на сеновалы. Причём, сюжет построен таким образом, что каждая особь дамского пола, попадающаяся нам в кадре, подразумевает последующий сеновал. Есть пара моментов, где этого не происходит... Почему-то. Зритель, не получив дозу ожидаемого большевистского порно, тут же начинает ощущать нечто, сродни катарсису, описанному Львом Выготским в «Психологии искусства». А так вообще из Василия Ивановича лепят образцового альфа-самца, который всегда - впереди и на белом коне. Пару раз возникал вопрос - а не пытаются ли авторы по-постмоденистки смешивать Чапаева с другим героем анекдотов - с поручиком Ржевским?! Потому что очень уж похоже. Нужно ли это для восприятия героя? Не знаю. Но у актёра Стрельникова это получается хорошо. Хотя я бы (вот лично я бы!) вместо этих брутальных потрахушек запускала бы хронику тех лет. Я не претендую на то, чтобы мне тут показывали парижскую моду (которая тогда БЫЛА!). Я не наглая. Просто давать врезками хронику с Лениным, Троцким, с Петроградом времён Военного Коммунизма. Так уже делали в «Сибириаде» - ну очень стильно.

В общем, фильм на твёрдую четвёрочку (в моём понимании). На пятёрочку пока только «Ликвидация» получилась. А ещё можно почитать вот тут интересную рецензию.

http://a-slavin.livejournal.com/37953.html
Алексей Славин (a_slavin) 2013-02-16 14:32:00
О телесериале "Страсти по Чапаю"
На днях посмотрел новый телесериал от первого канала "Страсти по Чапаю". Вообще, просмотром подобной продукции не увлекаюсь, по причине её традиционно низкого качества. А если речь идёт об исторических сюжетах, опыт подсказывает, продукт ко всему прочему будет под завязку наполнен идеологическими помоями. Это притом, что официально в современной России идеологии нет. На самом деле идеология, понятно, есть, и это ярый воинствующий антисоветизм. Вот и фильмы снимают такие, чтобы граждане не забывали, каким тоталитарным адом была жизнь в СССР, и как хорошо живётся сейчас. Впрочем, творцы современной отечественной кинопродукции ухитряются втиснуть тему ужасов чекизма всюду, даже в фильм об Иоанне Грозном. Возникают подозрения, если первый канал возьмётся ставить сюжет о каменном веке, то и там тема беспредела отечественных спецслужб будет раскрыта в полной мере.

Ну а тут знакомые посоветовали - вышел новый сериал про Чапаева. Причём сериал хороший, правдивый: в кои-то веки красные показаны нормальными людьми, белые - упырями и бандитами, исторические события отражены более-менее адекватно. Да и вообще, сам факт, что главный государственный телеканал обратился к такой фигуре как Чапаев, уже о многом говорит. Сказано - сделано, терзаясь известными сомнениями (см. выше), начал вдумчивый просмотр.

Действие начинается в 1906 году: будущий легендарный комдив юн, живёт на Волге, работает плотником и крутит любовь со своей невестой. Если кто позабыл, 1906 год в России – это пик крестьянских выступлений, едва не переросших в гражданскую войну. Время, когда массово восставали крестьяне, составлявшие 85% населения тогдашней страны. Восставали в ответ на растущие голод и нищету, бесправие, на прогрессивные реформы, усугублявшие и без того их крайне тяжёлую жизнь. А добрый царь ответил на эти выступления таким террором, по сравнению с которым все так называемые сталинские репрессии – детский лепет. 1906 год в России – это время, когда вдоль дорог стройными рядами тянулись виселицы, когда в стране в мирное время вводились военно-полевые суды. Многие думают, что так называемые тройки, то есть государственные органы внесудебной расправы, придумал Сталин в 1937 году. На самом же деле царское правительство активно применяло их уже в 1906 году. Но в сериале, понятное дело, ничего этого нет.

В сериале нам показывают идиллические картины России-которую-мы-потеряли (с) (тм). Только не с балами, шампанским и хрустом французской булки, как в фильме "Адмиралъ" а в образе лубочной русской глубинки. Как живут по сериалу простые русские люди в начале века? Прекрасно! - отвечают нам авторы, - живут мирно, честно трудятся, не бедствуют, добротно одеваются, от души едят и пьют, чтут православную веру. Тема религии вообще раскрыта богато - яростно креститься герои начинают после каждой второй реплики, присутствует добрый батюшка - с мудрым смиренным взором и такими же речами, да и вообще вся первая серия крутится вокруг строительства новой церкви.

Глядя на эту идиллию становится решительно непонятно - с чего бы вдруг всего через десять лет такая благополучная страна рухнет в бездну разрухи и кровавого хаоса? Не сама же по себе, не от накопившихся в обществе противоречий! Не от вопиющего социального неравенства! Не от загулов в Париже для одних и голода для других! Ведь на экране ничего такого не просматривается в принципе. Так отчего же? Известное дело, - отвечают нам авторы, - от большевиков. От них, проклятых, все беды на Руси! Вот и тут в сюжет вводится революционер-большевик в виде брата главного героя. Чем он занят? Подпольной агитацией? Сплочением людей для борьбы за справедливость? Нет, революционер без продыху пьёт самогон и мрачно обещает после захвата власти устроить бойню. Совершенно очевидно, что это тупой опасный дегенерат. Ибо кто ещё может желать разрушения показанному благолепию?

Дальше сюжет переносится в годы Первой мировой войны. Плотник Василий Иванович Чапаев, как и многие его соотечественники, отправляется на фронт воевать с германцами. Как мы помним из истории, особого интереса для России в той войне не было. В отличие от 1941 года на нас никто не нападал, в мировую войну царское правительство втянуло страну, идя на поводу у собственных непомерных амбиций и требований англо-французских кредиторов-инвесторов. Первые успехи наших войск на фронте быстро и закономерным образом закончились, потому что по ходу достижения этих успехов оказалась выбита кадровая армия с имевшейся матчастью. И если потери личного состава можно было восполнить новыми призывами, то оружие и боеприпасы для пополнений взять было неоткуда. Потому что никаких стратегических запасов на случай большой войны в стране не было, а собственных промышленных ресурсов для восполнения потерь категорически не хватало.

Немногие знают, но уже в 1915 году в государственной думе всерьёз обсуждался вопрос о вооружении новых стрелковых частей алебардами по причине острого недостатка винтовок. А годом позже царское правительство было вынуждено расплачиваться за военные поставки союзников, отправляя своих солдат в качестве пушечного мяса во Францию. Собственно, известные ныне байки про «одну винтовку на троих» в годы Великой Отечественной войны, они как раз основаны на реальных фактах Первой мировой, перевранных для нужд господствующей антисоветской идеологии.

Не лучше обстояли дела в российской армии и с продовольствием, обмундированием. И это в то время, как чиновники и столичные спекулянты безбожно наживались на поставках для фронта. А ещё катастрофическим образом ухудшалась жизнь в тылу, где миллионы крестьянских семей были вынуждены не только выживать без кормильцев, но и содержать многомилионную воюющую армию. Так армия, не имея должного снабжения и глядя на происходящее в стране, после бодрого начала и первых успехов начала сдавать позиции и откатываться всё глубже на свою территорию. Надо ли удивляться, что такое положение очень быстро привело к социальному взрыву и катастрофе?

Какой показана царская армия в 1916 году сериале про Чапаева? В сериале про Чапаева в армии – всё прекрасно. Все отлично вооружены, сыты и одеты, русские войска только и делают, что наступают и бьют врага. Правда, солдаты изредка вспоминают о павших товарищах и о своих семьях, которым в тылу приходится тяжко без кормильцев. Офицеры всё время сидят в блиндаже, благородно режутся в карты и ведут политические дискуссии. И всё бы ничего, но опять мутят воду революционеры-большевики, сбивая с толку честных подданных православной державы, готовых без конца складывать головы за царя и отечество.

Незаметно подкрадывается роковой 1917 год. В стране происходит февральский переворот. Что такое февральский переворот, так же известный как февральская революция? Это падение в России монархии, вызванное упомянутыми бедами и противоречиями, которые раздирали страну десятилетиями и предельно обострились в годы войны. Ну а ещё сам царь Николай и его окружение в конец подорвали авторитет не только свой, но и российской монархии в принципе. В итоге вся прогрессивная общественность дружно потребовала отречения царя от власти. Отречения требовала государственная дума, требовал генералитет, но впереди всех – православная церковь, которая ранее сама помазала Николая на престол. Все эти прекрасные люди предали своего монарха, над ними и страной поставленного богом. А монарх безропотно принял их требования и тем самым тоже предал – и своих предателей, и народ, и страну, и бога. Что характерно, ни о каких большевиках, как о влиятельной политической силе, речи тогда не было. Большевики на тот момент были маленькой малоизвестной фракцией в составе социал-демократической партии. Наиболее известные лидеры большевиков находились либо в эмиграции, либо в ссылке и активного участия в политике не принимали.

Каковы были последствия февральского переворота для России? Последствия без преувеличения были катастрофическими. После ликвидации монархии властью себя объявило временное правительство. Пребывая в революционном угаре, оно быстро развалило старые порядки, органы власти, системы жизнеобеспечения страны, но не смогло создать ничего взамен. Так в считанные недели реальной власти на территории бывшей Российской империи не стало в принципе. Воюющая армия была окончательно деморализована и лишена управления. В итоге уже летом 1917 года фронт затрещал по швам, началось массовое дезертирство. А само временное правительство вместо наведения элементарного порядка в стране и армии, вместо решения наиболее острых вопросов погрязло в мелких политических интригах. К октябрю, несмотря на то, что Россия по-прежнему находилась в состоянии войны с Германией, воевать было некому, фронт развален, а сама страна даже не на части развалилась, а вообще пошла в распыл. О независимости объявили не края и губернии, а районы-уезды и отдельные сёла. Именно в таких условиях взяли власть большевики.

Отражено ли это как-то в сериале? Нет. В какой-то момент нам показывают титрами что-то вроде «февраль 1917 года, пала монархия», после чего следует сцена солдатского митинга на вокзале, где некий гражданин (надо полагать, опять злодей-большевик) толкает речь о необходимости немедленного прекращения войны. Митинг незамедлительно разгоняют казаки. Между тем Чапаев возвращается с побывки на фронт. Как обстоят дела на фронте? Всё так же, как и раньше. Нет ни бардака, ни падения дисциплины, ни массового дезертирства, ни абсурдной либерализации армии (когда командиров выбирает личный состав, он же решает голосованием – ходить сегодня в атаку или нет). По сериалу все обозначенные прелести начинаются строго после сцены, в которой офицеры в блиндаже с ужасом обсуждают новость – говорят, в Петрограде переворот, правительство свергли большевики, пропала страна!

Тут показывается конфликт в армии – все солдаты строго за большевиков, все офицеры – строго против. Хотя в реальности после Октябрьской революции офицеры старой армии поделились на три примерно равные части – тех, кто активно поддержал большевиков, тех, кто выступил решительно против, и тех, кто предпочёл устраниться от политики. Среди солдат же были сторонники не только большевиков, но и меньшевиков, эсеров, анархистов. Но в сериале всё строго, как сказано выше – солдаты за, офицеры против. Почему так? Очевидно потому, что творцы с первого канала, снимая исторический сериал, не утруждают себя чтением хотя бы школьных учебников по истории. Вместо этого они продолжают тупо копировать виденное когда-то в советском кино, обильно приправляя его «собственным вИдением».

Дальше по сюжету начинается гражданская война. Как показана война в сериале? Добрые красные – из простых русских людей воюют со злыми белыми, которые представлены нерусскими казаками и немного – бывшими офицерами. Чтобы сразу было видно, кто есть кто, и те и другие с первых дней войны одеты строго единообразно: красные – в полевую форму защитного цвета, белые – в белые форменные рубахи. Вроде, известно, что первые год-полтора гражданская война идёт в разорённой стране с порушенным хозяйством, регулярные армии не сформированы, со снабжением беда. Выглядеть, как это показано на экране, войска будут значительно позже, когда красные более-менее восстановят хозяйство на подконтрольной территории, а белые окончательно перейдут на содержание своих лучших друзей, фактически – хозяев, из заграницы. А до этого по обе стороны воюют партизанские отряды, одетые и вооружённые – кто во что горазд. Известно, что масса рядовых бойцов по обе стороны носили лапти, не имея ни сапог, ни ботинок. Но в сериале всё строго наоборот – бойцы поголовно одеты в новенькую форму, а лапти появляются в кадре ровно один раз – и то висящими на шее пьяного красноармейца. При этом в диалогах Чапаева с начальством и подчинёнными действительно постоянно слышатся жалобы на недостаток всего самого необходимого. Однако, показываемое на экране этого не отражает совершенно. Ощущение такое, что по ходу съёмок костюмеры, реквизиторы и сценаристы работали, не пересекаясь вообще.

Итак, на протяжении большей части сериала нам показывают участие Чапаева в гражданской войне. В чём, по сериалу, выражается это участие? Может, легендарный начдив командует войсками, организует управление, осваивает полководческую науку? Как ни странно, нет. Сериальный Чапаев водит в бой войска ровно три раза на протяжении девяти серий по 50 минут каждая. Остальное время он хлещет самогон, предаётся половому разврату и отбивается от козней упырей-комиссаров, которых ему навязывает партия. О теме комиссаров, чекистов и прочих ужасов большевизма – разговор отдельный, ниже. А Чапаев в редкие перерывы между этими занятиями впадает в истерики как беременная баба, выдавая завывания из серии: «Зачем церковь разорили, ироды?!», «Чем мне войска кормить – опять народ грабить?!» и так далее. Очевидно, по мнению авторов, настоящий герой, талантливый полководец и любимец солдат ведёт себя именно таким образом. Впрочем, и бойцы в сериале не сильно отстают от командира.

Был такой советский режиссёр Сергей Бондарчук, который отличался не только большим талантом, но и богатым жизненным опытом – был родом из крестьян, прошёл Великую Отечественную войну простым солдатом, общался с людьми, повидал всякого. К работе подходил ответственно, роман М.Шолохова «Они сражались за Родину» экранизировал предельно бережно и близко к тексту. Благодаря всему этому он и стал известен как создатель ряда мощнейших и фильмов о войне. Именно поэтому русский солдат у него выглядит русским солдатом, командир – командиром, на войне – все на своих местах, каждый занят делом, все нормальные живые люди, сражающиеся за правое дело, за свою землю, за родных и близких, за Родину. Поэтому его фильмы смотрятся правдиво и заслуженно любимы в народе. Глядя на происходящее в фильмах Бондарчука становится действительно понятно, кто были наши предки и почему они смогли сломить хребет непобедимому фашистскому зверю, за которым стояла вся мощь континентальной Европы.

Совсем другое дело нынешние властители дум. В армии они не служили, живого командира – в глаза не видели, к материалу относятся наплевательски, плетут абы что, густо приправляя это своими больными фантазиями. В результате легендарный Чапай у них – истеричный алкаш и развратник, вместо бойцов и командиров – шайка клоунов, вместо всенародного подвига и всенародной же трагедии – полная сумятица и клинический бред. Кто с кем воюет, за что, кто такие казаки, чего они хотят, почему чинят непотребства – решительно не понятно.

Красной нитью проходит через сериал история злоключений благородной девицы. Дочь аристократа-полковника, она сперва объявляется революционеркой, после чего незамедлительно увязывается на войну с папашей-офицером, убивать этих самых революционеров. В первом же бою попадает в плен, после чего снова вспоминает о своей революционности и прыгает в койку к Чапаю. Далее она попадает в застенки ЧК, где её гнусно насилует упырь-чекист, а за ним – вообще все, кому не лень. В итоге барышня снова оказывается в чапаевских войсках, где её снова должны арестовать и расстрелять – за неправильное происхождение и убийство упыря-следователя.

И тут легендарный комдив раскрывается по полной – барышня ему уже не интересна, потому что к этому времени он вовсю сожительствует с женой своего комиссара. Чтобы барышню не схватили кровавые чекисты, он её подговаривает бежать к белым, а вместе с ней склоняет к дезертирству влюблённого красноармейца. Что сделают с барышней белые, когда полстраны уже в курсе, что она любовница Чапая, комдив, видимо, не думает. Не думает он и о том, какие сведения она передаст врагу о его войсках. Вместо этого он делится обжигающими откровениями о том, что революция – это не борьба за правое дело и лучшую жизнь, а только грязь и кровь, что она, революция, ему всю жизнь поломала.

Вообще, судя по мотивам и поведению персонажей, сценарий писала девочка-подросток. Тут и описанное выше поведение Чапая. Тут и матёрый опер из ЧК, который посреди допроса контрреволюционерки срывается на признания в любви и, заламывая руки, вопрошает: «Скажите, есть ли у меня хоть какие-то шансы?!», а после напивается и грязно насилует возлюбленную. Видимо, по мнению авторов, чекисты занимались именно этим – изнасилованиями, пытками и избиениями задержанных, массовыми расстрелами невиновных, злоупотеблениями служебным положением.

Отдельного упоминания заслуживают комиссары. Военные политработники в сериале – исключительно гнусные мрази, трусливые и подлые. Вместо выполнения прямых обязанностей комиссары заняты строго плетением интриг, саботажем и удовлетворением личных амбиций. Комиссар Захаров – мразь и психопат. Комиссар Фурманов – мразь и ничтожество, не способный управлять не только войсками, но и собственной женой. Из-за жены, кстати, он среди боя стреляет в спину Чапаю, из-за неё же без передышки строчит кляузы на комдива высшему командованию.

Где-то в середине действия в кадре появляется председатель реввоенсовета Троцкий. Честно говоря, лично я никогда не испытывал особых симпатий ни к самому Льву Давыдовичу, ни к его деятельности как до, так и после его низвержения с советского политического олимпа. Но вместе с тем, объективный исторический факт: заслуги его в деле установления советской власти значительны. Известно и то, что к концу гражданской войны в популярности и авторитете он немногим уступал одному лишь Ленину. Известно также, что Троцкий был мощнейшим оратором и тонким психологом, пользовался славой «демона революции», на митингах и собраниях умел грамотно держать и накачивать аудиторию. Каков Троцкий в сериале? Мутный мерзкий боров в кожаном пальто. Стоя на трибуне перед бойцами, он жрёт арбуз и плюёт семечки в стоящих рядом краскомов. Странно, что вопреки сложившейся традиции не показали Сталина, мечущегося по кремлёвским коридорам с кровожадным уханьем в поисках очередной невинной жертвы.

В целом, глядя на экран, создаётся такое впечатление. Помнится, недавно нас пытались убедить в том, что в Великой Отечественной войне победил народ вопреки коммунистам и лично Сталину, которые народу в этом всячески мешали. Создатели же сериала «Страсти по Чапаю», похоже, решили расширить и углубить эту тонкую мысль. У них и в Гражданской войне победил народ строго вопреки козням большевиков. Перечислять прочие гениальные находки создателей сериала можно долго, но и изложенного вполне достаточно, чтобы сформировать определённое представление.

Надо ли смотреть этот цирк? Если ты нормальный человек, уважаешь свою страну, историю, память предков – смотреть это не следует категорически. Вместо исторического кино – поливание народного героя помоями, вместо осмысленного действа – тупые и убогие подростковые фантазии. Лучше пересмотреть старый советский фильм про легендарного комдива. Он хоть и чёрно-белый, и снят без малого восемьдесят лет назад, но до сих пор смотрится вполне пристойно. В отличие от убогих поделок первого канала.

http://www.russ.ru/pole/Argo-nam-vsem-v-zadnicu 27.02.13 10:50
"Арго" нам всем в задницу Екатерина Барабаш
Когда "Оскар" перестанет быть предсказуемым, это будет означать, что он умер

Про кино

Помните – пятнадцать лет назад, волнуясь и гордясь, стояли на сцене «Кодака», что в Беверли Хиллз, два друга – Мэтт Дэймон и Бен Аффлек – и смотрели на врученных им только что «Оскаров» за лучший сценарий («Умница Уилл Хантинг») так, как смотрят десятилетние подростки на женский бюстгальтер, случайно оказавшийся у них в руках: говорят, что круто, но что с ним делать? Два дивных юноши являли собою контраст, так и просившийся на кончик публицистического пера: курносый вундеркинд со взором своего героя, умницы Уилла Хантинга, и нежный красавчик брюнет с чертами лица, украденными у статуи греческого дискобола. Ясно было, что у курносого – большое будущее, а красавчик попозирует на экранах да канет в лету боевичков.

Теперь курносый утратил взор умницы Уилла Хантинга, зато обзавелся внешностью Гарика Бульдога Харламова из Камеди Клаб и скрылся в пенах голливудской индустрии. А красавчик Аффлек, и правда не слишком удачно помотавшийся по экранам в ролях героев-любовников с зачатками мозгов, принялся снимать кино, за которым стаей бросились все статуэтки мира.

Собственно, только она – «Операция "Арго"» – и могла стать в этом году трумфатором. В этом – радость и гадость «Оскара».

Американские киноакадемики – они ведь как дети. Их вкусы бесхитростны и определенны. Они, конечно, отличат хороший фильм от не очень, но из груды хороших выберут все же тот, где яркой краской прорисована привлекательная для американского сердца мысль. Как правило, мысль эта должна быть простой и патриотичной.

Только два фильма в нынешнем году обладали этим явным преимуществом – «Линкольн» Стивена Спилберга и «Операция "Арго"» Бена Аффлека. Первый рассказывает о мытарствах, выпавших на долю Авраама Линкольна, сопутствующих принятию поправки к Конституции об отмене рабства, второй – об операции по вывозу из Тегерана в 1979 году группы сотрудников американского посольства во время политической заварушки. «Линкольн» - картина историческая, а свою историю американцы очень любят – она короткая и не напичканная тем количеством монструозных персонажей, от которых пухнет история любой европейской страны. И отменой рабства они немало гордятся. Быть бы «Линкольну» хозяином главной статуэтки, если бы Бен Аффлек не снял кино не просто об операции по освобождению американским государством американских граждан, но о роли Голливуда во всей этой истории.

Если в прошлом году главный обладатель «Оскара» - «Артист» Мишеля Хазанавичуса – расписывался в любви к Голливуду когда-то-бывшему, черно-белому, еще молодому и трогательному, то «Операция «Арго» расписалась в любви к Голливуду как таковому, безоговорочно. В трудный момент жизни США, когда несколько их граждан болтаются между жизнью и смертью в логове фундаменталистов, именно Голливуд привлекает монстров кинопроизводства для их спасения. И именно их сценарий – в прямом и переносном смысле – становится дорогой на свободу.

Аффлек – режиссер скучный и правильный, словно бы на Спилберге взращенный. Все вроде есть – а обаянием, сексапилом, самоиронией Бог не снабдил, решив, видимо, что всего остального и так в избытке. От этого все, к чему Аффлек прикасается, вмиг становится тяжеловесным, лишенным того шикарного налета иронии, которая так необходима, когда Голливуд снимает фильм про Голливуд. В «Арго» есть все – стиль, основательность, сценарий, камера – все, кроме полета. Два отличных актера – Джон Гудман и Алан Аркин, играющие двух монстров Голливуда, согласившихся придумать и разыграть сценарий высвобождения американцев из Тегерана, - если бы не давил их Аффлек своей изначальной монументальностью – какой блеск фильму они могли бы обеспечить. Такая энергия из этих двух стариков лезет – на пол-Голливуда хватит. Но стилистика нового голливудского классика не терпит полета.

Аффлек становится стабилен, как сам «Оскар». «Оскар» стабилен, как Америка, как Голливуд, как статуя Свободы. Как только он начнет допускать новшества и приветствовать изыскания молодых креативщиков, это будет означать, что у него не все дома – он или впал в маразм, или контекст поменялся до такой степени, что даже старичок «Оскар» взял в руки оружие.

Премия «Оскар» была, есть и всегда будет предсказуемой

А вы ждали чего-то другого? Вы ждали, что американские киноакадемики, залившись слезами, отдадут главную статуэтку Михаэлю Ханеке за его «Любовь»? Или считают все смыслы тарантиновского «Джанго» и, оценив его киноманскую отвагу, присудят ему премию года?

Вообще-то сам факт попадания фильма Ханеке в номинанты – уже примечателен. Впервые, между прочим, фильм стал одновременно номинантом в основной категории – «лучший фильм» и в номинации «лучший фильм на иностранном языке». То есть академики революционизировались до того, что пустили в святая святых чужака, европейца, да еще и засветившегося в «иностранной» номинации. Европейцев порой сюда допускают – не далее как в прошлом году главного «Оскара» за лучший фильм получил француз Мишель Хазанавичус за фильм «Артист». Но «Артист» - фильм, во-первых, немой, поэтому в определенной степени вненациональный, во-вторых, он затронул самые натянутые струны академических душ – расписался в любви к Голливуду от лица всего кинематографического сообщества. В 1999-ом в кандидатах на главную статуэтку числился фильм итальянца Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна» - трагикомедия о приключениях маленького мальчика вместе с отцом в Освенциме. Но остался без статуэтки. Ханеке все же стал оскароносцем, но в иностранной резервации.

Да и Тарантино со своим «Джанго» в главной номинации – тоже своего рода прорыв, его кино при всей своей кровавой простоте абсолютно киноманское и наверняка не слишком понятное доброй половине академии. И «Звери дикого Юга» Бена Зайтлина, причудливая притча о конце света в Африке – тоже, прямо скажем, не совсем привычная для «Оскара» стилистика.

Вообще-то ждать от «Оскара» непредсказуемости, которой требуют от него рассерженные критики и наблюдатели, довольно странно – это, в конце концов, не измотанное артхаусом жюри Каннского фестиваля, вынужденное судить белое наравне с кислым. Среди почти шести тысяч членов Американской киноакадемии, помимо актеров, режиссеров, продюсеров, сценаристов, - гримеры, осветители, звукорежиссеры, - словом, представители всех кинопрофессий, которым, в общем-то, не до сантиментов. Одни уходят – на их место приходят другие. И их представления о кинематографе ограничиваются, как правило, жесткими, но привычными требованиями голливудского конвейера.

«Оскар» - это империя. Это монархия. Монархию нельзя теребить – обычно она отвечает репрессиями. Лучше скажем спасибо героям оскароносного фильма Бена Аффлека, придумавшим себе традиционный тост, который они регулярно на протяжении фильма произносят, чокаясь стаканами с виски, - «Арго» нам всем в задницу!», и который любезно избавил от мучительного процесса придумывания заголовка для этого текста.

http://svpressa.ru/culture/article/64992/ 2 марта 2013 года 13:09
Исповедь Леши Солдата
Иван Миронов об автобиографической книге «Киллера номер один»Автор романа - «киллер номер один», именно так окрестили следователи и журналисты Алексея Шерстобитова по прозвищу «Солдат». Десять лет новостные ленты сотрясали его преступления. Все знали о его убийствах, но никто не знал о его существовании. Он был фантомом, гением перевоплощения: десятки паспортов, имен, образов. Его злодеяния приписывались другим, в том числе и Александру Солонику, бежавшего со спеццентрала «Матросской тишины», а потом убитого в Греции «братьями» по оружию. За Солдатом охотились все спецслужбы страны, которые не могли предположить, что имеют дело с профессионалом-одиночкой.

Четырнадцать лет он находился в федеральном розыске. Четырнадцать лет он бежал от себя и от Бога по дороге, вымощенной трупами собственного производства - телами своих жертв.

Его взяли, когда он отошел от дел, посвятив себя семье и маленькой дочке. За двенадцать доказанных убийств суд приговорил Солдата к 23 годам заключения. Мишенями киллера были крупные бизнесмены, политики, лидеры ОПГ, не обошлось и без случайных жертв. Самыми громкими преступлениями, совершенными Лешей Солдатом, стали убийства Отари Квантришвили, Иосифа Глоцера, Григория Гусятинского, покушение на Александра Таранцева и др. Алексей Шерстобитов получил заказ и на ликвидацию Бориса Березовского, но за секунды до выстрела последовала команда «отбой»…

Это предельно откровенная и подлинная история убийств, бандитских войн (в которых активно участвовали спецслужбы), судеб главарей самых могущественных ОПГ.

Мы познакомились с Алексеем в камере федеральной тюрьмы номер один. Эту встречу я подробно описал в своей книге «Замурованные». Если бы в России оставалась смертная казнь и не существовало суда присяжных, то не было бы ни его, ни меня, ни, конечно же, этой книги. Мировая литература веками шла к этому роману. Великие философы-писатели от Бальзака до Достоевского пытались перевоплотиться в образ убийцы, одержимого пороком палача, примеривая на себя робу смертника, перешагнувшего через кровь. Но то были лишь блистательные подделки. Они рождали злодеев, как глухой Бетховен внутренним слухом творил свои шедевры. Пытались чувствовать то, что познать невозможно. Впервые палач примерил тогу писателя.

«Ликвидатор» превращает тысячи трудов по психологии и криминалистики в жалкий мусор. Сотни лет в поисках «корней зла» исповедь киллера оборачивает в бессмыслицу, превращая маститых ученых в алхимиков и чудаков.

Алексей был самым удивительным заключенным, с кем свела меня судьба за два года тюремных мытарств. Чистый и удивительно легкий взгляд. Интеллигентен, аристократичен, искренен. У самого кроткого чиновника или коммерсанта, попавшего под уголовную раздачу, порока в лице в сто крат больше, чем у самого кровавого наемного убийцы. Это о нем сказал Виктор Гюго: «В нем не было лицемерия, но не было и цинизма, - лицо трагического мечтателя, человека, которого преступление привело к раздумью».

В тюрьме Леша читал взахлеб, предпочитая античную историю от Ксенофонта до Тацита, от «Истории Эллинизма» Дройзена до «Римской истории» Моммзена. Без внимания не оставались и отечественные летописцы, писатели, философы: Карамзин, Костомаров, Шмелев, Булгаков, Флоренский, Нилус. А проштудированной им духовной библиотеке, наверное, позавидует всякий выпускник семинарии.

Автор не глаголет истин, он лишь ищет их сам. Он не сыплет голову пеплом и не учит жизни, но открывает ее с жестокой откровенностью. Лион Фейхтвангер сказал, что отдал бы всего Фукидида с его многотомной историей Пелопонесской войны за одну лишь страничку записок галерного раба, прикованного к веслу. Не знаю, насколько это справедливо, скажу лишь одно – подобного вы никогда не читали и вряд ли когда-либо прочтете.

Кстати, появилось

http://rutor.org/torrent/259473/tajna-perevala-djatlova_the-dyatlov-pass-incident-2013-camrip-*proper*

Качаю.

zdrager пишет:

Кстати, появилось

http://rutor.org/torrent/259473/tajna-perevala-djatlova_the-dyatlov-pass-incident-2013-camrip-*proper*

Качаю.

Для тех, кому лень качать:

http://zdrager.livejournal.com/31220.html

http://new.aftershock.su/?q=node/24863
Исландия: Поиск конины в мясных пирогах выявил полное отсутствие мяса01/03/2013 - 16:08
Неожиданный оборот приобрел "мясной" скандал в Исландии, когда тестирование пирогов с фаршем на наличие в них конины показало полное отсутствие в них мяса... Вместо указанных на упаковке 30 проц говядины в пирогах содержались лишь растительные белки.

ИСТОЧНИК
С нарастающим любопытством ждем аудита золотых резервов в европейских и американских центробанках. Будущие заметки: "Неожиданный оборот получен при поиске вольфрама в золотых слитках банка Англии, когда вместо слитков в подвале банка была найдена лишь куча паутины, крысиный помет и пустая бутылка уиски".
-----------------------------------------------------------------------------
https://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=-VwbhlOLiNI
Soylent Green 1973

http://www.kinopoisk.ru/film/555/
Рецензии зрителей на фильм "Большой Лебовски" The Big Lebowski

17 ноября 2008 | 03:46 ungodly
Вот и не знаю, кому отдать пальму первенства — Лебовски или Старикам. Ладно, поделю первое место пополам) Коэны в самом расцвете своей карьеры. Тот фильм, после которого за карьеру братьев стало страшновато. После такой творческой удачи невозможно снять что-то лучше. К счастью, Коэны с честью выбрались из передряг.
Что же до Лебовского, это идеальное кино про мужиков. Да, про нас с вами. Есть чисто женское кино, а есть мужское. Вот его яркий пример. Коэны признавались, что фильм хотели посвятить писателю Рэймонду Чэндлеру и его знаменитому персонажу Филлипу Марлоу. Посвящение своеобразное, но по своей сути верное.
Лебовски — это нуар наоборот. Комедийного толка. При этом все правила нуара соблюдены. Позже из этого фильма вырастет «Поцелуй навылет». Чувак — это блистательный пример разрушения мужского начала с явными чертами раздолбайства и пофигизма. Такой своеобразный антипод классического мужика, привыкшего решать свои проблемы и отвечать за свои поступки.
Но тем не менее, Джеффри Лебовски и есть настоящая особь мужского пола. Неустроенный, наплевательски ко всему относящийся и накрепко застрявший в семидесятых. Из предпочтений — косяк и коктейль белый русский. Наш человек. Джефф Бриджес, только прочтя сценарий, сразу согласился на роль, в интервью сказав, что Чувак и он просто одно лицо. Из друзей — тихий и забитый Донни (великолепный Стив Бушеми) и воинственный Уолтер (блистательный Джон Гудмен), к месту и не к месту вспоминающий о Вьетнаме и о бывшей жене и искренне считающий себя евреем.
Даже выражусь так — все трое друзей и есть собирательный образ Мужчины. Многим женщинам вообще смотреть это не рекомендуется, так как братья не очень уважительно о них отзываются. Но это их, чисто мужской взгляд, не противоречащий канве картины.
В этой ленте Коэны придерживаются своих правил — классный саундтрек, великолепные второстепенные персонажи (один Джон Туртурро только чего стоит со своей фразой — «Nobody Fucks with the Jesus»), отлично выписанные диалоги ("Это же Боулинг! И в нем есть правила! Это во Вьетнаме их не было») и закрученная комедийно-детективная интрига. Отменный фильм, который буквально сочится энергией. Таким мог бы стать «Хэнкок», если бы к нему допустили Коэнов.

17 ноября 2008 | 03:46 Tom Unknown
И снова братцы Коэны. После третьего фильма уже начинаешь узнавать их фирменный почерк: неторопливый сюжет повествовательного характера, тщательно продуманные образы, врезающиеся в память, своеобразный юмор и стремление завуалировать основную идею фильма, подать ее под неким соусом, перебивающим вкус основного блюда, так, что поначалу очень трудно разобрать, где же одно, а где второе. Кино братьев Коэнов может нравится, а может и нет, но ясно одно — у этих режиссеров есть свой стиль, узнаваемый и неповторимый.
Что же касается данной картины, то здесь, мне кажется, все фирменные фишки Коэнов достигают той гармонии, благодаря которой, фильм и стал хитом. Незамысловатый сюжет, который можно вертеть то так, то эдак, постоянно придумавая новые его повороты, идеально подходит под манеру братьев вести повествование. Персонажи фильма, каждый, из которых наделен легко узнаваемыми чертами, в лучших традициях Коэнов, и каждый из которых придает фильму его неповторимую атмосферу: Донни в исполнении Стива Бушеми с его постоянными вопросами заставляет лишний раз улыбнуться, Уолтер восхищает своей способностью устроить много шума из ничего, ну а Чувак — это вообще отдельная история. Очередной герой Джеффа Бриджеса, который как-то сразу располагает к себе и вызывает симпатию, потому что ты понимаешь, что этот человек — «свой чувак» и узнаешь в нем себя. Джефф Бриджес умеет играть таких персонажей, и, хоть за эти роли он наград не получает, но, по-моему, они не менее значимы тех, что отмечены призами. Юмор в фильме также заслуживает отдельного внимания, потому что, несмотря на обилие бранных слов, он не выглядит пошлым, скорее наоборот — именно он во многом создает притягательную атмосферу фильма. Что же касается основной идеи фильма, то здесь братья Коэны не стали слушком уж мудрить, хотя без этого, конечно, не обошлось, и высказали главную мысль довольно четко — бывает, ты ешь медведя, а бывает — он тебя. То есть, ты можешь целыми днями лежать на диване, пить пиво, плевать в потолок и быть довольным собой, а иногда тебе может даже и повезти, а можешь крутиться как белка в колесе и испытывать чувство глубоко неудовлетворения. То есть, создатели фильма как бы призывают нас смотреть на мир и вещи проще через метафоричный образ Чувака.
10 из 10

17 июля 2010 | 02:57 Olliver
Готовьте ваши помидоры, господа.
Скажу сразу: фильм мне не понравился. Не тянет он на комедию в моём понимании. Как самый яркий пример просто комедии могу посоветовать сериал «Друзья», идеал комедии с чёрным юмором — «Доктор Стрейнджлав» Стенли Кубрика. В фильме братьев Коэнов юмора я практически не заметил (за исключением пары удачных шуток, которые заставили улыбнуться исключительно идиотизму главного героя — к примеру, как можно не знать, в какую сторону открывается дверь в твою собственную квартиру?).
Главные герои симпатии у меня также почему-то не вызывают, хотя восторги других пользователей мне кажутся понятными — Чувак (оригинальность прозвища уже сама по себе говорит о глубине внутреннего мира героя) просиживает штаны или дома перед телевизором, или в боулинге, с такими же высокоинтеллектуальными друзьями — недоевреем, который считает себя великим психологом, крутым детективом и твёрдо уверен в том, что уж он-то умнее всех (кстати говоря, тема психов-военных гораздо лучше раскрыта в «Апокалипсисе сегодня» и том же «Докторе Стрейнджлаве»), и неудачником, который за весь фильм так и не узнал ответа ни на один свой вопрос.
Так вот, по поводу восторгов: Чувак — это идеал современного российского обывателя. Посудите сами: живёт на пособие по безработице (просто мечта любого вешего соседа — получать неплохую сумму ни за что — и на боулинг хватает, и на ликер с водкой, и на бензин), не женат (что тоже не может не говорить нам о характере героя — по моему мнению, любой нормальный человек к 40 годам должен состоять в браке), нестриженный, небритый, ходит по улице в семейниках и любит рассказывать байки о прошлом. Ну действительно, чем не оправдание собственного пофигизма — «я по молодости пытался что-то изменить, но у меня ничего не получилось, и я стал жить как последний бомж»? Ах да, девушки сами запрыгивают к нему в койку, несмотря на неряшливый внешний вид и общее раздолбайство — ну это тоже просто мечта любого лентяя.
Набор неудачников в идиотских костюмах — нигилисты там, Хесус — у меня смеха почему-то тоже не вызывает. «Его тёлка пожертвовала пальцем, думала — ради миллиона. Так не честно» — это что, по-вашему, вершина чёрного юмора? В ту же кучу можно бросить и откушенное ухо — тут надо было смеяться? К чему эта пародия на Майка Тайсона?
Подводя итог: я не готов ставить высокую оценку фильму за знакомую обложку в кадре или за президента, играющего в боулинг. За пару удачных шуток и камеру в шаре для боулинга —
3 из 10
P.S. Как человек, немного знакомый с творчеством Реймонда Чендлера, счёл бы сравнение Дюди с Филиппом Марлоу богохульством.

9 апреля 2010 | 00:45 Ergus
А нам все равно.
Большой Лебовский, одна из главных работ братьев Коэнов. Комедия, детектив, драма, если хотите, можете и боевик с триллером сюда добавить. Кто-то просто посмеется, причем до слез, кто-то задумается, и для того и для другого причин будет более чем достаточно. Фарс, театр абсурда, стеб над целыми киножанрами, сильная драма о месте личности в современном мире, все это о нем, о Лебовском.
Для сыгравшего его Джеффа Бриджеса, эта роль стала настоящим звездным часом. Пофигист в расцвете сил, получился из него замечательный. Он не такой как все, его не очень-то интересуют окружающие его люди. Он чужд любого тщеславия, ему все равно кто и что о нем подумает, он не гонится за призраками: благосостоянием, положением в обществе, престижной работой и прочим. Потому что лентяй, спросите Вы. Да вот не все так просто.
Было время, когда молодой Джеффри был активистом, имел четкую гражданскую позицию, пытался сделать этот мир лучше, но решил, что все это бесполезно и не имеет ровно никакого смысла. Так Джеффри стал просто Чуваком, который живет на пособие по безработице, играет в боулинг, не любит когда его называют по имени и плевать хотел на весь остальной мир. Но судьба веселая штука, и не хочет оставлять Чувака в покое. Два злодея врываются в его дом, и заставляют на некоторое время оказаться поближе к другой жизни, которую Коэны населили довольно колоритными персонажами.
Давно известно, что у братьев, актеры второго плана, практически всегда на высоте. Не стал исключением и Большой Лебовский. Отличный дуэт Джеффу Бриджесу составил Джон Гудман, сыгравший ветерана Вьетнама, трогателен третий друг, в исполнении Стива Бушеми, отличный монолог от Сэма Эллиота, яркая роль будущего оскароносца Ф. С. Хоффмана, даже Тара Рейд, видимо в первый и последний раз в своей карьере, смотрелась вполне достойно, наверное потому что играла саму себя.
Чем заканчивается фильм? Да по большому счету ничем. Чувак пожил несколько дней насыщенной жизнью, побывал у копов и парочки миллионеров, помог странной дамочке стать матерью, развеял по ветру прах друга, забрал новый ковер, повстречался с целой кучей порномагнатов, нигилистов детективов и прочих уродов, разочаровался во всем этом, и снова пошел играть в боулинг.
Нравится ли Коэнам их герой? Безусловно. Как ни странно он оказывается единственным нормальным персонажем во всей истории. Советуют ли они нам жить так же как он? Не обязательно, но подумать о том, сколько в нашей жизни всего ненужного, а что на самом деле важно, это пожайлуста. Жизнь довольно мерзкая штука, главное прожить ее достойно, не изменяя себе, а мы, к сожалению, очень редко это понимаем.

16 августа 2008 | 06:10 viva_arsenal
началось с ковра, а закончилось пеплом
У каждого времени свои герои. Например, на заре кинематографа это были вестерны и короткие комедии. В середине 20-го века набрал популярность жанр пеплум, триллер, мюзикл. А в 90-е прорывным действием в жанрах стал криминал. Судите сами: «Славные парни», «Криминальное чтиво», «Бешеные псы», «Секреты Лос-Анджелеса», «Карты, деньги, два ствола», «Леон». И на фоне перечисленных мастодонтов киноиндустрии, выделяется один неприглядный, и, возможно, не столь мейнстримный фильм, как «Большой Лебовски».
Почему он вышел столь незаметным? Точно сказать сложно. Вроде компоненты очень даже не плохие. Неплохой сюжет, прям как детектив; место действия Лос-Анджелес, да и главные герои очутились не в самой легальной ситуации, так и хочется провести параллели с «Криминальным чтивом»; полно фарса и чёрного юмора, да и наркотические сны придают фильму особый колорит. Как видно из перечня, картину есть за что любить, но как часто и бывает, её плюсы легко могут интерпретироваться в минусы.
Начнём непосредственно с главного героя. Джеффри Лебовски «Чувак» — просто олицетворение дистиллированного даосиста. Он не делает ничего конструктивного, живёт на пособие по безработице и в собственное удовольствие расслабляется косячком, коктейлем «белый русский» и игрой в боулинг. Главное правило жизни — это покой и умение держаться течению и не в коем разе не противится ходу событий. Если же Чувак понравился зрителю можно практически утверждать, что ему понравился и сам фильм. Ведь всё в картине Коэнов не просто зиждется на фигуре главного героя, вся концепция фильма построена на чём то нейтральном, не вызывающим яркие эмоции. Даже внешне фильм выглядит пассивным, местами камерным, упор сделан на постельные тона: жёлтый, кремовый, телесный и как можно меньше кричащих, ярких цветов. Музыка в свою очередь тоже направлена на пацифистский лад. Всё это настраивает на внутреннее спокойствие.
Тем примечательнее выглядит персонаж Джона Гудмана по имени Уолтер Собчак, который хоть и является другом Чувака, но по характеру, просто диаметральная противоположность главного героя. Как раз таки на внешнем и психологическом различии Чувака и Уолтера и построена вся фарсовая составляющая картины. Она и задаёт темп повествованию, и является зародышем для центральной сюжетной линии, и если положить руку на сердце — она является главной причиной, чтоб смотреть пол фильма. Поэтому в данном контексте крайне радует, то, что типажи главных героев вышли очень яркими и запоминающимися.
Но в те моменты, когда типажи уже не спасают, приходит время эмоциональных нагрузок. «Большой Лебовски» при всей своей внешней простоте вызывает смех, но почему-то назвать его чистой комедией невозможно. Из-за далеко не смешной сцены в концовке истории, фильм переходит в разряд трагикомедии, а краткие и очень душевные беседы Чувака с рассказчиком раскрывают авторский взгляд на ситуацию. Если же в первом диалоге рассказчик негативно отзывается на некоторые аспекты поведения Чувака, то в финальной сцене он принимает смысл жизни главного героя, как нечто ординарное, вполне имеющее право на жизнь.
Фильм не сыскал больших кинонаград, (была только одна: приз гильдии киноведов и кинокритиков России). Но всё же у Чувака с компанией есть несколько козырей в рукаве, которые могут удержать зрителя перед экраном.
Точно сказать нельзя, что именно этому поспособствовало, но фильм приобрёл культовый статус. По нему было написано множество аналитических статей, книг, с 2002 года проводится ежегодный фестиваль Лебовски, а в 2005 году была основана «Церковь нового Чувака». Сейчас в этой церкви официально зарегистрировано порядка 70 000 священников-дудаистов. Не каждая культовая картина способна похвастаться таким количеством фанатом, так что «Большому Лебовскому» есть чем похвастаться, а нам есть, за что его любить.
9 из 10
Не для протокола (можно не читать):
Первоначально фильм не вызвал у меня каких-либо неповторимых эмоций. Он мне казался каким-то диким миксом из «Криминального чтива» и «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», так же комедийная начинка со смысловой концовкой как у Тарантино и довольно экстравагантные сны Чувака автоматом вызывали ассоциации с работой Терри Гильямма. Но с временем, день за днём, картина братьев Коэнов становилась для меня чем-то более интересным. Я употреблял цитаты из фильма, вспоминал некоторые сцены. Особенно момент прощания с Джонни. Очень трогательно, человек, который вообще никаким боком не фигурировал во всей этой криминальной истории, оказался козлом отпущения. В этот момент можно просто возненавидеть Чувака, потому что если бы не его заторможенность, то никто бы не умер. Но это совсем другая истории.
А так фильм вполне хорош, со своей атмосферой, стилистикой, качественной операторской и режиссёрской работой, да ещё с очень интересной темой для размышлений.

1 февраля 2011 | 01:17 Under the Sky
Жизнь продолжается!
Меня восхищало умение сделать искрометную комедию не по шаблону «типичной американской», if you know, what I mean, а альтернативную, совсем другую по содержанию и смыслу. Это прекрасно получается у Кустурицы, теперь я убедилась, что на это способны и братья Коэны. Конечно, перед нами не «доброе советское кино», но и не низкоклассный ширпотреб с отсутствием сюжета и обилием постельных сцен.
Веселая история про обыкновенного безработного, который все свое время тратит в клубе по боулингу с друзьями. Не ждет ничего от этой жизни, а просто проживает ее с маленькими радостями. Его кличка — Чувак, этим все сказано. Он вообще никогда не заморачивается. Даже оказавшись в центре нешуточных проблем, он не впадает в депрессию, не начинает судорожно метаться в поисках решения, он продолжает пить белое русское и с Уолтером, своим сумасшедшим другом, «стравливает» ненароком почти всех.
В этой картине даже смерть обыграна если не весело, то точно без скорби и грусти, потому что не стоит переживать по поводу того, что невозможно изменить. Жизнь-то продолжается!
Все в фильме пришлось к месту: и постоянная нецензурная брань главных героев, и их иногда бомжатски-расхлябанный вид, и антураж роскоши и шика в «параллельной вселенной». Прекрасная актерская команда, вообще все актеры, даже второстепенных ролей идеально подобраны, замечательно справились со своими ролями, они стали прекрасной рамкой, в которой и разворачивается сюжет.
Наверное, самое важное, что можно почерпнуть из картины: главная мысль, которая проходит красной нитью — надо жить и радоваться жизни, чтобы ничто не могло этому помешать.
За то, что абсолютно не к чему придраться
10 из 10

2 декабря 2012 | 18:30 prunea
Чувак живет в каждом из нас
Говорят (по крайней мере я так слышал), что писать отзывы на любимые фильмы — трудно. Но, все-таки, я решил рискнуть. После многократного пересмотра данного фильма, мне в голову пришла мысль: «а дай-ка я напишу что-то про свой любимый фильм». Напишу: почему я люблю этот фильм, чем я похож на главного героя фильма Чувака, как я открыл для себя творчество этих замечательных режиссеров.
Раньше, я глотал по два-три фильма в день, пересмотрами я себя не утруждал никогда. У меня не было времени останавливаться на одном фильме по два и более раза. Я хотел видеть все больше и больше фильмов, открывать для себя новые шедевры, находить что-то новое. А к чему я все это? Да к тому, что «Большой Лебовский» стал первым фильмом, который я подверг пересмотру. Конечно, я и раньше пересматривал некоторые работы, но это было до того, как я начал заниматься серьезно кино. Количество просмотров росло. Для меня пересмотр один раз в неделю этого фильма — стало нормой. Вскоре у меня больше не было возможности смотреть фильм раз в неделю, ну, и соответственно — я забросил фильм. И вот сейчас, когда прошло чуть больше трех месяцев, состоялся просмотр.
Как приятно было опять увидеть это чудо! Эффектное начало, которое настраивает на дальнейший просмотр. Голос за кадром, красивая, расслабляющая музыка. Потом кегли, боулинг, и опять приятная музыка от Бобби Дилана. Пожалуй, это самый незабываемый момент во всем фильме. Вот именно начало. Оно производит такой эффект на меня, что больше нечего не хочется, кроме как смотреть фильм не отрываясь.
А что нас ждет дальше? Дальше, мы будем свидетелями простой на первый взгляд истории. Истории обычного человека, который любит играть в боулинг, пить пиво, ненавидит насилие, ну, и соответственно лентяйничать. У него большое пузо, заросшая, неаккуратная борода, длинные, давно не стриженные волосы. Все это говорит о том, что он лентяй, да и лентяй такой, что если бы был конкурс лентяев, он там бы занял первое место.
Мне персонаж Чувака чем-то близок. Люблю я побездельничать, люблю пооткладывать некоторые дела на потом, люблю иногда матюкнуться. В том-то и дело, братья Коэн показали нам нас самих, в одном персонаже. В каждом из нас живет лентяй, которого мы зачастую любим выпускать наружу. Конечно, быть лентяем плохо, ни к чему это хорошему не приведет. Но кому это мешает? Чуваку, вон — не мешало, жил он себя счастливо, никого не трогал, разбивал себе кегли, да потягивал пивко. Никакие высоты не покорял, страной не управлял. Он просто занимал место Чувака из Лос-Анджелеса, и все.
У каждого человека есть друзья. У Чувака они есть. Два придурошных друга: Уолтер и Донни. Донни, словно полотенчик из «Саус Парка», постоянно не в теме. А Уолтер, вообще больной наголову! Почти все беды Чувака, именно из-за него. Жил бы себе спокойно, с небольшим пятном на ковре, но нет, он по совету Уолти решил капнуть глубже. Я проникся симпатией к этим персонажам. К тому же Уолтеру, хоть он и дурак, но с ним связано столько комических ситуаций из этого фильма.
А вообще, в фильме полно интересных, смешных, серьезных, умных, озабоченных, забавных персонажей. И они так грамотно прописаны, каждый на своем месте, говорят только то, что они должны. Ну и соотвественно, сыграны они просто замечательно. По ходу действия в гости забегают на несколько минут такие актеры как: Джон Полито, Сэм Эллиотт, Джон Туртурро, Дэвид Тьюлис. После себя они оставляют приятные впечатления, а некоторые из них, заставляют смеяться до коликов в животе.
Как комедия фильм удался. Столько смешных ситуаций, и они так грамотно разбросаны по всему фильм. От смеха отбоя нету весь фильм, режиссеры очень грамотно сбалансировали юмор и детектив. Чернухи не много, но она есть. Выглядит она довольно смешно, но в некоторых местах чувствуется явный перебор, но что поделаешь, вот такие они — эти режиссеры. И настоятельно советую, если вы смотрите на русском языке, то обязательно смотрите в переводе Гоблина. Дубляж неплох, но он упускает много смешных моментов, которые Пучков успешно передал.
У братьев Коэн получилось наделить фильм правильной атмосферой. Такая легкая, расслабляющая, ленивая. В ней утопаешь. Как я и говорил — от экрана оторваться не возможно. Какие-то два часа пролетают как двадцать минут, и оставляют после себя столько позитива, что заряда хватит на всю неделю.
Я обожаю саундтрек к данному фильму. Особенно песню Бобби Дилана «The Man In Me», которая прозвучала в фильме дважды. Набор таких замечательных песен, которые соответствуют каждой сцене фильма. Люблю я часто прослушивать весь саундтрек. Слушать песни, при этом вспоминать сцены, в которых они звучать. Даже фильм смотреть не надо . Конец в фильме оставляет очень приятные впечатления, в основном благодаря песне «Dead Flowers».
Фильм может понравится не всем. Многим просто не понравится главный персонаж и его придурковатые друзья; другим не придет по душе юмор; одним фильм может показаться бредом. У Коэнов свой стиль, они видят кино по-своему, и, соответственно, не все смогут понять их фильмы, прочувствовать. Но это не вина зрителя, но и не вина режиссеров. Они так снимает, и в этом их оригинальность.
Ну и напоследок хочу сказать: смотрите, отдыхайте, расслабляйтесь, открывайте для себя что-то новое. Ведь не каждый фильм может так поднять настроение, как фильм БЛ. Лично мне он его поднимает, и поднимает на долго. А буду я пересматривать его еще очень много раз, и никакой фильм я больше не назову самым любимым, кроме этого.

13 мая 2009 | 23:59 OlyaChu
Первая смешная комедия Коэнов.
Первый фильм, который доказал мне что у братьев Коэнов с чувством юмора всё в порядке. В качестве небольшого вступления скажу, что фильм смотрела в отличнейшем качестве и с отличнейшим переводом. Надо заметить только то, что в моём варианте прозвище главного героя «Dude» не удосужились перевести, как «Чувак», а переводили коротко и ясно «Дюдя», ну или «Ваше Дюдейшество — это, так сказать, парадный титул», что, как мне кажется, придало фильму больше комичности и нелепости. Юмор в финале становится «чернее», но смех зрителей при этом заразительней. И это не может не радовать.
Конечно же, несколько слов о главном герое и его исполнителе. Джеффри Лебовский он же Дюдя — собирательный образ всех холостяков: лентяй, не брит, не стрижен, при любом удобном случае глушит спиртное или глотает «колёса» для разрядки и почти «прописан» в зале для боулинга. Но при всём этом, что меня приятно удивило в нём, он очень добродушный и абсолютно не жадный пофигист, который просто напросто хотел новый ковёр. Вот и всё. Но все вокруг имеют к нему какие-то претензии — то вламываются среди ночи в дом и крошат всё вокруг (на что Дюдя не проявляет никакой агрессии в ответ), то посягают на его «мужское достоинство», то впутывают его в аферы. Он ведь не авантюрист, не искатель приключений на свою голову, он никогда не торгуется, он согласен на все условия, лишь бы его оставили в покое, и он смог отыграть полуфинал турнира по боулингу. Ему впору было бы исповедовать дюдеизм, если бы существовала такая религия.
Не знаю, кто ещё пробовался на роль Дюди, но теперь уж точно представить его в исполнении не Джеффа Бриджеса очень сложно. Надеюсь, в каком-нибудь 2098 в честь столетия этой картины не захотят делать римейк, чтобы не испортить светлый образ «бриджесовского» Лебовского. Вообще эта тройка (Джефф Бриджес, Джон Гудман и Стив Бушеми) меня порадовала своей игрой.
Герой Гудмана Уолтер Собчак — просто ходячее несчастье. Ветеран войны во Вьетнаме, о чём упоминает при любом удобном случае. Считает себя самым мудрым и рассудительным, затыкая рот всем остальным, но с его каждым последующим советом на героев наваливается всё больше и больше проблем. Сам же Уолтер при этом остаётся абсолютно невозмутим. Герой Бушеми Донни Керабатос — единственная невинная жертва всей этой истории. Экранного времени занимает совсем немного, но его харизмы хватает ровно на столько, чтобы запомниться зрителям и сочувствовать этому герою.
Актёры в фильмах Коэнов всегда замечательные — с этим у этой парочки проблем никогда не было. Да и фильм в целом получился чудным — тонна юмора, дюжина прекрасных актёров плюс незамысловатый сюжет, что ещё нужно для успешного фильма.
10 из 10

19 июля 2009 | 02:04 bedaZZeled86
«Здесь тебе не Вьетнам, а боулинг! Есть правила.»
В Голливуде немало режиссёрских дуэтов, основанных не просто на солидарности во мнениях и схожих идейных соображениях, но и связанных между собой наиболее прочными связями, а именно братскими узами. И результатами их совместной работы, как правило, становятся весьма успешные картины. За примерами далеко ходить не надо, взять хотя бы «Матрицу», над созданием которой также трудился тандем братьев Вачовски. Ну, это и естественно: одна голова хорошо, а две, всё-таки, лучше. И доказательством сей народной мудрости может вполне послужить фильм братьев Коэн под названием «Большой Лебовски».
Для тех, кто ещё не видел картину и во избежание появления неправильных предположений, договоримся, так сказать, «на берегу». Это не фильм-драма о жизни и тяжёлой судьбе некоего Джеффри Лебовски. Это абсолютно вымышленный персонаж, хотя, как известно, прототипом главного героя стал реальный человек — промоутер независимого кино Джефф Дауд (Jeff «The Dude» Dowd), помогавший братьям Коэн с их первым фильмом «Просто кровь» (1984). Что именно было взято от прототипа неизвестно, но скудная информация о главном персонаже уже вызывает интерес к его персоне.
Из личного дела:
Джефри Лебовски, он же ДЮДЯ, он же ВАШЕ ДЮДЯЧЕСТВО, или же просто ЧУВАК.
Возраст: неизвестен.
Семейное положение: холост.
Место жительства: съёмная квартирка.
Место работы: отсутствует.
Хобби: сидеть дома, нежиться в ванной, распивая коктейль «Белый русский», ну и ещё…боулинг.
Спокойная и размеренная жизнь нашего героя изменится в тот день, когда двумя злоумышленниками, перепутавшими нашего чувака с другим Джефри Лебовски, миллионером, будет испорчен один из предметов его интерьера и с желания возместить ущерб. Но знакомство двух однофамильцев не ограничится одной лишь встречей, а последующая череда событий уж точно заставит Вас улыбнуться, и не один раз.
Вообще, если искать в фильме смысловую нагрузку (у братцев Коэн и в комедиях такая имеется), то «Лебовски», по сути дела, имя нарицательное-собирательный образ, в который создатели вложили все те качества, которые есть у каждого из нас: лень, отстранённость от происходящего, одним словом, абсолютный пофигизм. Просто кто-то с ним борется, а кто-то, как дюдя живёт не «заморачиваясь» и чувствует себя вполне счастливым и довольным человеком.
«Лебовски» живёт в каждом из нас, ведь бывают моменты, когда хочется так же, как и этому чуваку в домашнем халате, посидеть дома со стаканчиком чего-нибудь покрепче и «не париться», забыв обо всех своих проблемах. Ну…, хотя бы на время.
Вывод: к просмотру рекомендуется, ну а если не понравится, то музыкальное сопровождение уж точно «зацепит». Одни только Gipsy Kings со своим потрясающим « Hotel California» в одном из эпизодов дорогого стоят!
10 из 10

20 сентября 2010 | 00:04 orange3005
Чувак не пропадет
«Большой Лебовски» — фильм, который может понравиться многим и делает это. Кто-то увидит в нем комедию о бездельнике, который просит называть себя просто Чувак и его чокнутых друзьях, один из которых психованный ветеран Вьетнама, польский католик, возомнивший себя ортодоксальным евреем, а другой просто слабоумный недотепа, выдающий то и дело внеконтекстные фразы, встревая в чужие разговоры.
И вот эта компания встревает в детективно-комичную историю с похищением, в которой замешаны миллионеры, частные детективы, порно-магнаты, немецкие нигилисты и мочащийся на ковер Чувака китаец, а все это приправлено боулингом, к местному чемпионату которого привязано расписание жизни друзей. Это смешно? Конечно. Я вот, к примеру, во время, как первого, так и n-ного просмотра этой ленты настолько поднимаю себе настроение, что обломать его потом не так уж и легко.
Диалоги фильма — в лучших традициях Тарантино. А что иногда выдает герой Джона Гудмана — как вам, к примеру, цитирование первой поправки Конституции и рассказ о тяготах службы во Вьетнаме персоналу в семейном кафе или план спецоперации Волтера по поимке похитителей с использованием грязного белья и автомата Узи. Этот персонаж неимоверно отжигает на протяжении всего фильма своими «философскими» речами, а «эхо Вьетнама» так и чувствуется во всех поступках этого невозмутимого «еврейского» ортодокса, соблюдающего шабат каждую субботу.
То же самое, только в меньшей степени, в силу скудности своего экранного времени, касается Донни, которого играет Стив Бушеми — он сыграл небольшую, весьма интересную и даже трагичную — хоть немногословную, но очень яркую роль. А есть ведь еще прекрасная Джулианна Мур, в роли не то возлюбленной, не то подружки Чувака и Филип Сеймур Хоффман, Тара Рейд и Джон Туртурро в эпизодических, но ярких ролях — так, что с актерами здесь полный порядок.
Отдельные сцены фильма, надо сказать, бросали от смеха под любимый диван — сцена с врагом по боулингу Чувака Хесусом (или Иисусом, как кому угодно), «допрос» 15-летнего пацана на предмет пропавшего миллиона долларов, беседа в клубе про обмоченный ковер, пьяный сон Чувака, разговор с шерифом — да продолжать можно еще долго, но лучше все же смотреть.
Только вот всю видимость комедии рассеивает, словно прах над океаном, предпоследняя сцена фильма на скале. Она-то как по мне и лучше всего передает настроение фильма, даже пробирает немного, несмотря на всю ее видимую комичность.
А вот герой Джеффа Бриджеса, т. е. Джеффри Лебовски, т. е. Чувак — пожалуй, самая большая загадка этого фильма. С одной стороны это бездельник неопределенного возраста, покупающий продукты за купоны и пропадающий все свободное время (а свободное у него все время, так он нигде не работает) в боулинг-клубе и участвующий в местном любительском чемпионате.
Он живет один в непримечательной квартире, ездит на раздолбанной машине, по улице ходит исключительно в халате и белье, иногда курит траву, закидывается кислотой и слушает песни китов лежа в ванне, да и умом, вроде, особым не отличается. Ну, какой из него, извините, положительный персонаж, справедливо спросит кто-то.
Но с другой стороны, он в прошлом антивоенный активист, имеющий активную жизненную и гражданскую позицию, он делал музыкальную карьерой, но напоролся, судя по всему, на жестокий мир шоу-мать-его-бизнеса и большой-мать-ее-политики.
«Да пошло оно все! Называйте меня теперь Чуваком, и никак иначе. Я буду жить так, как мне нравится», — сказал Джеффри, махнув на все рукой. Сказал — сделал, и о содеянном нисколько не жалеет. Можно ли обвинять человека в том, что его жизнь не сложилась так, как должна была. Он никого не обидел, не обманул и не обворовал. И еще вопрос в том кто более полезен обществу — лицемерный инвалид-горе-бизнесмен или вот такой бездельник.
А Чувак, да он просто играет в боулинг, пьет «белый русский» или пиво, любит своего психованного друга и не жалуется на жизнь, а самое главное — никогда не нервничает, а это значит, что Чувак не пропадет…
============================================
http://www.exler.ru/films/15-05-2000.htm
Александр Экслер Эксцентрическая комедия "Большой Лебовски" (The Big Lebowski).
Режиссер - Джоэл Коэн. В ролях - Джефф Бриджес, Джон Гудман, Джулианна Мур, Стив Бушеми. США. 1998.

У каждого человека в жизни должно быть что-то, что действительно доставляет ему удовольствие. Чем можно заняться даже в том случае, когда жизнь дала трещину, дети взорвали учительницу или сели в тюрьму, жена ушла к начальнику или, что еще хуже, к подчиненному, сосед накапал в налоговую инспекцию, бармен больше не наливает в долг, компьютер пожрал злобный вирус, кот написал в любимый итальянский ботинок, рыбка наглоталась воды и утонула, любовница пообещала рассказать жене, что ты уже больше пяти минут не можешь, главный должник умер от инфаркта, а теща наоборот - выжила после случайного падения с небоскреба. Незащищенный человек после таких неприятностей может и ласты склеить, и крышей двинуть. А защищенный? В чем состоит защищенность? Ведь от подобных казусов не спасет ни социальная значимость, ни количество денег на счету, ни даже наличие влиятельных родственников. Так что же спасет человека, у которого случаются подобные или еще какие-нибудь неприятности? Или даже если неприятностей как таковых и нет, а просто становится очень скучно жить на этом свете?

Раковина! Человека спасет его раковина, в которую он может забраться так же, как и рак-отшельник в свой домик, после чего акула, мурена, баракуда и прочие членистохвостые могут в бессильной злобе щелкать клювом - РАКА ИМ ОТТУДА НЕ ВЫКОВЫРЯТЬ! Потому что он защищен. Он сидит в своей раковине и наслаждается приятным послеобеденным сном, переваривая очередной трупик (да-да! раки питаются трупами! вы возмущены? а вы чем питаетесь, а?)

У человека своя раковина не обязательно выражается каким-то защитным экраном, броней или высоченным забором с колючей проволокой. К примеру, одному моему другу вполне было достаточно коробки из-под большого телевизора. Когда он туда забирался, его не прошибали даже вопли жены (я бы сказал, какая она была кошмарная сука, но дал себе слово не выражаться в видеозаметках)!

Впрочем, роль раковины часто может исполнять какое-то хобби, увлечение или развлечение. Некоторые собирают марки (принято, кстати, считать, что этим занимаются исключительно тайные эротоманы), кое-кто разводит аквариумных рыбок (хронические алкоголики), отдельные индивидуумы выпиливают лобзиком по дереву (безобидные шизофреники), некоторые выпиливают лобзиком по чугуну (мазохисты), встречаются даже люди, которые в свободное время пишут стихи (у них в организме явно не хватает кальция) и тому подобное. Но это все так называемые одиночные занятия, которые свидетельствуют о явной патологии.

Куда лучше, когда человек находит свою раковину в том, чтобы совершать какие-то коллективные действия: ходить на футбол, играть в преферанс или бридж, гонять шары в кегельбане, махать кием в бильярде и так далее. В этом случае, конечно, человек приобщается к некоему коллективному психозу, но мы все помним, что не надо отрываться от коллектива. Индивидуальный психоз - обществом осуждается. Коллективный психоз - всячески поощряется коллективом, а в особенности - вышестоящим руководством.

Стоп, чего-то я совсем затеоретизировался. О чем это я? А-а-а-а, вот о чем! Главный герой фильма - Джеф "Чувак" Лебовски (Джефф Бриджес) в качестве своей раковины использует катание шаров. В смысле, боулинг. Причем в этой жизни у него кроме боулинга толком ничего и нет. Потому что Чувак - один из немногих весьма неплохо сохранившихся ископаемых хиппи, доживших до 90-х годов. Редчайший, можно сказать, экземпляр. Остальные хиппи растряслись - кто куда. Кто-то скурвился и стал до отвращения преуспевающим. Кто-то перешел на более тяжелые наркотики и ушел от действительности на небеса к Большому Джимми. Кто-то алкоголил не в меру и тоже ушел на небо, но уже к Большому Джону - "Ячменное Зерно". А кто-то просто закончил свое бренное существование под колесами мусороуборочной машины, потому что нельзя опускаться до того, чтобы не иметь хоть какой-то крыши над головой.

Чувак, в отличие от всех остальных, все делал в меру. Протестовал в меру, курил (и продолжает курить) только марихуану и не пе