Фальсификаторы от истории

andmak пишет:: Я перед Мухиным преклоняюсь: за его твердость, и за его талант интуиции. Он мыслит очень нетривиально, когда начинает "раскручивать" какую-нибудь тему.

Аналогично.

andmak пишет:: Но, одновременно, он часто впадает и в определенный "провинциализм" - только свое и ничто другое.

Что да, то да...

andmak пишет:: Ну и пусть! Обижаться - это удел красных девиц, а серьезным людям даже вслух об этом говорить неприлично - как я считаю.

Ну и зря...
Здоровая критика необходима всем.
Кстати - Мухин ее более-менее воспринимает.

http://www.duel.ru/201029/?29_6_3 Дуэль N29 (59) 20 ИЮЛЯ 2010 г.
Юрий Мухин СПОСОБ САМООПРАВДАНИЯ
Мне не однажды приходилось обращаться к теме брехливости как немецких военных мемуаров, так и немецких официальных документов, поскольку без учета её невозможно понять историю войн с немцами. Правда, брешут мемуаристы любых армий мира. Для немецких же военных хвастливая брехня всегда была как бы составной частью их профессии (не даром же барон Мюнхгаузен - немец), а когда эту брехню еще и потребовала военно-политическая пропаганда, то для немецких военных профессионалов наступили просто именины сердца.
Я как-то писал о том, как нагло брешет в мемуарах немецкий танкист Кариус, а описанию им боя, за который он стал кавалером Дубовых Листьев к Рыцарскому Кресту, позавидовал бы и барон Мюнхгаузен: посмотрите, как Кариус блестяще отчитался перед командованием 502-го батальона об этом бое.

Цитата :: «Я быстро проанализировал ситуацию и направил донесение в батальон. Мне была придана одна подвижная рация на бронетранспортёре. Используя средневолновые радиочастоты, я сообщил командиру своё местонахождение и результат боевой операции (семнадцать подбитых танков «Иосиф Сталин» и пять «Т-34»)»

В 502-м батальоне никто не стал разоблачать брехню Кариуса, наоборот, ее в донесении батальона подправили, пытаясь придать ей более правдоподобный вид:

Цитата :: «...2-я рота, которая последовала за 1-й ротой по дороге Дюнабург - Извалта согласно приказу дивизии, получила новый боевой приказ у железнодорожной станции в Науене. Она повернула оттуда прямо на запад и двигалась через Кривани в направлении роззиттенской автодороги, чтобы выдвинуться по дороге к Виски. Незадолго до 13.00 она неожиданно повстречала двадцать тяжелых и сверхтяжелых танков противника - типа «Иосиф Сталин» и «Т-34-85» у Малинова (4 километра от Кривани).
Лейтенант Кариус атаковал танки противника с марша, двигаясь впереди своей роты, а за ним последовали фельдфебель Кершер и лейтенант Нинштедт. Без всяких потерь они уничтожили семнадцать вражеских танков с близкой дистанции с этими тремя «тиграми». Лично Кариус на своем танке подбил десять танков противника. Только трем вражеским танкам удалось скрыться на восток.
С этой ротой он затем очистил деревню Малиново и установил контакт с ротой самоходных артиллерийских установок, подходившей с севера.
...Успехи - подбиты 23 танка (17 «Т-34-85», 6 танков «Иосиф Сталин»); уничтожены 6 тяжелых противотанковых орудий, несколько грузовиков»

Как видите, в штабе 502-го танкового батальона 17 уничтоженных танков ИС, заявленных Кариусом, заменили на 17 более правдоподобных уничтоженных танков Т-34. В этом вымышленном бою танки Кариуса и Кершера усилили и танком Нинштедта, но главное, в своем донесении штаб убрал из этого района целый батальон немецких противотанкистов (свыше 50-ти самоходных орудий), чтобы не возникало вопросов, кто же это на самом деле подбил советские танки у Малиново. Ведь сам Кариус пишет, что еще до его подхода у Малиново уже был бой немецких противотанкистов с советскими танками («За деревней батальон самоходных орудий уже понёс большие потери»). А в донесении 502-го танкового батальона, как видите, этот батальон противотанкистов сокращен до роты и написано, что эта рота подошла с севера только после того, как храбрый Кариус уже расправился со всеми советскими танками у деревни Малиново самостоятельно.
Уточнить эту историю с подвигом Кариуса помог курьезный случай. В Интернете довольно много моих критиков, причем весьма злобных. Все бы ничего, но они тем злее, чем глупее, поэтому от их критики нет реальной пользы. И вот в начале 2007 года на форуме сайта «Военная литература» некий Морозов организовал дискуссию на тему «Мухин - фальсификатор или спекулянт?».
Полгода шла дискуссия на эту интересную тему, и в ней прозвучало 302 выступления как раз по достоверности моих выводов в вышеприведенном эпизоде с Кариусом. Морозов в своём стремлении доказать, что я или фальсификатор, или спекулянт, мне даже стал симпатичен - он ведь, не жалея ни денег, ни времени, несколько раз ездил в Подольский архив за документами (хвалю - молодец!) - так ему, бедному, хотелось опозорить Мухина и защитить честь немецкого героя Кариуса.
Ввиду отсутствия способности логически мыслить Морозов автоматически удерживал дискуссию на крайне убогом уровне, но деваться было некуда. Привезенные им из архива документы об описываемом Кариусом бое и с советской стороны показали то, что и обязаны были показать, - Кариус нещадно брешет. Более того, я снова погорячился, когда подумал о немецком герое слишком хорошо, решив, что он в том бою подбил два танка, - его в том бою вообще не было. В тот день наши 41-я танковая бригада (танки Т-34) и 10-й танковый полк (танки ИС-2) 5-го танкового корпуса подошли с востока к Малиново, но

Цитата :: «почувствовав реальную угрозу коммуникациям, противник спешно подбросил с направлений Шпоги, Двинск сильные группы противотанковой и самоходной артиллерии, до двух полков пехоты 83 и 229 пд и при содействии авиации контратаками уничтожил вышедшие танки на шоссе и оттеснил 41 тбр из Малинова в район Дербаки. Высланный РО для захвата ст. Залуми, не имея поддержки пехоты, был уничтожен противотанковой артиллерией и авиацией противника» (Из отчета 5 танкового корпуса за июль 1944 г.)

Ни в этом отчете, как видите, ни в одном другом советском боевом документе ни о каких танках «тигр» в районе Малиново в этот день не упоминается! Кариус не уничтожал русские танки в Малиново, поскольку их там и не было - 12 Т-34 и 5 ИС-2 были подбиты к востоку от Малиново - на подходе к этой деревне. И подбиты они были самоходной артиллерией немцев, т.е. тем самым батальоном немецких противотанкистов, о которых Кариус написал, повторю: «За деревней батальон самоходных орудий уже понёс большие потери». Герой приехал в деревню после боя, взял бинокль, встал на башню, сосчитал за околицей горящие советские танки и записал их себе в победу.
Но оцените, с каким пониманием брехня Кариуса была встречена его командирами в 502-м танковом батальоне. Они не только не надавали Кариусу по тыкве за эту брехню, но и сами оформили на него представление к награждению «Дубовыми листьями»! Немцы-с!
Недавно нам прислали сравнение содержания книги генерал-полковника Э. Рауса «Танковые сражения на Восточном фронте» (М.: ACT: ACT МОСКВА, 2006) с тем, что происходило на самом деле. Итак, в книге Рауса читаем.

Цитата :: «Боевая группа «Раус» после 3 дней и ночей непрерывной борьбы с силами природы прошла 200 километров. 14 июля в 10.00 наступила кульминация, мы захватили «Ворота Ленинграда», расположенные в 105 километрах от города.
Предыдущий запрос советских самолетов - «Опознайте себя» - получил ответ в самой недвусмысленной форме. 5 наших танков внезапно атаковали соседний русский аэродром в Ястребиной. И снова это была вспомогательная операция, предпринятая по инициативе младшего офицера. Этим офицером был лейтенант II батальона 11-го танкового полка, который захватил вражеского авиационного наблюдателя на колокольне в Ивановском. Этот человек не подозревал о том, что мы захватили мосты. Из допроса пленника лейтенант узнал об аэродроме в Ястребиной, который находился не более чем в 10 километрах, и был занят крупной авиационной частью. Лейтенант размышлял не слишком долго и запросил разрешение нанести русским визит силами 5 танков PzKw-35t своего взвода. Этот запрос был примечателен тем, что ни сам лейтенант, ни его солдаты так и не отдохнули после 3 суток непрерывного марша и буквально валились с ног от усталости. Но я понимал, что Советы вряд ли предложат нам еще одну такую благоприятную возможность, и поэтому ответил: «Разрешение дано. Только постарайтесь вернуться как можно скорее!»
...5 танков молодого лейтенанта также вернулись из рейда примерно в это же время. Танкисты были полностью удовлетворены результатами. Поездка сквозь ангары и по рядам выстроенных на земле самолетов была для них событием исключительным. Действия этих 5 PzKw-35t оказались более эффективными, чем удар множества бомбардировщиков Люфтваффе. По летному полю были разбросаны обломки пылающих самолетов и автомобилей. Языки пламени и столбы черного дыма поднимались высоко в небо и были видны издали»

А теперь о том, что было на самом деле. Донесение Э. Рауса от 2 августа 41 года о действиях усиленной 6-й мотопехотной бригады на Пореченском плацдарме с 14 по 28 июля 1941 г.

Цитата :: «Благодаря местным жителям стало известно, что в Ястребиной находится временный вражеский аэродром. Отряд Граберта (Grabert) из 800-го полка специального назначения, усиленный одним взводом 65-го танкового батальона, получил задание напасть на аэродром. От этого предприятия пришлось отказаться из-за сильного налёта штурмовиков около 17.45»

А как в мемуарах красиво излагал!

http://doppel-herz.livejournal.com/305154.html
doppel_herz @ 2010-07-24 14:09:00
Фрагмент интервью с сыном Рудольфа Гесса

Цитата :: - Национал-социализм - довольно сложное понятие. Оно выросло из философии Ницше, культа "белокурой бестии", возрождения древних верований, мистики - возьмите хотя бы свастику и рунические знаки в СС. Сначала эта философия поразила мозги лавочников, потом интеллигенции. И жива до сих пор...
- Вы знаете, философия Ницше, свастика, эсэсовская форма, различные мистические обряды - всего лишь дешевый гарнир к национал-социализму. Это нужно, чтобы романтичные девушки падали в обморок, читая ночью Ницше при свете свечи. Настоящая природа нацизма куда приземленнее. Германия была ужасно нищей страной, униженной Версальским договором: ее душила инфляция, безработица - 10 миллионов человек умирали с голоду. Гитлер оказался для них мессией. Он дал всем работу в течение двух лет, накормил голодных, построил дороги, создал дешевый автомобиль. И люди были готовы пойти за ним куда угодно. Вот что такое национал-социализм.

- Как вы думаете, нацизм когда-нибудь вернется в Германию?
- Нет, никогда. Вы можете сказать: да посмотрите - кругом полно неонацистов! Ну и что? Они полные дураки и понятия не имеют, что такое национал-социализм. Для них это шествия ряженых со свастикой, за которые хорошо платит телевидение: им приходится нанимать статистов, так как неонацисты не в состоянии собрать большую толпу. Нет, сейчас нацизм в Германии непопулярен.

- Ну а представьте - спустя сто лет появится новый мессия...
- И что? Национал-социализм был в немалой мере замешен именно на личности Гитлера, а новый Гитлер уже не имеет шансов на появление. Национал-социализм может возродиться к жизни только при условиях жесточайшего унижения и нищеты -- тех явлений, что существовали в 1933 году. А на одних символах вроде свастики и Ницше далеко не уедешь. Посмотрите - в Австрии пришла к власти партия Хайдера. Но страна сытая - и все осталось как есть.

--------------------
Комментировать не буду - кому надо, тот и так все поймет, кто не поймет, тому и не надо. Записал потому, что мысли Вольфа-Рюдигера Гесса очень созвучны моим мыслям - политический успех ждет лишь того, чья программа будет связана с решением экономических проблем населения. Именно экономика - главное блюдо, а вся идеологическая мишура - лишь "дешевый гарнир". Так что пока мы тут состязаемся в методиках нарезания пастернака и раскладки риса, сочное мясо жрут другие. И порции у них далеко не маленькие.
Жаль, но нашел в архиве газеты "Известия" оригинала интервью - статья датирована 2000 годом, а архив начинается с 2001. Я знал, что Рудольф Гесс был найден повешенным в тюрьме, но полагал, что доказательств насильственной смерти не существует. Если же верить статье, то факт убийства задокументирован:

Цитата :: "Если бы отец умер в тюрьме, его должны были бы сжечь и пепел развеять по ветру. Но вышло новое постановление - прах после кремации собирались захоронить в Шпандау. В то самое Рождество, когда я увидел его в первый раз, все думали, что он умрет. И моей матери обещали выдать тело для захоронения. В 1982 году это было подтверждено официальным документом, который подписали представители всех четырех держав-победительниц. Это было большой ошибкой, потому что я отдал труп отца в Мюнхенский институт судебной медицины на повторное вскрытие. Пожалуйста, вот все документы, вы можете их посмотреть. Независимая экспертиза показала, что сначала Рудольфа Гесса удушили, а потом уже подвесили на шнуре от электрической лампы.

- А зачем надо было совершать такое грубое убийство? Современные средства позволяют ввести лекарство, провоцирующее инфаркт. Ваш отец был старым человеком, и ни один врач потом не докопался бы, что случилось на самом деле.
- Британские спецслужбы, умертвившие его, попросту хотели, чтобы он так же умер от удушья, как и те семеро в Нюрнберге. Какое тут самоубийство, если он был настолько слаб, что не мог ходить. А затянуть провод на шее, чтобы он врезался до самых позвонков - тут нужна нечеловеческая сила. Да если бы я просто что-то предполагал! У меня кипы врачебных документов, медицинские заключения, тщательно задокументированные показания свидетелей - в том числе охранника тюрьмы, слышавшего крики отца, и гражданского служащего Шпандау. Я всего лишь прошу суд рассмотреть их"

Источник: http://vif2ne.ru/nvk/forum/archive/1/1352
Мне кажется, этот факт очень хорошо иллюстрирует реальную ситуацию с "равенством граждан перед законом" в демократических странах Европы. А то наши либералы-правозащитники почему-то полагают главным индикатором благополучия общества регулярное проведение гей-парадов. И все-таки, отчего же британцы засекретили все материалы по делу Гесса аж до 2017 года? Уже рассекречены даже планы Черчилля "навязать русским волю Соединённых Штатов и Британской империи" http://ru.wikipedia.org/wiki/Операция_«Немыслимое» , а дело Гесса до сих пор скрыто завесой молчания. Видимо, откровения зама фюрера по партии могут пролить свет на какие-то подробности развязывания 2 Мировой войны?

http://perevodika.ru/articles/15262.html Переводика 30.07.10 11:30 переводчик civilizaciokapcsolat; редактор Lilu; публикатор: mocva
“Népszabadsàg Online ”, Венгрия
"Jaj a győzőknek?"
Горе победителям?
В России почти каждый день появляется историческая книга, сборник документов, исследование, фильм или какая-нибудь театральная постановка по истории Великой Отечественной войны. Понятно. «День Победы» - исходная точка легитимации сегодняшней России.
У нас ситуация другая. Мы уже приближаемся к тому, чтобы задать вопрос: можно ли впоследствии проиграть выигранную войну, через десятилетия после победы? Это вопрос нашего времени повсеместно в Восточной Европе, где уже двадцать лет, следуя политической конъюнктуре, происходит переписывание и «переосмысление» истории в целом и событий войны в частности. История Советского Союза – хотя сама страна уже скоро как 20 лет не существует – пребывает с нами каждый день. Выросшие после смены политического режима новые государства, появившиеся или созданные вновь после поворота 1989-91-го, ищут обоснование своего существования в новой после биполярного миропорядка условной системе, и руководящие политические силы интересуются «подходящей» для этого историей.
От балтийских государств, через Польшу до самой Венгрии, Хорватии значительные провластно-политические группы (при поддержке интеллигенции) заново изучают (перепроверяют) результаты войны и роль в ней старых руководящих классов и политических элит. Спешат изменить неизменяемое, то, что Великая Отечественная война Советского Союза – при поддержке западных союзников – победно завершилась как успех «хорошей стороны», принеся освобождение значительной части Европы от господства нацистской Германии.
Но в нашем восточно-европейском регионе значение победы пытаются растоптать в грязи таким образом, чтобы историю Советского Союза представить как «абсолютное зло» и уравнять с позицией нацистской Германии. Это стремление переросло в настоящую индустрию. Точкой отсчёта является время смены режима, когда для европейских либералов стала отягощающей традиция антифашистского сотрудничества с Советским Союзом, и они сами начали ревизию антифашистских традиций, вследствие чего само понятие «освобождение» в широких кругах стало непрезентабельно.
Переосмысление истории идёт по двум схемам, общие истоки которых относят нас назад к началу холодной войны и даже к излюбленным тезисам нацистской пропаганды.
Одна схема в начале 90-х разогрела сформулированную Геббельсом идею нацистской державной пропаганды. В соответствии с ней, настоящим агрессором была даже не нацистская Германия, а Советский Союз, который готовился, так сказать, к превентивной войне против Германской империи… Приверженность этому реакционных группировок бывших нацистскими вассалами малых восточноевропейских стран ещё можно понять. Но отправной точкой болезненной фальсификации, как это ни парадоксально, является Россия, где с этой концепцией объявился псевдоисторик под псевдонимом Суворова. Вот мнение скончавшегося в 2003-м известного писателя Владимира Богомолова: «Ещё в начале 1993-го мне стало известно, что книги дезертира В. Б. Резуна (Суворова) проталкивают сверху, и частично (предоставлением дешёвой бумаги) спонсируют».
В рамках этого мышления были задействованы серьёзные силы ещё и для реабилитации перешедшего на сторону Гитлера бывшего советского генерала Власова. Суворов-Резун быстро нашёл последователей и у нас. Не знающие русский язык, никогда не видевшие российских архивных источников и нередко выступающие в качестве «либеральных историков» эпигоны без всяческой скрупулёзности повторяют невообразимые концепции. Так обстоят дела и в других восточноевропейских странах. Это отношение отображалось уже и в международных дискуссиях по поводу августовского пакта Риббентропа-Молотова 1939 года, во время которых ответственность за войну хотели повесить на шею Сталина и Советского Союза.
Хотя очевидно, что пакт был завершающим актом той политики, которую западные державы, называя её «политикой умиротворения», продолжали с 1934-го, с другой стороны, открытые недавно архивные документы свидетельствуют о том, что польские, финские и балтийские руководящие элиты перед войной «большим» врагом» считали не нацистскую Германию, а Советский Союз.
Но ведь по отношению к кому руководящие элиты малых государств сегодня могли бы формулировать концепцию национальной независимости? «Нужно» было найти в новой идеологической системе место для вооружённых формирований, которые во время войны, порой с национальными знамёнами в руках воевали на стороне нацистов. Ющенко, который ещё несколько месяцев назад был президентом Украины, дошёл до того, что провозгласил национальным героем нацистского коллаборациониста Бандеру, активно участвовавшего в истреблении евреев, убийстве десятков тысяч поляков. Бандера (и вставшая рядом с ним вооружённая клика) в качестве героя независимой Украины – как и в Венгрии руководившая войной в эпоху Хорти элита – вёл якобы священную войну против Сталина и большевизма.
Тот пронацистский способ мышления, который войну против Советского Союза считает некой «священной антибольшевистской» борьбой, и который частенько переползает в консервативное националистическое аргументирование, отметает два самых неудобных вопроса. Во-первых, он не берёт во внимание, что эта война даже по изначальным соображениям была грабительской, захватнической со стороны Германии и её союзников, которые на основе расовых теорий однозначно провозглашали себя антикоммунистами и антидемократами. Во имя этого они осуществили самый широкий, самый ужасный геноцид в мировой истории, который насчитывал намного больше, чем 20 миллионов жертв среди мирного населения. Лишь людские потери Советского Союза превысили 27 миллионов, среди которых - 19 миллионов мирных граждан, в основном детей, женщин, стариков.
Другая схема – «идеологизация» политики, первоначально консервативной, отказавшейся в конце 1980-х от антифашистской либерально-коммунистической коалиции 1945-го, то есть воссоздание «теории» холодной войны о тоталитаризме, теперь уже со стороны либералов. «Объединение» либерализма и консерватизма, святой союз против тоталитарных диктатур - коммунизма и фашизма, зародилось здесь во имя защиты демократической «рыночной экономики». Эта теория, первоначально вывернувшая наизнанку концепцию Ханны Арендт, согласно своей сущностной функции целиком скрывает проблему различий общественных форм.
Политическая функция состоит в том, чтобы на место различий между «коммунизмом» (понимаемым как государственный социализм) и нацизмом, Германией и Советским Союзом поставить «схожести», «единые корни», «родство». На этом идеологическом поле становятся бессмысленными истинные исторические результаты Великой Отечественной войны, Советского Союза и Красной Армии, всё исчезает за сопоставлением диктаторов – Гитлера и Сталина. Таким образом, нацизм как «абсолютное зло» релятивизируется на том основании, что оба диктатора виновны в смерти невинных людей, солдаты Красной Армии также совершали преступления. Цель – вместе с совершавшими преступления сталинскими функционерами очернить солдат Красной Армии.
Теряется лишь суть, разница между целями и делами. Криминализируется и советская история, чтобы в преступлениях растворились исключительные усилия советских народов, жертвенность, героизм советских солдат и партизан. С одной стороны, из культурного пространства исчезает осознание, что у нацистской Германии, Вермахта нет иной истории, кроме как истории тотальной грабительской войны и геноцида. Попытки, призванные реабилитировать Вермахт тем, что он не был «нацистским», не участвовал в холокосте, смешны.
Отличать Вермахт от СС как «профессиональную» организацию – несостоятельная историческая фальсификация. Части Вермахта принимали участие в уничтожении и геноциде евреев и славян. С тех пор, как разведывательная служба Великобритании SIS опубликовала в 2007 году протоколы тайно записанных разговоров пленных немецких генералов, в этом вопросе не может быть никаких сомнений. И невозможно отрицать участия отдельных частей венгерской армии в геноциде, как и активного участия примкнувших к нацистам вооружённых спецподразделений, карательных отрядов балтийских стран в холокосте.
Если историография малых стран не хочет быть прислужницей политики, ей нужно идти против течения. Как бы это не было неудобно для определённых кругов, именно Отечественная война решающим образом способствовала выживанию западноевропейских гражданских демократий, даже европейской цивилизации. Неслучайно Черчилль и Рузвельт заключили союз со Сталиным, а не с Гитлером. Значение поступка Советского Союза мы поймём в том случае, если кроме неисчисляемых человеческих жертв примем во внимание невообразимые материальные потери. Многонациональная страна потеряла 40 % национального достояния!
Сегодняшней российской историографии необходимо заниматься несколько иными проблемами. Старая российская историография во многих случаях замалчивала или фальсифицировала причины и последствия неподготовленности Советского Союза к войне или историю больших поражений 1942 года. Часть сегодняшних историографов замалчивают тот факт, что при организации Красной Армии, в антифашистском сопротивлении основную организующую силу представляла Коммунистическая Партия Советского Союза. Если в советскую эпоху была мистифицирована роль партии, то теперь «переписывание» истории проходит под знаком демистификации.
В то же время в наши дни увидели свет особо ценные исследования о связи между принимаемыми военными решениями и планированием и проведением отдельных военных операций, личной значимости отдельных командиров, генералов, их вкладе. Стоит заметить: в оценке роли Сталина также сталкиваются самые крайние точки зрения, от лишённого критики обожествления до демонизации, и за ними стоят два вида обожествления государственной власти, державного величия. Повсеместно в Европе отдельные историки пытаются смешать преступления отдельных солдат Красной Армии с самим делом, за которое воевала Красная Армия. Все эти фальсификации происходят, несмотря на то, что не было ещё эпохи, когда для исследования имелось столько архивных источников и документации как сегодня.
Во время нынешних празднеств мы могли бы высказать, глядя в будущее, и что-нибудь оптимистичное: сохранилась та гуманистическая перспектива, в которой Советский Союз и его Великая Отечественная война считаются частью «славных» и «прогрессивных» традиций. Это не только для историков, но и для международного образования актуальное устремление и вызов всему восточноевропейскому региону.

http://www.echo.msk.ru/programs/victory/699894-echo.phtml Эхо Москвы 02.08.2010 21:07
Тема : 3 взгляда на одну историю
Передача : Цена Победы
Ведущие : Виталий Дымарский, Дмитрий Захаров
Гости : Юлия Кантор
.................................
В.ДЫМАРСКИЙ: К какому-нибудь МИДу, да, к какой-нибудь администрации. Стало известно, что вы приняли участие в международной конференции, которая прошла в Берлине и называлась очень, я бы сказал, интригующе – «Вспоминая 2-ю Мировую». Да, а участвовали там три страны, собственно, Германия, Польша и Россия. Если я правильно понимаю, то речь шла там о том в том числе, как в этих трех странах вспоминают 2-ю Мировую войну, что, естественно, вытекает из названия. И самое интересное, на мой взгляд, это, собственно говоря, как за эти 65 лет эволюционировала и к чему пришла историческая наука в этих трех странах. И вот, может быть, такой первый вопрос. Мы, естественно, поговорим обо всем поподробнее. Вот ваше впечатление из того, что вы знали, я думаю, и до этой конференции, и то, что показала очная встреча с коллегами, вот насколько хотя бы в этих трех странах, а эти три страны, можно сказать, в истории войны ключевые – что Германия, что Советский Союз, это понятно, но и Польша, куда уж ключевее. Как история в этих трех странах за 65 лет, если хотите, разошлась в три разные стороны или, наоборот, все больше и больше точек пересечения? Насколько общее понимание? Извините, я еще буквально на минуту вас задержу с вашим ответом. Знаете, почему меня еще заинтересовал этот вопрос? Потому что я относительно недавно, в начале лета, был в Белоруссии. Я, по-моему, уже не раз об этом говорил. И что меня потрясло – что при, в общем-то, схожих, наверное, подходах к истории 2-й Мировой войны в Белоруссии и в России, но вот сама история, фактология даже, даже между Белоруссией и Россией стала расходиться. Уже появились национальные, если хотите истории, на постсоветском пространстве. Появилась белорусская история войны, российская…

Ю.КАНТОР: Молдавская.

В.ДЫМАРСКИЙ: Молдавская, грузинская. И т.д. и т.п. Вот когда мы говорим об этих трех странах ключевых, это уже не постсоветское пространство, насколько там больше пересечений или больше расхождений? Наверное, вопрос понятен, да? Извините за длинноты.
Ю.КАНТОР: А к Белоруссии мы еще можем вернуться, есть сопряженные с этой конференцией темы.

В.ДЫМАРСКИЙ: Кстати говоря, да.
Ю.КАНТОР: Прежде всего, надо сказать, что сам формат конференции был очень неожиданный и, на мой взгляд, выигрышный для всех трех сторон. Она была инициирована Институтом Восточной Европы, де-юре прикрепленным к Лейпцигскому университету…

В.ДЫМАРСКИЙ: А де-факто?
Ю.КАНТОР: А де-факто он всеобъемлющий, действующий в различных научных центрах всей Германии, просто юридическую прописку он имеет там, эта инициатива исходила оттуда. Ее поддержали три МИДа – Германии, Польши и России, что уже, в общем, говорит о многом с точки зрения статусности мероприятия, ну и времени проведения этой конференции. Проходила она в Берлине. И также должна сказать, что формат был таким: от каждой страны по два представителя, опять же, с докладами вокруг того, как вспоминают войну в этих странах. И аудитория, которая принимала участие в дискуссии после каждой секции, одна секция была немецкая, вторая российская, третья польская, и в последний день в заключительном, очень обширном и очень бурном круглом столе, вот эта аудитория была из всех стран Восточной и Центральной Европы, включая Австрию.

В.ДЫМАРСКИЙ: Не только из этих трех стран.
Ю.КАНТОР: Абсолютно. От Белоруссии до Австрии, амплитуда такая. И амплитуда колебаний воспоминаний такая же, потому что в Прибалтике память о войне одна, в Молдавии другая, в России третья, и так далее. И, конечно, выявились весьма любопытные вещи уже в первый же день. При неоспоримости дат окончания 2-й Мировой войны, я не случайно говорю об этом во множественном числе, одна дата – это окончание 2-й Мировой войны в Европе, а вторая – окончание 2-й Мировой войны как таковой, сентябрь. И все остальное, кроме дат, подвергается трактовке и разным мнениям. Это не значит, что история переписывается или пересматривается. Она рассматривается под разным углом зрения. Да, вы совершенно правы – возникли национальные истории. Я бы даже не сказала, и это показала эта конференция, что они возникли сейчас. Они, в общем-то, были всегда. Другой вопрос, что в странах социалистического лагеря, в условиях, опять же, и «холодной войны», была одна доминирующая точка зрения, все остальные либо не рассматривались вообще, либо подвергались, прямо скажем, идеологической критике.

В.ДЫМАРСКИЙ: Либо существовали где-то в подполье.
Ю.КАНТОР: Либо существовали в подполье. При закрытости документов это еще более осложняло ситуацию с обсуждением и исследованием исторической науки. В случае с Западной Европой, опять же, вспомним «холодную войну», выдача на-гора тех или иных документов также была затруднена. Не из соображений, может быть, сугубо цензурных, но из соображений известной политической целесообразности. Правда ведь? И когда наконец упал «железный занавес», а если еще точнее, я уже приближаюсь собственно к конференции, рухнула Берлинская стена, это почти сопряженные вещи, стало ясно, что можно обсуждать и сравнивать наши возникшие позиции. Так вот, в первый же день конференции, возвращаюсь я к началу собственной тирады, стало ясно, что наиболее близкие позиции в трактовке войны у России и у Германии. Ну, для историков, которые занимаются этой проблематикой, это неудивительно.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это понятно. Потому что, понятно, у поляков, безусловно, более противоречивая история.
Ю.КАНТОР: Она не только противоречивая, я имею в виду даже не только поляков, а вообще тех, кто приехал послушать и подискутировать, но и к самой истории начала 2-й Мировой и Великой Отечественной, давайте разделим эти два понятия, это особенно болезненная тема, кстати, для поляков, 39-41гг., вот этот кусок, и отношение к 8-9 мая 45-го года у России и Германии абсолютно совпадающее. Сошлись на цифре профессор Кениг из Берлина привел в своем докладе, на мой взгляд, очень значимые цифры, значимые для понимания ситуации в Германии, которая была разделена, потом объединена и довольно непросто переживает экономическую и политическую ментальную интеграцию внутри себя. В Германии более 80% респондентов на вопрос, считают ли они 8 мая днем освобождения Германии, отвечают – да. Еще около 10% считают это днем освобождения с некоторыми оговорками, ну и оставшаяся малая часть не считает это днем освобождения, а днем порабощения.

В.ДЫМАРСКИЙ: Кстати, а как это день называется в Германии?
Ю.КАНТОР: Сейчас во всем Евросоюзе принят закон соответствующий, который трактует 8 мая как День объединенной Европы, хотя Европа как раз была разделена. О Дне Победы говорим мы, но мы не входим в Евросоюз, и еще несколько государств на постсоветском пространстве, в том числе Белоруссия, теперь уже и Украина опять. День Европы. Подтекст – день окончания 2-й Мировой войны. Дефиниция «победа» не употребляется. Или употребляется, но в одном месте, в котором мы тоже побывали.

В.ДЫМАРСКИЙ: А раньше как называлось, до Евросоюза? В Германии, по-моему, это называлось Днем освобождения, нет?
Ю.КАНТОР: Нет, там никогда не было такого. День окончания 2-й Мировой войны. Формально, не в кулуарах, не в разговорах все-таки.

В.ДЫМАРСКИЙ: День освобождения от нацизма?
Ю.КАНТОР: В ГДР, но не в Западной Германии. Что касается Польши, как вы понимаете, здесь ситуация совершенно особая, и хотя профессор варшавский Володзинеш Варадзей предложил парафраз первой части моего доклада о том, что ни одна тема не обсуждается столь долго и с таким постоянно высоким градусом накала, как 2-я Мировая война у нас в России, точно такая же ситуация и в Польше, сказал он. Другой вопрос, что гораздо больше противоречивых суждений, чем у нас, как о начале войны, так и об ее окончании, в Польше. Потому что в Польше, в отличие от России, ситуацию с началом войны, когда Польша сначала была разделена вторжением после пакта Молотова-Риббентропа, я напоминаю, после 1 сентября туда вошли немецкие войска, а 17-го наши. Соответственно, таким образом для Польши началась эта война, когда Польши не стало как государства, как государства в границах, хотя было правительство в эмиграции и так далее. В нашем сознании, о чем я тоже говорила в своем докладе, события первых двух лет 2-й Мировой войны, то есть 39-41гг., до июня 41-го года, просто вытеснены из массового сознания событиями Великой Отечественной 41-45гг. Это принципиальная разница для обсуждения.

В.ДЫМАРСКИЙ: Я согласен с тем, что это вытеснено из массового сознания, из исторической памяти народа, но это сделано вполне целенаправленно, с умыслом, я бы сказал, потому что, собственно говоря, о чем говорить? И зачем было об этом говорить, во всяком случае, до недавнего времени? Это совершенно не вписывалось в рамки той идеологии.
Ю.КАНТОР: Конечно. Это абсолютно некомфортное поле для политической истории, согласитесь.

В.ДЫМАРСКИЙ: Абсолютно.
Ю.КАНТОР: И для советского режима.

В.ДЫМАРСКИЙ: Ведь формально Путин даже, наверное, был прав, когда он говорил – сколько раз можно извиняться, да? Что мы там уже сказали в 89-м году, по поводу Прибалтики…
Ю.КАНТОР: В 89-м году было по поводу пакта Молотова-Риббентропа.

В.ДЫМАРСКИЙ: В целом по пакту Молотова-Риббентропа, да. Вроде – ну действительно, ну уже сказали. Но у него же было раздражение в голосе, потому что любое напоминание о том периоде вызывает раздражение у власти. Да?
Ю.КАНТОР: Вы понимаете, опять же, чтобы не вдаваться в идеологические подробности, мне кажется, что раздражение тогда президента, а теперь премьер-министра, Путина было связано с еще одним обстоятельством, как бы к этому ни относиться. Существовал факт признания в 89-м году еще советским парламентом, Верховным Советом, пакта.

В.ДЫМАРСКИЙ: Хотя если почитать то признание, оно настолько вообще…
Ю.КАНТОР: Юридически несостоятельное и ничтожное. Это принципиальная позиция.

В.ДЫМАРСКИЙ: Да. А все остальное вы читали? Вы же помните, «отход от ленинской внешней политики» и так далее?
Ю.КАНТОР: Конечно, но это Советский Союз, да. Так вот, но раздражение было связано с тем, что признание этого следующим шагом должно было повлечь за собой некие извинения. Кстати, извинений не последовало от России как правопреемницы. Ну, поскольку было решено, что признания факта пакта ничтожным достаточно. Дальше уже были вопросы, связанные как раз с началом 2-й Мировой войны. И, кстати, визит в прошлом году Путина и Меркель на мероприятия, связанные с началом 2-й Мировой войны, в Гданьск показал очень внятно позицию российской стороны. Как раз с Гданьска началась война для Польши, с оккупации Данцига. Так вот, раздражение было связано еще и с продолжением темы Катыни, которая, естественно, на конференции априори тоже звучала, что сколько можно, на протяжении нескольких лет просить извинений вот за это, за это, за это. Но в результате именно Владимир Путин встал на одно колено, возлагая венок в Катыни в апреле этого года.

В.ДЫМАРСКИЙ: Нет, ну не надо оправдывать Путина в данном случае.
Ю.КАНТОР: Вы его и не обвиняли.

В.ДЫМАРСКИЙ: Да, я его не обвинял ни в чем. Я просто говорил, что это же вызывало раздражение у всех. Пожалуй, все-таки Ельцин более спокойно на это реагировал, поскольку он считал, что… он, кстати, извинялся. По-моему, в Чехии он извинялся, если я не ошибаюсь.
Ю.КАНТОР: За танки. Конечно.

В.ДЫМАРСКИЙ: За 68-й год. Не за пакт Молотова-Риббентропа. Ну да. Так все-таки, если я правильно из вашего ответа понял, что наиболее близки позиции России и Германии. Это связано с процессом знаменитым денацификации, который прошел в Германии, с тем, что им удалось вытравить корни самого нацизма? Хотя нет, я бы даже не сказал, что им удалось корни вытравить. Нацизм существует. Но нейтрализовать, во всяком случае, максимально. Вот с этим связано? С тем, что они тоже считают этот режим преступным, и, раз он проиграл, раз он был стерт с лица Земли, значит, это было хорошо для Германии? Потому что они на этом стоят.
Ю.КАНТОР: Вы знаете, как хорошо сказал, правда, не на этой конференции, а уже на экскурсии по Карлхорстер, это российско-немецкий музей, где была подписана капитуляция Германии, директор этого музея Йорг Моррэ, замечательный, кстати, историк, это поколение 40-летних, он сказал, что Германия действительно считает это днем освобождения, потому что ее освободили другие, а она не сделала этого сама. И это принципиально для самосознания и самопознания сегодняшних немцев и немцев предыдущего поколения.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть это их не оскорбляет?
Ю.КАНТОР: Наоборот, в том-то и дело. Они поняли потом, в какую бездну их страна и их народ были ввергнуты приходом Гитлера к власти, которого они выбрали. То есть здесь как бы двойная вина – выбрали и сами не освободились. И вот этот процесс даже не впрямую связан с денацификацией как таковой. Я, кстати, должна напомнить, что по данным соцопросов уже других, количество неонацистских группировок и симпатизирующих неонацистским группировкам сегодня в бывшей социалистической ГДР, на территории Восточной Германии – и в Дрездене, и в Саксонии, в частности, и радикальные партии проходят в земельные парламенты, чего нет в Западной Германии. Потому что для Восточной Германии в соответствии с идеологией, поскольку она была априори демократической, коммунистической, социалистической, там и не надо было бороться с фашизмом, его как бы не было. А на Западе с этим очень внимательно разбирались, боролись и разъясняли.

В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, объективности ради надо сказать, что боролись, объясняли и так далее, но, видимо, до конца все-таки все равно не объяснили, потому что все-таки радикальные и экстремистские группировки существуют до сих пор.
Ю.КАНТОР: Знаете, если в стране, которая победила фашизм, я имею в виду нашу, есть такие группировки, то о чем тогда говорить?

В.ДЫМАРСКИЙ: Нет-нет, я хотел сказать, это не упрек. Это, безусловно, упрек, но это упрек всем. Это не упрек специально в адрес Германии. Ну хорошо. А что поляки, наши друзья теперь уже?
Ю.КАНТОР: Да, слава богу. Вы знаете, опять же, любопытная ситуация. Рассказывали о создании в том же Гданьске нового музея, судя по всему, очень интересного – Музея 2-й Мировой войны. О том, что представляла собой эта война, ее истоки и причины. Что представлял собой мир гитлеровской коалиции и предтечи событий войны. И что представляла собой Польша накануне войны, во время войны и, что самое важное, по итогам войны, потому что там тоже ситуация была непростой. Соответственно, там довольно жестко, я ни в коей мере не хочу сказать «тенденциозно», я подчеркиваю – жестко представлена позиция создателей этого музея, историков, которая раскрывает их видение позиции Советского Союза 39-41гг., естественно, и на формирование армии Андерса с одной стороны и, соответственно, альтернативной ей. И это сразу же вызвало довольно интересную дискуссию, хотя докладчик как раз говорил о том, что ни в коей мере Польша, и я хочу верить в искренность его слов, не возлагает равномерную вину за развязывание 2-й Мировой войны на Советский Союз и на Германию – конечно, наибольшая часть вины за Германией гитлеровской. Но что Советский Союз, подписав пакт Молотова-Риббентропа, а вернее, как они все называют его в Европе, Гитлера-Сталина, что, кстати, гораздо точнее, поучаствовал в развязывании 2-й Мировой войны.

В.ДЫМАРСКИЙ: Извините, я вас перебью, здесь очередная ахинейская версия родилась, что, оказывается, тайно Гитлер был в Москве на подписании.
Ю.КАНТОР: Была такая версия, да. Причем по очень забавным характеристикам эта версия. Якобы в делегации, как раз готовящей приезд Риббентропа, были неназваные люди, которые предположительно могли бы быть близкими в прямом смысле к телу фюрера. Вот таким образом.

В.ДЫМАРСКИЙ: В общем, ахинея очередная.
Ю.КАНТОР: Да. Так вот, любопытно, опять же, что встал в дискуссии после доклада по созданию музея немецкий участник, профессор Ян из Берлина, который сказал, что ему кажется, что эта позиция русофобская. А заметьте, даже российская сторона еще не успела, потому что, на самом деле, не было русофобской или россиефобской позиции. Это был такой анализ. Ну, опять же, любой музейщик и любой историк так или иначе трактует факты, и никто не свободен от каких-либо оценок. Так вот, сам факт для оппонировавшего польской стороне немецкого профессора, того, что, как ему кажется, вина возлагается и на Советский Союз, тем самым как бы умаляется роль Советского Союза в победе, хотя неоднократно в докладе, связанного с обустройством этого музея, было подчеркнуто, что да, были и союзники, но все-таки главенствующая, превалирующая роль принадлежит Советскому Союзу, этого никто не оспаривает ни в концепции музея, ни в его композиции и экспозиции. Но тоже, согласитесь, любопытно – поддержка пришла со стороны Германии.

В.ДЫМАРСКИЙ: Да, любопытно. Кстати, я совершенно неожиданно, пока здесь задумался, не знаю, почему и зачем, я вспомнил эту очередную ахинею, вот эту версию, но я вам скажу, к чему я пришел после этого. К тому, что, собственно говоря, такого рода мифы рождаются на секретности, на незнании. И, кстати говоря, когда я разговаривал с польским ученым, который сидел здесь на вашем месте, мы с ними говорили по поводу восприятия поляками войны, и, в общем-то, он со мной тогда, я помню, согласился, когда я сказал, что больше внимания, которое Польша уделяет сейчас роли Советского Союза и всему тому плохому, что сделал Советский Союз, включая послевоенный период, связано только с тем, что в течение 50-55 лет это просто умалчивалось, об этом не было разговора, и когда что-то раскрывается, то естественная реакция общества, что оно бросается на это. То-то мы все уже знаем, 50 лет уже изучаем – сколько можно? А тут нам раскрывается новое, и все бросаются туда.
Ю.КАНТОР: Ну, это т.н. актуальная историческая информация. Вот и все. И, естественно, тем более, когда Польша…

В.ДЫМАРСКИЙ: И на этом уже рождается сенсация.
Ю.КАНТОР: Это немножко разные вещи все-таки. Сенсации рождаются при отсутствии подлинных документов. А бурное обсуждение, о котором, видимо, говорил ваш польский собеседник, рождается из раскрытия подлинных документов. То есть мы могли о чем-то догадываться или не догадываться, а вот нам документ. То Варшавское восстание, о чем, как вы понимаете, естественно, шла речь, и роль в нем Советского Союза, Польши и стран-союзниц, между прочим, которые тоже так же выжидали, чем оно закончится. И поэтому как раз другой вопрос, что, к сожалению, актуальная политика историческую информацию имеет обыкновение поднимать на-гора в тот момент и тогда и открывать те архивы, которые сегодня выгодны политике.

В.ДЫМАРСКИЙ: И еще раз приветствую нашу аудиторию. Мы продолжаем программу «Цена Победы». Напомню, что веду ее я, Виталий Дымарский, а в гостях у меня доктор исторических наук, советник директора государственного музея «Эрмитаж» в Санкт-Петербурге, естественно, где же еще может быть «Эрмитаж», Юлия Кантор.
Ю.КАНТОР: Сад «Эрмитаж» есть в Москве.

В.ДЫМАРСКИЙ: Не, я ж сказал музей, а не сад. Хорошо, Юлия. Да, я должен еще напомнить, что мы с Юлией говорим о конференции, состоявшейся в Берлине, под названием «Вспоминая 2-ю Мировую», и обо всех тех проблемах, вопросах вокруг, которые родились на этой конференции и могут быть обсуждены вокруг этой темы. И, собственно говоря, в первой части мы говорили о том, насколько пересекаются национальные истории, насколько они расходятся. А как вы считаете, возможно ли, да я бы даже добавил – и нужно ли, как очень многие предлагают, во всяком случае в отношении постсоветского пространства, создание некой единой истории?
Ю.КАНТОР: А история все равно едина. Ею ни управлять нельзя, ни судить ее нельзя. Она едина. Вопрос, что она состоит из мозаики. И, кстати, хорошую тему вы затронули. Были любопытно сформулированы сами названия секций – российской, немецкой и польской. В случае с немцами: «Как вспоминают 2-ю Мировую войну и холокост в Германии». В случае с Польшей: «Как вспоминают 2-ю Мировую войну и “сопротивление”». В случае с Россией: «Как вспоминают 2-ю Мировую войну и Победу». Вот принципиальные акценты, разницы, мотивации, что ли, в изучении. Хотя, как вы понимаете, в России вспоминают и холокост, и «Сопротивление», а Победу вспоминают и в Польше, и в Германии. И так далее.

В.ДЫМАРСКИЙ: Не, ну понятно. Каждый акцентирует внимание на том, что приносит наибольшую боль.
Ю.КАНТОР: Совершенно верно. Или успех, в нашем случае. Уточню, что от каждой стороны было два докладчика, и второй, помимо меня, был Борис Дубин из Левада-Центра, который привел любопытные социологические опросы, связанные с историческими событиями. Так вот, выяснилось, что в массовом сознании понятия победы, конечно, однозначны, а картины войны не существует. Кто, что, когда, почему, не говоря уже о 2-й Мировой как таковой, а даже о нашей собственно части с 41-го по 45-й, общей картины войны не существует. И как раз представители старшего поколения – то, о чем как раз вы говорили в первой части нашей передачи, воспринимают ход войны канонически, не хочу сказать, что по краткому курсу истории ВКП(б), но по определенным учебникам советского времени. С того момента, как возникает плюрализм знаний и плюрализм мнений, общая картина размывается. Общую историю создавать невозможно. Компилировать можно. Но искать общие точки соприкосновения и, как говорят физики, реперные точки, о которых можно и нужно говорить и которые не должны бы подвергаться каким-либо трактовкам, нужно. Потому что иначе мы уйдем даже не в дебри. Мы уйдем в болото. На конференции было приятной новостью для нас, кто этого не знал по естественным причинам, что буквально за день-два до ее начала российско-немецкая группа историков приняла решение о создании учебника по 2-й Мировой войне, совместного. Это тоже к вопросу об общности позиций.

В.ДЫМАРСКИЙ: С одной стороны, да, это хорошо, но, с другой стороны, еще какая судьба ждет этот учебник? Будет ли он реальным учебником или в количестве ста экземпляров будет лежать где-нибудь в библиотеке.
Ю.КАНТОР: Да нет, вроде как будет. Там был еще второй такой проект, правда. Это общеизвестно, было чуть раньше – общий учебник с Францией. Там все просто, гораздо проще, чем с Германией.

В.ДЫМАРСКИЙ: Знаете, что сложнее создать? Учебник 1-й Мировой войны.
Ю.КАНТОР: Да, гораздо сложнее. Но там и вопрос не шел. А вот еще есть идея создать общий учебник с Украиной – вот тут-то, я думаю, будет много интриг с обеих сторон. Но перспектива открыта.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вообще, очень интересно, что историческая наука стала фактором политики.
Ю.КАНТОР: Бесспорно. Она заменила идеологию.

В.ДЫМАРСКИЙ: Меня тоже очень удивило – я участвовал в круглом столе в Латвии, где выступал тоже историк, советник президента по вопросам истории. То есть там даже на такой уровень уже вышли вопросы истории. Что, наверное, тоже понятно, поскольку в этой истории войны, конечно, заложено очень много касающегося сегодняшнего дня. Так уж сложилась, уж извините за тавтологию, наша история.
Ю.КАНТОР: Да, так ее складывают.

В.ДЫМАРСКИЙ: Так ее сложили, да. Ну хорошо. тогда давайте, раз уж мы заговорили о возможности и невозможности… я так понимаю, вы считаете, что невозможно в принципе создать единую историю 2-й Мировой войны.
Ю.КАНТОР: Вы понимаете, я не думаю, я уточню, что можно прийти к единому мнению в отношении разных, в том числе ключевых, моментов 2-й Мировой войны. Более того, даже не в количественном смысле, а в качественном – что считать ключевым, а что нет. Это ведь тоже большой вопрос. Причем вопрос исторического знания – это один вопрос, вопрос исторической памяти о тех же событиях – это совсем другая, простите тоже за тавтологию, история. И далеко не всегда исторические факты пересекаются с исторической памятью.

В.ДЫМАРСКИЙ: Безусловно. Но вообще есть очень простой пример, который я очень люблю, он очень редко приводится, касающийся пакта Молотова-Риббентропа, между прочим. Уж казалось бы, наобсуждали этот пакт со всех сторон. Вы мне скажите, этот пакт обсуждается на Украине и в Белоруссии?
Ю.КАНТОР: Очень хороший вопрос. Его поднимали на конференции, кстати. А это очень интересно.

В.ДЫМАРСКИЙ: А им выгодно это поднимать? Получилось так, что они получили эти территории.
Ю.КАНТОР: Знаете, это парадокс. Это действительно парадокс ментальности, в том числе историков и политиков. Мы как раз обсуждали это на конференции – есть три страны, ни к одной из них Россия сегодня не имеет ни малейшего отношения, это независимые государства. Это Литва, Украина и Белоруссия. Которые апеллируют к России как к правонаследнице Советского Союза в жесткой форме, что советская Россия, а ответственность-то, кстати, разделяется, будем честными, поровну между всеми республиками, так вот, апеллируя жестко к России за то, что она подписала этот пакт, хотя не она, а Советский Союз, повторюсь, как-то эти страны и политики в этих странах несколько забывают, что именно они, я употреблю максимально корректное слово, прирастили свои территории. Вильнюс стал Вильнюсом, а не Вильно, историческая столица. Западная Украина и Западная Белоруссия…

В.ДЫМАРСКИЙ: С Молдавией вот сложнее.
Ю.КАНТОР: С Молдавией другая история, да.

В.ДЫМАРСКИЙ: И, кстати, относительно недавняя история с товарищем Гимпу…
Ю.КАНТОР: Господином, он нам не товарищ.

В.ДЫМАРСКИЙ: Хорошо, с господином Гимпу, который, на мой взгляд, там ахинеи наговорил, но дело не в этом. Меня, знаете, что в этой истории покоробило? То, что у нас нету… Почему у нас, у России, нет адекватного ответа на том же уровне? Почему мы отвечаем запретом ввоза вина?
Ю.КАНТОР: Ну, я не стала бы коррелировать так прямо.

В.ДЫМАРСКИЙ: Ну ладно.
Ю.КАНТОР: Закроем глаза.

В.ДЫМАРСКИЙ: Можно, я предположу? Я имею право на предположение?
Ю.КАНТОР: Можно. Право вы имеете.

В.ДЫМАРСКИЙ: Почему мы с историческими интерпретациями грузин боремся запретом боржоми? Только разве что еще сало не запретили, когда Бандеру делали героем.
Ю.КАНТОР: Так не успели – выборы прошли.

В.ДЫМАРСКИЙ: А, ну да. А то бы еще на Бандеру среагировали бы запретом ввоза сала.
Ю.КАНТОР: Ну на самом деле, кроме шуток, видите ли, на мой взгляд, если политик какого бы то ни было государства, будь то Молдавия или какое-либо другое, заявляет о том, что он и его страна относит себя к числу побежденных, вы знаете, это обидно для государства – независимого, нового, молодого…

В.ДЫМАРСКИЙ: Но это их проблема.
Ю.КАНТОР: Это их проблема. Но вы говорите о трактовках и об оценках, правда? Вы так поставили вопрос.

В.ДЫМАРСКИЙ: Нет, я тоже считаю, что он глупостей много наговорил.
Ю.КАНТОР: Поэтому вот адекватность ответа – это уже действительно… А можно и не отвечать. Это их проблемы.

В.ДЫМАРСКИЙ: Во-первых, это их проблемы. Нет, ну там он пытался еще объявить днем оккупации. Ну, в общем…
Ю.КАНТОР: Сейчас в Грузии много говорят о музее российской оккупации. Мне вот только интересно, с какого периода они начнут. Как им быть со Сталиным и с Берией?

В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, это да. Латвией вспоминали латышских стрелков, это все понятно. Ну хорошо. Мы уже вышли за пределы Германии и Польши…
Ю.КАНТОР: А мы и не ограничивались,

В.ДЫМАРСКИЙ: Да, мы начали уже говорить о постсоветском пространстве. Тогда тот же вопрос: возможно ли и нужно ли пытаться… вы говорите, что с Украиной мы вроде договорились о чем-то совместном…
Ю.КАНТОР: Собираемся. Мы – Россия, я имею в виду, ученые.

В.ДЫМАРСКИЙ: Нужно вообще это делать?
Ю.КАНТОР: Да.

В.ДЫМАРСКИЙ: Возможно?
Ю.КАНТОР: Возможно.

В.ДЫМАРСКИЙ: Извините тогда. Вот мне уже это теперь не нравится. С той же Украиной. Пришел к власти Янукович, с которым вроде как бы у нас хорошие отношения, и мы будем создавать совместный учебник истории.
Ю.КАНТОР: Нет, идея возникла раньше. Она просто была заглохнувшей.

В.ДЫМАРСКИЙ: Все всю жизнь со всеми говорили. В Латвии говорили, в Эстонии. Говорят все время об этом. Но если вы говорите, что это перешло в практическую плоскость, это явно в связи с приходом Януковича.
Ю.КАНТОР: Ну разумеется. Да.

В.ДЫМАРСКИЙ: Через пять лет придет новый президент…
Ю.КАНТОР: Надо успеть издать.

В.ДЫМАРСКИЙ: Придет президент типа Ющенко.
Ю.КАНТОР: Ну что ж вы так прогнозируете-то?

В.ДЫМАРСКИЙ: Или Ющенко вернется. Ну как, ну выборы – кто там будет заранее предполагать, кто там придет? И что? Мы начнем писать новый учебник истории, где Бандера будет героем? Не будем.
Ю.КАНТОР: Ну, а они, может быть, будут.

В.ДЫМАРСКИЙ: Правильно.
Ю.КАНТОР: Это две разные вещи. А мы все учебники всю жизнь так и пишем, потому что любая смена политической власти меняет отношение к истории.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это правда. Даже в советское время каждый новый правитель…
Ю.КАНТОР: Каждый «краткий курс» был другим, да.

В.ДЫМАРСКИЙ: Приходил со своей новой цифрой, во всяком случае жертв в войне.
Ю.КАНТОР: Нет, последнее время цифры застолбили уже много-много лет. 26,6. Как застолбили, так сдвинуть и не можем.

В.ДЫМАРСКИЙ: С Горбачева.
Ю.КАНТОР: Правильно. Так а сколько правителей-то менялось.

В.ДЫМАРСКИЙ: Но до Горбачева был Хрущев с 20-тью.
Ю.КАНТОР: Это был Сталин с 20-тью. Сначала с 7-ю, потом с 20-тью.

В.ДЫМАРСКИЙ: Извините, вы женщина молодая, вы не помните, а я помню.
Ю.КАНТОР: Так вот, я все-таки вернусь к поставленному вами же вопросу. Видите ли, если историки в своих исследованиях будут ориентироваться на скоротечность политических выборов, они не напишут никогда ничего. Дело историка – искать документы, их анализировать и сопоставлять с другими документами. Даже учебник, увы, который может оказаться устаревшим после очередных выборов, все равно остается историческим артефактом, если угодно. И по нему тоже изучают историю, хотя бы историю политическую – насколько он был востребован, успешен и так далее. И в этом смысле, я считаю, что да, через диалог с историками, с коллегами, можно решить многие вещи. Не только через учебники, конечно. Учебник – это такой, я бы сказала, культурологический проект, правда? Он декларирует некую общность взглядов. Но можно, дискутируя, издавать сборники документов, как это произошло на очень трудном примере, я вам его приведу – российско-польском примере. Это замечательный сборник по Варшавскому восстанию, о котором, кстати, говорили польские участники на конференции, с которых мы начали беседу. Это Варшавское восстание 1944 года.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это вот эта вот двухсторонняя комиссия по трудным вопросам?
Ю.КАНТОР: Нет, это издал Институт национальной памяти республики Польши и Центральный архив ФСБ России, на секундочку. Полторы тысячи листов на русском и на польском языках, документы, представляющие, прямо скажем, иную картину, чем мы все себе представляли и в Польше, и в России, картину Варшавского восстания. Равно, как и вопрос, связанный с Польшей, Белоруссией, Украиной и нами – еще два сборника, еще российско-польский проект с теми участниками-издателями. Это польское подполье на территории Западной Украины и Западной Белоруссии и депортация польских граждан с территории Западной Украины и Западной Украины в 39-40гг. Это найденное общее поле для взаимодействий. Как бы мы ни относились к тем событиям, вот о них документы. Выводы можно делать. И это получается только в диалоге.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вообще, я думаю, что чем больше в исторической науке документов и чем меньше интерпретаций, тем как-то…
Ю.КАНТОР: Чем больше документов, тем больше интерпретаций. Это неизбежно.

В.ДЫМАРСКИЙ: С одной стороны, да. Но с другой стороны, все-таки чем больше документов, тем яснее картина. Пусть, может, она не будет у всех людей совпадать между собой, но все-таки, мне кажется, что меньше будет интерпретаций. То есть интерпретаций будет достаточно много, безусловно, но общих взглядов будет меньше.
Ю.КАНТОР: Я понимаю, что вы имеете в виду. Чем больше документов, представляющих картину целиком, тем однозначнее эта картина выглядит. Вот и все.

В.ДЫМАРСКИЙ: Хотя и по-разному все равно, исходя из многих вещей – личных позиций там, идеологических позиций…
Ю.КАНТОР: Конечно. А что касается диалога, то еще один пример, я бы сказала, в продолжение этой темы. Коли вы упомянули о Белоруссии и, опять же, о воспоминаниях о войне, то своего рода прологом, хотя это совершенно две не связанные вещи и готовили их разные люди, прологом к той конференции в Берлине была состоявшаяся в Минске и в Бресте, что нам очень важно, школа молодых историков стран СНГ. Лекторы были тоже из стран СНГ. Ну и молодые историки – от магистров до кандидатов наук. Обсуждали, как вспоминают и что нового в актуальных проблемах 2-й Мировой или Великой Отечественной войны. Как говорится, эксперимент вживую показал. Я хочу сказать, что этот эксперимент, эту школу устроила Ассоциация институтов истории стран СНГ, которую возглавляет академик Чубарьян, директор Институт всеобщей истории РАН. Замечательный, по-моему, проект. Он каждый год в разной стране происходит. В этом году в Белоруссии. И я вам скажу, что я испытала острейшие ощущения, побывав 22 июня в Брестской крепости. Это, конечно, мало с чем сравнимо. Так вот, оказывается, что среди молодых историков из Украины, из Узбекистана, из Молдавии, из России и так далее возможен диалог, хотя для них своя страна – это уже не Советский Союз. И когда мы говорим об эвакуации, об эвакуированных ленинградцах, в Ташкенте, это уже даже не всегда воспринимается ими, это было видно по вопросам на лекциях, как одна и та же страна. Даже звучало так: «К нам в страну эвакуировали». С Украиной особый случай. Как относиться к ситуации на Западной Украине и на Востоке теперь, тогда республики. То же самое с Белоруссией, где, например, ситуация осложняется еще и тем, что там, в силу определенных политических обстоятельств, не очень можно обсуждать тему коллаборационизма, которая была везде – в России, на Украине и так далее.

В.ДЫМАРСКИЙ: А мне так не показалось. Я тоже был в Минске, и с историками минскими, местными мы как раз обсуждали…
Ю.КАНТОР: Там таких историков очень немного, и эта тема начинает сейчас развиваться по отношению к нам.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть они мне впрямую говорили – ну мы же знаем, кто Хатынь…
Ю.КАНТОР: И не только. Хатынь, Тростенец и тому подобное.

В.ДЫМАРСКИЙ: Хатынь – самый яркий пример.
Ю.КАНТОР: Да, но он не самый крупный. Хатыней было несколько и в Ленинградской области несколько штук, увы. Но, тем не менее, этим не ограничивается проблема коллаборационизма. А как ее обсуждать в отношении Прибалтики? Можно ли вообще упоминать этот термин? Тоже отдельный вопрос. И эти вопросы были на лекции – от коллег и от студентов.

В.ДЫМАРСКИЙ: Нет, ну вообще, несмотря на яростное сопротивление, как у нас это принято говорить, определенных сил, все-таки дискуссии об истории войны идут. И слава богу. Потому что, в конце концов, я думаю, это проясняет картину.
Ю.КАНТОР: Конечно.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вот насчет картины войны, насчет исторической памяти у меня еще один к вам вопрос. Вот вы, ученые, социологи, психологи, все, кто этим занимается – а что вообще формирует вот эту вот картину той же войны, вот эту вот историческую память о войне? Вы говорите, что они не совпадают с реальной. Что формирует? Школа, учебники или художественные произведения или книги или фильмы или воспоминания или, уж извините, что я на последнее место поставил, вы, историки?
Ю.КАНТОР: А правильно вы поставили на последнее место.

В.ДЫМАРСКИЙ: Или журналисты? Давайте уж я поставлю на последнее место себя.
Ю.КАНТОР: А правильно вы поставили на последнее место в определенном смысле. Ну, занимаются историки имен

http://www.grani.ru/Culture/essay/rubinstein/m.180614.html Грани.Ру 10.08.2010 13:08
Лев Рубинштейн Суверенный антифашизм
И до, и тем более после войны, которая закончилась вроде как сокрушительной победой самого передового строя, советская власть намертво узурпировала слово "антифашизм", которое с годами приобрело поразительную семантическую пластичность, поистине сказочную способность сужаться или растягиваться до любых пределов и приобретать самые неожиданные, порой даже и малопредставимые формы.
Этот советский "антифашизм", это прекрасное и универсальное изделие №3 с необозримой широтой и прославленной русской щедростью применяется и в наши дни. Вследствие чего "фашизмом" легко, безо всякого напряга становится любая идеология, любое общественное дуновение, направленное не совсем в ту сторону, куда нацелены соответствующие указующие органы.
Мой немецкий приятель, филолог-славист, изучающий в последние годы язык современной российской прессы, недавно спросил меня: "Я тут в статье одного вашего правого публициста прочитал странное словосочетание "либеральный фашизм". Это что? Это так может быть?" "У нас - может", - ответил я с некоторым даже раздражением, причем направленным сразу в обе стороны - на лавинообразно нарастающий отечественный идиотизм, а заодно на традиционную гибельную непонятливость европейского интеллектуала. "У нас - может, - сказал я ему. - Там, где возможна "суверенная демократия", там может быть и "либеральный фашизм". И прекрати уже, наконец, удивляться".
Ну, насчет "удивляться" - это, конечно, я погорячился. Тем более что я и сам никак не привыкну не удивляться. И более того: я твердо знаю, что если я когда-нибудь перестану удивляться, то это и будет означать мою интеллектуальную капитуляцию.
"Они что, Оруэлла не читали?" - не унимался европейский умник. "Читали они Оруэлла, - убежденно сказал я. - Да вот только это чтение их не ужаснуло, как нас с тобой, а очень даже воодушевило. Если хочешь знать, это и есть тайна русской казенной души".
А потому как тут не воодушевиться нашим пламенным антифашистам, когда мелькнет вдруг в новостях такое: "В Эстонии прошел слет ветеранов эстонской 20-й дивизии СС, а также членов "Союза борцов за освобождение Эстонии" и "Общества друзей Эстонского Легиона". И кому какое дело до того, что сообщение имело такое вот продолжение: "Неподалеку от места сбора эсэсовцев устроили акцию протеста антифашисты. Они принесли с собой колючую проволоку и фотографии преступлений нацистов... Участники акции приняли обращение к эстонским властям о недопустимости поддержки нацистов". Кому какое дело до того, что в свободной стране может быть и такое, и такое. Кому какое дело до того, что все эти страшные легионеры - доживающие свой век несчастные старики, за свое реальное или мнимое легионерство по полной программе оттрубившие на бескрайних просторах Сибири. Кому какое дело, что вместе с ними дружно трудились их соотечественники, никаким боком не имевшие отношения ни к каким легионерам, а виноватые лишь в том, что товарищу Сталину очень "хотелось кушать".
Но нет! Фашизм поднимает голову в странах Балтии! Мы не можем пройти мимо! Не для того "мы" спасали Европу не только от Гитлера, но и от зловредной западной псевдодемократии. И ладно бы эти "балты" просто воевали на стороне Гитлера - мало ли кто воевал на этой стороне. Они воевали против своего великого и доброго восточного соседа, принесшего им свет и культуру.
Фашистами, повторяю, у нас теперь принято величать буквально всех, кто так или иначе колеблет "вертикаль". А тут такой подарок судьбы! Легионеры! СС! Само в рот лезет.
"Прибалтийские власти нагло прикрывают сборище нацистов, что говорит об их симпатиях", - гневно, как на митинге в цеху автозавода им. И.В. Сталина в 1937 году, восклицает один из интернетовских активистов антифашистского фронта.
"Голубчик, - скажу я этому активисту в назидание, - никто ничего не прикрывает. Никакое это не сборище нацистов. И ничего это не говорит ни о чьих симпатиях. Успокойтесь, голубчик. Лучше съездите как-нибудь в одну из балтийских стран и посмотрите на месте, много ли там нацизма. Ваши мантры могут иметь хоть какое-то воздействие лишь на тех, кто не читает ничего кроме газеты "Известия", не смотрит ничего кроме программы "Время" и никогда не выезжал за пределы села Хрюпина, даже если это село усилиями сельской "вертикали" разрослось до масштабов огромной страны".
Борцы с прибалтийским "нацизмом" в качестве дополнительного аргумента любят упоминать, что при немцах эти самые легионеры очень даже преуспевали в деле окончательного решения еврейского вопроса.
Преуспевали, я в этом ничуть не сомневаюсь. Далеко не все, я уверен, но таких, разумеется, хватало. Но дело-то в том, что таких хватало не только в прибалтийских республиках. В общем-то не такой уж большой секрет, что этому занятию с разной степенью усердия предавались представители самых различных национальных групп нашей великой страны. Пока позолоченные образцы братских народов водили сомнамбулический хоровод вокруг струй фонтана "Дружба народов", некоторые другие, изготовленные из более дешевых материалов, на оккупированных территориях, где их застигла судьба, принимали вполне энтузиастическое участие в масштабном субботнике по наведению расовой чистоты. Безо всяких нашивок СС, в основном. Без всякого "легионерства". Для этого благородного труда вполне хватало и скромной нарукавной повязки полицая.
Давно известно, что война - это гадость всегда, даже если ты воюешь за самые светлые идеалы, за дом, за родных, за свободу. Война убивает и калечит не только физически. Она калечит души и вывихивает мозги. Она мобилизует в людях самое в них подлое и темное. Но и самое благородное и геройское - тоже. Это война.
Две мамины тетки погибли в Бабьем Яру, потому что их выдала соседка, с которой они жили душа в душу много лет. А другая тетка в том же Киеве спаслась, потому что ее соседка сначала долго прятала ее в своем доме, а потом нашла возможность переправить ее к своим родственникам в деревню, и никто из деревенских (а в деревне ничего не скроешь) ее не выдал.
Было все.
А в 70-е и 80-е годы я почти каждый год ездил отдыхать в Эстонию, в маленький рыбацкий поселок на берегу моря. Я снимал веранду у одних и тех же хозяев. В довольно большом доме жила лишь пожилая пара, муж и жена. Они мне напоминали о "Сказке о рыбаке и рыбке". Прежде всего тем, что старик вечно чинил невод, а старуха, хотя и не пряла свою пряжу, но зато день-деньской пилила своего мужа. Пилила она его, естественно, по-эстонски, а то, что она его именно пилила, я мог определить по выражению его лица - то виноватому, то раздосадованному.
Старик целыми днями молчал и даже отвечал на приветствия как-то довольно хмуро. Сначала я решил, что он меня за что-то недолюбливает. Потом я понял, что он вообще такой.
Все будние дни он в полном молчании возился с сетями, зато в пятницу вечером от души напивался. Напившись, он запрягал лошадь и со страшным грохотом катал ребятишек по главной улице поселка. Потом возвращался домой, садился на скамеечку и громко пел, причем на удивление прилично. Старуха, проходя мимо, лишь горестно вздыхала. Потом он с бутылью мутного самогона в руке стучался в мою дверь, я его впускал, он садился, наливал в два стакана страшной дряни и на неожиданно чистом русском языке начинал рассказывать про Сибирь. Каждый эпизод своего нескончаемого рассказа, как правило, очень страшный, он заканчивал одинаково: "Ты ни при чем".
Я и сам знал, что я вроде как ни при чем, но взглянуть ему в глаза мне было довольно трудно.
Потом приходила старуха, что-то ему выговаривала и, извинившись передо мной за беспокойство, уводила его спать. Он что-то еще немножко кричал и пел, скорее для порядка, чем по зову души, после чего затихал.
Насколько бы рано ни удавалось мне проснуться на следующий день, он всегда сидел возле своего сарая и в полном молчании штопал сеть. На мое бодрое tere! он реагировал лишь хмурым коротким кивком.
В один из дней кто-то из отдыхающих шепнул мне, что во время войны мой хозяин, тогда еще почти мальчишка, пошел воевать на стороне немцев. Как и многие парни из тех мест. Выбора у них не было. Не за Красную же армию им воевать, если практически в каждой семье кто-нибудь был отправлен по этапу в Сибирь. Ну а потом, после войны, в Сибирь отправился и он.
В ближайшую пятницу все было как обычно. Старик напился, запряг лошадь, покатал детей по улицам поселка, попел, а потом пришел ко мне с заветной бутылью. И снова он рассказывал мне страшные сибирские истории. И снова закончил свое повествование словами "Ты ни при чем". В этот раз я все-таки решился взглянуть ему в глаза и сказал: "Ты тоже".
======================================
Как замечательно вчера на 5-м канале Кургинянц подловил того же Дымарского на Х-сте, когда тот разводил подобную бодягу насчет того, что бедным прибалтам некуда было деваться - пришлось соглашаться, что они еще ДО ПРИХОДА немцев по СОБСТВЕННОЙ инициативе начали массово уничтожать евреев, что ВСЕ прибалтийские народы этим занимались, а вот РУССКИЕ в Х-сте не участвовали - и даже свИнидзе не очень охотно промямлил Basketball

http://wolfschanze.livejournal.com/884028.html
wolfschanze @ 2010-08-12 16:21:00
Метки данной записи: Серега Баринов
Давно у нас Сириожи не было))))
http://my.mail.ru/community/wolfschanze/4639924696CF4CA3.html?thread=65C3DCE8B77D1CB3&skip=0
То, что около трети всех громких побед Третьего Рейха было сделано Русскими (подданными Российской Империи), совковая пропаганда тчательно скрывала, не стоит вестись на эту удочку!

К посту Тема: Re: Фальсификаторы от истории Вт Авг 03, 2010 1:09
================================
http://a-bugaev.livejournal.com/779197.html?thread=5455293#t5455293
Александр Бугаев (a_bugaev) @ 2010-08-11 16:56:00
Метки данной записи: history, pearls
Наткнулся
Просматриваю текст передачи на Эхе "Был ли готов Советский Союз к войне"
http://echo.msk.ru/programs/victory/685164-echo/

В гостях у них Юлия Кантор

Цитата :: Для справки:
Кантор Юлия Зораховна — доктор исторических наук, область научных интересов - революция 1917 года и Гражданская война, советско-германские военно-политчские контакты межвоенного периода. Советник директора Государственного Эрмитажа, ведущий научный сотрудник. До Эрмитажа — спецкор при главном редкаторе газеты «Известия». Автор двух монографий, ряда научных и публицистических статей. Активно занимается журналистикой и ныне — ведущая историчекой рубрики в газете «Время новостей», автор и участник историко-культурных передач на Радио России и радио «Эхо Москвы».

Вот некоторые тексты:
http://magazines.russ.ru/authors/k/ykantor/
http://lib.rus.ec/b/186866
И вот встречаю у нее в передаче такие перлы:

Цитата :: И ту, как принято говорить, санацию, которую проводили в 37-39гг. и, между прочим, продолжали и дальше, кого-то, кто не умер еще в лагерях, успели достать в 41-42гг., того же Рокоссовского, Тимошенко и так далее.

Малость прифигел. Читаю дальше.
Ага, классическая записка Берии (названная телеграммой):

Цитата :: Но, тем не менее, мне кажется, колоритнейшим эпиграфом, что ли, к ситуации в советском руководстве перед войной является, цитирую дословно, потому что трудно забыть, телеграмма, которую написал Берия Сталину, телеграмма эта была написана 21 июня 41 года. Текст такой: «Настаиваю на немедленном отзыве в Москву нашего посла в Берлине Деканозова, который бомбардирует меня дезой, что война начнется завтра».

В.ДЫМАРСКИЙ: Но он не успел?

Ю.КАНТОР: Отозвать не успел. Деканозова расстреляли позже.
Замечу, что Деканозова действительно расстреляли позже, но расстреляли не за это и вообще не при Сталине:
30 июня после ареста Берии снят с должности и арестован как «член банды Берии». Вместе с Берией и другими сотрудниками органов ГБ осуждён Специальным Судебным Присутствием Верховного Суда СССР и 23 декабря 1953 года приговорён к высшей мере наказания — расстрелу. В тот же день расстрелян. Не реабилитирован.

Ладно, про записку Берии она могла и не знать, поверила на слово публицистам. Про Деканозова, допустим, неудачно выразилась. Что Рокоссовского освободили в марте 1940-го, не запомнила.
Но с кем же она перепутала Тимошенко? Если же это не оговорка, а всерьез, то как она написала биографию Тухачевского?
===============================
Где-то я уже это прокомментировал, но искать лень... Basketball

http://www.regnum.ru/news/1315486.html ИА РЕГНУМ 00:43 17.08.2010
Александр Шишков: История России нетрадиционной ориентации от профессора Зубова

Цитата :: История России. ХХ век. 1894-1939. М.: Астрель; АСТ, 2009. 1023 с. Тир. 5000 экз.; История России. ХХ век. 1939-2007.- М.: Астрель; АСТ, 2009. 829 с. Тир. 5000 экз.

Увидев два объёмистых тома новоизданной "Истории России" (в двух томах, повествующих о периоде 1894-2007 годов, под 1900 страниц!), я поначалу воодушевился. Теперь будет чем разнообразить процесс преподавания, проникнуть в новейшие трактовки такого непростого ХХ века, поделиться со студентами новыми фактами и обобщениями. Список авторов, открывающий первый том солидного издания, оптимистические ожидания только укрепил: у работы 43 автора - историки, филологи, искусствоведы, философы, географы, доктор права, специалисты в области технических наук, два протоиерея и заместитель директора Российского центра защиты леса. Многие фамилии известны широко: академик РАН Юрий Пивоваров, Никита Струве, Витторио Страда; статьи других с интересом читались в журнале "Родина", например, Василия Цветкова. В общем, проект, генеральным директором и ответственным редактором которого выступил профессор МГИМО (Университет) Андрей Зубов, обещал немало интересного. А о том, что в итоге родила эта гора научной мысли, постараюсь поделиться.

Том первый. Удивительное рядом
Оговорюсь сразу: к 42 из 43 авторов "Истории России" у меня претензий нет. Во-первых, выявить, кто и что писал, из обоих томов решительно невозможно. Это, похоже, практика такая новомодная: в том же ключе была издана в 2008 году по-русски "История Украины" под редакцией В. А. Смолия (1): на 1070 страницах разграничить тексты 14 авторов не представилось никакой возможности, причём часто известные украинские специалисты пели, что называется, вразнобой. Но жанр той книги был хотя бы обозначен как "научно-популярные очерки", а проект профессора Зубова явно замахивается на большее - "рассказать правду о жизни и путях народов России в ХХ веке" (С. 5). Во-вторых, сам ответственный редактор уже в предисловии смело заявляет: "Все недостатки - на мне" (С. 6).
Официальный сайт МГИМО (У) сообщает, что уважаемый профессор Зубов вообще-то специалист по парламентаризму в Таиланде, поэтому взятая им ответственность за себя и ещё 42 автора впечатляет, ибо история России уступает место публицистике не самого лучшего розлива уже на 7-й странице первого тома, а впереди у читателя, напомним, ещё целая тысяча страниц. Забегая вперёд, заметим, что будут там относительно спокойные, почти нейтральные куски изложения, но заданная предисловием Зубова стилистика жуткой страшилки присутствует постоянно, а там, где что-то ввернуть трудновато, появляются вставленные в текст "примечания ответственного редактора". А вот как задаётся тон всему повествованию:

Цитата :: "В 1917-1954 годах самими русскими людьми были убиты десятки миллионов лучших граждан России, изгнаны из страны миллионы других... В ХХ веке страна потеряла, по нашим оценкам, 95 процентов своих культурных сокровищ, множество культурных богатств, и, наконец, в 1991 году распалась на части" (С. 7).

Страшно, аж жуть, но ссылки, откуда эти миллионы с процентами, отсутствуют напрочь, а далее подобных лукавых цифр мы встретим ещё немало.
Книга эта по идее должна была увидеть свет лет 15 тому назад, когда от наследия советской эпохи на постсоветском пространстве пытались освободиться поскорее и звонче. В своё время объёмистый том "Истории КПСС" в просторечии звался "серым кирпичом": в 1990-е многие ждали, что скоро выпустят такой же кирпич, только злобно антисоветский. Теперь кирпичей сразу два, хронологическим рубежом между ними стал 1939 год. Ракурс, избранный профессором Зубовым для изложения истории России в ХХ веке, можно определить как точку зрения недорезанного большевиками помещика. Уже профессор Преображенский у Булгакова, будучи, как известно, сам элементом антисоветским, к этому персонажу относился весьма иронически.
Недорезанному помещику вникать в исторические детали не к лицу, отсюда и явление неточностей, ошибок и несуразностей, которые в первом томе нередки. Собственно изложение, стартующее с воцарения Николая II, предваряет очень краткий курс прошлого России до конца позапрошлого века. Оригинальность трактовок здесь куда больше, нежели в основной части. Чего стоит "известный всей Европе пират и авантюрист Рюрик" (С. 8 ); на той же странице утверждается, что Тысячелетие Руси якобы праздновалось в 1852, а не в 1862 году. Из Таиланда, похоже, виднее. Экзотично излагается начальная история Руси: князья Владимир и Ярослав почему-то сами по себе существовать не могут, но непременно со скандинавскими вариантами своих имён: Вольдемар и Ярицлейв. Иные же фрагменты текста занимательны настолько, что напоминают не лучшие образцы студенческих курсовых работ:

Цитата :: "Татары требовали десятины и в женщинах. Чтобы уберечь своих жён и дочерей от угона в гаремы, русские мужчины прятали их от глаз сборщиков податей. Так женщины ушли из общественной жизни, в которой они играли немалую роль в Киевский период, а это ещё более огрубило нравы русских мужчин" (С. 24).

Последующий воинствующий антибольшевизм не мешает авторам нелицеприятно выражаться о царствующих в державе особах. Досталось, в частности, первому из Иванов Васильевичей:

Цитата :: "При Иване III на Руси вводится государственная идеология, которая в своём существе сохранялась всю последующую её историю. Русь объявляется осаждённой крепостью истинной веры, а русский правитель - единственным хранителем святыни православия" (С. 35).

Сложнейшие исторические сюжеты, над которыми и поныне бьётся мысль специалистов, решаются в очень удобном стиле "простых решений":

Цитата :: "С 1730 по 1741 год в России свирепствовал режим немецких временщиков" (С. 54).

Свирепствовал - и точка, детали "эпохи дворцовых переворотов" сочинителям без надобности. XVIII веку, в частности Петру I и Екатерине II, тоже перепало на орехи, в особенности эпохе Просвещения. На 59-й странице поминается и "произвол абсолютной монархической власти в XIX веке", в схожем ключе представлена и совсем неоднозначная фигура Николая I (С. 60).
Список рекомендованной литературы ко вводной главе кое-что объясняет. Авторы опирались на классические работы Ключевского, Любавского, Платонова, современные исследования хорошо известного читателям "Родины" историка из Петербурга Бориса Миронова, а также на труды Ричарда Пайпса. В экзотичности своих воззрений Зубов и соратники порой превосходят и этого последнего...
Рассказ о последнем имперском царствовании почти лишён ремарок ответственного редактора и на общем фоне книги смотрится где-то даже солидно. Многое изложено в традиционном ключе: помянута "безрассудная политика императора в японском вопросе" (С. 95), упомянуто, что традиционно бранимый Павел Милюков знал 18 иностранных языков (С. 170), а также приведена весьма полезная статистика численности российских партий в начале ХХ века (С. 186-187). Признаков того, что мы читаем ту самую книгу, в этой части текста немного: за свои религиозные взгляды осуждается Лев Толстой (С. 108), бранится императорский указ от 17 апреля 1905 года "Об укреплении начал веротерпимости" (С. 197), да герой советских приключенческих фильмов Камо объявлен "откровенным бандитом" (С. 187).
Встречаются и логичные толкования последующих российских бед:

Цитата :: "Результаты выборов в I и II Государственные думы показали, что верной государственному режиму Российской империи была только небольшая богатая и привилегированная часть населения - крупные землевладельцы, духовенство новый предпринимательский класс. Ни крестьянство, ни рабочие, ни земская интеллигенция не поддерживали императорский режим. Не поддерживали режим и инородцы, которых в империи было до 40 % населения" (С. 205).

Ставшая уже традицией крайне уважительная трактовка жизни и деятельности П. А. Столыпина дополняется полезными сведениями об интригах против реформатора со стороны императрицы Александры Фёдоровны и Распутина (С. 212 ) и о казнённых в бытность Петра Аркадьевича Председателем совета министров - их, по оценке авторов, было "свыше 2800 человек" (С. 208). Распутин почти такой же, как в известном фильме Элема Климова - "порочный и невежественный человек" (С. 344), авторам не нравится "административный национализм по отношению к нерусским народам империи" (С. 252), а лично профессору Зубову не по пути и с черносотенцами:

Цитата :: "В многонациональной империи поддержка великорусского национализма была не только нравственно порочна с православной точки зрения..., но и политически крайне опасна" (С. 253).

Всё постепенно меняется, когда речь заходит о событиях Первой мировой войны. Уж не вслед ли за Пайпсом авторы настаивают на несвойственном российской историографии тезисе о "национальной экспансии сербов" (С. 239), а Гаврила Принцип прямо и без затей объявлен "сербским националистом" (С. 290)? Когда же речь заходит о пораженчестве Ленина, выражений уже не выбирают. События 23 августа 1915 года, когда Николай II принял на себя обязанности Верховного Главнокомандующего, а Ильич был занят на конференции в Циммервальде, трактуются так:

Цитата :: "В один и тот же день русский царь возложил на свои плечи непосильное бремя за исход войны, а будущий "вождь мирового пролетариата" встал на путь предательства и прямой измены родине" (С. 313).

Чем дальше, чем больше хлёсткий эпитет берёт верх над историческим анализом: тотальное ленинское предательство для Зубова такая же несомненная истина, как для Сталина "ослиные уши Троцкого", которые, как известно, виднелись повсюду. Сложнейшая для историков и очень простая для наших авторов проблема финансового участия Германии в делах большевиков решается просто и размашисто: главарь большевиков агент германской разведки (первые упоминания о том на с. 365-366), причём агент ненасытный, поглощающий "50 миллионов золотых марок или более 9 тонн золота" (С. 405), гребущий злато и после "пломбированного вагона".
Есть сюжеты, в которых тысячестраничная книга откровенно "плывёт", например, польский вопрос в начале 1917 года. Совершенно неясно, чем вызван такой вот сверхоптимистичный пассаж:

Цитата :: "В последний момент существования Российской империи русское правительство совершенно свободно склонилось к восстановлению полной независимости Польского государства" (С. 352).

Не обладая на тот момент и пядью территории Царства Польского, очень многое можно было конструировать "совершенно свободно"... За поляками потянулись и белорусы: упоминается

Цитата :: "один из виднейших идеологов белорусской государственности, польский историк Митрофан Довнар-Запольский" (С. 515)

, к польской историографии не имевший не малейшего отношения. Следом и азербайджанцы по имперской привычке без всяких комментариев названы "татарами" (С. 517).
Уже Февральская революция рисуется как нечто странное и чудовищное, если выражаться языком гнусного предателя Ульянова:

Цитата :: "В середине третьего года Великой войны россияне... восстали, испытывая полное равнодушие к судьбам отечества, но всецело поглощённые своими собственными проблемами, желая мира, тёплого хлеба, но не победы" (С. 373).

Отречение Николая II не просто изображается как незаконное (С. 381), но даются советы людям 1917 года, как им стоило поступать:

Цитата :: "Шульгину, Гучкову и другим лицам, присутствовавшим в салон-вагоне во время обсуждения текста манифеста, следовало бы тут же указать государю на юридическую несообразность, но никто этого не сделал" (С. 383).

Новая власть таковой в глазах Зубова и коллег не выглядит:

Цитата :: "Временное правительство презрело... закономерное преемство верховной власти. И потому власть его не только формально юридически, но и фактически оказалась призрачной... В результате страна провалилась в пропасть неправомерного бытия. Полностью был разрушен создававшийся веками правовой порядок" (С. 385).

Василию Витальевичу Шульгину потом перепало ещё раз: для наших авторов он "известный националист Виталий Витальевич Шульгин" (С. 474).
На четырёхсотой странице в изложении вдруг появляется ранее не встречавшийся элемент ксенофобии, характерный для недорезанных помещиков:

Цитата :: "Обращает на себя внимание первый состав Центрального комитета Совета рабочих и солдатских депутатов. В нём только одно русское лицо - Никольский. Остальные - Чхеидзе, Дан (Гуревич), Либер (Гольдман), Гоц, Гендельман, Каменев (Розенфельд), Саакян, Крушинский (поляк). Революционный народ обладал столь малым чувством русского национального самосознания, что без смущения брал себя в руки инородцев, не усомнился в том, что случайные поляки, евреи, грузины, армяне могут наилучшим образом выражать его интересы" (С. 400).

Обсуждение конфигурации лиц логично приводит в стан "вольных каменщиков":

Цитата :: "Ленин пошёл на преступный сговор с врагом, чтобы на его деньги осуществить свои властолюбивые цели. Но был и иной заговор - масонский... Евреи были всегда благосклонны к масонам и с радостью вступали в их ложи... Большевиков же - опасность слева - масоны просмотрели" (С. 437, 438, 441).

С этого места многие элементы изложения не выходят за рамки современной событиям пропаганды в духе какого-нибудь Демьяна Бедного, только с противоположным знаком:

Цитата :: "Все действия по удержанию власти были давно продуманы Лениным и Троцким и опирались на жестокое насилие, лживую пропаганду, запугивание и изнурение потенциальных противников голодом и нищетой" (С. 470).

Далее ярлыки клеятся без остановки, один страшнее другого: ужасно жалко "наших", по терминологии авторов, союзников, "которых Россия, захваченная большевиками, предала самым мерзким образом" (С. 502). Это про Брестский мир, а далее леденит душу экзотическая версия о связи, а возможно и руководстве Вильгельмом II убийством царской семьи во главе с его двоюродным братом Николаем II (C. 529-530). На пару с кайзером лавры цареубийцы навесили и на вождя венгерских повстанцев 1956 года Имре Надя (С. 533). Доказательств тут не больше, чем в историях о чудесно спасшейся Анастасии, зато мораль в конце убойной силы:

Цитата :: "По мере ухудшения военного положения немецкие политические круги всё яснее сознавали, что та подлость, которую они совершили в отношении России, поддерживая большевиков, не принесла им пользы, но, скорее, опозорила славное имя немецкого рыцарства, а с точки зрения христианской явилась и явным грехом" (С. 530-531).

И за рыцарей очень обидно...
Вслед за тем рисуются жуткие картины красного террора, жертвы которого подсчитаны по самым разным источникам, например, по британской газете "The Scotsman" от 1923 года, где приводилась невероятно точная цифра в 1 776 747 человек (С. 552), этого мало, и через 200 с лишним страниц жертвами большевистских зверств объявлены уже 2310 тысяч человек (С. 763). Террор белый даёт, по убеждению Зубова и коллег, примерно в 200 раз меньше жертв (С. 764), потому и считать их среди жертв Гражданской войны не стали. После таких расчётов большевиков разве только матерно не поминают:

Цитата :: "Россия по конституции имела вид парламентской республики, но в действительности была страной, захваченной и удерживаемой коммунистической бандой". И на той же странице: "ВКП(б), как и любая преступная группировка..." (С. 564).

Дальше криминальная тема особого продолжения не получила, а жаль: сходство и различия партии большевиков и организации какого-нибудь дона Корлеоне нуждаются в конкретизации, раз уж об этом пишется так недвусмысленно.
Зато противники большевиков в Гражданской войне все сплошь не только белые, но и пушистые. Какая-либо объективность здесь авторам чужда: нет даже обычных в таких случаях слов о "братоубийственной бойне", подвиги белых бойцов описаны подробно и восторженно, в том числе убийство ими Василия Ивановича Чапаева (С. 628). Оговорки редки: оказывается, "белым нередко приходилось прибегать к силовому принуждению" (С. 627). А ещё выясняется, что был

Цитата :: "контраст между героизмом и самопожертвованием армии и своекорыстием, алчностью и расхлябанностью тыла... в тылу, ограждённом штыками белых бойцов, догнивала Россия вчерашняя, та, что породила революцию" (С. 640).

И дальше:

Цитата :: "Преступления, чинимые белыми на фронте и в тылу, были нередки. Но они никогда не превращались в политику белой власти" (С. 643).

Рыцари почти германские, без страха и упрёка...
Отдельная главка посвящена роли евреев в Гражданской войне. Говорить шершавым языков плакатов Белого движения авторы почему-то не решились, прибегли к путаным разъяснениям с использованием хоккейной терминологии:

Цитата :: "В руководстве РКП(б) и в партии коммунистов в целом численное преимущество было за русскими. Немало среди садистов-большевиков было грузин, армян, латышей, поляков, китайцев, а также лиц других национальностей. И Ленин, и Бухарин, и Молотов, и Дзержинский, и Лацис, и Сталин, и множество других крупнейших деятелей движения, евреями не являлись. Но в той же степени, как и большевики-евреи, все они были вероотступниками, предавшими свой народ и культуру" (С. 646).

Но при этом

Цитата :: "в Киевской чрезвычайке, прославившейся своими садистическими массовыми жестокостями, большевики-евреи составляли три четверти "персонала"... Эти люди, однако, из-за множества родственных связей старались щадить своих соплеменников" (С. 647).

По мнению авторов, любые небольшевики лучше большевиков всегда и везде. Например, украинские националисты - о них у профессора Зубова особое мнение, позитивное:

Цитата :: "Украинский национализм всегда был именно надрывом - надрывом человека, любящего и мать, и отца, но из-за жестокости батьки вынужденного стать на защиту матери".

Когда же речь заходит о национальных движениях, профессор и соратники отчаянно путаются в показаниях. Захвативший в октябре 1920 года Вильно соратник Юзефа Пилсудского Люциан Желиговский назван "генералом Л. Зелнговским" (С. 663), а сам начальник Польского государства назван на чешский манер Йозефом (С. 683), переврана даже дата его смерти (10 мая 1935 года вместо 12, С. 689). Несуразности при этом только начинаются: столь чтимую поляками после разделов границу Речи Посполитой 1772 года переделали в рубежи 1792-го, которых никто и никогда даже не думал требовать (С. 684). О Советско-польской войне 1920 года нам становится известно, что "в намного более культурной Польше планы Ленина с треском провалились" (С. 687), а в трагической истории гибели пленных красноармейцев, оказывается, виноват Ленин, бросивший их "на произвол судьбы" (С. 688).
Любовь ко всем национальным движениям заканчивается на белорусах - в духе нелюбимых Зубову черносотенцев с обидой сообщается, что

Цитата :: "государственность была дана народу, который её не искал, и независимость предоставлена людям, которые не стремились к обладанию ею" (С. 667).

И на этой же странице же рассказ о коварных планах Сталина по "отторжению от Польши её восточных русскоязычных воеводств", которые, впрочем, никак не обозначаются географически: в конце концов это не Таиланд...
До конца этой увлекательной книги ещё более трёхсот страниц. Не будем изматывать терпение читателей и утыкаться в каждую глупость и несуразность этой действительно масштабной фальсификации истории. Всё остальное вполне восстановимо логически: большевикам и созданному ими государству на какую-то минимальную объективность здесь рассчитывать не стоит. А стоит наткнуться на россказни особенного свойства, которые и в антисталинской публицистике редко встречаются по причине их невероятия. Вот как оценивается внешняя полтика Советской России:

Цитата :: "Дипломатическими средствами большевики продолжали расшатывать мораль основания цивилизованного сообщества" (С. 695-696).

И какая там у основания мораль, помогите, пожалуйста...
Главное, что говоря про

Цитата :: "большевистский (2) режим, совершивший за первое пятилетие своего существования невероятные преступления против человечества"

можно очень невнятно отвечать о причинах поражения Белого движения в Гражданской войне. Вклада Красной армии в эту победу в книге не просматривается совсем. Логичные сетования на то, что

Цитата :: "со всех 150 миллионов русских граждан с грехом пополам набралось 300 тысяч добровольцев" (С. 732)

сменяется бессмысленными мечтаниями: матросам Кронштадта, тамбовским крестьянам и другим участникам восстаний против советской власти предлагается поддержать

Цитата :: "Колчака, Деникина, Юденича в решающий момент их наступления... Погибшие были бы героями, выжившие - гражданами свободной России" (С. 749-750).

Герои, кстати, у Зубова со товарищи есть очень специфические. Устранённого советскими спецслужбами в 1930 году "генерала Кутепова можно по праву считать национальным героем России" (С. 871), а ещё один герой, лётчик Николай Рагозин, сражался с республиканцами на стороне Франко (С. 986). А вот философа Георгия Федотова, во время войны в Испании проявлявшего симпатии к Долорес Ибаррури, авторы порицают, а самих республиканцев обвиняют в святотатстве (С. 985, 987).
Дальнейшее изложение советской истории 1920-х-1930-х годов угадывается довольно просто. Малообразованный злодей Сталин: платный агент охранки (С. 861), причастный к гибели на операционном столе Фрунзе и собственной жены Надежды Аллилуевой, приказавший не трогать Леонида Николаева, замыслившего убить Кирова (С. 944) гораздо хуже Гитлера:

Цитата :: "Ужасов, подобных большевистским, нацисты ещё и близко не сотворили к 1938 году" (С. 1003).

Такими словами, между прочим, оправдывается не что-нибудь, а мюнхенский сговор...
Два "голодомора" и жуткая коллективизация, если верить Зубову, во много крат перевешивают достижения индустриализации и культурной политики, которую авторы почему-то сводят лишь к пропаганде (С. 803). И тут Гитлер Сталину уступает:

Цитата :: "Общее число русских и украинских крестьян, убитых Сталиным в 1932-1933 годах, превышает число евреев, убитых Гитлером, да и число убитых всех воюющих стран на фронтах Первой мировой войны" (С. 901).

Дальше ехать уже некуда - к концу 1930-х годов нам рисуют "сломанный, обеспамятованный и порабощённый народ России" (С. 1005), а в пример ему ставят "молодые государственные сообщества Польши, Финляндии и Прибалтики", которые, оказывается,

Цитата :: "наибольших успехов... добились в области развития национального сознания нового поколения своих граждан. За 20 лет независимости юные поляки, финны, латыши, эстонцы и литовцы привыкли к независимости своих стран, были научены школой любить и понимать национальную культуру и жить в открытом мире с проницаемыми границами" (С. 985).

И при этом ни слова ни о национальной политике этих властей, к примеру польских на землях Западной Беларуси и Западной Украины, ни о том, что был научен любить школой юный гражданин Польши Степан Бандера, готовивший в 1934 году успешное покушение на министра внутренних дел своей страны Бронислава Перацкого...
Первую тысячу страниц мы уже с грехом пополам осилили. Но это лишь присказка, а сказка о том, почему русский народ должен полюбить как освободителя генерала Андрея Власова, последует в томе втором...

Окончание следует

Окончание

Том второй. Сумбур вместо музыки.
Том второй уже известной читателю эпопеи из русской истории не так прост, как уже известный читателю собрат его. Первые 187 страниц, где речь идёт о событиях до 1945 года включительно, несомненно продолжают начатую линию, а далее начинается совсем иное изложение, в целом вполне уместное в обычной учебной литературе и за небольшими исключениями небесполезное в том самом процессе преподавания, ради которого, собственно, я и ринулся покорять глубины этого без малого двухтысячестраничного монументального сооружения.
Досадно, что второй том, будучи с виду самостоятельной книгой, лишён каких-либо опознавательных знаков: изложение стартует с места в карьер с части 4, ни предисловия, ни памятного нам списка 43 авторов (42, напомню, не причём, за всех отвечать вызвался ответственный редактор профессор Андрей Борисович Зубов) здесь не прилагается. Тот из читателей, кому по каким-то причинам довелось купить только том, повествующий о 1939-2007 годах (и затратить притом немалые деньги), будет долго ломать голову в поисках недостающих частей. Даже в тексте, приведённом в конце "вместо заключения", о том ни полсловечка. Только в указателе имён, начинающемся на 812 странице, можно осведомиться, что томов, оказывается, выпущено два, под римскими цифрами I и II. Но на самих томах цифр сих найти никак невозможно. Таковы, надо полагать, правила конспирации исторических трудов, дабы сбивать с толку случайных покупателей.
Направление главного удара в замаскированном томе направлено в события предвоенных лет и Великой Отечественной войны. Для профессора Зубова и соратников последней не существует - есть война "советско-нацистская". Изложение на тех самых 187 страницах часто идёт параллельными курсами - изложение фактов идёт своим чередом, а исторические нравоучения, пошибом не выше протухших уже в момент сочинения низких истин морального кодекса строителя коммунизма (1961), гордо шествуют рядом.
В очень непростой истории последних месяцев перед началом Второй мировой основная вина возлагается на вождя ВКП(б):

Цитата :: "Сталин жаждал войны... Покорив Россию, большевики жаждали не менее нацистов мирового господства, вдохновлялись им" (с. 4).

Эта заунывная ария о мировой революции явно из другой оперы, но исполняется громко и отчётливо. Дипломатические игры накануне сентября 1939 года описываются достаточно подробно, но моральная оценка выносится только советским политикам:

Цитата :: "Сталин и Молотов вели циничную игру сразу на двух шахматных досках" (с. 6).

Герои же выбраны зряче - это польский министр иностранных дел полковник Юзеф Бек и его правительство. О том, что германофил Бек своей политикой во многом приблизил 1 сентября 1939-го, из книги мы не узнаем, зато отмечается "стойкое сопротивление польского правительства" (с. 4), отрицательные ответы Бека в августе 1939 года на запросы из Парижа и Лондона о возможности прохождения Красной армии через польскую территорию приводятся вскользь: достаётся и Англии с Францией, и "сговору двух диктаторов", только не министрам в Варшаве с их странной иностранной политикой. Для авторов ситуация вокруг 23 августа 1939 года предельно проста: без договорённости со Сталиным Гитлер на Польшу нападать бы не решился (с. 12). Мнение это, мягко говоря, небесспорно.
В параграфе под красноречивым названием "Завоевание и раздел Польши, Катынь" бесполезно искать сведения о зверствах и репрессиях нацистов против польского народа - красноречиво отражённые в том числе и в фильме Анджея Вайды "Катынь". Украинцев и белорусов на занятых Красной армией после 17 сентября 1939-го землях обнаруживают не иначе как со скрежетом зубовным, приводя данные польской статистики 1938 года о наличии в государстве 24 млн поляков, 5 млн украинцев и 1,4 млн белорусов. Ни словом не упоминая о "прелестях" национальной политики II Речи Посполитой (упомянутая статистика в рамках её и фальсифицировалась), авторы без каких-либо доказательств бичуют Сталина за то, что тот якобы повелел написать в "Правде" о наличии 8 млн украинцев и 3 млн белорусов.
Известную западную версию о "захвате Восточной Польши" (больше известной под именем Западной Украины и Западной Беларуси) попытался углубить сам ответственный редактор. Заметим, что профессор Зубов со своими комментариями во втором томе пробивается к читателю очень редко - всего семь раз, что заметно облегчает чтение. Но в самом первом своём "мнении" Андрей Борисович делает потрясающее историческое открытие:

Цитата :: "Но если взглянуть глубже и не считать коммунистический режим законным, то тогда ясно, что мир 1921 года в принципе незаконен, ибо заключён поляками с преступным коммунистическим режимом. Но тогда тем более не преступному коммунистическому режиму восстанавливать справедливость" (с. 14).

На ровном месте всё запуталось до предела. Такие мысли, надо надеяться, никогда не приходили в голову даже самому антисоветски настроенному польскому историку - Рижский мир в марте 1921-го, как известно, был жизненно необходим самим полякам: молодому государству, что естественно, требовались международно признанные границы. В этом тексте ответственного редактора угадываются и созвучия с известной фразой Молотова об "уродливом детище Версальского договора": раз мир в принципе незаконен, то и детище соответствующее. Но в том же комментарии на той же странице профессор Зубов умудряется несколькими строками ниже написать о "присоединении восточной части Польши". Раз мир незаконен, так откуда у Польши восточная часть? Тут и Александра Сергеевича вспомнишь: "Шишков, прости: не знаю, как перевести"...
А действительно важные для понимания ситуации конца 1939 года сюжеты, например, эпизод о передаче Вильно в октябре 1939-го "буржуазной Литве", изложены кратко и невнятно (с. 15). Правда, параграф с грозным названием "Захват Балтийских государств, Бессарабии и Северной Буковины" написан без особого сочувствия к "жертвам" этого самого "захвата", безоговорочные симпатии авторов, похоже, заканчиваются на полковнике Беке. При описании Советско-финской войны с горечью констатируется:

Цитата :: "Напуганная Прибалтика трусливо отказывалась даже словесно осудить действия большевиков в Лиге наций, хотя с советских баз на эстонской территории взлетали советские самолёты, бомбившие Финляндию" (с. 17).

Прибалты вообще подкачали:

Цитата :: "Поначалу немало литовцев, латышей и эстонцев встретили Красную армию с симпатией" (с. 18).

Справедливо подчёркивается, что

Цитата :: "румыны, жившие к западу от Прута, относились к коренным жителям Бессарабии как к людям второго сорта" (с. 19).

События июня 1940 года имели и приятные для авторов последствия:

Цитата :: "В Бессарабии 10 подпольщиков из НТС, пользуясь временной открытостью границы, перешли в СССР, чтобы нести в страну идеи антисталинской революции" (с. 19).

Заинтригованный неискушённый читатель, того и гляди, возьмётся искать в книге и ту самую революцию...
У того же читателя может создаться впечатление, что затюканный вероломными большевиками Гитлер вынужден был выходить из себя и готовиться к войне. Оказывается, Сталин коварно нарушил секретные договорённости от 23 августа 1939 года и прибрал к рукам не обозначенную там Северную Буковину, которую Молотов назвал процентами за пользование Румынией Бессарабии в 1918-1940 годах (с. 18-19). И вообще,

Цитата :: "после советских аннексий 1939-1940 годов конфигурация границ на Востоке приобретала всё более неприятные для Рейха очертания" (с. 28).

Будто не нацистская верхушка эти границы согласовывала...
Так мы постепенно добираемся до войны, которую с полным правом привыкли называть Великой Отечественной. Если предвоенная обстановка описана в едином резко антисоветском духе, то из событий 1941-1945 годов получился невероятный конгломерат оценок, где нашлось место и давно устоявшейся советской точке зрения, и обновлённым выводам современной российской историографии, и близким второй волне русской эмиграции сочувственным текстам о Русском охранном корпусе и РОА. О последнем сюжете недавно писал в "Родине" Сергей Кудряшов:

Цитата :: "Восхвалители Власова весьма активны и сегодня, в их числе протоиерей Г. Митрофанов и питерский историк К. Александров, входящие в число авторов увидевшей свет в 2009 году объёмистой "Истории России" под редакцией профессора МГИМО А. Зубова. Всё с тем же "гибельным упрямством" почитатели повешенного предателя рисуют фантастический образ "патриота", "способного возглавить российское антисталинское сопротивление... и привлечь русских людей положительной политической программой" (3).

Добавить к этому нечего (приведённая Кудряшовым цитата помещена в данном томе на с. 154-155).
Примечательно, что именно на текстах о войне антибольшевистский пафос данного сочинения сначала начинает пробуксовывать, а затем практически улетучивается вовсе. Великая Отечественная описана по принципу слоёного пирога, что крайне затрудняет чтение и сбивает с толку в поисках действительной точки зрения создателей книги. Начинают вроде бы в уже знакомом ключе:

Цитата :: "Немецкий солдат был хозяйственным крестьянином, фермером или горожанином - активным, хорошо образованным и инициативным. Безликая масса красноармейцев состояла из забитых и замученных беспросветной жизнью пассивных колхозников" (с. 39).

Эта чудовищная "здравица" солдату-победителю дополняется витиеватым сомнением иного рода:

Цитата :: "Подражая императору Александру Благословенному, за 25 лет царствования которого в России не был казнён ни единый человек в России, кровавый тиран объявил начавшуюся войну "Отечественной", желая соединить свой преступный режим с обесчещенной им родиной" (с. 43).

Подобные вещи и позволяют назвать данный двухтомник в целом пребывающим вне традиции привычной нам исторической науки, откуда, собственно, и подзаголовок к нашей статье.
Но уже на соседних страницах героическая история Брестской крепости излагается с абсолютно верных позиций, с применением непривычной для этого труда лексики: "беззаветное мужество и героизм советских солдат". В качестве литературы предмета читателю предлагается замечательная книга С. С. Смирнова. Столь же логично изложены обстоятельства Сталинградской (с. 79-84) и Курской (с. 88-90) битв. Авторы, вслед за публицистикой последних 20 лет поставив под сомнение обстоятельства подвигов гвардейцев-панфиловцев и Зои Космодемьянской (с. 56-57), в который раз подчеркнув, что взять Москву вермахту помешали холода (с. 55), остальные значимые символы героизма трогать поостереглись.
Правда, смещение акцентов очевидно - пространно излагается история разного рода коллаборационистов, деятельность иных,

Цитата :: "кто пошёл в органы самоуправления, чтобы облегчить участь брошенного большевиками населения" (с. 94)

незаслуженно превозносится. Среди них на той же странице назван и пребывавший во время оккупации в Полоцке некто П. Д. Ильинский, оставивший по себе в наших краях память как мерзкий предатель, но отметившийся после войны удивительно "правдивыми" воспоминаниями, согласно которым в местном гестапо якобы работали всё те же довоенные сотрудники НКВД. Боровшиеся же с нацистами партизаны, оказывается, делали "войну более жестокой и бесчеловечной" (с. 95).
Одной из самых блистательных операций войны под названием "Багратион" щедрые на слова авторы отводят на с. 140 ровно две с половиной строчки. А коварству Сталина в отношении Варшавского восстания посвящён объёмистый текст, включающий и пассаж о "сговоре Рузвельта со Сталиным в Тегеране" (с. 148), и такой вот рассказ: "Стоя на другом берегу Вислы, советская армия выжидала, пока немцы подавят восстание" (с. 145). Будто и не было сотен километров стремительного продвижения по белорусской земле в июне-июле 1944-го, сидели себе на берегу Вислы, бездельем маялись...
Окончательно антисоветская линия начинает испаряться, когда мы встречаем научно некорректное определение: Сталин, оказывается, был "русским национал-коммунистом" (с. 149). Будут ещё в тексте и привычные уже в последнее время рассказы об изнасилованиях красноармейцами немецких женщин, и версия эмигранта Н. Толстого-Милославского о "жертвах Ялты" (её несостоятельность "Родина", как мне помнится, разоблачала ещё в 1991 году), будет и обидная опечатка: если верить книге, союзники высадились в Нормандии не 6 июня, а 6 июля 1944-го (с. 143). Но война окончится Победой, и авторы даже не пытаются увеличить официальную в последние 20 лет цифру советских потерь в 27 млн человек.
Остаётся лишь узнать мнение о той войне ответственного редактора. Вот оно:

Цитата :: "Страдания народов России под большевиками были столь невыносимыми, что мы сейчас не имеем права судить никого, признавая нравственные изъяны в любом выборе судьбы в те годы. Трагично было, защищая Россию, ковать кандалы твоим детям под сталинским режимом; трагично было, воюя против Сталина, ковать такие же кандалы - под гитлеровским" (с. 113).

Стало быть, профессор Зубов искренне и единолично (авторский коллектив, как мы давно помним, не при чём) полагает, что люди, оставившие автографы на Рейхстаге и принявшие участие в Параде Победы 24 июня 1945 года, были поголовно поражены нравственным изъяном и заняты тяжёлой работой по выковке кандалов... Боюсь, большинство читателей оценит подобное морализаторство словами, близкими по духу к обращениям французского футболиста Николя Анелька к французскому же тренеру Раймону Доменеку. Мы же, оставаясь в рамках политкорректности, назовём подобный подход ущербным.
На этом и остановлюсь - со 188-й страницы второго тома, несмотря на грозные заголовки о "периоде деградации коммунистического тоталитаризма", содержится текст совсем иного свойства, пребывающий в целом в рамках исторической науки и основательный по фактографии и оценкам. Однако груз предшествующих 1,25 тома явно тянет весь проект назад, в разряд сочинений, определённо пребывающих вне традиции.
* * *
(1) История Украины. Научно-популярные очерки. М., 2008.
(2) Цитаты из книги мы сочли справедливым перевести в русло традиционной орфографии, уйдя от множества заглавных букв и написаний типа "меньшевицкий". - Прим. ред.
(3) Кудряшов С. В поисках истории войны // Родина. 2010. № 5. С. 8.
* * *
Александр Шишков - кандидат исторических наук, Полоцкий государственный университет (Белоруссия). Статья впервые опубликована в российском историческом журнале "Родина" (2010, №№6-7) и предоставлена ИА REGNUM Новости для публикации редакцией журнала.

http://ivanov-petrov.livejournal.com/1493551.html#cutid1
Иванов-Петров (ivanov_petrov) @ 2010-08-22 09:10:00
Разговор о времени и истории: дым прошлого и корни будущего
Про то, как история складывается – и как ее разворачивать.

…Я там как раз пытался навести некоторую теорию, что когда мы предполагаем, что общество состоит из отдельных людей, нам кажется, что это – правдоподобная концепция. В рамках социологии или экономики это кажется нормальным предположением.

Но история непредставима как совокупность опытов отдельных людей, потому что ни взятие Белого Дома, ни битва при Ватерлоо не являются индивидуальным опытом ни одного субьекта, его нет, никогда не было и не будет. Почти все исторические концепты не относятся к воспоминаниям ни одного человека. Нет никакого, ни одного, ни множества очевидцев, из которых можно склеить воспоминания об историческом событии, и в этом смысле – история есть наука об идеях, и историк – он выдвигает идеи, которые ему даны эмпирически в опыте, а опыт сверхчувственен, если угодно. Умственен.
Историк выдвигает некоторые гипотезы о том, какие в истории проявлялись идеи, и с помощью наличного фактического материала он конструирует факты, которые могли бы подтвердить или опровергнуть его идеи, гипотезы об идеях.

А наличного фактического материала, из которого можно было бы как из кирпичиков строить гипотезы, как это бывает (говорят) в естественных науках, у историка действительно нет. То есть если мы будем брать любые биографии, мы никогда не получим на выходе связную историю, из записанных или иначе наблюдаемых сколь угодно полных биографий не складывается история, которая никому не дана в чувственном опыте. Скажем, ни из какого числа биографий и воспоминаний не склеивается распад СССР. Этот концепт внеиндивидуального уровня.

Историк из отдельных воспоминаний других людей конструирует факты. Он вычленяет, например, из того, что многие люди говорят о голоде в девяностых годах, что был голод, - наверное, это общезначимый факт. И затем проверяет возникшую гипотезу – по документам, сведениям о продажах продуктов в магазинах и тому подобным образом.

…На самом деле, события «распад СССР» не было, правда? События не было. Событие –ограничено четким числом элементов, пространством… А распад СССР – это не событие, это осмысление множества событий в чьем-то сознании. Научном сознании, предположим, или ненаучном. Так вот, спрашивать экспертов о событиях – их сразу собьет, они начнут вспоминать события, в которых лично участвовали.

…Как только человек начинает уходить в такие только для него осмысленные слова, которые не являются общезначимыми и общепонятными, хорошо бы его вытаскивать – как бы это он сказал в переводе на язык более общепонятный. Не уходить в кулуарное словоупотребление, когда мы с тобой друг друга понимаем, и мы поняли этот смысл. Да, мы друг друга поняли, да, я понял, что ты сказал, да, вот это такое слово…

…Вот помните, я сказал, что все вещи, связанные с распадом СССР, будут интересны лишь людям из прошлого, которые сейчас – уже пожилые люди? А до этого я говорил, что есть общая система ценностей, на выходе из СССР, которую все примерно понимали. Относились к этим ценностям по-разному, кому-то та или иная ценность шла в плюс, кому-то в минус, но она была для всех общая. А потом это распалось в современности. Сейчас нет общего комплекса ценностей, хотя бы и такого, чтобы одни их любили, а другие ненавидели, чтобы для одних это была ценность, а для других – отрицательная ценность. Сейчас ситуация иная – для одних ценность, а для других ничего.

…А для человека, который закончил школу в восемьдесят девятом – эти слова пустые. Какое освобождение? Он впервые девяностые увидел. Первое, что он увидел раскрывшимися глазами в социуме – были девяностые. Какое освобождение, какой распад СССР? Это детские сказки. Им нужны другие слова. Тут нужен специальный какой=то вопрос. Какими словами, самими важными, следовало бы описывать эту новую, складывающуюся только вот сейчас ситуацию две тысячи двадцатых годов? Будущего?

Ведь, изучая историю, мы обязательно должны вставить появляющееся, корни будущего. Потому что нам надо описать, как современность рождается.

Я думаю, что это будет не слово «свобода», и я не думаю, что это будет слово «собственность». Может быть, что-то вроде «стиль жизни», человек ищет свой стиль жизни, «каким я хочу быть»… Или это будет событие – появление многопользовательских игр. Я не знаю. Такие разговоры надо вести с молодыми, всерьез, а спрашивать у пожилых…

…Выяснилась очень интересная вещь. История не поддается изложению подряд, нельзя описать историю как последовательную цепь событий, как нарратив. Невозможно.

…Ни во времени, ни по логике - как хотите. Подряд – нельзя. История не поддается последовательному изложению. Если угодно, это можно сказать еще так – историю нельзя изложить на бумаге без складок. Письмо подразумевает линейность – мы начинаем с верхней строки и пишем подряд. Так история изложена быть не может. В ней обязательно появляются складки, и при расправлении в линейность они выглядят как частичные повторы.

Я объясню. Дело в том, что история разбита на этапы. Есть времена быстрых перемен, когда очень многое меняется – а есть медленные времена… Предположим, мы пытаемся изложить развитие биологии в России. В девятнадцатом веке. Вот там есть какие-то проблемы, ученые изучают морфологию, описывают видовой состав, что-то делают… У них есть задачи, проблемы, есть старые профессора, их школы, то да се… Наступает двадцатый век. Это Россия. Революция с одной стороны, гражданская война, кардинальное изменение всех условий жизни… советская власть, с другими целями, другое общество, - и меняется в то же время наука. Не только в России, мировая тоже.
Это будет понятнее, если представить мир до того, как открыли генетику, и после. Вот была биология, где занимались чем-то – а потом вдруг открыли гены. Вся биология перестроилась на изучение генов. Так вот, когда мы излагаем историю до открытия генов, мы рассказываем о тех задачах, которые тогда стояли. Вот были поставлены задачи, они стояли, были средства, не хватало каких-то данных, был набор средств для их поиска, постепенно лакуны знания заполнялись, факты искали, находили, были поражения, были победы…

Хлоп. Открытие генетики. Все прежнее неважно. Неважны сами задачи, этих вопросов больше ни у кого нет. Эти вопросы раньше организовывали познание – они больше неинтересны. Сами вопросы стали другие. Новые цели, новые задачи, новые средства.
То же самое – в истории. Почему нельзя её последовательно рассказывать? Потому что, когда мы рассказываем, начиная от чего-то и продолжаясь, следствия того, с чего мы начали, сначала продолжаются, а затем иссякают. Прошлое всё тоньше в настоящем, в том периоде, который мы описываем, всё меньше следствий следствий прошлого. Они исчезают, как струйки дыма, они все реже, все меньше.

А все больше – непонятно чего. Не структурированного. Тут же, в настоящем, лежат корни будущего, и их не видно – потому что мы отслеживаем уже внятные нам сюжеты из прошлого, где мы хорошо знаем, что именно было, почему и зачем. Мы можем долго говорить, как возник СССР, что там внутри бурлило, как произошел его распад и вскрывать причины… Мы именно потому всё это можем проговорить, что это – умирающее. Это уже в значительной мере понятно, познано и названо, у нас есть готовые слова, идеи, - идей несколько, они конкурируют, но всё равно это практически мертвая, готовая ситуация.

Итак, в прошлом было нечто понятное, и от него идет хвост структурированности, того, что внятно излагаемо, и оно иссякает. Теперь мы прыгаем – поскольку мы историки, и вообще всё смотрим в прошлое – мы прыгаем в другой период, который по отношению нам – прошлое, но для первого рассмотренного периода – будущее. К примеру, мы смотрели на раннюю генетику 60-х годов, а потом на генетику 2000-х годов. Чтобы высказать, объяснить, сделать понятным этот новый период, мы должны обратиться к совершенно иным фактам – не тем, о которых мы говорили раньше. Оказывается, новый этап не вытекает как прямое следствие прежнего – тогда бы он не был новым. Он начинается этими вот невидимыми корнями будущего, мы только потом различаем, как постепенно соткалось нечто, и теперь уже сложились новые гипотезы, новые понятия, и мы можем ими говорить – новыми словами описывать происходящее.

В этом смысле прошлое у нас исчезло. В том смысле, что мы должны, закончив изложение некоторого сюжета – началось, продолжилось, истаяло во всё более слабых следствиях – мы должны начать новое изложение, отыскать невидимые корни, показать, как они сплелись и оформились, и вот возникает новый этап истории с другими словами.

Каждую главу мы вынуждены начинать переизложением некоторого участка прошлого – которое нами же было только что описано, но с другой точки зрения, прежней, с той, которая более недействительна. В этом смысле история реально-альтернативна: мы не можем говорить об истории иначе, как рассказывая многоальтернативную версию истории. То есть единственная история, реальная и т.п., должна по необходимости излагаться как налагающиеся друг на друга варианты – вот мы рассказываем о длительном падении Рима со всем, что тут полагается, доходим до Августула, может быть, еще немножко продолжаем… А потом конец главы, и новая глава – повтор уже вроде бы рассказанного, но с другой точки зрения – новые варварские королевства, франки, Хлодвиг. Мы обязаны так делать – иначе не получится – альтернативная история есть норма, мы всегда ее так рассказываем. Причем, если мы придумаем какой-то новый смысл, кроме «древний Рим сменяется новыми германскими королевствами» - нам потребуется еще одна альтернативная история. Как только захотелось рассказать историю христианства – пожалуйте опять этот же период рассказывать с другого начала и с другими фактами. От событий в Палестине до Константинова дара, до соборов, святых отцов, Оригена, до Юлиана Отступника и далее. У нас нет сплошной истории – она не может быть ни написана, ни воспринята.

Итак, вокруг нас корни будущего, они невидимы из разговора в старых понятиях. Из ничего, из пустяков, сплетается новая причинная сеть, возникают задачи, цели, делается целый этап средств, последовательной методологии, накопления баз данных, а потом это опять истекает в никуда, струйкой дыма расходится – пшик! Новый период.

Вот и мы в девяностые годы прошли такой рубеж истории всем обществом. Вся прежняя накопленная социальная жизнь растворяется – и уже почти растворилась, только в отдельных людях живет. А сплетается нечто новое, еще непонятное. И вот нам, если мы хотим об исторической памяти говорить, нам надо с одной стороны зацепить уже уходящую прежнюю структурированность, в которой мы все большие доки. Каждый чуть по-своему. Кто угодно – довольно легко, с точностью до крика друг на друга и плюс-минус – договорится меж собой о том, что важно. Но ни за что не придумают слова, которые приходят на смену.

Для нас это – слепое пятно, потому что вся наша структурированность и понятность – она иссякает в эти, двухтысячные годы. А то, что приходит – едва бы нам бы уловить, что приходит, и тогда мы увидим его корни. Тогда мы сможем понять, как это возникало – то, чего мы еще не увидели. Это не частная собственность. Частная собственность – это как раз надежда и ожидание прошлого. А вот то, чего ждут современные молодые… Это из чего сейчас сплетается? Из разговоров о частном праве на распространение программ, о каком-то дизайне игр, о том, как правильно себя вести с игрой и как неправильно – вот из чего-то такого начинает сплетаться новая парадигма… Правила, как правильно играть. Правила, чему имеет смысл в социуме покоряться спокойно, и чего ни в коем случае нельзя с собой позволять делать.

А из прошлого история видна как монолит причинности. Раз понял, что является важным – и ну повторять это все время. Вот оно все так идет, скажем - к модернизации… Весь ХХ век СССР шел путем модернизации, революция была для модернизации, Сталин провел некую модернизацию, нужна последующая модернизация, коммунисты не способны к модернизации, требуются новые реформы для модернизации… Это песня про белого бычка. Она осмыслена только в середине – а потом ее смысл утрачивается, и то, чем жили реформы Гракхов, совершенно бессмысленно прилагать к нашей с вами жизни.

Разве сейчас все верят, что мы идем к модернизации? Спроси у семнадцати-двадцати-летнего парня – ты сейчас к чему, к модернизации стремишься? Да он ошалеет. Какая модернизация, это не его задача! Он не этим живет! Это слова юноши шестьдесят третьего года, это оттуда идет – вот сейчас завершается эта понятность. Вот бы как это поймать…

То есть на вроде бы прошедшую историю было бы ошибкой смотреть взглядом из прошлого. Он видит только пол-истории – этот самый дым прошлого, истаивающую причинность уже понятого, и искажает действительность, говоря, что в прошлом было только это.

На историю надо смотреть еще одним взглядом, из будущего, замечая его корни – и тогда прошлое будет описано целиком. Я еще раз повторю. В уже прошедшем отрезке времени, скажем, в последних 20 годах, с 1990 по 2010, действовали две тенденции – исчезновение, уменьшение значимости всего, что было хорошо понятно, если иметь сознание, воспитанное в понятиях прошлого, скажем, до 80-го, до 90-го года. И вторая тенденция – в это же время, в эти 20 лет происходит еще добрая половина событий – у которых не видно в этих понятиях, их видно, если иметь понятия из будущего, их будет легко видно, если бы мы имели готовыми понятия 2050 года. Мы их не имеем – но в мыслях мы свободны. Мы можем думать, что же такое будущее, искать эти корни – и, если мы это сделаем, мы получим полную историю – не какую-то альтернативную, а полную историю этих 20 лет.

По этой самой причине легче писать историю далекого прошлого. Историк говорит о 15 веке и легко меняет позиции – вот он смотрит из 14-го века и описывает его продолжение в 15-м, а вот он взглянул на то, что будет дальше, он смотрит из будущего (для него оно доступно) и спокойно рассказывает, что надо заметить в 15 веке, чтобы понять, как он продолжался в 16-й. Для далекого прошлого это норма, но это и есть полная позиция историка, и ее следует выполнять всегда – взглядом из прошлого, только причинно-следственным, история никогда не может быть описана верно. Не потому, что «физика врет» и где-то нарушается причинность, а потому, что мы смотрим только на причины понятным, важных нам вещей – и выделяем как такие лишь немногие.

И вот на таких общих словах, может быть, можно осмыслить и повторить этот образ истаивающего прошлого. Причем это объективный этап, это не с каждым поколением и не с каждым человеком происходит. Вот есть этапы – например, советская вся жизнь, двадцатый век – так называемый «короткий двадцатый век», с четырнадцатого по девяносто первый год – вот там был некий монолит, поколения сменялись, но можно было объяснить, что происходит. А потом это все стало пропадать.

И советское прошлое – оно уже ощущается, становится похожим на средние века. Как там люди жили? Ради чего были крестовые походы? Что, они без «бабок», просто так, из-за идеи шли за тысячи километров и умирали? За веру? Вот что – объявляет Церковь крестовый поход, батюшка в храме на проповеди говорит, мужики бросают семьи, и с тем оружием, какое есть в руках, идут за тысячи километров? Вот прямо так? Вот тогда было так, для нас безумно, сейчас все это делается иначе… И вот эта, советская эпоха, уходит туда.

- Слушайте, я обязательно задам этот вопрос в ЖЖ. На что тестом является вопрос «Вот ты веришь, что мужики вот так, услышав проповедь сельского священника, бросали семьи и шли за тысячи километров брать Гроб Господень?» Кто-то поверит, кто-то нет… на что это тест?

- Я боюсь, что ответа нет. Я думаю, что вопрос настолько нежестко поставлен, что он – тест сразу на многое, как в любом человеческом разговоре. Ответ содержательный на этот вопрос многое раскрывает Вам о том, кто ответил, но это не тест на качество. В одном откроется одно качество, в другом – другое.

Это тест на человека, если угодно. То есть это богатый вопрос, в ответе на который Вам человек начинает быть виден какой-то гранью, но эта грань у разных людей разная, поэтому это не тест на какое-то одно качество. Для многих это будет тест на идеализм. А для кого-то нет. Для кого-то, например, на управляемость общества. А для кого-то – на истинную пропитанность христианством, истинным христианством, массы людей; а для кого-то, например, на внушаемость… для разных людей по-разному.

Историк выслеживает корни будущего.

http://news.km.ru/aleksandr_nevskij_spas_russkix_o KMnews 27.08.2010
Кирилл Говоров Александр Невский спас русских от участи пруссов

Цитата :: Справка KM.RU
Лозунг «Натиск на Восток» (нем. «Drang nach Osten») появился в немецкой истории рано, а именно в VIII–XIII вв., когда германцы вели острую территориальную борьбу с западнославянскими народами, особенно в бассейне реки Лаба и прибрежных регионах Балтийского моря от Шлезвига до Прибалтики, где они также остро конкурировали с местными балтийскими и финно-угорскими племенами (предками литовцев, латышей, эстонцев). По различным данным, авторами концепции экспансии на восток являлись Карл Великий или император Священной Римской империи Фридрих I Барбаросса. Для борьбы с восточными народами были организованы и немецкие крестовые походы, имеющие переменный успех.

Процесс переписывания российской истории зашел настолько далеко, что уже не ограничивается временными рамками XX века. В результате в последнее время все чаще приходится слышать псевдоисторические «вариации на тему» о неправильном цивилизационном выборе наших предков, принявших Православие. Адвокаты «общечеловеческих ценностей» и западной модели развития обвиняют в исторической недальновидности даже таких выдающихся русских государственных деятелей, как святой благоверный князь Александр Невский, который якобы допустил серьезный просчет, отказавшись от союза с римско-католическим миром ради такой «благой» цели, как отражение монголо-татарского нашествия.
Безусловно, почти 200-летнее пребывание в рамках гигантской империи кочевников-скотоводов действительно несколько притормозило развитие Русского мира, наложив к тому же неизгладимый отпечаток на его социально-политические устои. В то же время уместно задаться вопросом: а существовала ли вообще в то время реальная альтернатива подчинению Руси Золотой Орде, и могла ли цивилизационная капитуляция перед Западом стать выходом из сложившейся ситуации?
В этой связи нелишним будет вспомнить печальный исторический опыт таких совершенно различных цивилизаций, как Византийская империя, а также балтийские народы и славянские племена, населявшие в свое время бассейн реки Эльбы и Восточную Пруссию (т. е. территорию современной Германии). Всех их объединяет, пожалуй, лишь наивная вера (а может, даже откровенно компрадорские склонности) части местных элит, которые согласились пожертвовать идентичностью руководимых ими народов ради обещанной Западом помощи.
Наверное, нет смысла лишний раз напоминать об участи православного Царьграда, который пошел на заключение знаменитой Флорентийской унии с Ватиканом, а всего через несколько лет был брошен папой на растерзание турок-осман под предводительством султана Мехмета II. А разграбление союзного Константинополя (который добровольно согласился пропустить крестоносцев через свою территорию в Палестину для отвоевания Гроба Господня из рук неверных) участниками IV крестового похода в 1204 году стало образцом беспримерного вероломства и беспощадности Запада в отношении к православному миру.
Вообще на восточном направлении (в этой связи нелишне вспомнить, что знаменитый «Drang nach Osten» отнюдь не был изобретением Гитлера) европейские псы-рыцари традиционно демонстрировали «чудеса толерантности и веротерпимости». Так, огнем и мечом были «посвящены» в латинскую веру многие прибалтийские и славянские народы. Те же, кто проявлял излишнее упорство на пути «приобщения к общечеловеческим ценностям», просто насильственно завершали свое земное поприще. В их числе – такой народ, как пруссы, о существовании которого мы теперь знаем только благодаря этнониму «Пруссия», который только и напоминает, что на германских землях когда-то жили отнюдь не «белокурые арийцы», а совсем другие народы.
В этой связи нелишне напомнить, что, в отличие от европейских средневековых «демократизаторов», которые занимались откровенной колонизацией завоеванных территорий (попробуйте найти следы древних цивилизаций обеих Америк после появления там испанских конкистадоров или англосаксонских завоевателей), монголо-татары ограничивались лишь требованием соблюдать внешнюю лояльность (вспомним поездки русских князей в Орду за ярлыком на княжение). Также они занимались сбором дани с подвластных территорий, где, кстати, говоря современным языком, не размещали военных баз и не держали оккупационных войск (сравним с положением нынешних Ирака и Афганистана, которые, наверное, предпочли бы сегодня пережить новое монголо-татарское нашествие, чем продолжать знакомиться со всеми «прелестями» натовской оккупации).
Своим мнением по поводу правильности цивилизационного выбора правителей Древней Руси делится историк Игорь Фроянов:

Цитата :: – Дело в том, что подобные историографические или историософские шатания, которые мы наблюдаем сегодня, являются обычными моментами, когда общество и страна находятся в состоянии смуты. В это время, как показывает исторический опыт, всегда возникают попытки переосмыслить историю. Причем в этом случае нередко выдвигаются самые фантастические и научно не обоснованные утверждения. Сейчас мы переживаем нечто подобное.
Сама история разоблачает вздорность таких измышлений. Если бы Русь вступила в унию с католическим миром, то такого института, как Русская православная церковь, просто не существовало бы: на нашем конфессиональном пространстве господствовало бы католичество. А это напрямую затрагивает основы Русской цивилизации. Православная церковь изначально вошла в плоть и кровь русского общества и русской государственности. Особенно важное значение это приобрело в послемонгольский период нашей истории. Что же касается периода нашествия, то роль Церкви в сопротивлении монголо-татарскому завоеванию была также исключительно велика. Именно Церковь являлась тем ферментом, который соединял русское общество по формуле «мы и они». В значительной степени именно благодаря Церкви – и как организации, и как идеологического института – мы устояли в этой очень серьезной борьбе с монголо-татарами, поскольку речь шла о выживании русского народа как этноса. Если бы не было Церкви, которая действовала в «симфонии с государством», то мы бы имели совершенно другую историю.
Пойдя на унию с Западом, мы рисковали угодить в очень опасную ловушку: реальной помощи мы все равно не получили бы, зато утратили бы свою идентичность, которая реально помогала нам сопротивляться захватчикам. В результате мы просто не состоялись бы в истории как великое государство и цивилизация. Не говоря уже о том, что с культурно-религиозной точки зрения экспансия Запада была более опасной, чем экспансия со стороны Востока.
Наконец, что касается выбора Александра Невского, то не этот государственный деятель сформировал модель отношений Руси с татарами. Они начались еще до того, как он стал великим князем. Александр Невский лишь использовал ту модель, которая уже существовала. А игнорировать ее было просто невозможно: ведь Александр Невский был реальным политиком. А вот экспансию Запада надо было остановить, что он и сделал.
Сейчас не принято обращаться к классикам марксизма, но именно Карл Маркс подчеркивал позитивное историческое значение того, что благодаря деятельности нашего правителя «прохвосты-рыцари были отброшены от русских границ».

http://www.echo.msk.ru/programs/personalno/707756-echo.phtml Эхо Москвы 03.09.2010 17:08
Передача : Особое мнение
Ведущие : Сергей Бунтман
Гости : Николай Сванидзе, журналист
..................................................
Н. СВАНИДЗЕ - Все в более пафосных, то есть во все менее скорбных, Сереж. На самом деле. День Победы чем дальше, тем больше проводится эта тема как тема исключительно победоносная. Жертвы были естественно, но то, что касается жертв и памяти об этом, это не акцентируется. Акцентируется на победе. Победа, победа. И не нужно лишать наш народ его исторических завоеваний и его побед. Вот не нужно акцентировать на трагедиях. Ну были трагедии, мы чтим память павших. Но главное это победа. Вот позиция примерно такая. Это ведь разные имеет выходы. Где-то я сегодня читал в какой-то из центральных газет. Не помню, врать не буду. Человек смотрел рекламу телевизионную, и мать разговаривает с дочерью. И мать жалуется: слушай, что-то у меня голова болит. Реклама какого-то лекарства. Дочь говорит: а это последствия пожара, смога. Вот прими такое-то лекарство и будет все отлично. Несколько дней назад слышал. А потом услышал сегодня или вчера и говорит все то же самое, только нет пожара и смога. Вырезано про пожары и смог. Мать говорит: у меня голова болит, дочка: это у тебя последствия. Неизвестно чего. Прими лекарство и все будет замечательно.
..............................................
===========================
Ну, и, само собой разумеется, в этих чрезмерных жертвах виноват лично Сталин... Mad

http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/jurij_zhukov_ne_nado_fantazirovat_2010-10-06.htm Информационное агентство СТОЛЕТИЕ 06.10.2010
Юрий Жуков: «Не надо фантазировать»
Доктор исторических наук, участник многих телепроектов размышляет о том, как преподносится история на нашем телевидении

– Знаковым событием стала недавняя премьера на НТВ фильма «Брест. Крепостные герои». Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями.
– Диктор НТВ Пивоваров продолжает резвиться на полях сражений Великой Отечественной. Он решил ловко опорочить наших солдат и для этого собрал всё, придуманное клеветниками России до него. Разумеется, не обошёлся без так называемого парада союзников в Бресте. Каких «союзников»? Никогда нацистская Германия и Советский Союз союзниками не были. После окончания польской кампании части генерала Гудериана вынуждены были оставить Брест. Это было сделано торжественно, с соблюдением армейского ритуала – теперь это выдаётся за некую «дружбу». Пивоваров говорит, что мы захватили часть Польши. Ему следовало бы знать, что в декабре 1919 года Верховный совет Антанты установил восточную этнографическую границу Польши, «линию Керзона», куда в сентябре 1939-го и вышла Красная армия, освободила от польских захватчиков Западную Белоруссию и Западную Украину. Пивоварову достаточно было заглянуть в воспоминания британского премьера Ллойд–Джорджа, где он пишет об империализме Пилсудского, его стремлении захватить чужие территории… Пивоваров часто в своём фильме использовал понятие «западники», которого в Белоруссии в отличие от Украины никогда не было. Были поляки – жандармы, унтер-офицеры, которые сражались с Красной армией ещё в 1919-м и 1920-м годах и которых как колонизаторов поселили в западных областях Белоруссии. Именно они стреляли нашим в спину. Именно этих людей, которые в начале 20-х запятнали себя кровью пленных красноармейцев, которые зверствовали в Берёза-Картузском концлагере, где содержались польские коммунисты, отправляли в Сибирь. Ещё Пивоваров напомнил выдумку Резуна-Суворова о том, что Сталин якобы готовился напасть на нацистскую Германию. Пивоваров считает этот вопрос открытым. Для кого, для таких же невежд, как он?.. О преднамеренных искажениях Пивоваровым нашего прошлого можно говорить бесконечно. Добавлю только, что человек, который выступает в фильме научным консультантом, к науке истории не имеет никакого отношения.

– Какими, по вашему мнению, должны быть критерии оценки профессионализма эксперта-историка?
– Есть на западном телевидении очень хороший способ характеризовать эксперта. Если человек говорит, предположим, об Эйзенхауэре, будут титры: такой-то, автор монографии об Эйзенхауэре. Кто из наших «телевизионных историков» в состоянии представить изданную научную монографию? А она отличается от публицистики тем, что имеет ссылки на архивы. На архивы, а не на чужие книжки. Сегодня у нас кто угодно выступает в роли эксперта. Яркий пример – некий Дмитрий Фост, который характеризовался как «писатель и историк». В своём фильме, показанном на НТВ, он оскорбил двух героев Отечественной войны: командующего 16-й армией Лукина и командующего 5-й армией Потапова. Потомкам генералов пришлось отстаивать честь своих родственников… Странно, у нас ведь якобы действует Комиссия по противодействию фальсификации истории, почему она не заинтересовалась фильмом Фоста?

– Вас приглашали для работы в этой комиссии?
– Никоим образом, в комиссии только чиновники аппарата правительства и президента, а руководители исторических институтов присутствуют там по должности: если человек увольняется, то автоматически лишается места. Ну и ещё один участник – Сванидзе… Кстати, уже после создания комиссии на канале «Культура» показали один из выпусков цикла «Не в силе Бог, а в правде», в котором ведущий Феликс Разумовский, которого я знаю как корректного историка (когда он касается XV–XVII веков), договорился до откровенной лжи. Из его рассказа следует: когда к Смоленску подошли немцы, там уже не было ни советских, ни партийных властей – они якобы бежали, а повсюду бродили босые призывники, которые не хотели защищать город, отступали до Москвы и только в октябре решили воевать против фашистов. Почему? Потому что до них дошло обращение патриарха о Священной войне. Но это абсолютный бред, ведь именно там в течение двух месяцев продолжалось знаменитое Смоленское сражение: несколько армий, и прежде всего та самая, 16-я армия Лукина, трижды ложились замертво. Ценой своих жизней они, защищая Родину, сорвали наступление немцев на Москву… Однако Феликс Разумовский заявляет, что у советских воинов не было «высокого сознания солдата как защитника Отечества», что «у рабоче-крестьянской Красной армии с этим понятием были большие проблемы». И добавляет: «Как известно, у пролетариев нет Отечества».

– Самым масштабным и самым резонансным телесобытием (если говорить об истории) стала программа «Суд времени».
– Мне кажется странным, что программа проходит в форме суда, удивляет сидящий на троне псевдосудия Сванидзе. Почему? Он самый видный отечественный историк?.. Как гражданин вместе с абсолютным большинством телезрителей я поддерживаю сторону Кургиняна. Однако, к сожалению, ошибались эксперты обеих команд. Обращу внимание на вопиющие заблуждения. Чуть ли не в каждой передаче вспоминают «доклад Хрущёва на ХХ съезде». Доклад Хрущёва состоялся после окончания съезда. А это очень существенное уточнение. Называя выступление Хрущёва «докладом на ХХ съезде», мы превращаем его в официальный документ партии. А это не так. Только на ХХII съезде говорили об ошибках Сталина и репрессиях того периода.
Так же практически все передачи не обходятся без слов, сказанных мимоходом, о многомиллионных жертвах репрессий. Это считается общим местом для дилетантов и тех, кто сознательно фальсифицирует наше прошлое. Не надо фантазировать – уже неоднократно публиковались документы о числе осуждённых за контрреволюционные и другие государственные преступления периода с 1921 по лето 1953 года. Всего было отдано под суд около 4 млн. человек (а это не означает, что человека осудили, очень многих оправдывали). Из них приговорено к высшей мере около 800 тысяч. Подчёркиваю, 800 тысяч за 33 года. Не миллионы, не десятки миллионов. А 2,5 млн. попали в лагеря и тюрьмы. При этом мы не должны забывать, что среди них были коллаборационисты, предатели родины, которых ни в одной стране Европы не прощали. Вспомните и Петена, и Квислинга. Были в числе осуждённых и украинцы, латыши, эстонцы – эсэсовцы, которые сжигали наши сёла, расстреливали мирных граждан, и настоящие шпионы. Если сегодня у нас в демократической свободной стране есть шпионы США, то почему не могло быть тогда – немецких, английских, японских, каких угодно? Есть и ещё важный момент для оценки тех, кто был осуждён по 58-й статье. В 40-е годы по лагерям ездили специальные суды, которые рассматривали случаи нарушения лагерного режима. Сегодня из-за огромного потока фильмов об уголовниках каждый знает о существовании «воров в законе», которым в соответствии с их криминальной этикой работать не положено. Суд расценивал это как саботаж, а саботаж являлся частью 58-й статьи… Кстати, если посчитать, сколько сидит в тюрьмах России сейчас, то окажется весьма любопытная вещь – осуждённых больше, чем в том же 37-м году на всём пространстве СССР.

– В 70-е, 80-е годы о культе личности Сталина была одна строка в учебнике для поступающих в вузы. В годы перестройки это представлялось как замалчивание исторической правды. Сейчас такой подход кажется мудрейшим решением компартии. Потому что вопрос о культе личности превратился в бесконечную свару, он разделяет общество и является прекрасным инструментом для манипуляции.
– Раз уж мы говорим о телевидении, я соглашусь с Кургиняном, который отстаивал на «Суде времени» тезис, что ХХ съезд – это мина замедленного действия. При этом необходимо помнить: Хрущёв был активным борцом с «врагами народа», мало кому уступал в кровожадности. Количество жертв репрессий на Украине, когда он работал там первым секретарём ЦК, огромно, и он несёт за это ответственность. Прекрасную иллюстрацию того, что представлял собой Хрущёв, можно найти в библиотеке, если взять газету «Правда» за январь 1938 года. Там можно прочитать речь Хрущёва на Красной площади в связи с судом над Бухариным и Рыковым. Требования расстрелять убийц, растерзать негодяев, каких только бранных слов не говорил «символ оттепели».
Необходимо отметить, что реабилитация началась не после доклада Хрущёва, а в 1952 году. Пусть небольшая, незначительная. А в 1953-м Маленков решил подготовить пленум, на котором планировал осудить культ личности. Что любопытно: он хотел возложить ответственность на партийный аппарат, а значит, среди прочих и на Хрущёва – за то, что они вытворяли в агитации и пропаганде. Именно поэтому Маленкова не поддержали, более того, постановили пленум вообще не проводить. Хотя летом 1953-го в газете «Правда» успели появиться несколько статей по поводу культа личности. Что делает Хрущёв, какую занимает позицию? Ну, по-моему, лучшего примера не подберёшь, чем дело Твардовского, который в 1954-м пишет поэму «Тёркин на том свете». Он читает её двум своим товарищам, а вскоре по доносу секретариат ЦК в лице Хрущёва и Суслова «за поношение доброго имени Сталина» смещает Твардовского с поста главного редактора «Нового мира». Почему-то об этом сегодня напрочь забыли. В чём заключалась эта «хрущёвская оттепель»? В том, что он в Манеже облаял молодых художников за их картины, а Эрнста Неизвестного – за его скульптуры? Или встречи с интеллигенцией (прекрасно описанные Тендряковым), когда Хрущёв обливал грязью поэтов, являются «оттепелью»?

– Неоценим «вклад» Хрущёва в борьбу с Русской православной церковью.
– А это вообще никто не вспоминает… Ведь за десять лет его правления количество разрушенных церквей многократно превысило статистику потерь с 1921 по 1953 год… Хрущёв – искусственно созданная фигура «отца русской демократии».

– Условность, выбранная создателями «Суда времени», действительно неоднозначна и даже где-то комична. Но, с другой стороны, можно понять телевизионщиков, которые хотят сделать передачу динамичной, интересной массовой аудитории. Современное ТВ не может себе позволить монотонный разговор пяти историков за круглым столом – зритель через пять минут начнёт клевать носом.
– Пусть будет судебное ток-шоу, пожалуйста, но дайте хотя бы две-три минуты, чтобы эксперт мог спокойно, обстоятельно аргументировать позицию. Иначе упускаются очень важные детали. В связи с «Судом времени» я хотел бы напомнить о некоторых из них.
Когда в передаче говорили о коллективизации, то никто не сказал, что сама идея коллективизации была придумана не Сталиным, а Троцким – его антагонистом, а выражена в книге 1926 года «Новая экономика» главного троцкиста-экономиста Преображенского. В конце концов есть приоритет, копирайт, авторское право…

– Какие исторические темы кажутся вам сегодня наиболее актуальными, требующими освещения и анализа на телевидении?
– Если о Катыни говорили премьер, президент страны, руководители Польши, – наверное, сегодня это самое главное событие. Однако исторические оценки, данные в этой связи, кажутся мне неверными. Говорить о виновности возможно только на основании решения суда. Те, кто обвиняет советскую власть в расстреле польских военнопленных, должны представить не копии, а оригиналы документов, которые мог бы принять суд – наш или любой другой страны.

– Чего больше в этой теме – политической целесообразности или желания найти историческую правду?
– Именно для поиска исторической правды телевидение должно посвящать Катыни серьёзные обстоятельные передачи. Но не привлекать ангажированных властью любителей и дилетантов, таких как Млечин и Сванидзе. А пригласить профессионалов – отечественных и польских историков, которые занимаются в настоящее время этим вопросом.

– По тому, какие исторические сюжеты предлагает зрителю ТВ, можно, наверное, судить о сверхзадаче. Есть, конечно, промежуточные цели: сделать программу, заработать денег. Как вы думаете, какова всё-таки сверхзадача?
– Действительно, может показаться странным, что в условиях экономического кризиса, обострения социальных конфликтов телевидение настойчиво обращается к советскому прошлому. Однако нам не рассказывают, как строили Магнитку, Ростсельмаш, Сталинградский и Харьковский тракторные, как водружали над Рейхстагом алое Знамя Победы. Алое, а не трёхцветное, как это устроили 9 Мая на Красной площади. Нам посылают сигнал: как бы вам худо ни было, радуйтесь, что не живёте в «страшные советские годы». В этом, собственно, и состоит сверхзадача.

Беседовал Олег Пухнавцев

По материалам "Литературной газеты»

http://evreimir.com/article.php?id=25390 Еврейский мир. Газета русскоязычной Америки 16 Декабря 2009
ГОСТЬ ИЗ МОСКВЫ
8 декабря в Гарвардском университете состоялась лекция доктора исторических наук, профессора Московского университета Олега Будницкого. Лекция была посвящена советским офицерам-евреям в Германии 1945-46 годов. В основе сообщения профессора из Москвы лежали воспоминания Льва Копелева, Елены Ржевской и др. После лекции профессор отвечал на вопросы. Мой вопрос несколько отошел от темы и касался роли офицеров советских спецслужб в организации еврейских погромов в Польше, в частности в Кельце. Об этом погроме и роли советских спецслужб в организации еврейских погромов в Польше после окончания Второй мировой войны я уже писал в «Еврейском Мире».
Мой вопрос не был случайным. Дело в том, что Олег Будницкий написал предисловие к публикации архивных документов касательно именно погрома в Кельце. Речь идет о статье «Еврейский погром в Кельце 4 июля 1946 года (По материалам ФСБ)» Публикация, вступительная статья и комментарии В. Г. Макарова, В. С. Христофорова в сборнике «Архив еврейской истории (Международный исследовательский центр российского и восточноевропейского еврейства. Гл. ред. О. В. Будницкий. т. 5. Российская политическая энциклопедия (РССПЭН), 2008. - с. 376). Во вступительной статье «От редактора» доктор исторических наук О. Будницкий написал:

Цитата :: «Особняком стоит публикация В. Н. Макарова и В. С. Христофорова «Еврейский погром в Кельце 4 июля 1946 года. (По материалам ФСБ)». В публикации представлены документы официального следствия по делу о погроме 4 июля в польском городе Кельце, в ходе которого были убиты несколько десятков евреев и двое пытавшихся противостоять погромщикам поляков... Публикуемые документы хранятся в архиве ФСБ в фонде аппарата советника Министерства государственной безопасности СССР при Министерстве общественной безопасности Польши. Копии материалов переведены с польского языка на русский. Публикаторы надеются, что представленные документы поставят точку в затянувшейся дискуссии...».

Публикация «переводов» без оригиналов вызвала у меня сомнение и недоверие.
8 декабря 2009 года на лекции в Гарварде все стало на свои места. Профессор Будницкий, отвечая на мой вопрос касательно погрома в Кельце, сообщил слушателям нечто сильно отличающееся от вышеприведенной цитаты из его вступительной статьи.
Как рассказал О. Будницкий, ФСБ передало для публикации только русский перевод с польских текстов. Оригиналы на польском языке ему отказались даже показать, тем более не дали ксерокопий этих материалов. Как объяснили Будницкому в архиве ФСБ, «все оригиналы до сих пор секретны». Эта информация была произнесена профессором совершенно серьёзно и вызвала смех слушателей.
Лживости эфэсбэшных чиновников можно только поражаться. Ведь если материалы ФСБ касательно погрома в Польше до сих пор секретны, значит, ФСБ скрывает правду, причем позорную правду, об участии сталинских спецслужб в убийствах евреев. Кроме того, поверить официальной российской версии, что в архиве ФСБ хранятся только польские документы о погроме в Кельце, и что выданные для печати переводы на русский язык польских документов адекватны польским текстам, может только наивный человек.
Что же тогда докладывали в Москву советские офицеры из польских спецслужб? Неужели ничего? Было бы глупо верить в это.
Безусловно, в архиве СМЕРШа, НКВД или других советских спецслужб (ныне все это в архивах ФСБ) есть материалы на русском языке о погроме в Кельце с указанием всех его «героев».
Все польские силовые службы были насыщены советскими офицерами и управлялись советскими представителями. Поэтому понятно, что советские спецслужбы изъяли из польских архивов все позорящие их документы. Но коль ФСБ до сих пор прячет документы касательно погрома 1946 года в Кельце, то можно не сомневаться, что спрятаны следы и прочих подлых дел.

Виктор Снитковский, Бостон
===========================
Главное "подлое" дело, очевидно, спасение евреев от Х-ста?!? scratch

http://f-f.livejournal.com/477488.html
f_f October 2nd, 23:18
Трагикомедия нашего детства
Позавчера попал на спектакль Hrdý Budžes по вот этой книжке. Ежели кто из пражан заинтересуется - идет в Divadle bez zábradlí, на Юнгманновой улице. Сюжет - год из жизни 10-летней девочки, дочери актрисы из провинциального чешского городка, в середине 70-х, самая "нормализация", рассказано самой девочкой. Которую, однако, играет совсем не девочка, а почти 50-летняя актриса Бара Грзанова, но играет настолько убедительно, что после легкого диссонанса первых десяти минут начинаешь воспринимать ее действительно как десятилетнюю смешную третьеклассницу, рассказывающую трагикомическую историю своей семьи. Жанр - мой любимый: когда ржешь как сумасшедший весь спектакль, а в конце становится очень грустно... из начальственных кабинетов - ко все понимающим мужикам из ближайшего трактира, спьяну пишущим на стене туалета Horší než Rusák je ten čurák Husák (цитата из спектакля - "Хуже, чем русак, этот мудак Гусак")...
--------------------------------------------------------------------------------
abbbd 2010-10-02 11:54
Я на этом спектакле был три раза, а потом скачал с чешских торрентов телеверсию этого спектакля, снимало ЧТ.
А как вам скандал (два или три года назад? а может и четыре?), когда Грзанова получила за эту роль премию и при получении сказала: Комунисты и русаци свиньи.
Там даже посольство РФ потом воняло -))...
==========================
Конечно, во всем белом только чешский пролетариат, денно и нощно ковавший оружие, которым потом германский вермахт убивал русских свиней... Старая калоша, стоящая своего "голубиного народа"(с) - недаром вас Я.Гашек ненавидел, будущих коллаборантов...

http://www.stoletie.ru/kultura/i_sud_vremeni_podsuden_2010-10-14.htm Информационное агентство СТОЛЕТИЕ 14.10.2010
И «Суд времени» подсуден Александр Кондрашов, Сергей Халаев, Олег Пухнавцев
Эксперты о популярной телепередаче
Важный этап в жизни быстро ставшего популярным цикла «Суд времени» завершился выпусками, в которых «на скамье подсудимых» оказалась сама программа. Представляем вашему вниманию три апелляции в «судебные инстанции» 5 канала.

Александр Кондрашов
Упорствуя, они становятся смешными
Три «судных» дня, посвящённых Троцкому («Лев Троцкий: упущенный шанс русской революции или худший из возможных сценариев?»), замечательно подтвердили то, о чём уже не раз писалось. Леонид Млечин, в одном из предыдущих выпусков, кстати, клеймивший большевиков как губителей России, вдруг с жаром стал сражаться за честное имя главного губителя «топ-менеджера революции» (так его назвал Сванидзе) Троцкого. Эксперт Млечина Зоря Серебрякова защищала Троцкого, не просто как выдающегося революционера, но как страстно любимого, родного человека. «Иудушка» (а так Троцкого называл Ленин) был, по её словам, не только добрым, образованным, благородным, человечным, талантливым, но и любящим русскую культуру (особенно нежно Есенина) патриотом России. Губил и любил? Очень уж злая какая-то любовь… Никогда наша демократическая интеллигенция так не проговаривалась, так открыто и откровенно не признавалась в своём духовно-кровном родстве с большевизмом. С его наиболее «перманентными» вождями, видевшими в России лишь место для пожара, который должен был перекинуться на весь мир, но не перекинулся – народ в очередной раз надежд не оправдал.
Презрение Троцкого к другим революционерам, да и вообще к людям, «народным массам», о котором доказательно говорили эксперты Кургиняна, удивительно рифмовалось с отношением к народу нынешних троцкистов. В выпусках, посвящённых собственно «Суду времени», Сванидзе, Млечин, а наиболее откровенно – журналистки Ирина Петровская и Вера Цветкова – говорили о тех, кто в телефонном и интернет-голосовании обеспечил сокрушительную победу Кургиняна – не будем цитировать – но тоже не без презрения. В наиболее принципиальных выпусках за Кургиняна, кстати, голосовали 93% зрителей; то есть когда Виталий Дымарский радовался тому, что либеральную точку зрения поддерживает аж 25% зрителей, то он занимался приписками. Обратило на себя внимание и нечто новое, что мелькало вдруг в глазах некоторых наименее закосневших в либерализме участников дискуссии. Страх.
Да, да, 20 лет морочили людям голову, представляли отечественную историю чередой преступлений, виноватили, заставляли каяться, гнали к светлому рыночному будущему… и впервые напрямую, без смягчающих всё и вся социологов, получили страшную народную оценку. Ну а вдруг телевизионный суд обернётся каким-нибудь, не дай Бог, натуральным? О катастрофе, которая может случиться, если так упорно и долго пренебрегать народным мнением, не раз предупреждал Кургинян. Он в отличие от оппонентов чаще представал фигурой сомневающейся, призывающей разобраться и не был похож, опять же в отличие от Млечина и Сванидзе, на тех, кого призывал бояться Александр Галич: «кто скажет: я знаю, как надо». Упорствование в догмах (в данном случае либеральных), оторванность от народной жизни роднит некоторых идеологов дикого рынка с деятелями советского периода типа Суслова. Они становятся такими же смешными.
Ведущая дискуссию Ника Стрижак, весело и нервно порхавшая между участниками, понимая, видимо, масштабы происходящего на её глазах либерального краха, делала всё, чтобы верные млечинцы и млечинки, всегда, кстати, имеющие в студии численный перевес, не выглядели совсем уж нелепыми – иначе, учитывая веяния, исходящие не от зрителей, конечно, а от теленачальства, передачу могут закрыть. Но нет, не закроют, обнадёжил Сванидзе. Он же близок не только к простому народу (так удачно и к месту вставляя в свою рафинированную речь народные, как он считает, словечки типа «едрёнть!»), но и к высшим сферам.
Надеюсь, прошедшие слушания помогут его участникам раскрыться в каком-то новом качестве, чтобы следующие суды не превращались фактически в суд над либерализмом, а привели бы к осознанию необходимости достижения гармонии (консервативных идей, либеральных и каких-то других) и верного выбора пути, который необходим для развития России.

Сергей Халаев, профессор, Улан-Удэ
Народ не прав?
Суд над «Судом» оказался знаковым – подверглось сомнению общественное мнение, непонятно стало, для кого тогда делалась передача. Это вроде Гайдара – народ оказался неготовым к реформам, для кого тогда он их делал? Интересно, Млечин и Сванидзе форум передачи читают? А там мнения круче, чем в голосовании, потому, видимо, Николай Карлович, конечно, никакой не судья, американцы, например, дали бы ему отвод за очевидную предвзятость. Леонид Млечин же, конечно, не учёный, не историк, он взывает к чувствам. Он говорит, что история точная наука, вроде физики. Отличие любой общественной науки от физики в том, что в обществе нельзя провести эксперимент. Представьте себе физика: раз за разом бросает предметы с башни, каждый опыт чем-то отличается – ветер подул, влажность увеличилась, предмет не той стороной полетел, замеры вообще приблизительны. Он должен провести миллионы опытов, чтобы получить точечную оценку. Каждый опыт в обществе одним разом и кончается, получить точечную оценку нельзя. Дальше начинается его интерпретация. Она может быть либеральной, консервативной, охранительной (о чём говорил Юрий Поляков).
Понятно, почему Млечин, Сванидзе и их либеральные защитники считают, что народ, голосующий против них, неправ, нерепрезентативен, агрессивен и т.д.
Если они признают, что давно надоели большинству, то потеряют свою, видимо, очень оплачиваемую пропагандистскую работу. К примеру, милиционер за 10 тысяч рублей зарплаты не пойдёт разгонять митинги сограждан, а за 60 – запросто, и убедит себя, что прав. Сванидзе за свои гонорары «избивает» весь народ, винит его историю. Однако то, что как-то убеждало 20 лет назад, теперь воспринимается как нечто неуместное и смешное.

Олег Пухнавцев
Парадоксы Дондурея
Есть вещи, с которыми нельзя смириться. Отнесём к их числу: проигрыш в финале Евро-88; отсутствие в Москве моря; неспособность плесени покрываться хлебом. Однако либеральная общественность не может принять иное - народ до сих пор не разлюбил Родину и голосует в «Суде времени» за всё советское. Через 19 лет после референдума о сохранении СССР (76,43% – за) Пятый канал решил изучить этот феномен и даже организовал спецшоу.
Чтобы замаскировать лежащее на поверхности, были приглашены яркие представители «либеральной журналистики», испуганные социологи и Геннадий Хазанов. Основная версия – «нерепрезентативность» – базировалась на предположении, что по телефону голосуют сумасшедшие пенсионеры, а в Интернете «молодые недовольные агрессивные люди» (формулировка доктора социологических наук Ларисы Паутовой). Спорить с подобного рода обоснованием без учёной степени невозможно, а потому обратимся ещё к одному тезису: проблема, мол, в Кургиняне, который обладает особым магнетизмом, а также использует запрещённые полемические приёмы. В этой связи отметим, что существует только один способ убедиться в состоятельности подобного аргумента, а именно в следующей передаче сделать Кургиняна адвокатом Ельцина. Что-то подсказывает: фиаско Сергея Ервандовича неминуемо…
Но самой удивительной оказалась концепция мыслителя, искусствоведа Даниила Дондурея. По его версии, на Кургиняна «последние 20 лет работает всё телевидение и делает это блестяще – телесериалы, повестка дня в новостях, всё, что касается «старых песен о главном», огромное количество развлечений – всё в советской матрице»… Этот парадоксальный взгляд тем более примечателен, что абсолютно противоречит позиции «Литературной газеты», которая многие годы доказывает обратное, говорит об имитации прошлого, взывает возвратиться к просветительской традиции отечественного телевидения. Возникает вопрос: в какой степени популяризирует СССР сделанная сегодня по «советской матрице» варёная колбаса? Или, может быть, она своей бездарностью дискредитирует современную демократическую Россию, а уже потом рождает воспоминания о «настоящей докторской»?
Растерянность, которую демонстрировали представители отечественной «либеральной мысли», явление, безусловно, знаковое.
В нём можно было бы увидеть и нечто трогательное, свойственное натурам ищущим, если бы спецвыпуск «Суда времени» не явил примеры откровенного хамства. Так, журналистка Вера Цветкова заблудилась в нагромождении личных местоимений, зато с диагнозом зрителю определилась легко – назвала его «охлосом». Это нарочитое высокомерие, пожалуй, и стало лучшим объяснением краха «либеральной идеи» в России.

По материалам «Литературной газеты»

http://www.rus-obr.ru/ru-web/8158 Русский Обозреватель 14/10/2010 - 10:01
Автор Русский обозреватель
Дело Вдовина на канале ТВЦ, программа "Дело принципа"
Наконец-то широкая аудитория смогла услышать реальную дискуссию по этому вопросу, увидеть реальные лица "адвокатов" и "прокуроров", услышать серьезные аргументы.
Несколько тезисов от участников передачи:
К. Затулин, ведущий:

Цитата :: "Дело принципа в том, чтобы критика данного учебного пособия велась исключительно профессиональным сообществом"

В.Соловей:

Цитата :: "Вот высказывания чеченского адвоката демонстрируют нам, что он бескомпромиссно отстаивает интересы чеченского народа. Вдовина же преследуют только за то, что он свое учебное пособие написал с точки зрения интересов русского народа, отсюда обвинения в разжигании межнациональной розни и антисемитизме"

В. Семиндей:

Цитата :: "Надо задаться вопросом, отвечает ли кампания против учебного пособия, своим изначально декларируемым целям, в частности борьбе с антисемитизмом. Мне очевидно, что градус антисемитизма в обществе в результате деятельности Сванидзе и др. только повысился"

В. Третьяков:

Цитата :: "Мы присутствуем при возрождении инквизиции. Люди называющие себя либералами при господстве советского строя всячески ратовали за свободу слова и информации, но как только они получили эту свободу и кусочек власти к ней, они сразу бросились затыкать рот тем, кто говорил вещи, с которыми они были не согласны"

Мусаев (чеченский адвокат):

Цитата :: "Мне было поручено моим доверителем изучить данный учебник на предмет наличия там разжигания межнациональной розни. ... Да в учебнике есть разжигание межнациональной розни"

З.Светова (журналист The New times, с ее статьи стартовала кампания травли А.И. Вдовина):

Цитата :: "Профессорам, авторам учебного пособия надо запретить преподавать, учебное пособие изъять из системы обучения"

И.Дискин(член Общественной палаты):

Цитата :: "Да пособия нужно писать с точки зрения государствообразующей нации. Вопрос, кого считать такой нацией, кого считать русскими... Нельзя русских определять чисто этнически"

В ходе передачи маски были сброшены, противная сторона четко заявила, что русские не имеют права на свою историю. Вообще расистская подоплека этого дела просматривалась абсолютно четко. Чеченцы, евреи имеют право отстаивать свои национальные интересы, русские - нет. Затулин молодец, четко вывел и Светову и, особенно, Дискина на чистую воду.
Единственный проигрышный момент - это опять чеченские дезертиры. Тут и организаторы и участники дали слабину. Даже не знаю почему. Всего-то надо было указать, что цифры чеченского дезертирства существуют во множестве документов разного происхождения - НКВД, СКВО НКО военного времени, документы МГБ послевоенного времени. Наверняка, они отложились и в документах Прокуратуры и ЦК. Ставить их под сомнение бессмысленно, т.к. советская власть и большевики не были заинтересованы в подрыве интернационализма, который являлся частью марксистско-ленинской доктрины. То что ВКП(б) пошло на высылку ряда народов было мерой вынужденной, шедшей в разрез с генеральной идеологической линией партии. А вынудили к этому сами чеченцы. И тут надо было огласить дело обер-лейтенанта Ланге и обстоятельства Шатойского восстания в тылу Красной армии
( http://www.specnaz.ru/archive/10_2001/7.htm ). Кроме того, надо было сделать жесткий акцент на том, что материалы по чеченскому дезертирству были опубликованы доктором исторических наук Н. Бугаем в середине 1990-х. почему же тогда они не вызвали никакого возмущения, а теперь это возмущение появилось? Видимо, из АП была команда не разворачивать чеченскую тему.
Но во всем остальном передача просто образцовая.
Настоятельно рекомендую всем не смотревшим скачать и посмотреть.
http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3205349

http://www.apn.ru/publications/article23273.htm «Агентство Политических Новостей» 2010-10-21
Стыдно за публицистов и историков, превративших научные проблемы в межнациональный конфликт
Дело историков
(«Дело Вдовина – Барсенкова» комментирует кандидат исторических наук, доцент Иванова Раиса Михайловна, один из редакторов и авторов учебного пособия «Отечественная история». М.: МИФИ, 2008.)
Учебное пособие А. Барсенкова и А. Вдовина «История России 1917-2009» (3-е изд. М.: Аспект Пресс, 2010) вызвало скандал, в который вовлечены представители СМИ, академической среды, Общественной палаты, блогосферы, представители самых разных слоев интеллигенции. Казалось бы, в наше время, когда в стране нет идеологии, и учебные пособия пишутся на любой вкус и кошелек, это невероятно. Однако после публикаций летом 2010 года в СМИ обвинений в разжигании межнациональной розни, антисемитизма в адрес авторов А. Барсенкова и А. Вдовина в дело историков включилась Общественная палата, представители Чеченской республики. Общественная палата организовала слушания, по результатам которых приняла решение о необходимости контроля над академическими изданиями по истории, а чеченский адвокат пригрозил судом авторам и издательству за клевету на чеченский народ. Стыдно за тех публицистов, историков, превративших научные проблемы в межнациональный конфликт.
Обратимся к науке. Особенностью исторического познания на нынешнем этапе развития является преобладание публицистических, научно-популярных форм освещения событий. Что касается оценки состояния исторической науки, то положение здесь, особенно по теме учебного пособия А. Барсенкова и А. Вдовина, неудовлетворительно. Известно, что историю пишут победители. В советские времена наиболее принципиальные оценки прошлого, особенно по истории советского периода, выражались в партийных и государственных документах. Кроме того общественно-гуманитарные дисциплины недооценивались, отдельные учреждения, органы печати монополизировали представления об истинности научного знания. Спрос на конъюнктурное знание порождал и порождает соответствующие предложения.
Распад Советского Союза в 1991 году трактуется по-разному. Одни определяют его как контрреволюционный переворот и реставрацию капитализма. Другие называют происходившее либеральной революцией, либо «номенклатурной революцией», в ходе которой советская бюрократия стремилась «конвертировать власть в собственность, затем снова во власть». В учебном пособии этот вопрос вообще не рассматривается. Нет ответа и на вопрос, почему и когда это стало возможным. Что касается моего мнения по данному вопросу, то оно было изложено несколько лет назад (Научные сессии МИФИ. Т. 6. М., 2003-2004). Представляется, что это был кризис мобилизационной системы государства. Общее, что объединяет Московскую Русь, Имперскую Россию, СССР – особая, мобилизационная роль государства. Это отмечалось историками еще дооктябрьского периода, например П. Милюковым, советского – Л. Троцким, А. Фортунатовым и др.
Исторический опыт России свидетельствует, что формула российской истории иная, чем у Запада. Экономические и либеральные ценности, распространившиеся на Западе, замещены в России национальным сплочением, государственностью. Формулой нашей истории стало сплочение народа государством на основе великорусского ядра и традиционной культуры. Отсюда и единство государственной и духовной жизни, что не раз спасало Россию в кризисное время. Великодержавие является отличительной чертой нашего самосознания, элементом национальной психологии, проявлением ее самодостаточности. Российское государство было главным фактором, обеспечивающим культурный процесс. В широком смысле русская культура включает не только русскую национальную культуру, но и ассимилированные культуры и традиции других народов. Однако русская культура сложилась в основном на докапиталистической стадии, и буржуазные ценности: частная собственность, индивидуализм – еще не успели в ней утвердиться, что постоянно отражалось в модернизационных процессах в стране. Базисом нашей традиции в отличие от Запада были духовные ценности: самоотверженность во имя Родины, патриотизм, правда как идеал, справедливость, соборность, уважение к предкам. В августе 1991 года распалось государство, а, следовательно, и культура.
Кризисное состояние нашего общества в 1990-е годы в полной мере выявило: каково общество, такова и его наука. Учебные пособия могут теперь отражать разные идеологические и научные направления. Учебное пособие может освещать только одну из сторон отечественной истории, т.е. оно может быть основано на некой ценности, которая помогает отбирать факты для ее изучения. От господствующей ценности зависит и оценка исторического процесса. Важно, чтобы она при этом не отрывалась от исторического опыта народа, служащего основой объективности исторического знания. В случае с учебным пособием А. Барсенкова и А. Вдовина этой ценностью стал национально-государственный фактор. Надо отметить, что в наше время это явление редкое.
В анализе пособия нам помогает рецензия, в основу которой было положено выступление В.М. Лаврова (доктор исторических наук, зам. директора Института российской истории РАН) на заседании комиссии Общественной палаты по межнациональным отношениям и свободе совести 6 сентября 2010 года (опубликована в «Новой газете» от 15 сентября 2010 г.)

Сразу хотелось бы получить ответ на вопрос, каким образом стало возможно третье издание данного учебного пособия, если оно действительно «оправдывает казни политических оппонентов, государственный антисемитизм»? Почему научное сообщество узнает об этом только сейчас? Рецензенты такими вопросами не задаются.
В ряду замечаний авторам пособия на первое место поставлен раздел: «Исторические подтасовки». Считается, что названия важных разделов учебного пособия не обоснованы. Например, «Форсированная модернизация СССР 1928-1941», так как «такой термин тогда не употреблялся». Дело в том, что его, действительно, тогда не было, ибо он появляется на Западе в середине XX в., а потом в расширительном толковании приводится во многих учебных пособиях применительно и к петровским преобразованиям, и к реформам 1860-1870-х годов Александра II, и к форсированному развитию страны в 1930-1940-е годы. Причем модернизация может быть «догоняющая», «частичная», «тупиковая» и т.д. В случае с данным учебным пособием эта модернизация позволила решить основной вопрос, который оправдывает существование России в XX столетии – Великую Победу нашего народа в Отечественной войне 1941-1945 годов. В этом главном испытании XX в. СССР обратился к беспроигрышному элементу - к чувству национального самосознания, уязвленной гордости, обиды за униженную объективным ходом событий страну - и победил.
Известно, что разработка периода, охваченного в учебном пособии, ведется около 20 лет. Поражение социалистической идеи привело к тому, что данный период рассматривается как самый «темный» этап отечественной истории. Таковы результаты исследований. Авторы учебного пособия знакомы с её результатами, а они дискуссионные. Отсюда нам представляют читателям богатейший фактологический материал. При этом авторы не слишком теоретизируют, используя публицистику. Допускаются просчеты – необходима большая полнота, тщательность и всесторонность при привлечении и интерпретации исторических источников. Кроме того, мною были переданы им конкретные замечания по темам. Позволю назвать только отдельные:

1. Каковы были причины Революции 1917 года, потрясшей всё человечество?

2. Как авторы определяют альтернативы в истории, и была ли действительно «корниловская альтернатива»?

3. Почему не рассматриваются модели построения социализма альтернативные сталинскому варианту? Почему восторжествовала сталинская модель?

4. В чем причины культа личности? И была ли система культа и командно-бюрократического управления неизбежна для нашей страны?

Ответы на эти вопросы, проблема культа и альтернативных возможностей в социалистическом строительстве требуют перехода от публицистически-гипотетических трактовок к систематическому конкретно-историческому исследованию на основе документальных материалов, доступа к значительной части которых у ученых пока еще нет.
Теперь о разделе рецензии «Великий герой». Сталин-«коммунистический тиран» предстает в учебном пособии как «с точки зрения государственности - великий герой, с точки зрения прав человека - душегуб и злодей», - отмечается в рецензии. Обратимся к историческому опыту народа. Иван IV, Петр I, несомненно, были государственниками. Иван IV (Грозный) боролся за централизацию страны. Была ли она необходима? Да. А чем оплачена?... Смутным временем. Деятельность Петра I уже становилась предметом диссертации П.Милюкова, ученика В.Ключевского, который определяет её «себестоимость» убылью более 15% населения. Строительство социализма в одной стране также оплачено огромными жертвами. Только Великая Отечественная война 1941-1945 годов унесла 10% населения страны. Любая другая страна при таких потерях тоже испытала бы национальный шок.
Конечно, нет никакого оправдания жертв культа личности Сталина. Авторы учебного пособия этого и не делают. А какова «себестоимость» перехода к новому обществу после 1991 года? Очевидно, что сбережение народа на достижение достойной цели могло бы стать нашей национальной идеей. Что касается понятия «сталинские преступления», то авторы учебного пособия не снимают ответственности Сталина за всё, что происходило во время его руководства страной.
В рецензии отмечается, что авторы преувеличивают значение идеологических мер в 1930-1940 годы, как победы «национально-русской» позиции над «национально-нигилистической». А между тем из исторического опыта известно, какую огромную роль играет идеология в нашей стране, материализуясь в ратные и трудовые дела. В августе 1991 года Россия принимает вызов времени без идеологии. Пока продолжались идеологические искания, глубокий духовный кризис поразил нашу страну. Но никакое развитие не возможно при разрушении моральных приоритетов, так как нарушается принцип саморегуляции общества. Наши великие соотечественники А.Пушкин, Ф.Достоевский, Л.Толстой доказали, что именно нравственный закон обретает решающую силу в истории. История – коллективный дух народа, определяемый его идеалами. Государство ведомо духом и идеей, а общество определяется развитием идеологии. Создание сильного государства и проведение эффективной политики невозможно без представлений об общих идеалах, целях и ценностях общества. Глубокий социокультурный кризис поразил российское общество. Именно поэтому и безмолвствует наш народ.
Заканчивается рецензия на учебное пособие разделом «Евреи, кругом одни евреи». В нем говорится, что в пособии А.Барсенкова и А.Вдовина педалируется национальный фактор в духе конспирологических, национал-социалистических теорий о вредной роли «инородцев» в истории России. Авторы явно озабочены «еврейским вопросом». Представляется, что это обвинение несостоятельно. Как уже отмечалось, учебное пособие фактологическое, содержит много публицистики, отсюда и цитаты, цифры, которые приводятся в нем. Нельзя не согласиться с А.Вассерманом, «что касается данного конкретного учебника, то даже при беглом просмотре я обнаружил там немало неточностей и чисто стилистических погрешностей, которые, несомненно, стоило бы исправить. Но борьба идет как раз с той частью учебника, которую оспорить сколько-нибудь обоснованным образом в принципе невозможно. То есть, насколько я понимаю, наших борцов вполне удовлетворил бы учебник сколь угодно низкого качества, лишь бы в нем было поменьше достоверных фактов» (http://m-simonuan.livejournal.com/8364.html).
В связи с этим интересно и мнение профессора А.Зубова, автора и ответственного редактора двухтомника «История России. XX век» (М., 2009), являющегося стопроцентной противоположностью пособию А.Барсенкова и А.Вдовина. Оно написано с симпатией к «белым», а не к «красным».

Цитата :: «Для нашей книги, – пишет А. Зубов, - коммунисты захватили Россию - это совершенно другая логика. В этой логике и в логике того, что сделали коммунисты в частности с чеченским народом даже до депортации - закрывали мечети, уничтожали духовную интеллигенцию, физически уничтожили руководство суфийских орденов - такая реакция чеченцев совершенно естественна. И более того, даже можно сказать, что они молодцы, они решили бороться со Сталиным. Они молодцы, но с точки зрения Барсенкова и Вдовина, они, конечно, предатели». Далее, Вдовин и Барсенков пишут, что еврейская интеллигенция после войны стала с симпатией смотреть на Соединенные Штаты, на Запад, и из-за этого начались эти антисемитские действия. Но она действительно стала смотреть на Запад - ну и слава Богу, они умные люди, и правильно, и хорошо, что они смотрели на Запад. Они понимали, что здесь жуть, что делается… Многие разочаровались в том, что они в 20-е годы поддерживали советскую власть… Кто их осудит из нормальных людей? А Барсенков с Вдовиным осудили и за это получили. Мы же все тоже самое написали в нашей книге, и никто нас не обвинил, ни чеченцы, ни еврейские общины, потому что мы объяснили причины. Вот в этом, действительно, их слабость. Но преследовать ученых за их книгу политическими методами, я считаю, нехорошо и неприлично»

( http://www.damian.ru/sound/2010-09-23e.wma ). С последним из замечаний профессора А. Зубова нельзя не согласиться.

PS: Принимая во внимание уровень развития исторической науки, А.Торкунов (академик РАН, ректор МГИМО) справедливо отмечает, что оставить сферу преподавания без всякого общественного регулирования представляется едва ли возможным. Необходимо определить новую российскую идентичность и создать государственную программу «История и российская идентичность». Это могло бы воспрепятствовать фальсификации истории и способствовать четкому определению национальной идентичности и реализации национальных интересов России.

http://a-dyukov.livejournal.com/806116.html
Александр Дюков (a_dyukov) @ 2010-10-22 12:47:00
Метки данной записи: дело историков, персоналии
Тов. shorec навел на прекрасное.
Помните, как Н.К. Сванидзе ругал учебник Вдовина и Барсенкова за антисемитизм?

Цитата :: http://kp.ru/print/article/24555/731043
«Вся книга переполнена антисемитскими пассажами, - пояснил «КП» причины своего негодования Сванидзе. - Авторы сплошь и рядом ссылаются на радикальных публицистов 70-х годов...»

Народ догадался посмотреть эти самые работы 70-х годов. Вот некоторые из них:

1) Цели и методы воинствующего сионизма / Ред. К.Н. Сванидзе. М.: Политиздат, 1971. 96 с.

2) Очаг сионизма и агрессии / Ред. К.Н. Сванидзе. М.: Политиздат, 1971. 109 с.

3) Сионизм - орудие империалистической реакции / Ред. К.Н. Сванидзе. М.: Политиздат, 1971. 77 с.

Ага.
-----------------------------------------------------------
К слову о семейке
grey_brother 2010-10-22 12:26
Жена у Николая Карловича, вы не думайте, не абы кто, а внучка Андрея Владимировича Филиппова, прокурора Москвы в 1932-37 годах...Ну вы понели, да.
Итог был немного предсказуем, Филиппова расстреляли в 38м, и, кто бы сомневался, спешно реабилитировали при Хруще. Андрей Владимирович, и до прокурорства отметился всяким кстате:
http://www.mosoblproc.ru/history/prokurors/6/
Участвовал в штурме Кронштадтской крепости и ее фортов. Там же в апреле 1921 года вступил в члены РКП(б). С 1922 по 1923 год в качестве уполномоченного участвовал в Комиссии по изьятию церковных ценностей
А вот что пишет Николай Карлович о этом замечательном человеке:

Цитата :: http://www.ogoniok.com/archive/2001/4703-4704/28-32-35/
Второй муж Зинаиды Васильевны Андрей Филиппов был прокурором Москвы и Московской области. В 38-м его расстреляли.
Недавно вышла книга о московских прокурорах. Об Андрее Филиппове там только хорошее. Человек был уникально порядочен. Причем к нам авторы не обращались, информацию нашли по своим источникам. Я помню, одно время жена и теща нервничали: Филиппов занимал такой пост в 30-е годы. Вдруг выяснится, что, перед тем как погибнуть, он сам руки по локоть замарал. Но ни одного дурного слова про него никто не сказал. ( выделено мной )

Ага. Прокурор Москвы в 36-37м. Да да.
А это сам Коленька про бабушку:

Цитата :: "—Безусловно. Она тоже была старой большевичкой. Отца назвала в честь Маркса, а могла бы и Августом в честь Бебеля. Ведь она родом из многодетной местечковой еврейской семьи сапожника из-под Луганска. Еще девчонкой в 1916 году вступила в партию, и первым ее мужем был эсер. В те времена она делала карьеру в модной шляпной мастерской в Москве, была очень небедным по тем временам человеком. Даже одевалась в дорогущем магазине «Мюр и Мерелиз», здание которого сегодня занимает ЦУМ. Помню, как бабушка рассказывала маме, как до революции она, работница шляпной мастерской, покупала себе английские костюмы и в тон к ним шляпки, перчатки, сумочки и туфли. У мамы, в те времена уже профессора, просто слюнки текли от этих воспоминаний о "проклятом царизме". Бабушка прошла революцию и гражданскую войну. После работала в женотделе ЦК под руководством Коллонтай. А с моим дедом она познакомилась в Грузии, куда ее направили для осуществления партийной чистки. До конца своих дней почитала Ленина и считала его выдающимся человеком: знала его лично и даже в свое время собирала с него партийные взносы, так как была техническим секретарем парторганизации Кремля. Дружила с Бухариным, великолепно знала Каменева и Троцкого. А вот Сталина ненавидела, считая, что он на корню загубил все хорошее, начатое Лениным. В период репрессий стала простой уборщицей и вообще затаилась, ибо была осторожным и мудрым человеком, дожившим аж до 96 лет. "

Бабушку звали Циля Исааковна.

http://a-dyukov.livejournal.com/806518.html
Александр Дюков (a_dyukov) @ 2010-10-22 14:58:00
Метки данной записи: Латвия, Литва, Украина, Эстония, книги, нацистский геноцид
Statiev A. The Soviet Counterinsurgency in the Western Borderlands. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. 368 p.
Читаю книжку канадского профессора Александра Статиева про борьбу с повстанчеством в западных регионах СССР. Просто блестяще по охвату и анализу материала.

Цитата :: "Националисты не видели себя как германскую "пятую колонну", но в какой-либо другой роли им отказали" (P. 61).

Цитата :: "Большинство латвийских и эстонских националистов продолжали сотрудничать с немцами, надеясь на изменение их позиции [относительно независимости]" (P. 61).

Цитата :: "В 1941 - 1942 годах сотрудничавшие с немцами коллаборационисты, множество из которых впоследствии вошли в антикоммунистическое сопротивление, убили в каждом из приграничных регионов (за исключением Эстонии) гораздо больше людей, чем Советы на протяжении всего периода борьбы против националистов с 1939 по 1950-е годы" (P. 71).

Цитата :: "Гебиткомендант Латгалии замечал: "Практически все латвийские полицейские имеют толику садизма в крови" (P. 71).

http://vbenedict.livejournal.com/324201.html Октябрь 23, 2010 12:32
Раздавить гадину!
Помните совсем недавно известнейший на всю Россию «историк» Николай Карлович Сванидзе выступил в роли Великого инквизитора и устроил процесс над двумя историками из МГУ (Вдовиным и Барсенковым)?
Так вот этот самый историк вчера в «Поединке» у Соловьева, выступая против А.А. Проханова, сделал тому замечание, что письма инока Филофея «Москва – Третий Рим» были составлены (внимание!) в 15 веке! Проханов совершенно правильно уверял своего оппонента в том, что Филофей писал в 16 веке. И его письма были адресованы великому князю Василию III, что, конечно же, соответствует действительности. Но «великий историк» Сванидзе с умным лицом уверял, что Проханов ошибся (!), т. к., по мнению "историка" Н.К. Сванидзе, Филофей писал в 15-м столетии… За такую ошибку Сванидзе, учась на первом курсе истфака, получил бы на экзамене двойку. Не стыдно ему так ошибаться!? Какой же он историк после этого? Не историк, а пройдоха! НАХ!

Придворные шуты, астрологи, хироманты, любимцы государей. Рассказывают, что Нерон ввел в сенат любимого осла, назначив его сенатором. Сванидзе до того осла далеко, поскольку сенатором не назначен. Но будет стараться так же угождать государю и впредь, добьется, станет и академиком, и сенатором, и министром образования. Какие его годы! Перспективный вельможа.

http://sirjones.livejournal.com/1345291.html?thread=21132555#t21132555
Григорий Пернавский (sirjones) @ 2010-09-24 10:29:00
Так вот за что дают "Тэфи"
Посмотрел первые две серии сериала "Концлагеря". Дорога в ад.
Впечатления следующие: к съемочной группе вопросов нет - все сделано крепко, так что к реалити прошлому Федора Стукова я отнесся с излишним пренебрежением. Хотя до уровня "Аушвица" от ВВС фильм не дотягивает. Про "Нацизм. Предупреждение истории". Я вообще молчу. Впрочем, это проблема отсутствия у нас бибисишной школы.
В отличие от того, как. к тому, что - претензий масса. То есть, претензии непосредственно к сценаристке фильма, которая так весело отжигала у меня в ЖЖ пару дней назад.
http://sirjones.livejournal.com/1343476.html?thread=21055732#t21055732
Скажу сразу - барышня, мягко говоря, не в теме. Это поймет любой, кто достаточно плотно интересовался концлагерной тематикой. И расказы про то, как Айке закрыл в сейфе какого-то гауляйтера (взятые из редактированной вашим покорным слугой книги "Командиры Третьего Рейха") эту самую невтемность не могут прикрыть. Тем не менее, первая серия для граждан, незнакомых с темой сойдет. Хотя все-таки лучше взять качественный продукт от ВВС. Там сценаристы знают предмет повествования, кхм... лучше.
А вот во второй серии - чистый жыр!!! Об уровне осведомленности сценаристки говорят следующие фразы. (Я взял на себя смелость заложить наиболее неприличные места бумажками(с))

Цитата :: Советский Союз Конвенцию не принял. Руководству СССР тогда не понравился пункт о том, что этот документ гарантировал всем подписавшим его государствам свободный доступ в лагеря и право через Красный Крест оказывать помощь своим пленным. Ведь еще в 27 году в советском законодательстве закрепилось мнение Иосифа Виссарионовича о том, что воину Красной Армии лучше погибнуть, чем оказаться во вражеском плену. И законом устанавливалось равенство понятий "сдача в плен" и "добровольный переход на сторону противника", который карался растрелом с конфискацией имущества.

Цитата :: Согласно военной доктрине, разработанной Михаилом Тухачевским, ведение вооруженных действий на территории противника предполагалось с незначительными потерями и небольшим количеством военнопленных с советской стороны. И в такой ситуации связывать себя какими-то обязательствами с классовыми врагами не имело смысла.

Цитата :: Немцы размещали советских военнопленных в, так называемых, "прифронтовых лагерях". На самом деле, эти лагеря представляли собой огороженные колючей проволокой открытые участки поля. Пленных держали без всяких бараков. Прямо на голой земле, почти не давая еды. Никакие правила Женевской конвенции об отношении к военнопленным на них не распространялись

.

Цитата :: Тот факт, что в 1929 году СССР не подписал Женевскую конвенцию был очень выгоден нацистам. Тем самым они легко оправдывали свои зверства по отношению к советским солдатам.

Цитата :: К тому же 28 июля 1942 года издается знаменитый приказ "Ни шагу назад". В нем все попавшие в плен объявляются предателями и трусами. Так что судьба советских военнопленных была предопределена и миллионы солдат были обречены своей Родиной на гибель

Цитата :: В пылу борьбы с дезертирами, предателями и трусами Иосиф Сталин даже своего собственного сына не пожалел.(...) На предложение обменять сына на какого-нибудь высокопоставленного германского военного Сталин ответил: "Вот еще. Буду я с ним торговаться. На войне как на войне". А еще, говорят, он сказал: "Я солдат на генералов не меняю".

В данном свете ее высказывание в каментах

Цитата :: А почему в Вашем фильме не сказано о том, что Прагу или Вену (сейчас могу ошибаться с городом) взяли власовцы в надежде на прощение, а их потом расстреляли? Это только одна ремарка по поводу исторической достоверности. А насчет моей большой ошибки, я решила сделать упор на СС, я лично считаю, что Вермахт гораздо "лучше" если можно так выразиться, и Сталина я ненавижу - это мое личное отношение как автора. Соглашаться или не соглашаться Ваше право. Мурзилка так Мурзилка. Вы считаете так, а те голосовал за наш фильм в ТЭФИ и зрители иначе .

Удивления уже не вызывает.

kirkevitch 2010-10-23 01:53
Отвечаю. Евреи, солдаты армий США и Великобритании, попавшие в плен, не только не уничтожались, но не подвергались никакой дискриминации. Они даже на лагерные сорвнования выходили с флагом со звездой Давида. А все потому, что руководство этих стран дало ясно понять нацистам, что в случае плохого обращения с их пленными, они будут так же обращаться с немецкими, вплоть до уничтожения. А мы что же?
==============================
Ыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы
Basketball

» Фальсификаторы планировали «расстрелять» не 25, а 46 тысяч
» Куда девались остальные военнопленные?
» Кривая дорожка истории
» Литва которую "потеряли"
» Финал истории с документами " Пакета № 1".