Все-таки москалям покажут "Катынь"

И одна из захлебывающихся коряг: Польская Демократическая Республика!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Еще про брезент на "Потемкине" одной из коряг лихо загнуто, дескать, его хотели под ноги застелить, чтобы не залить палубу кровью:

Ю.П.Кардашов "Восстание. Броненосец "Потемкин" и его команда" Москва, 2008г., 544стр., 1000 экз.

Стр. 19: "Офицер корабля поручик А.М.Коваленко вспоминал:" Когда же старший офицер отдал команду принести брезент, некоторыми матросами это было воспринято как знак того, что оставленных на месте их товарищей будут сейчас расстреливать, предварительно накрыв их брезентом. Имел ли старший офицер в виду это сделать или ему был нужен брезент для какой-либо иной цели - для меня это так и осталось загадкой..."

Ребята, народ на форуме Усадьбы Урсы организовал сбор фальшивок и ляпов в "Катыни", а также в михалковской клоунаде-обсуждении с целью дальнейшего отправления протестного письма в ВГТРК:

Письмо по Катыни руководству ВГТРК: разбор фильма А.Вайды и последующего обсуждения "экспертов"

Давайте соберем, чего сможем, а потом закинем в Усадьбу по отдельности или общим письмом.
Вот что они уже собрали:

1. Меня больше всего впечатлило опознание расстрелянного офицера по "именному оружию" и наивное объяснение "экспертами" применения немецкого оружия тем, что оно просто было лучше нашего.
Комрады!
Я конечно читал много всего по этой теме, но сейчас не упомню: при эксгумации в Медном и других местах, где точно не было немцев), какие личные вещи находили у польских офицеров?
2. После каждого убийства смывали кровь ведром воды...
Тут же вели следующего и на те сухо!!
3. Навскидку.
- В сцене расстрела в лесу используется Walther P 38.
- Использование бульдозера честно говоря напрягает. Не уверен что тогда они были именно в таком виде.
- Судя по скорости расстрела и тому что расстреливали по одному - довольно все странно выглядит. В плане затрат времени.
Что еще до кучи:
- Зимние шлемы (буденовки) и шинели на конвое при вывозе поляков поездом. Это жаркой осенью в сентябре-начале октября.
- Находящиеся на крышах вагонов конвоиры во время движения состава.
- Портянки из флага, как же без них.

http://www.izvestia.ru/world/article3140444/

"Катынь - это трагедия всех жертв сталинизма"
Екатерина Григорьева

Цитата :

Чубарьян: Я в последнее время наблюдаю нарастание позитивных тенденций в Польше. Это видно, во-первых, по нашим отношениям с партнерами - историками, правоведами, политологами. Во-вторых, это затрагивает и некоторые круги польской элиты, которая раньше была настроена весьма негативно. Обнадеживающие элементы есть. Но, конечно, нужны и действия с нашей стороны. Какие? Нам не хватает понимания ментальности и особенностей характера другой стороны. Польша всегда была зажата между Германией и Россией, при этом поляки всегда считали себя очень гордой нацией. Мы просто должны это понимать и учитывать. И не реагировать сразу и остро на, скажем, заявление какого-то там деятеля второго эшелона.

Есть такая библейская заповедь - "не навреди". На мой взгляд, это один из ключевых постулатов...

Понимаю и потому не остро реагирую на крайне низкий уровень компетенции данного деятеля пятого эшелона. Которому библейские заповеди переврать как два пальца об ... асфальт.

Собственно само "обсуждение".

http://www.vesti.ru/videos?vid=266176

геолог пишет:

http://www.izvestia.ru/world/article3140444/
"Катынь - это трагедия всех жертв сталинизма"
Екатерина Григорьева

Цитата :

Чубарьян: Есть такая библейская заповедь - "не навреди". На мой взгляд, это один из ключевых постулатов...

Понимаю и потому не остро реагирую на крайне низкий уровень компетенции данного деятеля пятого эшелона. Которому библейские заповеди переврать как два пальца об ... асфальт.

У меня этот библеист сразу начал ассоциироваться с одним из главных героев в "Бэтмене", которого Де Вито играл. Профиль - вылитый, да и фас ничего. Хотя, надо признаться, к тому времени фантазия была уже изрядно подстегнута энной дозой "Русского стандарта"....

Ваще-то сам "шедевр" смотрел промежутками с тырнетом, посему немногое бросилось в глаза... Помнится, в НКВД висел портрет Вождя Народов в кителе с погонами - а вот какой это год отображался
....

Пока от коментов воздержусь. Изучаю, так сказать "первоистошник".

Откуда артиллерист (фигляр Гармаш) уже в апреле 1940г. знал об "апрельских расстрелах поляков"? Может, я сам не усек?

Вот еще урсяне подтолкнули к мыслЕ: а куда, собссно, вода из подвала девалась? Что, дренажно-фекальный насос смонтировали? Отдельную нитку канализации дополнительно кинули? Или септик врыли - тогда где АС-машина? И не одна причем....

Тырнет воскрес, собака

Вот еще вспомнил: а что это у НКВД-шников за петлицы красного цвета??? "Василек, василек, мой любимый цветок!"

Ненец-84 пишет:

Ваще-то сам "шедевр" смотрел промежутками с тырнетом, посему немногое бросилось в глаза... Помнится, в НКВД висел портрет Вождя Народов в кителе с погонами - а вот какой это год отображался
....

В том-то и дело, что 1940

Лаврентий Б. пишет:

Ненец-84 пишет:

Ваще-то сам "шедевр" смотрел промежутками с тырнетом, посему немногое бросилось в глаза... Помнится, в НКВД висел портрет Вождя Народов в кителе с погонами - а вот какой это год отображался ....

В том-то и дело, что 1940

Ну дык это, может, трофейные были, прихватизированные у польского генерала какого-нибудь...

http://fondsk.ru/article.php?id=2903 "Фонд стратегической культуры" 05.04.2010
Андрей КОНУРОВ «Катынь» Анджея Вайды: нам в очередной раз ездят по ушам
2 апреля на телеканале «Культура» состоялся показ фильма польского режиссера Анджея Вайды «Катынь». Этой премьеры ждали, ей было суждено стать событием в российской культурной жизни. Фильм настойчиво позиционировался в восприятии его публикой как правдивый, «вовсе не антирусский», основанный только на фактах, опирающийся на воспоминания немногих оставшихся в живых очевидцев страшных событий 1939-40 гг.
Титры ленты напоминают кинохронику военных лет: черные буквы на грязно-белом фоне. Мэтр старается, чтобы зритель забыл, что фильм художественный, и стал воспринимать его как документальный, т.е. свободный от всякого вымысла. Первый же кадр собственно фильма демонстрирует зрителям некий документ, по умолчанию секретный протокол к пакту Молотова - Риббентропа, и закадровый голос хорошо поставленной дикцией сообщает о том, что согласно этому пакту СССР и Германия поделили Польшу между собой, а польские офицеры, оказавшиеся в советском плену, были расстреляны по приказу Сталина.
Как водится, очередной польский исторический позор преподносится через трагедию простых людей. Само повествование начинает разворачиваться с момента, когда на мосту через реку встречаются две колонны беженцев: одна, спасающаяся от немцев, а другая - от русских. Те, кто бежит от русских, сообщают остальным, что «Советы напали». Небольшое замешательство, но в итоге большинство решает пока бежать от немцев, если не считать жены польского генерала, возвращающейся в Краков на авто.
Следующий сюжет приводит в изрядное недоумение. Советы еще не успели толком перейти границу, а польская армия уже разбита наголову. Офицеры уже отделены от солдат, дисциплинированно строятся в колонны и шеренги, грузятся в эшелоны и едут в Советский Союз. Трогательная сцена прощания подпоручика с женой и дочерью: те подогнали ему велосипед, чтобы бежать, но не таков польский офицер. «Пишите, мама, сразу в плен».

По ходу действия один политически подкованный солдат информирует товарища о том, что Советы не подписали Женевскую конвенцию. Уже здесь понятно, куда клонит весь фильм. Для придания сценарию видимости объективности его авторы время от времени разбавляют повествование выходками гитлеровцев, в частности очень хорошо получился разгон Краковского университета, но при этом все равно дается понять, что эта линия здесь не главная. Немцы у Вайды получаются гораздо более цивилизованными, чем русские. В отличие от русских они не рвали польские флаги на портянки. А комендант лагеря Заксенхаузен, сообщая вдове о смерти ее мужа-профессора, вообще просит при этом принять его сожаления. Учитесь, русские варвары!
Хотя, конечно, если зайти в допущениях далеко, то и среди русских могут быть хорошие люди. Вайда заходит. Вот он, капитан Попов, офицер Красной Армии, в исполнении Сергея Гармаша. Он влюбляется в жену пленного польского офицера, но своим служебным положением при этом не злоупотребляет, добивается ее со всей возможной деликатностью и, естественно, получает от ворот поворот. Но он все равно прячет ее с ребенком от команды НКВД, пришедшей с ордером на арест, и возвращает ее дочери плюшевого мишку. Скажите, разве мог такой человек в советской системе не быть диссидентом, хоть бы и скрытым? Попов такой и есть. Он сообщает полячке, что его отправляют на финскую войну, а там все совсем не так, как говорят по радио. На месте Вайды я бы по ходу фильма сделал Попова власовцем, но приемы Вайды, безусловно, тоньше.

Отдельное повествование посвящено жизни польских пленных в советском плену. Нечеловеческие условия содержания, главным их которых является многоэтажность нар, только оттеняют несгибаемое мужество шляхетского офицерства. Они продолжают приветствовать своего генерала и вообще всячески соблюдать иерархические различия, говорят о политике и уверяют друг друга, что еще повоюют. Еще Польска не сгинела.
Но вот вдруг где-то в апреле 1940 г. поляки перестают писать домой. Повисает зловещее молчание, но еще никто не хочет верить в самое страшное. Его пришлось прерывать комиссии Герхарда Бутца, которая объявила всему миру, что сгинувшие в советском плену польские офицеры расстреляны и при этом расстреляны русскими.
Культурный немецкий офицер приглашает жену расстрелянного польского генерала, ту самую, которая в начале фильма ехала на авто в Краков, к себе в офис, выражает через переводчика соболезнования и просит подписать заявление, осуждающее преступление советской военщины. Жена в душе это преступление осудила, но заявление подписывать отказалась. Мол, чума на оба ваши дома. Дальше зритель ждет пыток, расправы, но не тут-то было. Да, без резких слов не обошлось, что поделаешь - война, но вот мы видим, как женщина с дочерью выходят из фашистского учреждения без конвоя и идут домой. Вдове, правда, на улице немного поплохело, но с кем не бывает? Все в этом сюжете подводит к мысли, что русские бы за такое как пить дать расстреляли.

Едем дальше. Варшава, январь 1945 г. Советские солдаты сбрасывают со здания ратуши флаг со свастикой. «Тысячи рук разорвали на лоскуты ненавистный символ германского господства над древней столицей польских королей», - советский диктор, от имени которого произносится этот текст, судя по всему, был большой шутник. Это событие является рубежным, делящим фильм на две части. Наступило время собирать камни. С немцами разобрались. Но свободна ли родная Польша?
На этот вопрос каждый из героев отвечает по-разному. В фильме нет почти ни одного героя, сочувственно относящегося к СССР. Все антисоветчики, только одни романтики, желающие жить не по лжи, а другие прагматики, которые хотят служить своей Родине даже в тяжелых условиях советского господства. Первых автор, конечно, ставит неизмеримо выше.
Вот сослуживец главного героя возвращается в Польшу в качестве освободителя. На его мундир майора Войска Польского все косятся с едва скрываемой брезгливостью, хотя он никому ничего не делает плохого. Жене своего расстрелянного друга он приносит продукты, но она, кажется, вот-вот кинет ему их в лицо. А на его лице и так какая-то печать неприкаянности. Потом он идет в лабораторию, чтобы попросить профессора передать семье погибшего его вещи. Но профессор разговаривает с ним сквозь зубы. Потом, на митинге, он уводит разбушевавшуюся генеральскую вдову, чтобы ее не забрал военный патруль. На скамейке в парке он признается ей, что участвовал в работе комиссии Бурденко и свидетельствовал о том, что пленных расстреляли немцы. О, каким ушатом презрения окатила его генеральша! А тут как назло еще и два советских офицера прошли мимо и пришлось польскому майору вставать и выполнять воинское приветствие. Это послужило поводом еще для парочки язвительных комментариев. В итоге они расходятся в ночи в разные стороны. Дама не оборачивается.

Последним пунктом назначения на жизненном пути майора стал небольшой бар, где часто собирались польские офицеры. Он попытался еще раз выступить с советской версией катынского расстрела, но сослуживцы выталкивают его на улицу как перебравшего. Дальше все как в песне Талькова:

Вспомнил и командарм о проклятье отца,
И как Божий наказ у реки не послушал.
Когда щелкнул затвор, и девять граммов свинца
Отпустили на суд его грешную душу.

Иными словами, майор застрелился, и только после этого сотрудники судебной лаборатории удосужились выполнить его просьбу. У него возникло сартровское отвращение к самому себе, как сказал бы Андрей Пионтковский.
Зато вот другой герой - положительный. Молодой парень идет поступать в Академию художеств. Заполняя свою биографию, он пишет о том, что его отец убит в 1940 г. в Катыни. В то время как по советской версии катынский расстрел имел место лишь в 1941 г. Что делать? Директор Академии, принадлежащая к лагерю прагматиков, просит его переписать биографию. В ответ следует несколько громких слов, и отрок удаляется. Тем не менее директорша решает утереться и все же принять его. Но до этого не доходит.
Выйдя на улицу, молодой человек тут же срывает с телеграфного столба советский плакат. За ним начинается погоня. Скрыться от этой погони герою помогает оказавшаяся рядом с местом происшествия девушка. Они карабкаются по чердакам, прячутся в подъезда и в итоге все-таки отрываются от преследователей. Герой приглашает девушку в кино, попутно признаваясь ей в любви к голливудским фильмам. Они договариваются встретиться вечером, он неожиданно для себя целует ее в губы и они расходятся, уверенные, что впереди у них целая жизнь.
Однако не тут-то было. Герой снова попадается на глаза советским военным. За ним опять начинается погоня, но конец уже не столь жизнеутверждающий. Его польский юноша находит под колесами грузовика. Отрезок с участием этого героя по времени очень спрессован. Перед нами яркая, насыщенная событиями жизнь на разрыв аорты. Так живут и умирают настоящие польские герои.

Все это может быть очень интересно, но фильм совершенно не отвечает на главные вопросы, существующие в отношении катынского дела. Во-первых, в чем заключался мотив Сталина, когда он принимал решение о расстреле польских офицеров? Более того, этот вопрос в фильме даже не ставится. Массовых расстрелов пленных в СССР не проводилось и в самые тяжелые моменты Великой Отечественной войны и поэтому их еще труднее представить себе в мирное время.
Второй вопрос состоит в том, что если уж Сталин оказался таким кровожадным маньяком, что решил в нарушение всех неподписанных конвенций устроить расстрел польских офицеров, то почему он одних расстрелял, а других нет? Ведь нельзя же сказать, что все интернированные польские офицеры были уничтожены. Даже фильм говорит об обратном. Ведь во время войны на территории СССР была создана целая армия под командованием польского генерала Андерса, которую, правда, в итоге пришлось отправить на Ближний Восток, а также Войско Польское, в котором служил и застрелившийся в фильме майор. Они ведь все комплектовались из поляков.
И третий вопрос – почему расстреливали из немецкого оружия? Неужели Сталин и НКВДешные начальники заранее знали о том, что будет война с Германией, катынский лес окажется под оккупацией и могилы будут раскопаны?
Самые острые вопросы авторы фильма обходят. В основном бьют на эмоции, стараются вызвать у зрителя тот или иной отклик. Высоконравственным польским женщинам противопоставляется замужняя советская военнослужащая, фотографирующаяся в несколько фривольной позе с двумя сослуживцами, один из которых даже кавказской национальности. Это, конечно, непосредственно не говорит о том, что поляков убили русские, но помогает этой мысли устаканиться в сознании.
В общем, нам в очередной раз ездят по ушам.

http://www.kommersant.ru/doc-rm.aspx?DocsID=1349893 «Коммерсантъ» № 60 (4360) от 07.04.2010
Арина Бородина "Катынь" Анджея Вайды в государственном телеэфире// Телелидеры / 29 марта—4 апреля
2 апреля на телеканале "Культура" состоялась премьера мирового уровня. Но с опозданием на три года. Без объявления в программе в разгар пятничного вечера российским телезрителям показали один из самых главных фильмов Анджея Вайды — "Катынь". Этот фильм был снят легендарным польским режиссером еще в 2007 году. В России "Катынь" фактически запретили к показу, она даже не вышла у нас в широкий прокат. И это несмотря даже на громкую премьеру в рамках Берлинского кинофестиваля и номинацию на премию "Оскар". Фильм, выстраданный Анджеем Вайдой (в основе картины его личная драма), стал для Польши одним из самых важных в истории страны.
................................
В любом случае показ "Катыни" в телеэфире — это решение, репутационно устраивающее всех. Причем, судя по всему, решение приняли стремительно. Ведь о визите Путина в Катынь было известно еще за несколько месяцев, а о том, что фильм Вайды выйдет в эфир 2 апреля объявили всего лишь за два дня до показа пресс-релизом. То есть гораздо позже, чем ушла в печать телевизионная сетка. В реальности в телепрограмме вечером пятницы на "Культуре" тихо-мирно должен был выйти известный фильм Родиона Нахапетова по повести Бориса Васильева "Не стреляйте в белых лебедей". Но вместо него в 19.50 показали необъявленную "Катынь".
Показ "Катыни", конечно, выглядит событием не столько кинематографическим и телевизионным, а прежде всего политическим. И здесь тоже, похоже, есть некий компромисс. ВГТРК не стала показывать этот фильм на главном своем канале — "Россия-1", охватывающем почти всю территорию страны, а выбрала для премьеры локальную нишу — канал "Культура", который традиционно смотрит очень небольшой процент телезрителей. В среднем не больше 2-3% аудитории. И такой выбор в общем понятен. Фильм Анджея Вайды снят по отношению к русским достаточно тонко. Один из запоминающихся эпизодов в "Катыни" — это роль советского офицера в исполнении Сергея Гармаша, герой которого пытался спасти от ареста семью польского офицера, которого потом расстреляет НКВД. Но весь фильм с его одновременно пронзительным и страшным финалом, где на крупном плане советские охранники расстреливают в затылок поодиночке польских офицеров, а затем кровь, заливающую тюремный пол, периодически смывают ведром воды, изувеченные тела бросают в кузов грузовика, а потом уже и в ров, вызывает шок. И, наверное, для многих российских зрителей, большую часть жизни воспринимавших историю в стереотипах советской трактовки, это двойной шок. Покажи этот фильм на всю страну на "России-1", еще неизвестно, каким бы мог быть резонанс накануне 65-летия Победы у пожилой аудитории.
Впрочем, и на "Культуре" "Катынь" получила весьма высокий для канала рейтинг. Доля аудитории фильма была почти в два с половиной раза выше традиционных показателей. Если обычно вечером проекты на "Культуре" в Москве смотрят 2,5-3% аудитории в Москве, а по стране и вовсе 1,5-2%, то 2 апреля фильм Анджея Вайды смотрело более 7% столичной аудитории и более 4% общероссийской*. Если бы фильм вышел не внезапно, его показатели наверняка бы были еще выше. После того как в ноябре прошлого года "Культуру" возглавил Сергей Шумаков, "Катынь" стала третьим проектом, который за последние несколько лет собирает здесь в прайм-тайм весьма высокие показатели. Первой ласточкой стали две премьеры, показанные в феврале. Полная версия ставшего безусловным событием телеэфира фильма Олега Дормана "Подстрочник" с воспоминаниями Лилианы Лунгиной. Его доля составила около 7% аудитории. А первые серии стартовавшего в этот же день сериала Михаила Козакова "Очарование зла" о судьбе белой эмиграции в Париже в конце 30-х годов собрали тогда на "Культуре" более 8% аудитории.
Сейчас показатели "Катыни" для "Культуры" — снова несомненный рекорд: фильм стал самым популярным проектом канала в Москве. А последовавшая сразу после фильма в целом вполне адекватная дискуссия "Катынь. Послесловие" с участием историков, политиков и даже Никиты Михалкова собрала у телеэкранов в столице 6,6% аудитории. Причем самого телевидения в этом обсуждении начиная с выбранной студии, откуда обычно идут политические программы канала "Россия-1" и "Россия 24", было гораздо больше, чем в рамках обсуждения того же фильма "Очарование зла", смотреть которое было тягостно.
..........................................

http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir/metil_v_stalinizm_a_popal_v_rossiju_2010-04-09.htm Информационное агентство СТОЛЕТИЕ 09.04.2010
Метил в сталинизм, а попал в Россию Владислав Швед
Фильм Анджея Вайды «Катынь»: послесловие публициста
В последние дни тема Катыни прочно завладела российским информационным пространством. 7 апреля в мероприятиях, посвященных 70-ой годовщине расстрела польских офицеров в катынском лесу, приняли участие российский премьер-министр Владимир Путин и его польский коллега Дональд Туск. 10 апреля в Катынь должен прибыть польский президент Лех Качиньский. Своеобразной прелюдией к этим мероприятиям явилась неожиданная премьера фильма «Катынь» на телеканале «Культура».
О том, что фильм Вайды будет «неизбежно и естественно будет показан в России» ещё в июне 2007 года заявил Михаил Швыдкой, тогдашний руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии.
Однако премьеру фильма россиянам пришлось ждать долгих три года. При этом первый показ не обошелся без сюрпризов. Видимо, команда о демонстрации фильма поступила «сверху» внезапно, поскольку в программах ТВ название «Катынь» отсутствовало. Подобную поспешность можно объяснить лишь одним - польскому премьеру решили продемонстрировать жест «доброй воли» накануне встречи в Катыни.
Следует напомнить, что за прошедшие три года фильм несколько раз демонстрировался для ограниченной аудитории в Москве и других крупных городах России. Как всегда, подобная практика породила массу слухов и мнений. Одни считали фильм антироссийским, другие были от него в восхищении. Постараемся разобраться, кто же прав?

Нам не дано предугадать…
В своих интервью Вайда постоянно подчеркивает, что фильм «Катынь» «ни в коей мере не направлен против России, он о том, как совершалось преступление Сталина». Особо Вайда акцентирует недопустимость использования фильма «для политических манипуляций».
Но, как известно, нередко благие пожелания так и остаются пожеланиями. Так произошло и с фильмом «Катынь», который сразу стал предметом манипуляций польских политиков.
Для этого достаточно вспомнить историю создания киноленты.
В октябре 2006-го Вайда начал съемки фильма под условным названием «Post Mortem. Катынская повесть». Сегодня можно с уверенностью утверждать, что дата премьеры была заранее определена. Это должно было произойти 17 сентября 2007 года, в день 68-ой годовщины вступления частей Красной армии на территории Западной Белоруссии и Украины, которое в Польше называют «предательским ударом в спину».
В целях обеспечения успешных съемок польское правительство выделило Вайде беспрецедентную в истории польского кино сумму в 6 миллионов злотых (примерно 2 миллиона долларов США), что составило 40% всего бюджета фильма. Это самая большая сумма, которую Государственный институт киноискусства Польши в последние годы выделял кинематографистам. В знак особого внимания к фильму «Катынь» супруги Качинские, Лех и Мария, установили над ним особо престижную форму президентского «почетного патроната» («patronat honorowy») - «патронат президентской четы».
Фильм «Катынь» изначально воспринимался братьями Качинскими, как базовый идеологический элемент избирательной кампании по досрочным парламентским выборам 2007 года. Премьера, как и было намечено, состоялась вечером 17 сентября в Большом театре Варшавы. Перед премьерой, утром того же дня, Лех Качинский неофициально посетил мемориальное польское кладбище в Катыни.
Заметим, что это был первый визит в Россию президента Качиньского. Поэтому даже в Польше вызвал удивление выбор места и времени этого визита, тем более что никакой «круглой даты» не значилось. Но впереди предстояли выборы и усиление «катынской темы» осенью 2007 года шло по нарастающей.
После премьеры в Варшаве фильм начал триумфальное шествие по польским экранам.
Министр обороны Польши отдал приказ командирам всех воинских частей, чтобы все солдаты - контрактники и срочники - посмотрели этот фильм, а на его показ шли в форме и во время службы.
Школьники и студенты посещали фильм классами и группами. За первую неделю проката «Катынь» успели посмотреть миллион зрителей.
Эмоционально-психологическое воздействие фильма на поляков было столь велико, что в ноябре 2007 года по инициативе Л. Качиньского в Варшаве состоялась беспрецедентная публичная двухсуточная акция посмертного (!) повышения в воинских званиях всех 14 тысяч польских военнопленных, фигурирующих в Кáтынском списке.
Утверждается, что фильм «Кáтынь» не носит антироссийской направленности. Однако опросы польских социологических служб показали, что он, помимо патриотического настроя, формирует у большинства зрителей негативное отношение не только к СССР, но и к России. По другому и не может быть, так как показ фильма сопровождался заявлениями польских политиков и историков, что в сентябре 1939 года судьбу Польши “предрешила… советская агрессия”, а “советская оккупация” (так сегодня в Польше называют освобождение от нацистов) была страшнее гитлеровской.
Создавая фильм «Катынь», Анджей Вайда, видимо, не вспоминал строки великого русского поэта Фёдора Иванович Тютчев, написавшего 140 лет назад: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…». В этой связи попытаемся оценить фильм. Возможно, заявления об элементах русофобии, присутствующих в нём, просто плод чей-то фантазии?

Символы и метафоры «Катыни»
Большинство российских СМИ фильм Вайды настойчиво позиционируют как правдивый, основанный на фактах и воспоминаниях немногих оставшихся в живых очевидцев страшных событий 1939-1940 гг. и «вовсе не антирусский». За основу Вайда взял официальную версию катынского дела, которую отстаивает российская сторона. Независимые исследователи считают данную версию не вполне достоверной. Но это тема для отдельного разговора.
Это же касается художественных достоинств фильма, то о них также не будем говорить. Это дело профессиональных кинокритиков. Заметим лишь, что фильм «Катынь» снят с сугубо польской точки зрения. Ряд символов и метафор, которые всегда присутствуют в фильмах Вайды, понятны только полякам. Например, эпизод с отрезанием косы у девушки, заказавшей надгробную плиту погибшему в Катыни брату с настоящей датой смерти. Здесь Вайда проводит параллель с героиней греческой трагедии Софокла Антигоной, которая, несмотря на запрет царя, предает земле тело погибшего брата Полиника, за что расплачивается жизнью. Но для большинства зрителей этот эпизод, видимо, останется непонятным, несмотря на явную подсказку режиссера в виде плаката с названием вышеупомянутой греческой трагедии.
Весь фильм полон таких намёков. Большинство из них позволяет поставить знак равенства между нацизмом и сталинизмом, а точнее социализмом.
При этом Вайда не видит морального различия в том, что нацисты шли истреблять «недочеловеков», в том числе и поляков, а солдаты Красной Армии шли в бой с верой в то, что никого нельзя считать «недочеловеком».
Фильм «Катынь» построен на противопоставлении персонажей и ситуаций. К «нужным» выводам зрителя ненавязчиво подталкивает сам польский режиссер. В фильме с одной стороны показаны поляки-патриоты (мужчины и женщины), подлинное воплощение национальных достоинств и католических добродетелей, с другой - нацисты и «советские», напрочь лишенные этих достоинств. Помимо этого, нацисты и «советские» (точнее русские) также противопоставляются друг другу. Причем нацисты у Вайды выглядят более привлекательными, нежели русские.
Так, комендант нацистского лагеря смерти, сообщая вдове о смерти мужа-профессора, просит принять его сожаления. Невольно приходит мысль, что русским следует поучиться культурному обращению с жертвами и их близкими. Другой нацист приглашает жену расстрелянного в Катыни польского генерала, также выражает ей соболезнования и просит подписать заявление, осуждающее преступление советского ГПУ. Вдова мужественно отказывается и, казалось бы… Но в следующем кадре она с дочерью уже возвращается домой. Вайда как бы пытается этим эпизодом поставить вопрос, а что было бы с ней при Советах?
Следует отметить интересную деталь, характеризующую отношение Вайды к событиям, о которых рассказывает фильм. Речь идет о титрах. Там, где действие происходит на освобожденных Красной Армией территориях Западной Белоруссии и Украины, появлялись титры «зона советской оккупации», но когда показывали Краков, захваченный нацистами, титры о нацистской оккупации отсутствовали.
Солдат и офицеров Красной Армии Вайда показывает некой молчаливой биомассой. Помимо офицера Красной Армии (российский артист Сергей Гармаш), спасшего вдову и ребенка польского офицера от депортации, все остальные персонажи непольского происхождения похожи на бездушных роботов, действующих в рамках некоего государственно-политического механизма.
Наиболее четко отношение Вайды к советским солдатам видно из эпизода с раздиранием польского флага на портянки. Возможно, такой факт и был в действительности. Но его нарочитое выпячивание в фильме говорит о многом.
Вайда прекрасно знает трепетное отношение поляков к национальной символике. На фоне сцены поругания польского флага цена жизни 600 тысяч красноармейцев, освободивших Польшу от нацистского ига, для многих поляков может показаться ничтожной.
Сильное впечатление производит сцена расстрела польских военнопленных. Сделана она в духе утверждения польских политиков о том, что в современном мире существует два величайших преступления – «Катынь» и Холокост. Не случайно Вайда сценой расстрела завершает фильм.
Однако после просмотра фильма «Катынь» возникает впечатление, что Анджей Вайда, как и многие до него, метил в сталинизм, но попал в Россию. Известно, что в Польше всё советское всегда воспринималось и воспринимается, как русское. Фактически Вайде удалось реализовать идею польского профессора Войцеха Матерского о том, что следует выдвинуть обвинение против «всей советской политической системы». Фильм «Катынь» стремится сделать каждого зрителя участником общественного обвинительного процесса над историей СССР, а конечном итоге, над Россией и её историей.
Не следует забывать, что миллионы граждан современной России в той или иной степени были связаны с советской системой. Более того, она не заслуживает столь однозначного отношения к себе, которую предложил Вайда. Именно СССР остановил и поверг нацизм. Даже советские невозвращенцы признавали ряд достоинств социалистической системы. Многие россияне получили в советское время образование и достойное место в жизни.

А судьи кто?
Основная идея, которую Вайда проводит через свой фильм, это представление довоенной Польши страной национального счастья, лишенной внутренних антагонизмов. В ней господствовали любовь к Отечеству, Добродетель и Нравственность. Но две злые силы положили конец этой идиллии. Так ли это?
Не будем возвращаться во времена, когда шляхта Речи Посполитой самым диким образом расправлялась с бунтующими украинскими и белорусскими холопами. Обратимся к недалёкому прошлому.
В результате польско-советской войны 1920 года в польский плен попало не менее 206 тысяч красноармейцев. 165 тысяч из них сумели дожить до польских лагерей для военнопленных. Из них в Россию вернулось 78 тысяч человек.
Более 80 тысяч красноармейцев нашли могилу или по дороге в лагеря или в самих лагерях.
Поляки и их российские единомышленники много говорят об ужасной сталинской системе, жертвами которой стали польские офицеры, взятые в плен в 1939 году. Об их судьбе рассказано в моей книге «Тайна Катыни». Ну, а как же содержались в польских лагерях пленные красноармейцы во времена режима Пилсудского?
Процитируем несколько выдержек из 900-страничного российско-польского сборника документов и материалов «Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг.». Этот сборник - настоящий обвинительный акт правительству Пилсудского в проведении сознательной политики, направленной на уничтожение пленных красноармейцев путем бессудных расстрелов, избиений, голода и холода.
В 1919 году в польских лагерях для военнопленных находилось всего около 13 тыс. красноармейцев. Однако и для них были созданы условия, несовместимые с жизнью. Так, полковник медслужбы д-р Родзиньский после посещения лагеря пленных в Пикулице под Пшемыслом в декабре 1919 года рассказал, что там происходит: «Систематическое убийство людей!.. Сохранение в лагере существующих условий его быта было бы равнозначно приговору всем пленным…».
В 1920 году, после победы Польши, положение пленных красноармейцев ещё более усугубилось. Председатель РУД (Российско-Украинской Делегации по переговорам с поляками) Е. Аболтин докладывал в Наркомат иностранных дел РСФСР: «Может быть, ввиду исторической ненависти поляков к русским или по другим экономическим и политическим причинам военнопленные в Польше не рассматривались, как обезоруженные солдаты противника, а как бесправные рабы. Содержа пленных в нижнем белье, поляки обращались с ними, как с рабами. Избиения в/пленных практиковались на каждом шагу…»
Витольд Козеровский, бывший заключенный лагеря Вадовице, в своих воспоминаниях, опубликованных в 1935 году, писал: «Режим вообще был кошмарный. Избивали круглые сутки. Били за малейшее нарушение лагерного порядка…». Член комиссии Лиги наций профессор Мадсен, посетивший этот лагерь в конце ноября 1920 г., назвал его «одной из самых страшных вещей, которые он видел в жизни».
Что же касается методов расправы с пленными красноармейцами, то сцена расстрела польских офицеров в фильме «Катынь» перед ними просто бледнеет. В польских лагерях пленных красноармейцев засекали насмерть не только деревянными розгами, но и розгами из ржавой колючей проволоки.
Бессудные расстрелы пленных были обыденным делом. Весной 1921 г. в лагере Домбе проводилось пополнение рабочих отрядов для местных помещиков. Пленные красноармейцы отказались вступать в них, так как это была верная смерть. Тогда их стали расстреливать прямо на плацу без суда и следствия.
А вот какие причины смерти пленных красноармейцев в лагере Модлина в октябре 1920 года были указаны в польском рапорте. «Вскрытие умерших военнопленных не выявило никаких изменений… зато в кишечнике найдена сырая картошка… Все пленные производят впечатление чрезвычайно изголодавших, так как прямо из земли выгребают и едят сырой картофель, собирают на помойках и едят всевозможные отходы, как-то: кости, капустные листья и т. д.».
Если какой-то российский режиссер осмелился бы экранизировать мучения и издевательства, которым подвергались пленные красноармейцы в польских лагерях, то, вероятно, общественность запретила бы показ этого фильма ввиду его бесчеловечности.
И после этого польская сторона утверждает, что Советы совершили самое страшное в истории ХХ века злодеяние, расстреляв польских офицеров, виновных в военных преступлениях в 1919-1922 годах?
Преступления режима Пилсудского ужасны не только сами по себе. Они ужасны ещё и потому, что польские юристы находили им оправдание. Профессор Юлиан Маковский, польский знаток международного права, в своих лекциях в Гааге в 1930-х г. утверждал: «Россия не принадлежит к сообществу цивилизованных государств, потому что не разделяет с нами общественные, религиозные, этнические и правовые понятия». Ну, а с варварами у поляков разговор короткий.
Возможно, такое отношение в Польше было только к побежденным врагам? К сожалению, это не так. По итогам польско-советской войны 1920 года Польше удалось присоединить к себе значительные территории Западной Белоруссии и Украины. Польские историки и политики с пеной у рта доказывают, что это был возврат исконно польских земель.
Однако известно, что по Люблинской унии 1596 года земли древнерусских княжеств, ставшие частью «Великого княжества Литовского, Жемайтского и Русского» (наследниками которого являются Украина, Белоруссия и Литва, но не Польша) стали частью совместного государства Речи Посполитой. Так восточные земли, по-польски «крессы всходние», впервые оказались в составе Польши. Если на этом основании эти земли считать польскими, то Варшаву следует считать русским городом, каковым она и являлась на протяжении более ста лет.
Ну, а что же население «крессов всходних»? Довольны были они вернуться обратно в лоно Польши? Для ответа обратимся к польским газетам тех времен. «Gazeta Warshawska» в 1925 году (№155) писала: «То обстоятельство, что в ХХ веке может существовать в культурном государстве пространство, которое является индийскими джунглями, спокойным оазисом для всяких банд, которые ищут там прикрытия и насмехаются над всеми стараниями полиции, - заставляет сильно беспокоиться о нашей власти. Десятки людей, которые прячутся в пущах, в своих воззваниях заявляют, что они ведут политическую борьбу, чтобы уничтожить польскую оккупацию в Белорусском крае, разбрасывают прокламации в этом духе; бабы носят им продовольствие в лес…».
Газета «Rzeczpospolita» в 1925 году писала, что: «…если в продолжение нескольких лет не будет перемен, то мы будем иметь там (на восточных крессах) всеобщее вооруженное восстание. Если мы не утопим его в крови, оно оторвет от нас несколько провинций… Теперь же нужно выловить все банды, проследить, где им помогает местное население, и со всем этим гультайнитством расправиться коротко и без пардону. На восстание есть виселица и больше ничего. На всё тамошнее (белорусское) население сверху донизу должен упасть ужас, от которого в его жилах застынет кровь».
Аналогичная ситуация сложилась и на территории Западной Украины. Здесь осенью 1930 года для пресечения антипольских акций организации украинских националистов (ОУН) по указанию премьер-министра Юзефа Пилсудского была проведена акция под названием «пацификация», т. е. «умиротворение». Оно стоило простым украинцам 800 разгромленных сел, 500 сожженных домов и более 2 тысяч человек арестованных. Всего же только в 1922 году по архивным данным против польского оккупационного режима на территории «крессов всходних» произошло 878 восстаний.
Венцом польского правосудия в борьбе с восставшими белорусами и украинцами стало создание в 1934 голу печально известного концентрационного лагеря в Березе-Картузской. В этот лагерь без суда и следствия заключались противники режима Пилсудского.
Условия содержания заключенных были ужасными. В небольшие камеры с цементным полом набивали по 40 человек. Чтобы заключённые не садились, пол постоянно поливался водой. Им запрещалось разговаривать и т. п.
Из вышесказанного абсолютно ясно, что утверждения польских историков о том, что Вторая Речь Посполита была государством национального согласия, просто ложь. Соответственно заявления о том, что в сентябре 1939 года СССР осуществил четвертый раздел Польши, несостоятельны. Это было освобождение оккупированных Польшей белорусских, украинских и литовских земель. Кстати, ни Англия, ни Франция не восприняли освободительный поход Красной Армии в сентябре 1939 года, как войну против Польши. Иначе они бы незамедлительно объявили бы войну Советскому Союзу, как союзнику Германии. Об этом Вайда, а также польские и некоторые российские историки предпочитают умалчивать.
Возникает вопрос, а имеет ли право Польша, правопреемница Второй Речи Посполитой, предъявлять России счет за те грехи, которых у неё никак не меньше? В этой связи хочется напомнить одну библейскую истину: «Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего».
Но главный вывод из истории с фильмом «Катынь» не в том, чтобы выяснить, кто больше виноват.
О польских грехах я был вынужден рассказать, дабы стало ясно, что у каждой страны есть свой скелет в шкафу. И ещё неизвестно, чей страшнее.
Поэтому актуальными становятся слова, сказанные Владимиром Путиным 7 апреля в Катыни: «Российский и польский народы должны идти навстречу друг другу, помня обо всем, но понимая, что невозможно жить только прошлым».

#1510 с Дона до Хопра Отправлено Сегодня, 10:17
Ну это уже слишком!!!
"КАТЫНЬ" Вайды сегодня по РОССИИ1...
Замордовали по "Культуре". теперь будут насиловать по
центральному каналу...
Сегодня праздник ПВО СТРАНЫ. траур завтра
----------------------------------------------------
#1520 mustela_p_f ГородСПб Отправлено Сегодня, 11:48
(здесь фулюганский фотошоп)

"Телеканал "Россия 1" в воскресенье покажет фильм Анджея Вайды "Катынь". Как сообщили "Эху Москвы" в пресс-службе ВГТРК, это произойдет сразу же после программы "Вести недели".

http://www.inoforum.ru/inostrannaya_pressa/andzhej_vajda_ya_rad_chto_dozhdalsya_etogo/ 'Rzeczpospolita', Польша 07-04-2010
Пётр Жихович Анджей Вайда: «Я рад, что дождался этого»
«Что бы там временами не говорили, долго жить – стоит. Я рад, что дождался этого», – говорит Анджей Вайда, режиссер фильма «Катынь».

– Приезд в Катынь имеет для Вас также и очень личное измерение...
– Да, мой отец, капитан Якуб Вайда, стал жертвой Катынского преступления. Ровно 70 лет назад он был убит сотрудниками НКВД. Но это произошло не здесь, в Катыни. Его убили в Харькове. Обстоятельства его смерти до сих пор не выяснены, его тела так и не нашли. В этом деле, впрочем, имела место ошибка. Когда немцы в 1943 году открыли могилы в Катыни и начали печатать списки с фамилиями убитых офицеров, среди них нашлось лицо по имени Кароль Вайда. Вместе с мамой мы долго думали, что это, собственно, и был мой папа. Помню, какой это был для неё удар, когда она нашла эту фамилию в газете. Позже я изобразил это в очень личной сцене моего фильма «Катынь». Такого рода преступления, расстрелы пленных, всегда наносят сильнейший удар женщинам.

– Почему Вы думали, что это Ваш отец? Ведь имя было другим.
– Да, но всё остальное совпадало. Звание – капитан. Год рождения – 1900. Поэтому мы были убеждены, что просто произошла ошибка, и немцы неправильно записали его имя. Только спустя много лет выяснилось, что там было два капитана по фамилии Вайда. Одного, Кароля, взяли в плен в Козельске и убили в Катыни. Второго, Якуба, взяли в Старобельске и убили в Харькове. Это, собственно, и был мой отец. Как его сын, как сын офицера, расстрелянного НКВД, я считал, что приезд на это исключительное, переломное торжественное событие – мой долг. Думаю, я принял правильное решение. То, что я здесь увидел и услышал, было для меня большим переживанием. Может, не стоит этого говорить, но это – один из лучших дней в моей жизни.

– Почему?
– Я никогда не думал, что доживу до того момента, когда российский премьер-министр приедет в Катынь и почтит наших убитых офицеров. Это был действительно трогательный момент. Вы молодой человек, так позвольте мне дать Вам один совет: что бы там временами не говорили, долго жить – окупается. Я рад, что дождался этого. Я глубоко убеждён, что был свидетелем исторического события. Если Россия будет держать этот курс, наши отношения могут диаметрально измениться. Наша трагическая общая история, в конце концов, не будет отягощать наши отношения.

– Как Вы оцениваете речь, произнесённую Путиным на торжественной церемонии?
– Я считаю, это была выдающаяся речь. Я услышал то, что хотел услышать. Когда Путин закончил говорить и сошел с трибуны, он молча пожал мне руку. Я с радостью ответил на это пожатие.
То, что Путин сказал, наверное, далось ему нелегко. Думаю, многие были удивлены, что этот человек так остро критиковал советский режим. Я абсолютно согласен с тем, что поляки и русские не обречены на конфликт, Катынь вовсе не должна вносить между нами раздор. Неподалёку от наших офицеров похоронены также тысячи россиян – тоже жертв преступлений НКВД. Эти могилы здесь рядом, и эти могилы должны нас объединять. Поляки, так же как и россияне, получили от советской системы тяжёлый опыт. Сегодня этой системы уже нет, и я абсолютно согласен с Дональдом Туском, который сказал, что польско-российское единение станет крупнейшей победой жертв Катыни. Действительно, хорошо сказано!

– В нынешнее потепление по линии Польша-Россия Вы тоже внесли свой вклад. Недавний показ фильма «Катынь» на российском государственном телеканале стал здесь большим событием.
– Да, прошло несколько лет, но в итоге удалось. Для меня большой личной сатисфакцией стал тот факт, что россияне смогли посмотреть этот фильм в 70-ю годовщину преступления. Меня радует также то, каким образом была проведена дискуссия, состоявшаяся в студии после показа. Ведь русские могли бы так подобрать гостей, чтобы фильм высмеяли или смешали с грязью. Тогда не было бы никакого эффекта. Однако дискуссия была действительно очень хорошая. Искренняя и на высоком уровне. Я очень хотел бы поблагодарить всех великолепных русских, которые способствовали показу этого фильма, и без которых это было бы невозможно. Надеюсь, наконец, поляки и россияне станут настоящими друзьями.

Выражаем свою благодарность: скауту clubdo, переводчику clubdo, редактору tash.

Вот еще для "Вече":

http://dr-guillotin.livejournal.com/83676.html?page=2#comments

dr_guillotin 2010-04-12 02:55
Съемка далеко не документальная. Авторский коллектив налажал с формой НКВДшников, со снятием ремней с польских офицеров(согласно отчету Бутца с них нифига не снимали). Но это все мелочи. Вот вопрос с пестиками - критичный.

Типа-вдогонку.
crykitten2 2010-04-13 07:52
А никогда не задавали себе вопроса - почему "катыневеды" работают отдельно от тех, кто ищет могилы расстрелянных при Сталине? Я до сих пор не встречал ни одной работы, в которой бы говорилось, что манера аккуратно штабелями "валетом" укладывать трупы - встречается в "расстрельных могилах" НКВД где-нибудь кроме Катыни.
И Вайда этот момент обощёл стороной. Вдобавок допустил подлог: "бульдозеры" из его фильма - эта парафраз немецкой кинохроники из Бухенвальда (насколько я в курсе), которая весьма известна "в европах".

crykitten2 пишет:

"бульдозеры" из его фильма - эта парафраз немецкой кинохроники из Бухенвальда (насколько я в курсе), которая весьма известна "в европах". [/b][/color]

Любопытно. Я бульдозер воспринял как ссылку на исследования того... блин, забыл фамилию... книга "глаз бога" на английском, я тут переводил поверхностно УПД Малишевского. В этой книге отчего-то бульдозеру в Козьих Горах уделялось повышенное внимание, правда, его появление там датировалось 44 годом.

Но с бухенвальдской хроникой это конечно интересннее сопоставить. Перспективнее в смысле воздействия на доверчивую публику.

http://www.polskieradio.pl/zagranica/ru/news/artykul129525.html Польское радио. Зарубежная служба 14.04.2010
В мире вырос интерес к фильму Анджея Вайды «Катынь»
В мире вырос интерес к фильму Анджея Вайды «Катынь» и информации о катынском преступлении, после субботней авиакатстрофы Вчера этот фильм был показан в Европарламенте в рамках выставки «Катынь» Телеканалы многих стран и дипломатические представительства обращаются с просьбой о показе этого фильма и просят материалы на тему казни полських офицеров в Катыни в 1940 году – сказал нашему корреспонденту пресс-секретарь Польского телевидения Станислав Войтера. «В случае дипломатических представительств мы делаем это немедленно. Если речь идет о показе на телеканалах, то заинтересованные контактируются с дистрибьюторами фильма на рынках, либо мы даем лицензию сами, если на данной территории нет дистрибьютора» - сообщил Станислав Войтера. Фильм Вайды показало телевидение Латвии. Показать «Катынь» хотят также литовское, украинское, хорватское, македонское телевидение, а также телеканалы в США, Канаде и Португалии и Италии. В воскресенье его показал общероссийский телеканал Россия, а 2 апреля он был показан на российском телеканале «Культура».
И.Зм

Текст Петшака уже многократно воспроизводился http://katyn.ru/forums/viewtopic.php?id=526 , но все-таки:
____________________________________________
http://old-fox.livejournal.com/276261.html
пан Твардовский (old_fox) @ 2010-04-02 21:48:00
Фильм "Катынь". Вайда, который всегда наверху, и Польша, которую они потеряли... Из-за кого?
По каналу «Культура» показали фильм Вайды «Катынь». О самой Катыни можно говорить много, в этой истории много лжи и трагических тёмных мест, и она ещё долго будет поводом и для споров, и для провокаций. Другое дело сам фильм. История задела режиссёра за живое. Но фильм не то что с великолепным "Каналом" или "Пеплом и алмазом", но даже с "Перстнем с орлом в короне" не сравнить. Хотя и там, и там тема человека перед лицом смерти или неотвратимых перемен уже была.
Только по сравнению с этими фильмами откровенной ходульности образов и картонных героев "Катыни" одна только патриотическая тема до конца ну никак не объясняет. А вот личность и мотивы Вайды объяснить могут. Сначала я хотел написать сам, а потом понял, что лучше и жёстче, чем написал польский кинокритик Ярослав Петшак, о фильме не скажешь.
Хотя и написал он эту рецензию в ноябре 2007, когда фильм активно продвигался по польским кинотеатрам, за два с половиной года ничего из сказанного ни остроты, ни актуальности не потеряло. Тут потерять сложно. Потому и рекомендую перевод.

Ярослав Петшак Золотая рыбка по имени Вайда
"'Интеллигент в Польше - это всегда 'образованщина', непокорный и неудобный для властей', - сказал в интервью журналу Film Анджей Вайда, величайший конформист польского кино, золотая рыбка, готовая выполнить кинопожелания любой власти, лишь бы только всегда остаться наверху.
В те времена, когда этому благоволили власти, Вайда был марксистом, свято убеждённым, что мир состоит не из народов и не из религий, а лишь из классов ('Земля обетованная'). Когда стало похоже на то, что изменится система, Вайда, будучи и так уже любимчиком тогдашних властей, которому ничего не угрожало, начал играть в оппозиционера, чтобы получше устроиться на случай возможного 'перелома' ('Человек из железа'). Когда капитализм в Польше реставрировали, Вайда полностью обратился в новую веру и утверждал, что 'Земля обетованная', ранее воспринимавшаяся как наиболее марксистский фильм за всю историю польского кино, всё-таки интерпретировалась ошибочно. В сущности, она представляет собой похвалу капитализму как системе, которая позволяет свободно обогащаться ловкачам и позволяет эффективно решать проблемы (например, стрелять в рабочих, которые не позволяют обогащаться достаточно быстро). Теперь пришло время Катыни: надо показать, что система, баловнем которой был сам Вайда, в действительности была хуже фашизма. Поскольку этого желает теперешняя власть. Для исполнения всех мечтаний братьев Качиньских в этом фильме не хватает только деморализованного гомосека-коммуниста, насилующего среди нив невинных польских мальчиков.
Если власть в Польше возьмут когда-нибудь маоисты, то Вайда будет тем отличником, который первым вскочит из-за парты с криком: 'Я, я! Я первым экранизирую Маленькую красную книжечку!', а в интервью будет подчеркивать, что 'Катынь' - это на самом деле похвала коммунизму как системе, умеющей справляться с самыми закоренелыми и бесполыми врагами, которые не сопротивлялись, даже когда их вели на бойню. А 'Пан Тадеуш', без сомнения, окажется закамуфлированным призывом к проведению в Польше 'культурной революции' китайского образца (этот фильм представляет непростительные недостатки польских элит, этих распущенных и спившихся лентяев, которых нужно загнать, наконец, на работу).

Однако насколько Земля обетованная это шедевр, пускай даже Вайда подделывался под марксиста только из конъюнктурных соображений, то 'Катынь' – это вгоняющий в краску патриотический китч, которого не смог выдержать даже Первый Антикоммунист польской критики Кшиштоф Клопотовский. Во-первых, во времена 'Земли обетованной' у Вайды был ещё талант, который за последние два десятилетия он утратил бесследно и, как видно, безвозвратно. Во-вторых, у марксизма есть то преимущество, что, несмотря на пропагандистскую борьбу с ним некоторых государств, это теория подлинно универсальная, в отличие от психически нездорового национализма и антикоммунизма, плодом которого является новейшее 'творение'.
Где-то во времена создания 'Перстня с орлом в короне' Вайде пришла мысль восполнить интеллектуальные недостатки своих все более слабых идей цитатами из самого же себя, эпохи былой славы. То же самое повторяется в 'Катыни'. Дерево с изломанным силуэтом ветвей, которое видится в момент смерти одному из героев, - это явная цитата из 'Пепла и алмаза'. Вайда силится снова замахнуться на символы и метафоры, которые когда-то были его фирменным знаком, а одновременно ведет себя со зрителем так, словно обращается к неграмотным. Мало того, что героиня Челецкой, которая хочет поставить брату надгробную плиту с настоящей датой смерти, самым очевидным образом отсылает нас к Антигоне, так еще, чтобы кто случайно этого не прозевал, режиссер велит героине идти в театр и продать свою золотую косу на парик для актрисы, которая играет именно эту роль, и пройти мимо плаката с заглавием этой греческой трагедии.
Вайда ставит знак равенства и проводит параллели между захватчиками. Немцы арестовывают профессоров Ягеллонского университета, а русские - представляющих элиту общества польских офицеров (именно так: немцы и русские, а, может даже 'швабы' и 'русачки'). Мир состоит из народов, а классовых и идеологических конфликтов, которые для каждого здравомыслящего человека лежат у истоков Второй мировой войны, не существует. Худшая форма реакции, фашизм это то же самое, что и коммунизм, а приход русаков - это лишь замена оккупанта. То, что нацисты хотели поляков вместе с остальными славянами уничтожить, а Советы только изменить общественный строй, ускользает от внимания Вайды. Если бы этот 'советский' оккупант не пришел, нас бы тут не было. Вайда же не видит морального различия в том, что Третий рейх шел убивать 'недочеловеков', а солдаты Красной Армии (независимо от того, как поступал сам Сталин) шли с верой в то, что никто не может быть недочеловеком, и за эту веру, за то, чтобы уже ни к кому и никогда не относились как к недочеловеку, они принесли самую большую в годы Второй мировой войны жертву – жертву собственными жизнями.

Вайда, по сути, разделяет то элитарное презрение, которое сделало возможным для нацистов сформировать идеологический конструкт Untermenschen. С нескрываемым отвращением демонстрирует он послевоенное продвижение в обществе служанки, которая из-за коммунячьей ереси забыла, где ее Богом предназначенное место: подавать к столу генеральше. Солдат Красной Армии он показывает недотепами, а демонстрирует это с точки зрения кривящей лицо перед нашествием русского варварства интеллигентской 'элиты'
Польские коммунисты это все без исключения лишенные морального стержня коллаборационисты, - ведь поляки, само собой, не отличались друг от друга по взглядам, они отличались только от других народов. Польских коммунистов, согласно Вайде, так на самом деле вроде никогда и не было. Ни один из них не верит ни в устанавливаемую политическую систему, ни в теорию Маркса. Они прибиваются к иноземному захватчику потому, что лишены духовной силы, которая отличает здоровые католические национальные элиты, воплощенные в Стэнке, Челецкой, Осташевской, Жмиевском и архипрекрасном Малашиньском. Коммунисты,безусловно, намного уступают им в красоте. Чем, кроме объекта, такой образ мышления отличается от антисемитизма?

'Катынь' вписывается в большой пропагандистский проект польских правых: сформировать комплексное, насыщенное идеологией представление о Второй Речи Посполитой как лишенной внутренних антагонизмов стране национального счастья, позже - жертвы 'красных', которые ее разграбили, похоронив национал-католическую систему ценностей благородных довоенных элит. В сентябре у нас была возможность посмотреть на канале TVP телевизионный спектакль 'Первое сентября' режиссера Кшиштофа Ланга, а также кинохалтуру Михала Квечиньского - одновременно продюсера 'Катыни' - под названием 'Завтра мы пойдем в кино'. Согласно этому видению, довоенная Польша состояла, собственно, только из элит, живших в красивых домах и огромных квартирах, полных антиквариата. Только откуда же горничные, которые смахивают с этого антиквариата пыль? Тот факт, что это был один из худших периодов в жизни страны, что тогдашние элиты составляли только крошечную частичку общества и могли позволить себе красивые дома лишь благодаря крайне несправедливым отношениям собственности, и что - как когда-то сказал Куля - вся страна из-за этих элит пала жертвой жуткой эксплуатации, главным образом, иностранным капиталом, - всё это при такой точке зрения полностью вытесняется и окружается молчанием. Внутренних этнических и религиозных конфликтов не существует так же, как и классовых. В Катыни все 'наши' - католики, перебирают четки и бормочут молитвы. Нет ни одного даже на половину еврея или православного - и это в такой многокультурной стране, какой была тогда Польша!
В фильме нет никакой драматургии, связной сюжетной конструкции, подлинных драматических конфликтов. Единственный герой это Дело, а ходульные картонные персонажи - лишь приложения к этому Делу. Нет ни одного живого, психологически или социально достоверного человека. Жены офицеров - воплощение национальных добродетелей, и как существа, обладающие классовым, религиозным и этническим превосходством над остальным миром, они не замараны сексуальностью. Потеряв мужа, ни одна из них уже никогда больше не влюбилась. Героиня Осташевской, даже увидев мужа и попросив его вернуться в семью, припоминает ему лишь то, что ей он давал клятву перед Богом. Тоска ни одной из женщин, потерявших мужей, не имеет сексуального измерения и является чувством чисто патриотическим. В лагере заключённые офицеры молятся и рассуждают лишь об Отчизне. Они не бегут, даже если их не охраняют. Жмиевский только ходит, пишет каракули в своей тетрадочке и кашляет от холода. А ведь прижмись он от этого холода к другому заключенному - может, от одиночества и отчаяния их бы и прорвало на разговор, по крайней мере, мы бы увидели в этой давящей тоске интересную сцену! Один из офицеров пускает себе пулю в лоб от угрызений совести, от того, что он выжил, а, особенно, от того, что коммунисты лгут о Катыни. Помилуйте!

К сожалению, 'Катынь' в Польше обречена на кассовый успех. Вечером, когда люди ходят в кино по собственной воле, залы отсвечивают пустыми местами, но утром и днем на рекордные 190 копий в кинотеатры сгоняют школы и армию. Однако это самый глупый из фильмов Вайды, и поэтому у него нет ни малейшего шанса дать о себе знать в мире. Решение выдвинуть его претендентом на 'Оскар' от Польши несерьезно.
Одно режиссеру удалось великолепно: это безошибочное, хотя, к сожалению, не ироничное и, скорее всего, бессознательное воспроизведение психологии польских интеллигентских 'элит' с их конъюнктурностью и презрением к другим социальным классам и народам. Вайда нарисовал мир таким, каким его видит он и люди его круга, который по невыясненным причинам считается 'совестью нации'. Тем самым он непреднамеренно подтвердил правоту многих антиинтеллигентских пропагандистских лозунгов, которыми Сталин обосновывал уничтожение таких 'элит'."

Опубликовано в ноябрьском номере ежемесячника Le Monde diplomatique в 2007 году.

Польский текст здесь: http://www.monde-diplomatique.pl/LMD21/index.php?id=5
А вот то, что после показа "Катыни" на телеканале "Культура" в обсуждении на ток-шоу: "Катынь". Послесловие." выступает именно режиссер Никита Михалков, это, по-моему, вообще замечательно.
Для иллюстрации этой статьи лучше и не выбрать. Почему я не удивлён?
--------------------------------------------
"Бляди, сэр". ©
observer_lj 2010-04-02 06:01
Кто-то сказал о них обо всех коротко и исчерпывающе: "Свой среди любых". Хотя сказано было лишь о Никитушке.
Спасибо.

http://www.online812.ru/2010/04/12/008/ 12/04/2010
Эксперт: ВИКТОР ТОПОРОВ Чем «Катынь» Вайды отличается от «Попа» Хотиненко
В Страстную пятницу 2 апреля по телеканалу «Культура» неожиданно, без предварительного объявления, показали - с последующим обсуждением чуть ли не в прямом эфире - знаменитый фильм Анджея Вайды «Катынь», к прокату в нашей стране ранее то ли не рекомендованный, то ли попросту запрещенный.А в Светлое воскресенье 4 апреля во храме Христа Спасителя прошла с участием если не первых, то вторых лиц государства широко разрекламированная заранее премьера фильма Владимира Хотиненко «Поп», запуск которого в производство инициировал еще патриарх Алексий и поддержал (наряду с президентом, премьером, «Газпромом» и Первым каналом) Церковно-научный центр «Православная энциклопедия».
Два фильма-агитки, художественные достоинства которых мы здесь ни сопоставлять, ни обсуждать по раздельности не будем (понятно, что Хотиненко не Вайда; но, с другой стороны, и престарелый Вайда уже не совсем Вайда), столкнули тем самым лбами.
Фильм «Катынь» (не путать с Хатынью – об этой трагедии снят фильм Элема Климова «Иди и смотри») напоминает о бессудном расстреле пленных польских офицеров, число которых по разным источникам колеблется от двух до двадцати двух тысяч. Расстрелял поляков НКВД; произошло это, по-видимому, в 1940 году; во всяком случае, именно тогда прекратилась их переписка с родственниками. Наши политики и историки долго, но безуспешно пытались переложить ответственность за это побоище на немецко-фашистских захватчиков, но против правды не попрешь: в перестройку мы устами первых лиц государства признались в содеянном и как бы даже покаялись.
В фильме Вайды показан главным образом «мильон терзаний» во мраке неизвестности, обуревающих интеллигенцию в захваченной немцами Польше - жен, сыновей и т.д. тех самых уже расстрелянных «красными» офицеров, - а заканчивается всё как раз сценой массовой казни, одновременно становящейся хоровым католическим молебном. Польша ведь едва ли не на все сто процентов католическая страна. А Россия (по официальным данным – чуть ли не на пять шестых) – православная…
Фильм «Поп» повествует о так называемой Псковской православной миссии: немцы на оккупированных вермахтом территориях возрождают в собственных интересах практически уничтоженные большевиками церковные институты, начиная с начисто разоренных сельских приходов, - однако обязывают православных священников проводить молебны за победу вермахта над Красной армией и демонстрировать собственную лояльность третьему рейху многими другими способами.
Попы – как приветствующие приход «освободителей», так и обуреваемые патриотическими чувствами, а ведь российский патриотизм в годы войны неизбежно, хотя и не сразу сливается с советским, - подчиняются немцам (кто отказывается, того расстреливают), но начинают хитрить, не столько проповедуя, сколько исповедуя теорию малых дел. Действуя по небезызвестному принципу: «И Богу свечку, и черту кочергу» и поневоле превращаясь тем самым в двойных агентов, иначе говоря, в «кротов». А ведь двойной агент и сам порой не знает, кому он на самом деле служит! Хотя и догадывается о том, что в любом случае его личное будущее, мягко говоря, далеко не безоблачно.
Отец Анджея Вайды погиб в Катыни. Отец патриарха Алексия был одним из участников Псковской миссии. Это, конечно, привносит в «Катынь» и в «Попа» дополнительные личные обертона, хотя у Вайды это фамильная честь, а у Хотиненко - правильно понятый социальный заказ.

Катынский расстрел – событие сатанински скверное, массовое военное преступление в чистом виде; сотрудничество православных священников с захватчиками на оккупированных территориях, напротив, не поддается однозначной оценке, - однако русский режиссер пишет со своего «попа» (в исполнении Сергея Маковецкого) чуть ли не икону – и подразумеваемая гибель отца Александра (Ионина) от рук все того же НКВД в конце фильма как бы символически компенсирует катынскую массовую и бессудную казнь, - а одновременная российская премьера обоих фильмов наполняет дополнительным звучанием эту судьбоносную рифму.
Всё так; что, однако же, из этого следует?
Оба режиссера, что называется, в своем праве – как офицеры и джентльмены (то есть, в конкретном случае, как патриотически мыслящие интеллигентные люди). Однако правы были, на мой взгляд, и те, кто годами препятствовал выходу «Катыни» в российский прокат. И дело тут не в коммерческой несостоятельности подобного проекта, и уж подавно не в «извращении истории» - фильм Вайды вполне соответствует сегодняшним данным исторической науки.
Фильм «Катынь» не был бы (и фактически не был!) принят у нас не потому, что он фальшивый, а потому что он польский! Вопрос ведь не в том, что у поляков своя правда, а у нас своя. Правда может (как в данном случае) и совпадать, но никогда не совпадет угол зрения, никогда не совпадет оптика.
Поляки видят катынскую трагедию в одном историческом контексте, мы – в принципиально другом. Для них важно вероломство Красной армии, ударившей им в спину, для нас – вызволение (пусть, как потом выяснилось, и не надолго) миллионов русских, украинцев, белорусов и, не в последнюю очередь, евреев из-под оказавшегося бы в противоположном случае неизбежным фашистского ига. Для них Катынь – беспримерное побоище; для нас, увы, всего лишь – одна из бесчисленных спиц Красного Колеса. Для них это – ничем не спровоцированное проявление чудовищной жестокости (то ли большевистской, то ли вообще русской), для нас (для кого-то из нас) – справедливое возмездие за гибель десятков тысяч красноармейцев в польском плену в начале 1920-х.
Я ни в коей мере не оправдываю катынский расстрел. Я полностью признаю правомерность и правоту польской позиции по этому вопросу. Но - это польская позиция! Это польский ракурс. Это польский фильм. Это фильм для поляков. Это фильм, снятый поляком для поляков, - и мне он не нужен!

Я давно уже провожу одну, казалось бы, совершенно бесспорную мысль: межнациональный диалог по принципиально острым вопросам невозможен ни в какой иной форме, кроме добровольного обоюдного или хотя бы одностороннего покаяния (с прощением или без прощения, это уж как получится). То есть каждая из наций (а подразумевается здесь вся триада: политическая нация вкупе с этнической нацией и культурной нацией) в таком диалоге вправе заниматься национальной самокритикой – и только ею, - но никак не взаимообвинениями. В противном случае дело никогда не доходит до добра: сама по себе природа спора предполагает не умиротворение (при любом его исходе), а лишь дальнейшее разжигание страстей.
Вот, допустим, признает в конце концов Турция геноцид армян, на чем так настаивают в Армении, да и мировое общественное мнение оказывает на нее нажим. Если признает, поддавшись нажиму, то ничего хорошего это не принесет ни Турции, ни Армении, ни мировому сообществу. И все равно никуда не денется вопрос о геноциде курдов, - о геноциде, который, наряду с турками, как правило, отрицают и армяне.
Другое дело, если сами турки возьмут на себя коллективную ответственность и за ту резню, и за эту. Ну, и армяне, в свою очередь, - за, может быть, не совсем правильное коллективное поведение в период перед резней. Но сегодня-то диалог идет в режиме: «Вы нас убивали!» с одной стороны и «Мы вас не убивали! Но вы вели себя так, что стоило бы» - с другой. И надо ли говорить, что это разговор тупиковый?
А Грузия и Абхазия? А Армения и Азербайджан? А Россия и Грузия? А, если уж на то пошло, Россия и Украина?

Не следует упускать из виду еще одно важное обстоятельство: все эти споры ведутся - и раздуваются - не столько политиками (в политике нет врагов и друзей, а есть только интересы) и уж подавно не «улицей», которая по определению остается безъязыкой, а национальной интеллигенцией, в первую очередь, творческой интеллигенцией. Не случайно же (таких случайностей не бывает) закавказский национализм в момент его постсоветского обострения возглавили сплошь филологи: Гамсахурдиа в Грузии, Ардзинба в Абхазии, Тер-Петросян в Армении, Эльчибей в Азербайджане. Те же грузинские интеллигенты, считается, чрезвычайно милые люди, пока не заговоришь с ними об Абхазии…
«С действительностью иллюзию, с растительностью гранит, - так сблизили Польшу и Грузию, - и это обеих роднит» (Борис Пастернак).
Я бы приветствовал русский (а не польский) фильм о Катыни – и на русские же деньги снятый. Как и немецкий (а не русский) фильм о Хатыни. Но, пока такого не произошло, позвольте мне смотреть позднее творение пана Вайды, не испытывая никаких иных чувств, кроме некоторой неловкости из-за плакатной прямолинейности.
Той самой неловкости (из-за той же плакатности), которую я чувствую и при просмотре «Попа», да и при мысли о том, что премьера этого фильма прошла не где-нибудь, а во храме Христа Спасителя.
Я ведь прекрасно помню, о чем сняты лучшие фильмы Вайды, - о польском героизме, но и о польском гоноре, о польском раздрае, - о польской, а не о русской, вине. Лучшие фильмы Вайды, «Пепел и алмаз», прежде всего, – это, при всей их изысканности и поэтичности, национальная самокритика. Потому-то они и прошли с таким успехом по всему миру – и запомнились навсегда.
И разве не национальной самокритикой был проникнут первый – и лучший – фильм Владимира Хотиненко «Зеркало для героя»? И национальной самокритикой «в особо циничной форме» являются романы Достоевского, экранизациями которых все тот же Хотиненко прославился.
Вайда – польский патриот, Хотиненко – русский патриот, - но нужен ли кому-нибудь в нашей стране их лишенный национальной самокритики патриотизм?
Патриотизм Вайды – на уровне «Катыни» - определенно не нужен, потому что он польский; патриотизм Хотиненко – на уровне «Попа» - не нужен тоже, потому что он слишком сусальный, а значит, и фальшивый. Не притворный (я допускаю, что русского режиссера обуревают искренние сильные чувства), а все равно фальшивый.
И последнее. Имитационные технологии, в эпоху которых мы живем, проявляются буквально во всем – и странно было бы, обойдись дело без них в описываемом случае. Оно и не обошлось.
Показ «Катыни» по общенациональному каналу (с последующим обсуждением) – это что, поворот и призыв к пресловутому покаянию?
Нет, это имитационная технология. Канал «Культура» сам по себе – имитация общенационального канала. Обсуждение с участием Никиты Михалкова – это имитация обсуждения. Сам показ «Катыни» без предварительного объявления это символический жест – но не по отношению к Польше, а по отношению к конкретному польскому политику, в канун визита которого в Москву этот жест и был сделан, - то есть, опять-таки, имитация.
А премьера «Попа» во храме Христа Спасителя, да еще на Пасху! Единение Церкви, Народа и Государства? Как бы не так! Всего-навсего имитация чаемого единения. Чаемого единения? Опять ошибка. Никто «наверху» не чает, то есть не хочет по-настоящему, этого единения (иначе бы они вели себя по-другому), - имитируется не только единение, но и само чаяние!
Да и сам по себе храм Христа Спасителя – всего-навсего имитация.
Истинно верующих у нас в стране примерно столько же, сколько зрителей у канала «Культура», причем это примерно наполовину одни и те же люди.