О кино и литературе

http://www.chaskor.ru/article/poet_marginal_sutener_23568 ЧасКор 31 мая 2011 года, 09.00
Поэт, маргинал, сутенёр Виктория Шохина
31 мая 1937 года родился Сергей Чудаков
А может, и не 31 мая… Наверняка этого никто не знает. Так же, как никто не знает, когда и как он сгинул. Олег Михайлов, один из пропагандистов поэзии Чудакова, считает, что его споили и убили «лица кавказской национальности», которым он сдавал свою квартиру на Кутузовском. Где-то в начале 1990-х…

Цитата :

это всё говорил ушедший
потому что он был сумасшедший

Из стихов Сергея Чудакова
Публикуя его стихи в антологии «Голубая лагуна» (1980, 1 том), Константин Кузьминский сетовал:

Цитата :

«О Чудакове никто ничего не знает. Тем менее я. Куда его пришить — ума не приложу. Вроде он не барачный поэт. Но москвич. И из тех же кругов <…> Знали мы о нём, что он журналист, но это явствует и из текста «Переводы из Ружевича и Сэндберга...». Знали, что он циник, но это уже не факт биографии, а характера. Знали, наконец, что он печатался в «Синтаксисе» <…> С 62-го году о нём и слуху не было. Были — слухи».

Его знали все
Но на самом деле его знали все, и он знал всех. Не только в Москве, но и в Питере. Хотя слухи были, конечно, эффектные. А может, это не слухи, но истинные сведения.

Цитата :

«Чудаков родился в Магадане, в семье начальника лагеря, и прожил там восемь лет. Он помнил, как зэки убили его пятилетнего сверстника, держали трупик в проруби и, регулярно упражняясь в каннибализме, спасали свою грешную плоть», —

сообщает Олег Михайлов.
Фотографий поэта не осталось. Для первой книги его стихов «Колёр локаль» (М.: Культурная революция, 2007; 2-е изд. — 2008) нашли лишь маленькую паспортную фотку. Но зато его облик вполне зримо предстаёт из воспоминаний. Мемуаристы отмечают скуластость, лохматость, лёгкую шепелявость, необычный взгляд

Цитата :

(«горящие искорками весёлого безумия глаза чуть навыкате»),

облик юрода, неизменное бежевое пальто с большими клапанами-застёжками, бесформенные брюки, всегда книги под мышкой (книги он воровал, в библиотеках и у знакомых).
Художник Анатолий Брусиловский пишет: Чудаков был удивительно похож на Артюра Рембо,

Цитата :

«… скуластое, притягательное лицо и шапка светлых волос. Но, пожалуй, главным в его лице была постоянная широкая улыбка крепких белых зубов. И авантюризм без края».

И вроде бы Тарковский собирался снимать его в «Андрее Рублёве» — в роли Бориски в новелле «Колокол», но потом отдал эту роль Николаю Бурляеву.
Евгений Евтушенко в антологии «Десять веков русской поэзии» вспоминает:

Цитата :

«Вскоре после ареста Берии меня позвали в МГУ на поэтический вечер. Там я впервые увидел выскочившего на трибуну, как чёртик из табакерки, худенького мятежника, со сверкуче лазурными, триумфально безумными глазами, в красном колпаке, из-под которого выбивались буйные волосы, и услышал звонкий, как литавры, голос, который заполнил всю аудиторию: «Ах, как чудно цвела криптомерия / возле моря, на улице Берия. / А теперь? А теперь криптомерия / превосходно растёт и без Берия».

Цитата :

...
Оставалось совсем ничего — получить себе статую при жизни. И этого Бродский тоже сумел добиться, потому что обнаружил в своей крови мрамор гораздо раньше, чем об этом догадались современники, в частности Нобелевский комитет. И сам поставил себе окончательный диагноз — «мрамор сужает мою аорту»...
Давай пофехтуем

Цитата :

«В нём было что-то, чего ни в ком не было. Подлинная внесоциальность, свобода, смелость, интуиция и что-то, чего я не могу определить словами. Иногда я думала, что он не человек», —

рассказывает Ольга Голодная. Она влюбилась в 21-летнего Чудакова, будучи 16-летней школьницей. Их роман был красочным, но (почти) платоническим — Чудаков (вопреки слухам о его безудержной и наступательной сексуальности) вовсе не стремился к близости.
Внесоциальность и маргинальность Чудаков культивировал:

Цитата :

«Я законный я исконный/ Ультралюмпенпролетарий/ Кроме секса кроме страха/ Я лишён гражданских чувств».

Ему (да и не только ему) нравилось острое — одновременное — переживание высокой культуры и дна жизни:

Цитата :

в белых сводах подвала
сигареточный дым
без пивного бокала
трудно быть молодым

вне претензий и штучек
словно вещи в себе
морфинист и валютчик
и сексот КГБ

кто заказывал принца
получай для души
царство грязного шприца
и паров анаши

заражение крови
смерть в случайной дыре
выражения кроме
тех что есть в словаре.

Но, обретаясь по краям и на дне жизни, он каким-то образом оказывался в самом центре её. Чудакова ценили Андрей Тарковский и Иосиф Бродский, слушали Анатолий Эфрос и Илья Эренбург… Он был всем интересен. И стихи его завораживали всех, кто их слышал.
В 1959-м Чудакова выгнали с третьего курса журфака МГУ — то ли за организацию кампании против какого-то преподавателя, то ли за другие грехи. И в том же году в № 1 журнала «Синтаксис», который издавал Александр Гинзбург (он тоже учился на журфаке), появились его пять стихотворений. Открывалась подборка вот этим:

Цитата :

Пушкина играли на рояле
Пушкина убили на дуэли
Попросив тарелочку морошки
Он скончался возле книжной полки
В ледяной воде из мёрзлых комьев
Похоронен Пушкин незабвенный
Нас ведь тоже с пулями знакомят
Вешаемся мы вскрываем вены
Попадаем часто под машины
С лестниц нас швыряют в пьяном виде
Мы живём — вознёй своей мышиной
Небольшого Пушкина обидя
Небольшой чугунный знаменитый
В одиноком от мороза сквере
Он стоит (дублёр и заменитель)
Горько сожалея о потере
Юности и званья камер-юнкер
Славы песни девок в Кишинёве
Гончаровой в белой нижней юбке
Смерти с настоящей тишиною.

Иосиф Бродский назовёт это стихотворение

Цитата :

«лучшей из од на паденье А.С. в кружева и к ногам Гончаровой».

Время от времени Чудаков печатал рецензии на книги, фильмы, спектакли. Но основная его работа была негритянская.

Цитата :

«Часто он писал театральные рецензии за других как литературный «негр». Писал ярко, афористично, находил неожиданные ходы. Две критикессы вовсю использовали талант и знания молодого Чудакова <…> Часто, читая на зависть яркую статью, подписанную вполне советским сереньким ортодоксом, можно было воскликнуть: «Да это Чудаков!» —

вспоминает художник Анатолий Брусиловский.
Образован Чудаков был действительно чрезвычайно широко. И не просто формально образован — все события культуры он пропускал через себя, воспринимал как происходящие здесь и сейчас.

Цитата :

«Никто так не знал кино, особенно иностранное, как знал Серёжа Чудаков. Тарковский и Эфрос к нему прислушивались, Хуциев побаивался его категорических советов, и вообще это был самый остроумный человек в Москве», —

свидетельствует артист Лев Прыгунов.
Он мог попасть на любой закрытый кинопросмотр (что было довольно трудно), на любой модный спектакль в любой модный театр. Водил друзей и возлюбленных в мало кому доступные запасники Третьяковки, где хранился русский авангард. Его даже видели — что совсем уж удивительно! — на посольских приёмах (в частности, в посольстве Республики Чад). Конечно, поговаривали и о его связях с органами. Но были ли они — кто знает…
Когда в 1973 году пошли слухи, что Сергей Чудаков по пьяни замёрз в чужом подъезде, Иосиф Бродский из США откликнулся на это стихотворением «На смерть друга» (его можно найти в любом сборнике нобелевского лауреата). Но умрёт Чудаков гораздо позже.

Путь в дурку и обратно
А ещё Чудаков был сутенёром. Находил девочек-провинциалок, которые пролетели на вступительных экзаменах и не хотели возвращаться домой, обещал заниматься с ними литературой и русским языком. У него в квартире был типа пансион: кровати в два этажа, чистота и порядок. И он действительно натаскивал девочек к экзаменам! Ну а в оставшееся от занятий время девочки работали на него. Среди его клиентуры были известные люди из партийных, научных и творческих кругов.
Стоит отметить, что для сутенёра стихи его достаточно целомудренны. Сам этот род деятельности упоминается в них довольно часто, но вскользь:

Цитата :

«амплуа сутенёра / продолженье отбора / положенье актёра…/ на подмостках позора…»

Зато Бродский в поминальном стихотворении обозначил всё гораздо определённее:

Цитата :

где на ощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок.

(Впервые я услышала о Чудакове, когда училась в аспирантуре ИМЛИ. Научно-технический сотрудник Мальвина рассказывала о нём таинственным полушёпотом, и в её голубых глазах был ужас и восторг. Понимаешь, шептала Мальвина, он зовёт, и я иду к нему, не понимая почему, зачем… как под гипнозом… На счастье Мальвины, оказавшаяся возле подруга, увидев, что происходит, влепила ей пощёчину — и та очнулась. «А то бы всё…» — обречённо вздыхала Мальвина.)

Цитата :

Андрея Синявского взяли 8 сентября, Юлия Даниэля — 12 сентября. По статье 70 «Антисоветская пропаганда и агитация» УК РСФСР 1960 года Синявский получил семь лет, Даниэль — пять лет заключения в ИТК строгого режима. Им было тогда по 40 лет. Даниэль был инвалидом войны — у него были прострелены обе руки.
Синявский и Даниэль: шутовской хоровод

О влиянии Чудакова на юных дев вспоминают многие. О том, например, как за всего десять минут он сумел пройти весь путь от знакомства до оргазма за какой-то палаткой с мороженым. Но даже если это правда, то нехарактерная. Обычно он соблазнял девушек не для себя — для клиентов.
Кульминацией секс-деятельности Чудакова стал снятый им самим по собственному сценарию фильм «Люся и водопроводчик», такое home video. В фильме играли: настоящий водопроводчик-мачо и некая юная дева. На деве Чудаков и его соавтор — учёный-филолог — и погорели.
Эксперты и судьи долго изучали чудаковский шедевр (говорили, что снято талантливо), однако так и не пришли к единому выводу — это soft porno или эротика… Срок тем не менее Чудаков получил. Но за него вступились влиятельные лица — и вместо тюрьмы он оказался в психушке, на долгие годы. Наверное, это был неправильный выбор: срок всё-таки имеет предел, а в дурке можно пролежать неизвестно сколько. К тому же колют всякую дрянь, от которой человек превращается в овощ. Кажется, с Чудаковым именно это и произошло. Все, кто его видел после дурки, говорили, что он стал какой-то не такой, поправился и т.п.
В конце 1980-х — начале 1990-х в ЦДЛ проходили замечательные поэтические вечера. И очень часто где-нибудь в середине вечера от дальнего входа раздавался крик:

Цитата :

«Женя, я здесь, Женя!» Женя (Евгений Евтушенко) всматривался со сцены в темноту зала: «Вижу, Серёжа! Вижу! Здравствуй».

Серёжа был помятый, опухший, в руках авоська (с такой же авоськой, кстати, ходил под конец жизни Лёнечка Губанов), на лице блаженная улыбка полуидиота.
Потом он совсем исчез с литературного горизонта, канул в нети…
Остались стихи. Их собирали, записывали, запоминали друзья и знакомые Чудакова — философ Дмитрий Ляликов (1928—1988), писатель Олег Михайлов и другие. Помню, как учёный секретарь ИМЛИ Александр Ушаков читал с упоением:

Цитата :

«В министерстве осенних финансов / Чёрный лебедь кричит на пруду / О судьбе молодых иностранцев / Местом службы избравших Москву».

В книгу
«Колёр локаль» вошёл машинописный сборник, найденный в архиве Ляликова, и тексты, которые составитель Иван Ахметьев извлёк из разных источников. Есть предположение, что за бортом осталось ещё много чего, но и опубликованного достаточно, чтобы оценить. Хотя бы вот это:

Цитата :

Ты здоровый подросток ты нимфа не нашего быта
Я прочёл о тебе в фантастической книге «Лолита»
Засушите меня как цветок в этой книге на сотой странице
Застрелите меня на контрольных следах у советской границы.

Странный человек Сергей Чудаков прожил странную — особенно по советским меркам — жизнь. Что он имел от своей негритянской работы, кроме post factum неприязни со стороны тех, за кого писал? Какие доходы приносило ему сутенёрство, если он всё равно оставался нищим? Почему так небрежно обращался со своими стихами? Нет ответов.

Цитата :

Что за странненькая точечка
у Кремля блестит, дрожит —
не Серёжина ли строчечка
гениальная лежит? —

так заканчивает посвящённое ему стихотворение Евгений Евтушенко. А еще есть сайт, собирающий всё о Чудакове: http://chudakov.eu5.org/ .
=======================
Что сын начальника лагеря - миф. Помнится, был апокриф, что ему кавказцы то ли порвали, то ли зашили ему рот нитками, когда он их кинул с "девочками". Надо найти про доллар стих - шедевр...

Ольга Веселая 31 Май
Поэт-сутенер.
Фильм "Люся и водопроводчик" привел его в суд и сумашедший дом.

Dmitry Bobyshev 31 Май
Видел Чудакова лишь однажды, и то мельком. А слышал в своё время все то же самое, что описывает Шохина. Похоже...

Анатоль Брусиловский 31 Май
К сожалению, у меня не было фотографий Сержа. Он был неуловим и опасен, пальто (венгерское) с клапанами подарил ему я, страшно было смотреть на московском морозце его синее лицо.
Он тут же спёр ключи от студии и устраивал оргии в моё отсутствие...
Последний раз я видел его в 1993-ем. Я приехал из Германии, никто не знал об этом. В первую же ночь он позвонил - как ни в чём не бывало. Пришел. Вид у него был лихой, попахивало бомжом. Но, в целом - это был он!

Игорь Сокольский 31 Май
Всем хороша Виктория Шохина, но одна ложка дегтя мне испортила бочку меда статьи. И непотребное, омерзительное слово это "фотка", достойное только пэтэушниц.

http://chudakov.eu5.org/archives/maksim-viktorov-moi-vstrechi-s-chudakovym-okonchanie/
Максим Викторов Мои встречи с Чудаковым (окончание)
Володя Бритиков по кличке «Кембридж Ливертульский» тоже был вполне экстраординарной личностью. Он приехал в Москву из Тулы и уже пару лет учился в МОХУ им.1905 г. Он носил свалявшиеся рыжие кудри ниже плеч, умел петь хорошо поставленным голосом. Бывало, что администрация кафе «Метелица», что на Калининском, разрешала ему в разгар вечернего «трафика» подняться на сцену и в присущей ему одному манере исполнить его любимый хит – «Дилайлу» Тома Джонса, предельно искажая оригинальный текст тут же выдуманными псевдо-английскими словообразованиями. Он рисовал акварелью прекрасные пейзажи и натюрморты, запираясь в одной из ятивских комнат, с красками, кистями, бумагой и девушкой по прозвищу Саса. То есть, подразумевалась рафаэлевская Саския.Там он мог пребывать по несколько суток, безостановочно рисуя, трахаясь и глотая «алжирское». Потом запоры открывались, и Кембридж появлялся перед публикой, сжимая охапку рисунков, а Саса выносила в уборную ёмкость с отходами жизнедеятельности. Вломившиеся однажды менты потребовали открыть дверь и впустить их. Увидев ворох неоконченных полотен и груду грязного белья, издававшего особый запах, кто-то из них спросил, типа: «Так что, вы только бумагу здесь пачкаете, е…ь и пьёте? А потом? Что ещё вы здесь делаете?!» Кембридж, подумав, отвечал так: «ну, потом я обычно мастурбирую»…

Из студентов МОХУ к Ятиву захаживали ещё Витя «Усатый» Крапошин и Никита Алексеев. Позже появился и Игорь Кислицын со своими замечательными работами, многие из которых ещё тогда стали известны на Западе. Художники тянулись в ятивскую квартиру косяками, приносили и показывали свои работы, рисовали. Рисовал и я, запершись в ванной комнате, где у Виктора была импровизированная фотолаборатория. Сама ванна накрывалась фанерным щитом, на который ставился увеличитель и все химикалии. Потом этому щиту придётся сыграть свою роль в истории с задержанием Чудакова… Картины безумной Тани Габриэльянц висели по всем стенам, и искажённые, явно галлюциногенные, образы на них действовали на воображение стимулирующе. Про автора было лишь известно, что её работы попали в специальное издание «Творчество душевнобольных».
По вечерам начинал собираться народ, возвращались из читален интеллектуалы: Алик Медведев, прекрасно владеющим французским и обожающий всё французское; изысканно элегантный в своём потёртом вельветовом пиджаке и синих джинсах Володя Крюков по кличке «Достоевский», ныне он – переводчик с немецкого романов Густава Майринка. Появлялся задумчивый религиозный юноша Олег Соболев по прозвищу «Одесса», поскольку был беззаветно предан этому альбому группы «Биджиз». Впоследствии он стал священником. Последние двое, кого я упомянул, были из семей военных. Вообще, социологический портрет посетителей ятивского «флэта» был довольно однообразен. За редким исключением, это были дети гэбэшных и военных родителей. Они, кстати, и отличались от остальных особо радикальными антисоветскими и контркультурными взглядами, начитанностью и образованностью. Слава Черников, ставший впоследствии моим ближайшим другом, был сын генерала ГБ, его прелестная подруга Ирина – дочь одного из руководителей АПН. Георгий Акиньшин был из семьи одного крупного военачальника Группы войск в Германии, а его подруга Алёна Кирцова – из семьи дипломатов. Одна из самых эффектных девушек, посещавших Ятива, была Лена. Её однажды привёл Чудаков. Она была дочерью одного из косыгинских «референтов», тоже гэбэшного генерала.

Основным связующим звеном в нашем общении был хозяин квартиры. Ятив всегда был исключительно приветлив, спокоен и вежлив. Он обладал тем качеством внутренней естественной интеллигентности, которое присуще талантливым самородкам, постигающим на собственной шкуре науку жизни. Прекрасный, внимательный собеседник, он готов был часами выслушивать монологи и откровенные признания. Будучи для многих присутствующих своего рода «учителем жизни» и заботливым гуру, он щедро делился своим, для его 25-26 лет исключительно разнообразным, жизненным опытом. Будучи в основе своей по-детски наивным(чтоб не сказать «до глупости») человеком, Виктор старался безоговорочно доверять собеседнику, не допуская мысли об обмане или интригах. Достаточно было лишь уверить его в определённом «градусе» своего нонконформизма и дать ему почувствовать, что он, Ятив, обустроен в этой сложной жизни комфортнее и уверенней тебя. И тогда тот был уже готов делиться и отдать последнее. Конечно, люди пользовались этим. Постепенно редела неплохая библиотека, оставшаяся ещё от деда по материнской линии, стали пропадать альбомы по искусству, хотя порой они возникали на полках опять: кто-то, не спрося разрешения, брал их домой «посмотреть». Впоследствии капризная людская молва сопроводила этот период жизни Ятива разнообразными небылицами о якобы имевшем место сотрудничестве с «органами», о вынужденном стукачестве. С другой стороны, не исключено, что иные из гостей, которым по разным причинам было отказано от дома, нашли возможным для себя предоставить властям исчерпывающую информацию о Викторе и о том, что происходит в стенах его квартиры. Так или иначе, когда, спустя годы, я сталкивался с ребятами и девушками, пользовавшимися ятивским гостеприимством на рубеже 60-70х годов, то бывал порой раздосадован массой безосновательных обвинений и домыслов в адрес Виктора. Оказывается, он «украл у них лучшие годы», испортил репутацию законопослушных приводами в милицию, хотя никто никого ни к чему не принуждал, всё было исключительно добровольно.

Забегая вперёд, скажу, что в первой половине 70-х эту квартиру у Ятива всё-таки власти отобрали, а его самого отселили в маленькую комнату в коммуналке с соседями, рядом на Метростроевской улице, ныне Остоженка. Там он пробыл сравнительно недолго. В конце 70-х он сумел выхлопотать себе через психдиспансер отдельную квартиру «гостиничного типа» на Талалихина. Мне же удалось сохранить с Ятивым добрые товарищеские отношения до середины 80-х годов. Все эти годы, как уже упоминал, он распространял самиздатскую литературу, подпольным образом хорошо изданную, этакие томики с золотым обрезом и на хорошей бумаге. В основном, это были труды по йоге, философии и эзотерике. В 1986 году мы виделись в последний раз…

Но вернёмся в зиму 69-70 года. Здесь мне предстоит более подробно написать о Сергее Чудакове, и я нахожусь в некотором затруднении перед дилеммой: что является правдой, а что – домыслами, поэтому я ограничусь собственными хаотичными впечатлениями, мозаика которых, если повезёт, может сложиться потом в реальный образ. Чудаков был, своего рода, стержнем, «фаллическим столбом», вокруг которого скрипела, стонала и кружилась пёстрая сексуальная карусель ятивского полуподвала. Подавляющее большинство приходящих девушек были, так или иначе, закадрены Сергеем. Тут были и юные абитуриентки, собирающиеся поступать в ВУЗы, и бунтующие половозрелые дочки из элитных советских семейств, и даже стайка «центровых» валютных проституток во главе с некоей Илоной. Порой они использовали этот удобный «флэт», чтобы расслабиться и навести марафет перед ночной сменой. Их появление сопровождалось обычно волнами ароматов иностранного парфюма и задиристыми подначками в адрес нас, желторотых юнцов, когда они начинали чисто автоматически высокомерно кокетничать с нами. Чудаков внимательно опекал их, не потворствуя вольностям с «местным населением». На моей памяти состоялось несколько визитов кого-то из элитной творческой «богэмы» Москвы, когда для вечерней «случки» оставались одна-две таких девицы. Клиент приходил чаще вместе с Сергеем, который препровождал его в узкую тесную комнату с удобной по тем временам кроватью, где его уже ждала дама. На дверь шутники прибили табличку «Процедурная». После сеанса обычно следовала культурно-просветительская часть программы: перед парой любовников приоткрывалась дверь в комнату, где сидели и возлежали ребята и девушки вокруг подноса с чайником или бутылки вина со стаканами, слушая музыку и ведя бесконечные дебаты по любому насущному поводу. «А вот здесь – наш «Клуб одиноких сердец», прошу любить и жаловать», – обычно комментировал Серёжа, или: «Эти ребята – наше будущее, золотой фонд советской молодёжи»… Девица выразительно хихикала, а клиент, отступая в тень вешалки, кривил лицо в саркастической ухмылке. После таких визитов нередко оставалась печатная продукция порнографического характера, ведь иногда требовалось чем-то расшевелить клиента, а до появления видео ещё оставалось добрых 20 лет… Остаётся непрояснённой финансовая сторона сделки, здесь я судить не берусь. Во всяком случае, сам Чудаков выглядел всегда, как великовозрастный нищий студент, в своём знаменитом демисезонном пальто, обмотанный шарфом, с портфелем подмышкой и съехавшей набекрень шапке-ушанке. Под пальто он носил один и тот же мешковатый свитер ручной вязки и серые мятые брюки.
Как этот человек мог за четверть часа «окрутить» любую даму – этому я не был свидетелем, но Ятив был и рассказывал, что зрелище это поистине фантасмагорическое, настоящий хэппенинг. Обычно сам Сергей описывал нам сценки уличного соблазнения, жестами, словно режиссёр-постановщик, показывая дислокацию персонажей. При этом он отчаянно шепелявил, перемежая свою речь неконвенциональной, как ныне говорят, лексикой, и наукообразной терминологией, видимо, заимствованной из книг по психологии поведения и гештальта, которыми зачитывался Серёжа. Особенно запомнилась визуально очень богатая история о соблазнении на ул.Малая Бронная, в жестокую февральскую метель, когда от момента знакомства до ключевой сцены фелляции позади киоска «Мороженое» прошло всего 10 минут… Секрет Сережиного обаяния оставался для мужчин так до конца и непрояснённым, но дамы на его особые вибрации реагировали молниеносно. Поэтому я, как и ещё пара моих друзей, у которых были девушки не из ятивского «круга», не спешили приглашать своих постоянных подруг в стены полуподвала.

Не все из чудаковских клиентов спешили покинуть хату немедленно после сеанса совокупления. Пара-тройка из них, какие-то киношники, были особо заинтригованы нечастой возможностью окунуться «на дно жизни», как они себе это представляли. Они заходили к нам в «кают-компанию», не представляясь, и прнимали живейшее участие в текущей беседе. Вскоре уже самим Ятиву и Сергею стоило усилий выпроводить их оттуда. Только реальная угроза внезапного визита ментов действовала безошибочно. Однажды, выпроводив особо общительного члена какого-то Союза, Ятив вернулся в комнаты и шёпотом заявил, что в подворотне стоит наряд ментов. Все притихли. Чудаков, более других страшившийся задержания, метнулся в ванную комнату и запер изнутри задвижку. Раздался настойчивый стук в дверь чёрного хода, а у парадной – раздался звонок. Через минуту в квартире толпился целый наряд ментов. Обшарив все помещения и сгрудившись у двери в ванную комнату, они стали ломиться туда. Ятив предупредил, что там идёт процесс проявки фотоматериалов и попадание на них света – губительно. На что ему резонно было отвечено, что дверь-то заперта изнутри! Хватило пары настойчивых ударов, и менты ворвались в тёмное помещение, где горел лишь красный лабораторный фонарь. Ванна была закрыта щитом, на котором стоял увеличитель и ванночки с реактивами. Чудаков лежал под доской на дне ванны с сигаретой в зубах. «Ты что здесь делаешь?!» – выпалил торжествующий мент. «Как что?» – отвечал невозмутимо Сергей. «Я здесь КУРУ!» Тем вечером он был уведён нарядом, но через сутки отпущен, и всё завертелось по-новой. Помню характерный случай, когда в поисках Сергея очередной раз внезапно нагрянули менты. У кого-то из гостей был с собой большой альбом работ художника Чюрлёниса, для того времени очень неплохо изданный. Младший из ментов схватил альбом и стал потрошить его, невзирая на протесты владельца, а потом расставил разодранные листы вдоль стен. Все уставились на репродукции. Повисла тишина. Затем раздался сакраментальный вопрос, заданный старшим по опергруппе: «Он что, пидарас?!».

У Ятива была специальная папочка с тесёмками, куда он скрупулёзно складывал все клочки и обрывки бумаги, на которых Чудаков писал стихи. Виктор был уверен, что рано или поздно Сергей прославится, как гениальный поэт. Многие строки Ятив помнил наизусть, некоторые запомнились и мне. Ещё Медведев Алик знал наизусть многие из стихов Сергея, и, может быть, недавно вышедший сборник обязан своим существованием также и ему. Чудаков то и дело терял эти листки, а то, что он записывал на крошечных клочках, сидя в читальне Ленинки, видимо, и вовсе утеряно. Порой он записывал строки на полях книг, газетах в туалете, чуть ли не на «манжетах», нимало не озаботясь их дальнейшей судьбой. Сидючи в каком-либо из ресторанов творческих союзов, он покрывал салфетки своим убористым почерком. Как потом выяснилось, не только Витя Ятив бережно относился к написанному Сергеем, особый поэтический дар последнего находил себе хранителей и за стенами квартиры на Знаменской. Но та заветная папка с тесёмками и этикеткой «Дело №…», так, скорее всего, и канула в небытиё…

Сергей не особенно откровенно делился предметами своих штудий в читальнях библиотек. Но то, что он страшно интересовался психологией, психоанализом и теорией архетипов Юнга, – это факт. Однажды он, вернувшись из «пробежки» по книжным магазинам, с восторгом извлёк из портфеля и продемонстрировал нам книгу испанского нейро-психолога Дельгадо, только что купленную им в «Академкниге». Профессор прославился тем, что вживлял электроды в черепную коробку быка, и импульсы, поступающие в мозговые центры животного, кардинально меняли его поведение, в том числе, и на поле корриды. Чудаков с воодушевлением зачитывал целые куски и, подобно пророку, сулил ближайшим поколениям человечества ту же судьбу управляемых через дистанционные пульты зомби. Другой книгой, отмеченной его и нашим вниманием, был один из первых
доступных широкой публике сборников статей по женской сексопатологии. Здесь Сергей превращался в актёра поистине театрального масштаба. С неописуемыми гримасами и умопомрачительно-ироничными комментариями он декламировал целые абзацы. Конечно, это нужно было видеть и слышать. Содержание книги представало перед аудиторией совершенно новой и неожиданной стороной. Сначала, с невозмутимой миной на лице, сродни Бастеру Китону, и голосом Левитана: «Больная N за месяц до помещения в стационар заманила обманом двенадцать лиц мужского пола, среди которых было пять подростков, в замкнутое помещение складского типа, и в течение полутора суток принуждала их к совокуплению с собой. На исходе первых суток требовала применять для её удовлетворения подручные средства, прихваченные ею с собой, как то…». Далее следовало скрупулёзное судебно-медицинское перечисление. В какой-то момент непроницаемое выражение на лице читавшего распадалось на каскад искрящихся ужимок, и потоком сознания лились убийственные комментарии. Ятив же недоверчиво посмеивался, вытирая руки кухонным полотенцем (он в эту минуту жарил котлеты), и приглашал присутствующих к столу: «Кушать подано, господа, накапливайте жизненные силы!».

Профессиональные жрицы любви из свиты Чудакова составляли, конечно, меньшую часть из всех посещавших квартиру дам. Бунтующие против советской морали родителей хипповые девицы из элитных семей, московских и республиканских, вносили непередаваемую атмосферу вседозволенности и весёлого распутства в крепкий интелектуально-творческий настой ятивского жилища. Весной 70-го стайка абитуриенток актёрских вузов Москвы застряла на короткое время у Ятива. Среди них оказалась дочка какого-то дагестанского босса из Махачкалы. Прослышав о сомнительном месте проживания, пусть и временного, своей дочери, он самолично прибыл в столицу проинспектировать ситуацию. Выглядел он, как и полагается в таких случаях – был одет в бурку, китель с газырями и папаху. Не сделав обязательные кодовые звонки и неправильно постучав в дверь, внутрь допущен он не был. В результате он принялся крушить ломом стену квартиры в самом тонком её месте – из уличной соединительной арки прямо в ванную комнату. Скандал разразился грандиозный, девушка в истерике была из вертепа вызволена, а Ятив отделался невнятными угрозами и приказом «на Кавказе не вздумать появиться!».

Лето 70-го ознаменовалось очередным Московским кинофестивалем. Ятивская публика как никакая другая, ценила качественный кинематограф и с энтузиазмом готовилась к фестивальной тусовке и штурму касс в кинотеатрах. Пронёсся слух, а источником его был Алик Медведев, что в кинотеатре «Уран» на Сретенке будет внеконкурсный «закрытый» показ французского эротико-эстетского фильма «Колено Клэр». Ятив заявил, что обязан увидеть этот шедевр. Чудаков возражал, что для Ятива это невозможно без его, Сергея, помощи и поддержки. В результате им обоим удалось при поддержке серёжиной харизмы проникнуть через кордон администраторов в «предбанник» кинозала, оттуда пролезть в подсобные помещения, а уже потом – в вентиляционную шахту, выходящую жерлом прямо на экран. Там, в позе эмбрионов, они и наслаждались фильмом. Приблизительно так же прошёл просмотр этими двоими «Сатирикона» Феллини.
Я же, благодаря помощи матери, которая к тому времени заканчивала кандидатскую в Институте истории и теории кино, умудрился обеспечить всех заинтересованных ворохом билетов на просмотр в «Иллюзионе» культового фильма «Беспечный ездок». Чудаков, однако, гораздо выше оценил виденный нами перед этим в клубе ВТО на Горького фильм «Рождённые терять»…

Осенью 70-го я покинул ятивскую квартиру и вернулся к родителям. Выхода не оставалось: нужно было «сооружать» себе статью освобождения от армии. Я продолжал тесно общаться со всеми ребятами и узнал, что Чудакова снова забрали менты и на этот раз решили поместить в психушку, что к Ятиву приходила авторитетная комиссия из райжилуправления и составила акт об антисанитарии и ветхости в помещениях. Ятив, типа, затеял после этого косметический ремонт. В 1972 году я после почти полуторагодового перерыва снова появился там, нам с моей новой пассией негоде было переночевать. К тому времени всё как-то переменилось. У Ятива крутились мне незнакомые совсем зрелые мэтры – искусствоведы и гиды из Пушкинского музея, какой-то спившийся актёр по прозвищу «Кефир», но важно было другое – прежняя непринуждённая атмосфера этого крошечного оазиса свободы во враждебном мире испарилась. Исчезли картины на стенах, всё стало по-другому. Сам хозяин был нервен, пытался поделиться со мной матримониальными планами на фиктивный брак, чтобы заработать таким образом денег, но видно было: парня жизнь загнала в угол… О Чудакове уже совсем ничего не было известно, больше я его никогда не видел, только некоторые строки его стихов навсегда остались в памяти…

Как странен грешник
Не на сковородке,
Цветок в петлице,
Узник без решётки,

Нога зимой одна
В холодной шорте
И человек советский
На курорте…

Максим Викторов. Израиль. 2008 год

http://rutube.ru/tracks/4470088.html?v=522ddb0f3786d168d5062bcff23fb4af&autoStart=true&bmstart=1000
"Признаки краха" 7:28 30,80Mb 26 май 2011
... Добровольцы справедливо рассчитывали на материальную помощь со стороны «освобождаемого» от «красного террора» населения. Иногда получалось. Был случай, когда владельцы шахт в Донбассе подарили Главнокомандующему генералу Май-Маевскому вагон угля.
Но за тот же самый месяц они же продали несколько тысяч таких точно вагонов иностранцам — за твёрдую валюту. Ведь в сентябре 1919 года добровольцы могли рассчитываться только «колокольчиками» — так называли в народе «донскую валюту» - выпущенные «белым» правительством рубли.
В Курске «деникинцы» попросили дать 2 тысячи подков. Горожане пожертвовали… десять. Осенью армия просила дать, кто сколько может, тёплых вещей. Пожертвовали… одну шубу...

http://ursa-tm.ru/forum/index.php?/topic/13257-%d1%86%d0%b5%d0%bd%d0%b7%d0%be%d1%80-%d1%81-%c2%ab%d0%bc%d0%b8%d0%b3%d0%b0%d0%bb%d0%ba%d0%be%d0%b9%c2%bb/
Ursa Отправлено Сегодня, 12:42
Вацлав Радзивинович Цензор с «мигалкой»
... Недавно на экраны вышел на самом деле хороший фильм Михалкова «Цитадель», но критики в один голос высмеяли его, а публика бойкотирует. В обществе даже неприлично признаваться, что ты смотрел «Цитадель».
==============================
Похвала такого мерзкого русофоба - весьма симптоматична, теперь не может быть никаких сомнений, что Барин очередную парашу соорудил...

Цитата :

«Позор тому, кто плохо об этом подумает»


В качестве пролога старый анекдот

«Визит Папы Римского в Париж. Первый вопрос, который успевает задать ему по приезду у трапа самолёта журналист: «Как Ваше Святешейство относится к борделям?»
Папа удивлённо: «А во Франции есть бордели?»
Первые полосы газет на следующий день – «Первый вопрос Папы Римского на французской земле – «Есть ли во Франции бордели?»

18 мая 2011 пресс-конференция Каннского кинофестиваля (UPD по ссылке выложенный видеоролик)

Вопрос британской журналистки: «Times of London» - Можете ли вы немного рассказать о ваших немецких корнях и готическом аспекте этого фильма? Также вы упомянули в датском киножурнале о своём интересе к эстетике нацизма. Могли бы вы немного об этом рассказать?

Фон Триер: Я могу только сказать, что я долгое время считал себя евреем и был очень счастлив быть им. Потом появилась Сюзана Бир, и внезапно моя радость от того, что я еврей, исчезла. Это шутка, простите… (хохот в зале)… Потом оказалось, что я вообще не еврей, потому что если бы им и был, то второсортным, поскольку у евреев есть своего рода иерархия. Нет, я правда хотел быть евреем, а потом оказалось, что на самом деле я нацист, понимаете, потому что мои предки были немцами по фамилии Хартман, что мне тоже понравилось…поэтому я нечто вроде…Что я могу сказать…я понимаю Гитлера…я думаю, что он совершенно точно сделал неправильные вещи, но я могу представить его сидящим в бункере… (смех в зале)… я сейчас дойду до сути (обращаясь к сидящей рядом смеющейся Кирстен Данст)…

Я просто хочу сказать, что я его понимаю (Гитлера). Его нельзя назвать хорошим парнем, но я понимаю многое о нём и немного сочувствую ему. Но я не поддерживаю развязывание Второй мировой войны…(смех в зале)…и я не против евреев, даже не против Сюзаны Бир…(хохот в зале)… это тоже шутка…(хохот в зале)… я очень даже за евреев, но не так чтобы слишком, потому что Израиль – это заноза в з…це…(смех в зале)…и как мне теперь закончить эту фразу…(хохот в зале)….

Ведущий: Только если вам зададут другой вопрос! (хохот) Это ваше спасение!

Фон Триер: Я только хочу сказать об искусстве. Мне очень нравится Альберт Шпеер. Он, вероятно, был одним из лучших сынов божьих. У него был талант, который он мог использовать во время… (вздыхает)…ОК, хорошо я нацист…(громкий хохот в зале)

Ведущий: Это что-то новенькое! (хохот в зале)

Вопрос канадского журналиста: Господин фон Триер, рассматриваете ли «Меланхолию» как подобие американскому блокбастеру, если нет, то собираетесь ли вы снять фильм масштабнее, чем блокбастер?

Фон Триер: Масштабнее? Ну да… у нас нацистов есть тенденция стремиться делать всё на широкую ногу… (хохот в зале)… Да, возможно вам удастся убедить меня принять окончательное решение в отношении журналистов (намёк на политику полного уничтожения)…(смех в зале)

Ведущий: И на этой очень странной ноте я хочу сказать, что боюсь, наше время подошло к концу. Спасибо вам. (аплодисменты в зале)

http://olgakaetziro.blogspot.com/2011/05/blog-post_20.html

Куча славословий Барину! Хохмы невмирущие. Образчики для примера:
=================================
http://www.trite.ru/utoml_2.mhtml?PubID=249

... Я – севастополец, горжусь этим. С нетерпением жду возможности увидеть “Цитадель”. А причина такая: предыдущий фильм “Предстояние” смотрел, начитавшись в Интернете комментариев и отрицательных рецензий всякой “демшизЫ”. Соответственно, впечатления от премьеры остались сумбурные. Однако примерно через полгода, причём без всякой видимой причины, мне вдруг, буквально нестерпимо, захотелось снова увидеть этот фильм.
Спасибо! Это - наше, это - русское, это великое кино....

... Меня очень огорчает монотонность, злобность и стадность мышления русского народа. "Утомленные солнцем" - лучший фильм, который я видел! Очень тяжелая, интересная и развёрнутая история, превосходные актеры, грим и многое другое можно так же долго восхвалять в этой трилогии!...

... Ваш фильм "Цитадель" я считаю очень важным событием, это очень цельная картина, очень самодостаточный фильм. "Предстояние" я как то не понял, показалось очень фрагментарно и порой отталкивающе. Теперь, спустя год я его пересмотрел, переосмыслил, проникся. Вторая часть совсем другое кино, столько подтекста, столько образности. Широчайшая политра чувств в фильме, порой очень неоднозначных. Отлично чувствуются несколько течений в фильме, переплетение многих казалось бы незначительных моментов...

... Глубокоуважаемый и очень дорогой моему сердцу Никита Сергеевич, с самыми теплыми и искренними чувствами позвольте поздравить Вас с Вашей Победой в великом противостоянии и взятием необыкновенно важной цитадели. Вы уже победили, Никита Сергеевич и неважно, наличие наград или их отсутствие за этот творческий и человеческий подвиг, неважна злобная, а порой и бесчеловечная травля. Важно одно – самое главное. Сегодня никто не смог (а я не побоюсь открыто заявить, что уже и не сможет) в кинематографе ТАК открыть для нас ЧЕЛОВЕКА, его непостижимость и непостижимость Божьего промысла в человеческой жизни...

...Уважаемый Никита Сергеевич!
Я пока до сего дня не имела возможность увидеть премьеру «Цитадели».
На «Предстоянии» я рыдала… Рыдала и в том числе и как мать от того, ЧТО Вы заставили пережить(сыграть) свою дочь Надю.
Но я хочу сказать, что если бы я даже не видела Утомленных-1 и Ургу, и только Вы, Никита Сергеевич, сняли бы фильмы «Раба любви» и «Неоконченная пьеса для механического пианино» — Вы уже были Гением!...
===========================
И один полностью:
===========================
Дорогой, Глубокоуважаемый Никита Сергеевич!!!
Недавно посмотрел "Цитадель". Испытал большое потрясение. Причем, не от масштаба массовых сцен, а от того, что фильм получился очень искренним и глубоким. Желтая пресса ликует: «Новый фильм Михалкова «провалился» в прокате».
На первый взгляд, так оно и есть. Зрителей в зале, к большому сожалению, немного. Но Вашей вины и вины съемочной группы в этом нет. Такое впечатление, что компания, занимающаяся прокатом фильма, поставила своей целью лишить зрителей возможности увидеть картину.
9-ого мая был в кинотеатре «Пушкинский». Пришел пораньше, поскольку заказывал билет через интернет, и его нужно было выкупить не позднее, чем за полчаса. Обычно в холле кассы есть стойки, где лежат рекламные листовки фильмов, идущих в кинотеатре в данное время. Стойки действительно есть. Рекламные листовки тоже, но других фильмов. Ну, думаю, разобрали. Получив билет, прогуливаюсь возле кинотеатра, поскольку время до начала сеанса еще есть. Ни одного объявления, ни одного плаката или афиши с информацией о том, что в кинотеатре идет новый фильм российского режиссера, признанного во всем мире, НЕТ.
Ничего плохого не хочу сказать о зарубежных боевиках и комедиях, реклама которых была представлена в полном объеме, но вот они-то как раз ни в какой рекламе и не нуждаются. Чем проще, чем беспроблемнее фильм, тем с большей охотой на него идет зритель. Пожевать попкорн, поржать на весь зал, а через две минуты после сеанса на вопрос, о чем фильм, человек впадет в долгий ступор и когда оттуда выйдет, не известно…
Чуть позже, когда я пошел на «Цитадель» во второй раз (смотрел в «Художественном» 22 мая), две небольшие афишки (у входа и в кассе), все-таки нашлись.
Фильм поражает, прежде всего, естественностью происходящего и глубиной. Каждый кадр, каждая реплика наполнены живым дыханием; живыми, не наигранными эмоциями; живым, временами не очень литературным, словом. Возникает ощущение, что являешься участником событий, а не сторонним наблюдателем, находишься внутри кадра, а не перед экраном. Моментально забываешь о том, что это кино.Понятно, что все это у определенной части аудитории, привыкшей к фильмам - агиткам, вызвало отрицательную реакцию.
И «Предстояние» и «Цитадель», по большому счету, не о войне. О людях, простых людях, вынужденных приспосабливаться к нечеловеческим условиям и не растерявших при этом способность радоваться, верить, надеяться, любить и ждать. По эмоциональному накалу, на мой взгляд, наиболее сильные три сцены: Митя сообщает Котову о том, что Маруся жива; роды во время бомбежки и, конечно, встреча Котова с Надей после долгой разлуки. Да, возможно, с исторической точки зрения, в фильме есть какие-то недочеты. Но ведь для изучения истории существуют учебники и научная литература, где изложены только факты, цифры и даты. Но ни один научный трактат не способен рассказать о том, как не сломаться; не поддаться панике и сиюминутным эмоциям; как выжить и несмотря ни на что, ждать встречи с близким, родным человеком. Этому научит только умное, глубокое, эмоциональное, содержательное кино.
Никита Сергеевич, Вы правы: «Утомленные солнцем» - долгоиграющий фильм. А о различных «Пиратах Черного моря» и «Форсажах 3025» через месяц уже никто и не вспомнит.

С уважением и признательностью, Алексей Попов.

Из "Легенд Арбата" Веллера. В комментах там отмечают, что Веллер изрядно поднаврал в деталях, но каков слог!

http://sadalskij.livejournal.com/259004.html

Цитата :

-С Гимном Сергея Михалкова страна прошла большой и славный путь от Сталина до Медведева,

и этот беспорядочный полет в непредсказуемое завтра отнюдь не завершен. Светлый, ликующий, нелегкий, победоносный. Промежуточные эпохи Хрущева, Брежнева, Горбачева и Путина подвешены на его сквозную мелодию, как старые одежды на бельевую веревку вдоль чердака Истории. И хрен в конце тоннеля явственно различим в громе и пении труб и литавр. Человек, писавший Гимн семьдесят лет для всех режимов, неизбежно заслуживает много и разного.

Когда- то молва приписала блестящему мастеру эпиграмм Валентину Гафту ехидные строки:

Земля! Ты ощущаешь страшный зуд? Три Михалкова по тебе ползут!

Неправда. Михалков никогда не ползал. Он держался во весь свой гордый аристократический рост. Правда, в советское время никто не слышал, что он принадлежит к старой аристократии, а не к пролетариату. У рыцарей НКВД были чуткие уши, длинные руки и тонкий нюх на такие вещи.

Согласитесь, что когда Герой Социалистического Труда, член Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза и автор Государственного Гимна СССР оказывается не то постельничим, не то сокольничим, не то околоточным Ивана Грозного - можно верить в любую легенду.

[…] Н- ну-с. Когда сыновья подрастают, государство вдруг спохватывается о любви и внимании к детям и судорожно начинает заботиться -гребет в армию. Отец-командир, родина-мать! Непривыкшие к такой заботе сыновья упираются рогом и всеми четырьмя отросшими конечностями. Но систему военкоматов в Советской России недаром организовал еще враг народа товарищ Троцкий. При нем за уклонение просто расстреливали.
А любимый сын Никита, талантливый мальчик, обаятельный, рослый, красивый, умница, уже прославился на всю страну, задорно напевая с экранов: «А я - иду - шагаю - по Москве!» в одноименном кинофильме. И дошагал до стрелки с указателем «Военкомат». Потому что институт кинематографии окончен, а военной кафедры в нем нет. Пожалуйте бриться.

Запах непобедимой и легендарной заставляет хмуриться не только врагов. Сергей Михалков ничем не отличался от других заботливых родителей. Он растил ребенка не для заклания военному богу с его идиотскими порядками и бессмысленной беспрекословностью. Он тоже лелеял мечты, и ни одна из них не маршировала в сапогах и не драила сортиры. На тех заоблачных вершинах, где он обитал, сами в армиях не служили; и лишь редкий маршал долетал до середины рая, по пути обтесавшись до полной придворной безвредности.

Что делает озабоченный родитель? Наводит контакт с райвоенкомом. Пытается решать вопрос доступными средствами.

И вот михалковский секретарь производит предупредительный выстрел, в смысле звонок:

- Сейчас с вами будет говорить член ЦК КПСС и отъявленный Герой, супер-дупер знаменитый поэт и автор Государственного!!! Гимна!!! Сергей!!! Владимирович!!! Михалков!!! (ура! ура! ур-ра!) Вы можете ответить? (не описались еще от почтения?)

- Эк! Как? Ик! - говорит подполковник.

И Михалков, сквозь солнце и облака, со своим таким человечным не то грассированием, не то заиканием, запросто так приветствует:

- Здравствуйте, мол, товарищ подполковник, как поживаете, Виктор Игнатьевич?

Теперь представьте себе чувства райвоенкома. Это в заброшенном гарнизоне подполковник человек. А в Москве подполковник - это типа в углу слегка нагажено. Тут ниже генеральского уровня только лужи на асфальте.

Подполковник легко подавляет желание встать, но выпрямление спины и задирание подбородка происходят помимо сознания.

- Так точно, товарищ Михалков! Очень рад, можно сказать, вернее счастлив. Слушаю вас внимательно! Какой вопрос, проблема?

Сколько звонков принимают военкомы - и хоть бы кто поинтересовался их здоровьем или предложил обсудить книжную новинку. Шкурный у нас народ.

Вот сын у меня есть, извещает Михалков. (Да уж понимаем, что не дочь.) Институт кинематографии окончил. Кино видели, наверное, - «Я шагаю по Москве»? Талантливый парень. Я знал, что вы меня поймете. Да-да-да, устройте, пожалуйста, как это в таких случаях. Конечно законно, официально. Медицинская комиссия может комиссовать по здоровью. Простите, если я неправильно выражаюсь, недостаточно знаком, к сожалению. Полностью негоден. Белый билет. Не так? Не важно. Да. Уж будьте любезны.

Понимаю! - заверяет военком. - Так точно! Ваша просьба для нас закон… в смысле честь… в смысле какая радость… Пусть только придет! Очень приятно. Спасибо, что обратились. Всегда. Не мечтал. А как же! Никаких трудностей. Даже не верится, что лично вы сами. Вырос на «Дяде Степе». Честь имею.

Ну. Кто такой подполковник, даже если он честь имеет (что врет цинично). И кто такой член ЦК и лауреат на хрен всего Ленинского и Сталинского? Союз нерушимый республик свободных!!! Твою мать!!! Рассказать - не поверят.

И взбодренный до эйфории подполковник велит соединить его с председателем комиссии, и вызывает к себе начальника по допризыву, и спускает указание призывника Михалкова Никиту Сергеевича, 1945 года рождения, облизывать беспощадно! И диагностировать у него со всей достоверностью плоскостопие, близорукость, язву желудка и рассеянный склероз.

- Пиши больше! - приказывает военком.

- Мы ему еще гипертонию и олигофрению напишем, - щедро предлагает доктор. - Хотите ревмокардит?

Короче, в Никитину медицинскую карту вклеили вкладыш. Поэма экстаза разрослась в гибель цивилизации. Согласно этому предсмертному эпикризу армия должна была треть бюджета выплачивать на лечение Михалкову в его сочтенные предсмертные дни. И заставлять такого человека слезать со смертного одра, чтобы он умер по дороге в военкомат - это просто зверство.

[…]

Собственно, что это за уровень - районный военкомат? Что они решают, мелочь пузатая…

Он смотрит на телефон то ласково, то начальственно, и кружит по кабинету, как торпеда с циркулярным захватом цели. Твердою рукой хватает трубку за горло и извещает о себе горвоенкома лично.

Это уже генерал. Это уже что-то приличное. От этого человека уже что-то реально зависит.

Здравствуйте, говорит, товарищ генерал. Это вас беспокоит член ЦК, лауреат Сталинской премии I степени и Ленинской, кстати, тоже, автор Государственного Гимна - не слыхали? я так и думал, - Сергей Владимирович Михалков.

В генеральских выражениях горвоенком отвечает любезно, что рад до невозможности, всю жизнь мечтал. Какими судьбами, чему обязан? Не хотите ли в армии послужить, может быть?

Михалков сокрушается, что в армию не успел по возрасту, теперь бьется головой от горя - слышите стук? пришлось вот тянуть лямку куда тяжелей, на идеологическом фронте поэзии Партия доверила. Можно сказать, весь ваш личный состав Вооруженных Сил воспитан на моих стихах.

Генерала подмывает врубить, что личный состав - дерьмо, но сдерживается. Залог карьеры - не ввязываться в дискуссии.

А Михалков доверительно излагает отредактированную характеристику сына. Генеалогическое древо аж трещит под грузом добродетелей, как яблоня, разродившаяся урожаем золотых гирь. Глянец, румянец, и нимбы катаются по детской лужайке бессмертия.

Генерал уже чувствует, что такого призывника можно использовать только в двух качествах. Или покрыть бронзой и поставить на мраморный постамент в холле Министерства Обороны - или на выходные вручать как переходящий приз победительницам Всесоюзного женского соревнования.

- Преподаватели единогласно самый талантливый студент на курсе, - ненавязчиво курлычет во все щели Михалков. - Юность, такое драгоценное время, ах мы помним скоротечное, полон творческих замыслов, все просто в восторге! Если бы не это он, да разве бы я?… Патриотизм. Польза Родине. Искусство принадлежит народу, а народ и армия едины! Вы согласны?

Генерал дает гарантию, что такой солдат в нашей армии неуместен. И сопит в трубку с ненавистью. При Хозяине эти шутки не проходили. У Сталина самого оба сына воевали, один погиб в плену; и под ним - у Хрущева сын погиб на фронте, у Долорес Ибаррури погиб, Тимур Фрунзе, да кого ни возьми; а уж про посаженных и расстрелянных мы не говорим. А нынче, понимаешь, развели кумовство. Все своих недорослей драгоценных суют в МИМО, а там во Внешторг за границу или еще куда. У него у самого сын в МИДе пристроен.

- Я мог бы на вас рассчитывать? - с мужской ласковостью журчит Михалков. - Как отец на отца. Вы обяжете меня, неоценимо, буквально пожизненно. Рад буду, в свою очередь, оказать вам любую ответную услугу, товарищ генерал. Долг платежом красен, хе-хе!…

Ну? Человек, не умеющий оценить ответную услугу, на должности военкома города Москвы продержится минут шесть. Надо понимать, в какой стране ты живешь.

- Я понимаю, - заверяет горвоенком. - И по-человечески, и граждански. Сейчас дам указание. Ну что вы, Сергей Владимирович, какие пустяки. Мы и сами должны были об этом подумать. Столько дел, текучка заела, не отследили, уж не держите сердца на нас. Обращайтесь всегда. Обращайтесь еще.

- Вот и славно, трам-пам-пам, - благодарит Михалков. - (Да-да, большое спасибо.) У меня как раз еще один подрастает. Уж не забуду.

- Какая прелесть, - умиляется генерал. - У вас там много их еще?

И так они милуются и не могут расстаться, довольные друг другом. Генерала тоже можно понять. Член ЦК, лауреат и Герой на помойке не валяется, и в случае чего лишним не будет. А жизнь наша грешная полна неожиданностей. Сегодня ты горвоенком, а завтра под следствием о краже кирпичей…

[…]

И сомнения точат Михалкова, как жучки дубовый буфет. Ночами его мучит армия, колючая проволока ее заборов, бомбежки Переделкина, на братских могилах не ставят крестов, и сон разгромлен вдребезги табуретом, которым в каптерке отбивают почки.

Потребность подстраховаться овладевает им.

Он продумывает план беседы. И звонит прямо в Министерство Обороны. В приемную министра обороны СССР товарища маршала Советского Союза Малиновского. Родиона Яковлевича. И передает записать его на прием. Без очереди. Как члена ЦК. По срочному вопросу.

Из уважения его соединяют лично с Малиновским. И тот - по личному вопросу? конечно! буду рад… - назначает ему послезавтра на одиннадцать утра. Вас устроит? Конечно. Благодарю вас.

Накануне вечером, кстати, звонит однако брат. Ну?!!! Да знаешь, говорит, я так ввернул шутливо между прочим насчет твоего Никиты, а Вольф так улыбнулся и заметил, что мальчик высокий, в черном костюме элегантней кинозвезд в Каннах будет смотреться, и это все довольно скоро, а вот с зеленым цветом у него по жизни вообще ничего общего нет.

Н- ну!! -выдыхает счастливое будущее Михалков, а там на красной дорожке Каннского фестиваля Никита в черном смокинге.

Занюхайтесь вашими портянками! Армии - армейское! После Мессинга маршал уже лишний. Но… бог помогает тому, кто сам себе помогает. Да и манкировать расположением министров не следует, высокое рандеву уже назначено.

И в одиннадцать Михалков в огромном кабинете Малиновского исправно, как дядя Степа на параде. Адъютант затворяет за его спиной тяжелую дверь тамбура, и маршал поднимается навстречу из-за стола в дальнем конце кабинета, осененного значением портретов и знамен. Шагает навстречу по ковровой дорожке и руку протягивает.

- Я к вам обращаюсь, как член ЦК к члену ЦК, - сразу обозначает Михалков паритет высоких договаривающихся сторон. - Как коммунист к коммунисту, - кладет свет на мозги собеседника в партийном ракурсе. - Как советский гражданин к советском}' гражданину.

После такого предисловия на тяжелом лице старика Малиновского появляется туповато-исполнительное выражение солдафона, который участвовать в государственном перевороте все равно ни за что не будет. Вот глоток чаю испить - пожалуйста: адъютант вносит два стакана, тарелки с бутербродами и пирожными и хрустальную конфетницу.

Под укус пирожного, в рассчитанный интимный момент, поэт одаряет маршала своей роскошной книгой и надписывает «Монбланом» эпическое посвящение. И кстати… чисто военный сувенир, - рыцарский средневековый кинжал в узорных серебряных ножнах, с красным камнем в навершии витой рукояти. Ограненный камень подозрительно похож на рубин, а весь кинжал ассоциируется с кражей в Грановитой Палате. Трофейный, кратко отводит Михалков моральные препятствия, случайно заметил в комиссионке, не удержался, гроши. Кто, кроме вас, старого солдата, оценит? Мы, люди искусства, чужды военной тематики. Строит подход к беседе, бродяга.

Два советских коммуниста из ЦК обмениваются верительными грамотами: патриотическими-раздумьями о войне и имперьялизме, литературе и коммунизме, здоровье и молодежи; типа муравьи трутся усиками - свой. И, соблюдя этикет, один смотрит вопросительно и поощрительно, а другой испрашивает добро изложить свое мелкое дело.

И, винясь кратко за пустячный повод и отнятое время, Михалков начинает излагать сжатое жизнеописание сына Никиты, яркими мазками зажигая портрет передовика на фоне производства. Гениальный мальчик, взлетающая звезда, мэтры советского кино в восторге, лучезарные перспективы. Под лепным потолком порхают музы в белом и орошают слезами невинности маршальский мундир.

Так вот… нельзя ли освободить? Родине нужны таланты! Каждый обязан отдать Родине то лучшее, что имеет! От чего больше пользы: еще одного солдата среди пяти с половиной миллионов в строю - или гениального фильма, вдохновляющего и поднимающего эти миллионы на подвиги любви к своей социалистической Отчизне?

Традиция. Государственная мудрость. Даже в войну. «Два бойца». «Подвиг разведчика». Ташкент. Создали. Все отдали.

На лице старого маршала, прошедшего войны и сталинские чистки, прочесть можно меньше, чем прочтет слепой на листе мацы. Родион Яковлевич, великий из могикан загадочного племени караимов, кивает дружелюбно и чай прихлебывает. Понимаю. Конечно. Не волнуйтесь. В лучшем виде.

И под локоток провожает совершенно теперь успокоившегося Михалкова до дверей. Трясет ему руку, смотрит со смыслом и желает дальнейших творческих успехов.

Адъютант прихватывает поднос с тарелками. Малиновский вдруг выбивает посуду, швыряет в адъютанта бутерброд и начинает синеть. Мгновенно! - ему пихают таблетку, пузырек, капельки, - вся аптека летит в стену:

- Соедини! меня! с горвоенкомом! сию с-е-к-у-н-Д-у!!!

И, налившись кровью до малинового свечения, пузырясь бешеной слюной, орет:

- У тебя!! мудака!! в Москве!! идет под призыв!! М-и-х-а-л-к-ооо-в!! пиши: Ни-ки-та! Сер-гей-вич!

сорок пятого года!… Так вот!! Чтобы ты этого пидараса законопатил так!!! на Кушку!!! в Уэллен!!! куда Макар телят не гонял!!! чтобы Я найти не мог!!! Ты - меня - понял???!!!

- А!… А!… А!… - контуженный атомным взрывом, бессмысленно ахает генерал.

- К министру!!!! К маршалу!!!! С-Т-А-Л-И-Н не смел!!!! Кто!!!! Вы!!!! Они!!!! Я!!!!

Обмочившийся от ужаса генерал, потрясенный до полураспада всех атомов организма, только качается под ударной волной и квакает животом об стол:

- Есть. Есть. Есть.

- Узнаю!!! Погоны сорву!!! Под расстрел! - вопит Малиновский, этот потомок-трудяга крымских первопоселенцев, полвека тянувший военную лямку, как бессменный конь. - Развели тут!!…

- Ква, - говорит генерал. - Ква. Ква.

- Что ты квакаешь?! Пьян с утра?! Доложить по форме! Взятки берешь???!!! Рыло не бито?!! Жукова забыл?!! В О с о б о м отделе давно по яйцам не получал?! - И топает маршальскими штиблетами по ковру, как взбесившийся слон в цирке.

Через час от генерала уезжает «скорая». Глаза его возвращаются в орбиты. На нем сухие штаны. Морщины на его лице наливаются сизой и страшной боевой сталью. Он тянет руку к телефону, и после касания этой кнопки взрывается на хрен вся Австралия.

…В райвоенкомате медицинская комиссия завершает работу, и подполковник вдумчиво и с удовольствием контролирует приведение Никиты в непризывное состояние. Действительно: обаятельный мальчик, здоровенный парень, приятно поговорить.

И тут райвоенкома, уже протянувшего Никите прощальную руку, дежурный зовет к телефону. Похож дежурный на оглушенного бобра: зубы навыкате и шерсть мокрая.

И подполковник получает свою армейскую пайку, свою инъекцию благодарности для профилактики педофилии:

- А-А-А-А-А!!! - ревет и стонет генерал, как Днепр под Змей Горынычем. -… штопаный!!! ный!!! ный!!! ак!!! юк!!! ец!!! ас!!! бу!!! ай!!!…у!…ло!!! ед!!! И с каждым ударением подполковника сажают на кол, входящий на удар глубже. Он не понимает ничего!! У него раздвоение сознания на полушария от этого удара колуном по лбу!

- Я все сделал… - хрипит он. - Тащщ генерал…

- Я тебе сделаю!!! Министр!!! На Кушку!!! Малиновский!!! в Уэллен!!! Родион!!! Новая Земля!!! Яковлевич!!! На *нецензурная брань*!!!!!!!!!

Это короткое командное слово - последнее, что слышат в своей жизни многие офицеры. Когда подполковника извлекли на поверхность из фиолетовых глубин, наполненных колокольным звоном, дали воды, валерьянки и закурить, он закричал, как раненая лань:

- Где Михалков???…

Застегнутый Никита занес ногу над порогом.

- Дай! - зарыдал подполковник, протягивая руки. - Дай сюда! Родной! Дорогой! Милый ты мой!… Дай мне скорее. Сейчас же! Справку дай мне!!

И на глазах изумленного инвалида-белобилетника изорвал ее на мелкие снежинки и втоптал их в линолеум.

С пугающей скоростью и без малейших усилий в нем произошла перенастройка личности.

- На комиссию!! Твою мать!! - заорал он хамским военкоматским голосом и пихнул Никиту в спину обратно.

- Раздее-вайсь!! - скомандовал он и гаркнул председателю комиссии, тыча пальцем, скрюченным судорогой страсти:

- Здоров! Абсолютно! Полностью! И-де-аль-но!! Без всяких ограничении! Исполнять!!!

Вот так Никита Михалков был призван в морскую пехоту, одет в черную форму и отправлен на Камчатку - как можно дольше и как можно дальше.

- Мало Сталин расстреливал мммаршалов… врагов нарррода… - прошептал Сергей Михалков. - Чччер-ный костюм… шшшарлатан!…

И когда старший брат Андрон полетел на Камчатку проведать младшего, первобытная северная и восточная красота тех мест так впечатлила его, и знаменитые скалы в море «Три брата», и снежные вершины вулканов, и смытые штормом поселки, и крутые морпехи в плавающих бэтээрах, что в результате вот с этого основания и выстроился замысел будущего знаменитого фильма «Романс о влюбленных».
Романтика! Чужие трудности возбуждают вдохновение художника!

БабаЛера дает жОсткий отлуп гнусным проискам краснокоричневого Ларса якобы фон Триера и его большевиЦкого пособника Здрагера:
=======================================
http://newtimes.ru/articles/detail/39525/ «The New Times» Новое время № 18 от 30 мая 2011 года
Новодворская Валерия Приколы и проколы
И на старуху бывает проруха, особенно если эта старуха ради красного словца не пожалеет ни родного отца, ни принципов гуманизма. Ларс фон Триер талантлив и знаменит, но есть вещи, которые даже знаменитости позволять себе не должны. Как говорится, я бы в европейцы пошел, пусть меня научат. Ох, научат.
Даже триеровский «Мандерлей» стоит на грани допустимого: почему именно бывшие рабы, будущие афроамериканцы, оказываются неспособными жить достойно и самостоятельно? Ладно, рабов, положим, испортили долгие годы неволи. Но последняя выходка великого режиссера на Каннском кинофестивале — уже за гранью. Кидать камни в Израиль в одном пакете с желанием «понять по-человечески» Гитлера, очередная сказка о великих деяниях нацизма (причем уровень никак не оскаровский и не каннский, а обыкновенный бритоголовый, неонацистский) — здесь как раз «прикол» переходит в «прокол».

Цитата :

Европа отучает от приколов жестким остракизмом, мы же этому еще не научились

Когда-то Генри Форда заподозрили в том, что он давал деньги национал-социалистам. На него обрушилась вся Америка, а машины перестали покупать. Пришлось публично каяться и извиняться. Но что могли простить простому миллионеру, едва ли простят великому режиссеру, «властителю дум». Особенно трогательный пример с Альбертом Шпеером, увлекшимся грандиозными архитектурными проектами рейха. Потом этот самый Шпеер просил для себя в Нюрнберге смертной казни, потому что понял, с чем и во что заигралась Германия.
Независимо от собранных в прокате денег за «Меланхолию», «Антихриста» и все остальное, Ларс фон Триер, кажется, теперь будет пить коктейли в одиночестве. В том самом бункере, где он увидел и пожалел бедного Гитлера. В бункере, на который обрекает себя каждый, кто хотя бы на словах отрекается от общечеловеческих ценностей.
Часто пресыщенным интеллектуалам и неразумным недорослям европейская действительность, то есть нормальная человеческая жизнь, кажется пресной и скучной, каким-то обывательским болотом. И тогда возникают «приколы», то есть игра со Злом и незаметный переход на сторону Зла. Габриэле Д’Аннунцио, великий итальянский писатель, был прельщен масштабами Древнего Рима — и помог Муссолини втянуть Италию в фашизм и Вторую мировую войну. Прикол закончился проколом.
А с чего начался нацизм для германской элиты? Разве не с попытки перенести в скучную Веймарскую республику эпос о Нибелунгах, Зигфрида, Валгаллу… Что хорошо в опере, плохо заканчивается в реальной жизни.
Майки с Че Геварой и кубинские кепки — явление из того же ряда, что развлечения банды радикалов Баадера — Майнхоф, решивших бороться огнем с буржуазными супермаркетами и их посетителями.
Но если Европа отучает от приколов, чтобы они не стали проколами, жестким остракизмом, вплоть до четырех лет тюрьмы за апологетику фашизма, то мы этому еще не научились. В Европе карают за визитную карточку «Я — нацист». А у нас называющих себя сталинистами коктейля не лишат, скорее выпить поднесут. И «Современник» не погнушался в наши дни поставить апологетику Сталина под названием «Полет черной ласточки» с великим актером Игорем Квашой в главной роли. А ВВП и школьные учебники твердят, что Сталина с Гитлером никак сравнивать нельзя. И Ленин торчит в своем аквариуме, и красные звезды горят над Кремлем под советский гимн.
Некогда, в 1993 году, главный редактор ныне покойного демократического журнала голосовал за ЛДПР «ради прикола». Это про него другой известный демократ сказал: «Россия, ты одурела».
Элита прикалывается советскими фильмами и державностью, а официоз и обыватели прокалываются советскостью насквозь. Проколы же плавно переходят в черную дыру, в которую наша страна благополучно провалилась.

Ну раз сама Баба Лера так сказала... то пойду в знак покояния восемь раз спою "Возьмемся за руки, друзья".

http://www.sovsekretno.ru/magazines/article/2507 Совершенно СЕКРЕТНО №6/253 от 06/2010
Странная история декана Броди Сергей МАКЕЕВ
В 1886 году Роберт Льюис Стивенсон написал свою знаменитую, прославившую его в веках «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда». Что послужило основой этой мрачной фантазии? И неужели у чудовища Хайда был реальный прототип?
Стивенсон-старший позвал сына в свой кабинет. Почтенный инженер-строитель завел знакомую песню:
– Ты совсем не бываешь в церкви, не уважаешь наши традиции, пропускаешь занятия в университете! Тебе не место в клубе студентов, чей девиз – пренебрегать всем, чему учили родители! Ты постоянно употребляешь жаргонные словечки! Куда ты катишься?!
Роберт Льюис Стивенсон ненавидел эти разговоры. Он ненавидел этот кабинет, обшитый дубовыми панелями и уставленный резными шкафами. Это была работа знаменитых краснодеревщиков из мастерской Броди. Последний хозяин фирмы, Уильям Броди, окончил свои дни на виселице в 1788 году. Про него говорили, что он вел двойную жизнь. Может быть, поэтому молодой Стивенсон всегда ощущал какую-то двуличность в убранстве отцовского кабинета.
В тот вечер Роберт Льюис зашел в таверну на окраине Эдинбурга: такие заведения его отец называл грязными притонами. Тут и в самом деле собирались подозрительные личности, воры и проститутки. Неуемное любопытство начинающего писателя влекло молодого Стивенсона в злачные места, он наблюдал жизнь городского дна, запоминал характерные слова и жесты. Поначалу к нему относились настороженно, но вскоре привыкли к юноше богемного вида, с бледным аскетическим лицом, одетому в неизменную бархатную куртку, какие носили в то время художники.
Он сидел перед кружкой эля, попыхивая трубкой. Зал заполнялся клубами табачного дыма, в нем теряли реальные очертания фигуры проституток в ярких нарядах и жуликов всех мастей. Юноша достал записную книжку, карандаш и набросал строки:
Ты любишь, набожный народ,
В багрец и золото рядиться.
Курю, кривя усмешкой рот,
Милей мне мытарь и блудница…
Внезапно перед ним за столом оказался пожилой незнакомец, судя по виду, опустившийся джентльмен. Несмотря на свой старомодный потертый костюм, он держался с большим достоинством и даже высокомерием.
– Как измельчали шотландцы! – воскликнул он, окидывая взглядом зал. – В наше время даже отъявленные преступники были джентльменами! Взять хотя бы Уильяма Броди – доводилось ли вам слышать его историю?
– В общих чертах, – ответил Стивенсон. – В детстве нянька пугала меня этим именем, уверяла, что сам дьявол вселился в него, что он и сейчас бродит по закоулкам Эдинбурга. По странному совпадению, сегодня я уже вспоминал этого человека. Было бы любопытно узнать о нем больше.
– О, я знаю его жизнь, как свою собственную! – криво усмехнулся незнакомец, – Только… у меня лучше получается после кружки эля.
Вожделенная кружка тотчас была подана. Сделав несколько глотков, джентльмен начал рассказ.
Уильям Броди был потомком славного клана Броди, чей родовой замок и поныне возвышается среди гор Шотландии. Отец Уильяма владел самой известной мебельной мастерской в Эдинбурге. Искусные мастера под руководством Френсиса Броди изготавливали не только мебель, но и двери, оконные рамы, обшивали дубовыми панелями потолки и стены. Понятно, что клиентами Броди становились люди, что называется, из общества. Дом самого Броди был одним из лучших в Эдинбурге, с величественным входом, арочными окнами; потолок в зале был расписан известным художником.
Уильям родился 28 сентября 1741 года. Впоследствии у Френсиса и Сесил Броди родилось еще десять детей, но почти все умерли в младенчестве, выжили только две сестры. Отец учил сына ремеслу и приобщал к ведению бизнеса. В молодые годы Уильям уже принимал заказы, заключал контракты, руководил мастерами. В 1863 году его приняли в гильдию краснодеревщиков.
Броди-старший умер в 1882 году, и все дело сосредоточилось в руках Уильяма. Он унаследовал дом Броди, несколько строений и участок городской земли, а также 10 000 фунтов. Он стал видным представителем эдинбургского истеблишмента – членом городского совета и деканом (главой) объединения мастеров. С тех пор все называли его декан Броди – общественная должность как бы заменила имя собственное.
Дела Броди шли превосходно, он получал заказы не только от частных лиц, но и от городских властей: оформлял и обставлял библиотеку университета, Главное акцизное управление. Декан всегда одевался со вкусом, как настоящий денди. Роста он был невысокого, но отличался изящной стройностью. Большие карие глаза блестели из-под красиво очерченных темных бровей. Правда, немного портил общее впечатление бледный, нездоровый цвет лица.
Вместе с тем Уильям отличался живым умом и общительностью, среди его близких знакомых были выдающиеся шотландские поэты Роберт Бернс и Роберт Фергюссон, известный художник Генри Ребёрн – все они были членами элитарного сообщества творческой интеллигенции Кейп-клаба. Иногда заседания клуба оканчивались попойками, исполнением озорных стихов и песенок, но такова святая традиция шотландских посиделок.
– Однако это лишь видимая, так сказать, сторона Луны, – продолжал незнакомец. – А ведь в каждой душе есть и сумеречная, потаенная сторона…
Он описывал события так ярко, с такими точными деталями, что Стивенсону казалось, будто он слушает исповедь самого декана Броди.

На темной стороне
«Я не женился и не завел семьи, потому что слишком дорожил своей свободой. У меня были две постоянные любовницы, не считая мимолетных увлечений. Я умел скрывать свою тайную жизнь. У первой любовницы Энни Грант было от меня трое детей; старшую дочь мы назвали Сесил в честь моей матери. Впрочем, и вторая подруга, Джейн Уотт, была славная бабенка, она родила мне двоих мальчуганов. Обе мои любовницы до самого конца ничего не знали друг о друге.
Но женщины это так, страстишка. А настоящая страсть у меня была к азартным играм. Я играл в кости ночи напролет, иногда проигрывался в прах, но, бывало, и отыгрывался. В приличном обществе тогда позволительно было играть в карты, а кости метали только в притонах. Так я стал завсегдатаем таверны виноторговца Джеймса Кларка возле Рыбного рынка. По вечерам там играли по маленькой, а настоящая, большая игра начиналась ночью, и только для избранной компании.
Другим «джентльменским пороком» считались петушиные бои. Их устраивал на своем постоялом дворе Майкл Хендерсон. Я так пристрастился к этой забаве, что предпочел бы потерять богатый заказ, нежели пропустить сражение этих пернатых гладиаторов. Впрочем, у Хендерсона играли также и в карты, и в кости. Притом на постоялом дворе непрерывно сменялся состав игроков, здесь легко ставили все на кон, кто-то срывал куш, кто-то проигрывал последнее, а назавтра исчезали и те, и другие.
Через четыре года такой жизни почти все отцовское наследство растаяло; бизнес едва восполнял чудовищные растраты. Вокруг меня вился уголовный сброд, поэтому мысли о преступлении не были чем-то невероятным. Нужен был только подходящий случай.
Однажды мой знакомый сказал, что уезжает по делам. «Значит дом остается без присмотра», – смекнул я. Совсем недавно я менял там дверь и прекрасно знал устройство замка. Ночью, когда пробило полночь, я надел маску, прихватил фонарь, связку отмычек и отправился на свое первое дело. Дверь поддалась без труда, я проник в дом. Пожива была невелика, но я радовался ей, как ребенок, укравший яблоко с лотка разносчика… Когда вернулся из поездки мой приятель, я первым пришел поддержать его и выразить сочувствие. Я даже обещал поднять на городском совете вопрос о борьбе с преступностью!
Потом я вспомнил об одной своей клиентке – богатой старушке. Вообразите, старая дама вернулась из церкви и задремала в кресле с библией в руках. Вдруг прямо перед ней беззвучно появился некто в черной маске, взял со стола ключи от бюро, открыл потайной ящик и выгреб всю наличность, затем поклонился и был таков. Старушка так и осталась сидеть с открытым ртом. Когда шериф спросил, как выглядел преступник, она сказала: «Он был похож на декана Броди!» Ее подняли на смех.
Да что там какая-то старуха! Я чуть было не обобрал жениха собственной сестры, но вовремя остановился, не из-за угрызений совести, а чтобы лишний раз не привлекать внимание полиции к своей персоне.
Я переступил какую-то невидимую черту и почувствовал себя свободным и могущественным. Но теперь мне понадобились сообщники, и я стал приглядываться к обитателям постоялого двора Хендерсона. Здесь уже несколько месяцев ошивался Джордж Смит, слесарь из Бирмингема. Он приехал в Эдинбург на подводе, чтобы завести здесь свое дело, но проиграл уже и лошадь, и повозку. Такого помани только пальцем. Второй подходящий парень был Эндрю Эйнсли, бывший сапожник, ставший профессиональным игроком, этот тоже был готов на все ради денег. Наконец, настоящий выжига Джон Браун, недавно осужденный за воровство на семь лет каторжных работ в колониях, но бежавший из-под стражи. Все трое охотно вошли в мою шайку.
Осенью 1786 года мы сделали пробное ограбление скобяной лавки Маккейна. Смит изготовил ключ, открыл дверь, двое скрылись внутри, двое оставались на стреме. Почти ничего ценного нам не досталось, но дело прошло как по маслу, это было главное...

Не оставляйте ключ при входе
…С тех пор я постоянно высматривал, где поживиться. Я знал, какие замки установлены на дверях многих состоятельных горожан. Впрочем, добыть оттиск ключа было не так трудно. Я бывал во многих домах запросто, а в то время хозяева неизменно вешали ключ на гвоздик при входе. В кармане у меня всегда был кусок мягкой замазки, надо было только улучить момент и сделать оттиск. Дальше приступал в работе наш умелец Смит. Если же ключ все-таки не подходил, в ход шли отмычки.
Награбленное у нас скупал Джон Теккер из Честерфилда – мы нарочно подыскали барыгу подальше от Эдинбурга. Правда, он давал за нашу добычу половину, а то и треть цены. Позднее я арендовал в укромном месте подвал – в этом временном складе мы держали награбленное до отправки Теккеру.
Эдинбург гудел, как ветер в каминной трубе – все только и говорили, что о таинственных грабежах. Лучше бы сменили замки и не оставляли ключи на самом видном месте! Поистине людская глупость правит миром. Шериф Эдинбурга ничего не мог поделать, хотя под его началом служили сто двадцать полицейских. Но это были в основном ветераны, отставники из горных стрелков. Они не способны были справиться даже с подгулявшими молодчиками из пабов, о чем тут толковать!..
Грабежи продолжались полтора года. Новый, 1788 год начался для нас удачно. Восьмого января мы взяли в мануфактурном магазине Энглиса и Харпера шелка и батиста на четыреста фунтов. На этот раз хозяева подняли такой шум, что в Лондоне было слышно. Правительство объявило награду в сто фунтов за поимку преступников, потом накинуло еще полсотни, затем пообещало двадцать гиней и полное прощение тому из преступников, кто донесет на своих подельников.
А мы знай себе пировали и резались в карты и кости. На этой ниве нам тоже удавалось иногда разжиться – ведь мы плутовали сообща. Слесарь Смит навострился делать чудо-кости, которые ложились удачно для нас и несчастливо для наших соперников. Как-то мы обыграли постояльца Джона Гамильтона на одну гинею золотом и двадцать шиллингов серебром. Он понял, что мы жульничаем, и наутро обратился с жалобой в суд. Судейский чиновник пришел взять мои объяснения. Я письменно засвидетельствовал, что никогда не бывал в таких гнусных притонах, никогда не играл в кости и даже не слыхивал о способах мошенничества в игре. Ну, кому поверят – декану Броди или какому-то трубочисту из Портсбурга? Разумеется, разбирательство на том и окончилось.
Иногда наши кражи были импровизациями, мы рисковали из чистого молодечества. Как-то вечером шли по улице мимо магазина Джона Тэппа, вдруг Браун сказал: «Зайду наудачу. Когда в магазине погаснет свет, вскрывайте замок и спокойно делайте свое дело». Он зашел в магазин, разговорился с хозяином, слово за слово, Браун достал бутылку виски и предложил: «А не выпить ли нам?» Тэпп охотно согласился, запер магазин, погасил свет, поднялся с гостем на второй этаж в свою квартиру, и началось застолье. А мы тем временем утащили из магазина 18 гиней, 21 шиллинг, серебряные часы и кольца. Вскоре к нам присоединился Браун – сыт, пьян и нос в табаке.
Но еще большей наглостью была кража из библиотеки Эдинбургского университета. Всякий, кто там бывал, видел в витрине под стеклом церемониальную серебряную булаву – с нею ректор выходил в самых торжественных случаях. Понятно, все университетские двери делали мои мастера, все замки прошли через мои руки. Ночью в университете пусто, как на кладбище, дело было легкое, а эффект поразительный. Если бы мы обчистили кафедральный собор, нас и то меньше проклинали бы…

Дело сорвалось
…Да, я полтора года чувствовал себя ночным королем Эдинбурга! Клянусь, мое высокое положение не приносило мне такого удовольствия, как чувство тайной власти и безнаказанности творимого зла. В преступном ремесле тоже есть свои высоты, и мне хотелось совершить нечто еще более потрясающее, небывалое. К тому же я по-прежнему нуждался в деньгах: вся добыча уходила в оплату моих удовольствий. Нужно было нанести решающий удар! И я решил ограбить Главное акцизное управление Шотландии. Туда стекались налоги со всей страны, куш мог составить не одну тысячу фунтов!
Здание акцизного управления располагалось в старинном двухэтажном особняке, огороженном с улицы невысоким решетчатым забором с узорчатой калиткой. Я не раз бывал внутри и знал план помещения. Сходил туда еще раз на разведку вместе со Смитом. Пока я отвлекал расспросами чиновников, Смит сделал оттиск с ключа, висевшего у входа, как в обычном доме. Трудность представляла только массивная дверь хранилища на втором этаже – по мнению Смита, ее можно было вскрыть только ломом.
Браун с Эйнсли по вечерам вели наблюдение за сторожем. Они выяснили, что служащие покидали здание не позже семи часов вечера. В восемь сторож запирал входную дверь и относил ключ к управляющему на дом. В десять часов мимо особняка проходил полицейский дозор. Значит, у нас было около двух часов.
Мой план был таков. Мы входим за ограду, Эйнсли остается снаружи, в случае опасности он должен свистнуть один раз, если приблизится один человек, три раза, если их будет больше. В это время я, Смит и Браун отпираем дверь, входим и запираемся изнутри. Я остаюсь на первом этаже, а Смит и Браун поднимаются наверх, вскрывают дверь хранилища и забирают добычу. На случай отступления у нас будет веревочная лестница, чтобы спуститься через окно в сад позади особняка. Ну, и на этот раз мы решили взять пистолеты. А чтобы запутать следствие, я придумал оставить на месте преступления шпору со сломанной пряжкой: мол, преступник приехал и уехал верхом на лошади, его станут искать где-нибудь в округе, а не в городе.
Подготовка шла четыре недели. Наконец, вечером четвертого марта я оделся во все черное, напялил старый отцовский парик и треуголку, сунул пистолет за пояс, прихватил фонарь и отмычки и отправился на встречу со своей шайкой. Я был в ударе и напевал любимую песенку из «Оперы нищего» Джона Гея, которую часто давали у нас в Королевском театре:
В путь, друзья! Судьба зовет!
Час настал для нападенья,
Ну-ка, парни, прочь сомненья!
Добыча в руки к нам идет!
Мы дождались, пока сторож запрет дверь и уйдет, и тотчас приступили к делу. Входная дверь поддалась легко, все заняли свои места. Смит и Браун вскрыли дверь хранилища и очутились внутри. Каково же было их разочарование, когда они обнаружили там лишь две пятифунтовые банкноты, шесть гиней и несколько серебряных монет разного достоинства. Они продолжали поиски больше получаса, но так и не нашли потайного ящика кассира, в котором, как потом выяснилось, хранилось шестьсот фунтов!
Вдруг мы услышали, как кто-то отпирает входную дверь. Поскольку сигнал тревоги не прозвучал, мы предположили самое худшее. Я бросился на второй этаж и сразу к окну, следом за мной остальные, побросав отмычки, лом и маски.
Оказалось, это вернулся один из служащих, забывший какие-то бумаги, с которыми должен был поработать дома. Наш сообщник Эйнсли струсил и пустился наутек, забыв обо всем. Чиновник ничего не заподозрил, зашел в одну из комнат, взял нужные документы и спокойно вышел, заперев за собой дверь. Если бы мы затаились, то смогли бы продолжить дело, а потом уйти, не наследив. Но если бы мы столкнулись с чиновником нос к носу, то, несомненно, пристрелили бы его.
Однако что сделано, то сделано. На другой день мы встретились, поделили скудную добычу и разошлись по домам...
…Я был полностью уверен в своих сообщниках, не сомневался, что и этот неудачный грабеж сойдет нам с рук. Но, оказывается, Браун давно затаил недовольство. Денег мы добывали немного, а риск все возрастал. То, что мы взялись за пистолеты, значительно отягощало нашу вину: за вооруженное ограбление полагалась виселица. Последняя неудача толкнула Брауна на предательство. Газеты по-прежнему печатали обещание правительства: полное прощение сообщнику, если он выдаст всю шайку. И Браун, как Иуда, со своей долей в кармане отправился к шерифу. В ту же ночь были схвачены Смит и Эйнсли.
Весть о поимке ужасных разбойников уже наутро разнеслась по столице. Мне сказал об этом мой слуга, и я чуть не поперхнулся глотком кофе. Но взял себя в руки и стал размышлять: «Если я не арестован, значит, мое имя еще не названо. Вероятно, мои сообщники уверены, что я достану их и в тюрьме, а мое высокое положение и изворотливость помогут мне выйти сухим из воды». Нужно было во что бы то ни стало повидать их и заставить держать язык за зубами. И я отправился прямо в пасть льва – в тюрьму! Как член городского совета я мог входить в любое учреждение, но на этот раз свидание с арестованными воспрещалось всем категорически.
Весь день я провел в мучительных сомнениях, а к вечеру наскоро собрался и пустился в бега. И вовремя: моих подельников прижали хорошенько, и они назвали имя предводителя: «Декан Броди и есть главный злодей!» Им сначала не поверили, но после обыска у меня дома, когда обнаружили потайной фонарь, отмычки, маску и кое-что из награбленного, сомнений ни у кого не оставалось. Эдинбуржцы, вся Шотландия и Англия пережили потрясение, привычный мир словно опрокинулся с ног на голову.
Я был уже в Лондоне, когда вышли газеты с моим портретом и подробным описанием примет. Все же мне удалось сесть на корабль и отплыть в Голландию. Житье мое в городе Остенде было самое плачевное: я снимал тесную комнатушку над пивной, в кармане две гинеи, и весь мой гардероб на мне. Я писал кузену и друзьям с просьбой выслать денег.
Однако пассажиры на корабле опознали меня и сообщили английским властям. Мои письма были перехвачены, установлен мой адрес. Англичане запросили голландцев о выдаче, и, в конце концов, я был арестован и отправлен в тюрьму Эдинбурга.
Суд начался 27 августа 1788 года. Зал заседаний был набит битком, площадь перед зданием суда запружена толпой народа, для поддержания порядка на помощь полицейским был прислан пехотный полк. Меня судили сплошь одни лорды, а возглавлял суд лорд Браксфилд, прозванный «судьей-вешателем». Я знал, что пощады мне не будет, но оделся щеголем и держался молодцом. Мой адвокат Генри Эрскин, лучший в городе, вился ужом, цеплялся к каждому слову обвинителя; моя верная любовница Энни Грант пыталась составить мне алиби; но все попытки защиты провалились. Улики и признания сообщников были неопровержимы. Судей особенно возмущало то, что я, человек из высшего общества, предал идеалы добропорядочности, опорочил имя джентльмена. Лорда Браксфилда особенно возмутило, что я отправился на последнее дело в отцовском парике. Чудак! Да я бы надел и его судейский парик, не будь он так приметен!.. В общем, меня и Смита приговорили к повешенью, Эйнсли – к каторжным работам, а предатель Браун получил прощение.
В камере смертников я был прикован цепью к стене, правда, достаточно длинной, чтобы я мог садиться к столу и писать письма. Я разослал их во множестве, в том числе влиятельным господам, но никто не вступился за меня. Время тянулось томительно, от скуки я расчертил пол на клетки и играл в шашки – правая рука против левой.
В ночь перед казнью мне мешали уснуть плотники, стучавшие молотками – они готовили виселицу. Она была, можно сказать, чудом техники: платформа эшафота опускалась, и палачу даже не требовалось выбивать скамью из-под осужденного, он сам собою оказывался повешенным. По странному стечению обстоятельств я чуть не оказался строителем этой смертельной машины, но в тот год деканом был мой конкурент, поэтому он и перехватил городской заказ на строительство виселицы.
Утром первого октября я написал письмо судье: «Милорд! Прошу дозволения, чтобы мое тело сразу после казни было передано моим друзьям для погребения и ни в коем случае не оставалось в тюрьме. Прошу удовлетворить мою предсмертную просьбу». Почему я просил об этом «вешателя», спросите вы?
Когда надеяться уже не на что, остается еще вера в чудо. В Эдинбурге практиковал тогда французский врач Дегравер, обещавший исцеления от любых недугов. Он уверял, что знает тайные места на теле человека, где нужно сделать надрезы, и его искусное кровопускание оживит даже только что скончавшегося. Многие считали его шарлатаном, но кое-кто верил. Я пригласил Дегравера к себе в камеру смертников. Он убедил меня в том, что спасение возможно, и привел известный случай с повешенной Мэгги Диксон – ее сразу вынули из петли, положили в телегу и увезли, а по дороге от тряски она очнулась. Так она осталась жива и свободна – у нас, как известно, дважды не казнят.
Днем, перед самой казнью, я был в добром расположении духа и даже насвистывал мелодию из «Оперы нищего». Площадь вокруг эшафота была заполнена людьми, говорили, что собралось тысяч сорок. Судьи явились в мантиях, офицеры в парадных мундирах, ну и я – краше всех. Непрерывно звонил колокол. Я сам распустил шелковый галстук и надел пеньковый. Что-то не заладилось в механизме, и рабочие полезли под пол чинить. Я заметил в толпе знакомых и успел переброситься ними парой острот по этому поводу. Наконец, платформа пошла вниз, а я вверх…»
Стивенсон хотел спросить, что же произошло потом, но его душил кашель, на платке, приложенном к губам, показалась кровь. Все плыло перед глазами, незнакомец таял и удалялся. Теряя сознание, Стивенсон услышал – или ему пригрезилось? – последние слова:
«Я не Лазарь, а Дегравер не господь бог… Разве что вы, сэр, силой своей фантазии воскресите меня. Может быть, в другом обличье…»

Иногда Броди возвращаются
После казни Уильяма Броди минуло без малого сто лет, его подлинная история была почти забыта. С тех пор на свет явилось много еще более жестоких и дерзких преступников. Но вот легенда о джентльмене-оборотне продолжала жить, обрастая все новыми подробностями. Говорили, например, что врач-иностранец вставил в горло Броди серебряную трубку, благодаря чему повешенный выжил, и его видели там и тут…
Образ таинственного Броди тревожил воображение Роберта Льюиса Стивенсона, как и все детские страхи болезненного ребенка. Он часто вспоминал рассказ странного незнакомца в эдинбургской таверне. И, может быть, ему давно следовало бы изобразить Броди в каком-либо произведении, чтобы выплеснуть его из подсознания. А тут как раз подвернулся случай. Друг и соавтор Стивенсона – Уильям Хенли – предложил:
– Давай напишем пьесу о Броди. Это то, что нужно сегодня для театра!
У Стивенсона были в это время другие замыслы, но Хенли не отставал.
– Я ручаюсь за успех! Мы назовем пьесу «Декан Броди, или Двойная жизнь». А? Каково?
Стивенсон согласился через силу. Может быть, поэтому пьеса вышла поверхностная, без внутреннего огня. И все-таки ее поставили в Лондоне и в Америке, чего не скажешь о других совместных с Хенли творениях.
Однако Стивенсон так и не выдавил из себя Броди. Ни капли.
Прошло еще несколько лет. Стивенсону исполнилось тридцать пять, он уже десять лет был известным писателем, автором «Острова сокровищ», но все еще не мог заработать на жизнь литературным трудом, зависел от старого отца. Суровый пуританин, отец осуждал взгляды и образ жизни сына и фактически лишил его наследства.
Именно в этот период здоровье Стивенсона значительно ухудшилось, после приступа кровотечения он лежал в постели с подвязанной рукой, полуослепший, но и в эти минуты, утверждал, что «счастлив, как король».
А тут еще несправедливая и бестактная статья талантливого в общем-то критика Уильяма Арчера. Тот считал, что оптимизм Стивенсона, его увлечение приключениями и романтикой – наигранное жизнелюбие тяжелобольного человека, своего рода бегство от реальных проблем, в том числе от собственного недуга. К тому же статья была написана в ироническом тоне; автор как бы подчеркивал таким образом неискренность Стивенсона.
Писатель никогда не отвечал на нападки критиков, но на этот раз написал Арчеру: «Если вы знали, что я хронический больной, зачем говорить, что моя философия не подобает человеку в таком положении?»
В такие моменты руки опускаются. А между тем денег не было, издатели требовали срочно написать «что-нибудь позанимательнее».
И вот ночью Стивенсон увидел странный и страшный сон. Ему и прежде являлись видения не только во сне, но и наяву. Например, когда он придумал и нарисовал карту Острова сокровищ, чтобы чем-то занять пасынка Ллойда, – сквозь очертания острова вдруг проступили названия глав будущей повести. Бывало, он видел во сне что-то вроде кукольного театра: маленькие человечки двигались, говорили, разыгрывали какую-то мистерию. Часто эти сны воплощались в рассказы Стивенсона.
На этот раз писатель увидел сумеречный туманный город, освещенный редкими тусклыми фонарями. По улице шел пожилой джентльмен, прохожие почтительно раскланивались с ним. Вдруг джентльмен принял какое-то снадобье и на глазах стал превращаться в уродливого карлика. В его облике проявилось нечто дьявольское, и прохожие в ужасе бросались прочь от него. Казалось, сейчас это существо совершит что-то жуткое…
Стивенсон метался и стонал, шептал в бреду:
– Печать зла… Остановите его… Это Броди!
Жена Фанни разбудила его, утерла горячечный пот, попыталась успокоить мужа. Обычно Стивенсон был благодарен жене, когда она прерывала кошмарный сон, но теперь упрекнул ее:
– Ты не дала мне досмотреть, может быть, лучший сюжет в моей жизни!
Однако утром он впервые за несколько месяцев покинул постель, был весел и воодушевлен. Вдохновение – лучший врач для писателя. Стивенсон задумал «повесть ужасов», немного в духе бульварных романов, как он полагал. То-то издатель будет доволен!
Через три дня он уже читал готовый текст Фанни и Ллойду. В этом сочинении злодей Джекил с помощью чудодейственного порошка полностью изменял свой облик, превращался в отвратительного Хайда. Благодаря своему двойнику герой безнаказанно творил злодеяния и ловко уходил от преследователей. Стивенсон читал с упоением, он был очень доволен своим сочинением.
– Ну, что скажешь? – спросил он Фанни. Он читал ей все свои произведения и ценил ее меткие суждения.
– Занимательно, – сказала она. – Но я ожидала большего. Мне кажется, эта вещь достойна стать не просто фантастическим детективом, но и притчей о добре и зле.
– Ну, знаешь ли! – вспылил Стивенсон. – Ты умеешь извлечь мрак даже из солнечного луча!..
Он выбежал из комнаты. Фанни слышала, как он ходит туда-сюда по кабинету. Через несколько минут послышались приближающиеся шаги. Стивенсон вошел и с порога заявил:
– Ты права! – и швырнул рукопись в пылающий камин.
Фанни вскрикнула, бросилась к камину спасать бумаги, но писатель остановил ее.
– Не надо. Я теперь знаю, о чем эта повесть.

Из бездны
Еще через три дня новый вариант был окончен. Так появилась «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Обстоятельства ее рождения тоже сделались впоследствии литературной легендой – так стремительно она создавалась. В частности, все первые слушатели значительно расходились в оценке времени создания и объема текста. Фанни и Ллойд говорили о трех днях, а сам Стивенсон утверждал, что работал над повестью больше двух месяцев. Кто из них был прав? Очевидно, их внутреннее время текло неравномерно, и для писателя, возможно, в три дня уложился значительный период жизни, наполненный множеством душевных событий и переживаний. Много лет Стивенсон интуитивно искал метод изобразить человека, в котором уживаются два разных индивида, но до сих пор это ему не удавалось. Пока он не решил сделать этих «двух в одном» носителями противоположных качеств, приверженцами добра и зла. Вероятно, если бы он писал в сугубо реалистической манере, то впал бы в резонерство. Но Стивенсон привнес элемент фантастики, поместил своих героев в ирреальную обстановку туманного Лондона, – и все сложилось в цельную картину.
Тема двойника, раздвоения личности не впервые возникла в литературе. Ведь и мрачные легенды про оборотней сродни истории Джекила и Хайда. До Стивенсона приступали к этой теме Э.-Т.-А. Гофман в романе «Эликсиры дьявола» и Эдгар По в рассказе «Вильям Вильямсон». Но Стивенсон первым поставил философский, нравственный вопрос выше интригующего сюжета и фантастического снадобья, он предложил каждому читателю задуматься: а в какой точке между Джекилом и Хайдом находишься ты?
Все это Стивенсон изложил не заумными фразами, а простым и ясным языком, без художественных изысков; стиль описания событий почти документален. В то же время он сумел отобразить саму атмосферу Лондона – города рационального и мистического одновременно: «Было уже около девяти часов утра, и город окутывал первый осенний туман. Небо было скрыто непроницаемым, шоколадного цвета пологом, но ветер гнал и кружил эти колышущиеся пары…»
В январе 1886 года на прилавках книжных магазинов появилась неброская книжечка в сто сорок девять страниц и поначалу не вызвала особого интереса. Но вот лондонская «Таймс» поместила хвалебную рецензию, и тираж разошелся мгновенно. Последовали новые издания в Англии и Америке. «Джекил и Хайд» сделали, наконец, Стивенсона знаменитым и успешным писателем.
Конечно, критики и на этот раз обратили внимание на некоторые недочеты в повести. Но автор уже не принимал их упреки близко к сердцу и только отшучивался:
– Публике нравится, когда книга любого жанра написана слегка небрежно; сделайте ее немного растянутой, немного вялой, немного туманной и бессвязной, и наша милая публика будет в восторге.
Стивенсон отчасти лукавил. Он никогда не писал небрежно, растянуто, вяло и бессвязно. Он неизменно обращался не к «милой публике», а к другу-читателю.
Хороший писатель всегда провидец. Время выявляет в лучших книгах новые смыслы. Сегодня вполне респектабельные господа вроде доктора Джекила изобрели множество снадобий, доставляющих человеку неописуемые удовольствия; их глотают, колют, вдыхают – и теряют человеческий облик. Ради них идут на самые страшные преступления. Эти препараты, как и в книге Стивенсона, – билет в один конец. Нет пока эликсира жизни, способного вернуть Хайда в человеческое состояние.
Восстать из бездны может только сам падший.
--------------------------------------------------------------------------------
Сергей МАКЕЕВ: www.sergey-makeev.ru , post@sergey-makeev.ru

http://news.rambler.ru/10188830/ YTPO.ru, 2 часа назад, 14 июн 2011, 09:16
Умерла автор «Красотки»
В США 12 июня на 62-м году жизни умерла Лора Зискин, продюсер «Красотки», «Человека-Паука» и «Бойцовского клуба». Причиной ее смерти стал рак молочной железы, с которым она боролась более семи лет. Несмотря на это, в последние годы жизни она продолжала работать и заниматься общественной деятельностью.
Зискин — первая женщина, которая смогла войти в ряды ведущих продюсеров США. За свою карьеру она принимала участие в работе над множеством популярных кинокартин и открыла многих известных сегодня актеров. Так, она предложила роль в фильме 1987 г. «Нет выхода» Кевину Костнеру, тогда еще новичку в Голливуде.
После выхода на экраны «Красотки» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс Зискин быстро стала одним из самых востребованных продюсеров США. В 1990-е гг. она становится президентом кинокомпании Fox 2000, дочернего предприятия 20th Century Fox. За время работы на этом посту Зискин выпустила такие фильмы, как «Бойцовский клуб», «Тонкая красная линия» и «Лучше не бывает».
В ноябре 1999 г. Зискин уволилась из Fox 2000 и перешла в Columbia Pictures. Там продюсер выпустила свой главный хит — «Человек-Паук». Первая картина серии вышла в 2002 г. и сразу завоевала огромную популярность. В настоящее время к выпуску готовится уже четвертый сиквел.
Кроме работы над «Человеком-Пауком», Зискин в минувшее десятилетие дважды руководила церемонией вручения «Оскаров» — в 2002 и 2007 годах. Правда, ей самой высшая награда американского кинематографа так и не досталась.

http://www.russ.ru/pole/V-nore-bessoznatel-nogo-ubijcy Русский Журнал 22.06.11 12:48
В норе бессознательного убийцы Алексей Юсев
Топография "Шоссе в никуда"

Цитата :

КИНОзнание
От редакции. В издательстве «Европа» только что вышла книга Славоя Жижека «Искусство смешного возвышенного. О фильме Дэвида Линча “Шоссе в никуда”». Книга посвящена одному фильму известного американского кинорежиссера Дэвида Линча "Шоссе в никуда" (1997) и представляет собой альтернативное стандартным киноведческим интерпретациям психоаналитическое исследование фильма. Подход Жижека позволяет прочитать скрытые мотивы, присутствующие в фильме, восстановить из калейдоскопа символов перверсивную реальность, которую описывает фильм Линча. Работами с продуктами массовой культуры, такими как экспериментальное кино Дэвида Линча, Славой Жижек завоевал известность как один из самых оригинальных и эрудированных мыслителей современности. Хотя англоязычное издание книги вышло в 2000 году, она не потеряла актуальности, потому что к фильмам Линча в России (да и за рубежом) питают большой интерес. Подход Жижека к кинематографу – яркий образчик современных исследований кино, чего, к сожалению, практически нет в России. Кинокритик Алексей Юсев – один из тех, кто работает в этом жанре. РЖ публикует его текст, приуроченный к выходу книги Жижека.

* * *
Творчество Дэвида Линча имеет славу загадочного зрелища, в котором не действуют стандартные причинно-следственные сценарные ходы. Но как бы режиссер ни уповал на заигрывание с бессознательным, логика в его картинах все же есть. И именно она не позволяет им превратиться в бессмысленный визуальный ряд. Попробуем рассмотреть содержание одного из творений Линча – фильма «Шоссе в никуда» – в свете отраженного в нем времени и общественных настроений. Страхи и тревоги американцев первой половины 1990-х годов впоследствии были запечатлены Линчем именно в этой ленте.

Контекст затерянного шоссе
Линч не раскрывает идейного содержания своих фильмов, предоставляя зрителям простор для интерпретации. Тем не менее известно несколько его высказываний относительно рождения замысла «Шоссе в никуда». Первая треть сценария пришла режиссеру в голову, по его же словам, в ту ночь, когда были закончены съемки фильма «Твин Пикс: Огонь, иди за мной»[1]. Благодаря этому мы можем назвать точную дату рождения идеи – 31 октября 1991 года[2].
В книге «Поймать большую рыбу», вышедшей на английском в 2006 году и переведенной на русский в 2009, Линч упоминает о том, что во время написания сценария «Шоссе в никуда» он был увлечен громким скандалом в США – процессом по делу О’Джей Симпсона[3], который длился с января 1995-ого. Режиссер признался, что фильм «каким-то образом» связан с процессом века, как окрестили журналисты дело чернокожего американского футболиста и актера. Давайте вспомним детали этого судебного процесса, чтобы попробовать обнаружить параллели между этим событием и картиной Линча.
Вынесение решения по делу О’Джей Симпсона, обвиненного в убийстве бывшей жены и ее любовника, наблюдало в прямом эфире 91% телезрителей США. Подсчитано, что экономика Соединенных Штатов потеряла 25 миллиардов долларов из-за того, что люди на протяжении 22 недель спешили домой, чтобы успеть поглядеть на судебное разбирательство: тогда телевизионщики получили право на прямую трансляцию прямо из зала суда. Линч наблюдал за процессом в числе прочих, о чем он упоминает в своих интервью; однажды даже в контексте рассуждений о том, какое противоречивое впечатление у людей могут вызывать одни и те же события – по аналогии с восприятием фильма[4].
Суд проходил в Лос-Анджелесе в том же городе, где с 1973 года жил режиссер. Чем дольше длился процесс, тем сильнее он «будоражил» общество, еще не оправившееся от эмоциональных последствий крупнейших гражданских беспорядков ХХ века в США. За три года до выяснения приговора О’Джей Симпсону Лос-Анджелес погрузился в пучину народных волнений, вследствие которых было сожжено 5500 зданий и убито 54 человека. Беспорядки случились по причине вынесения оправдательного решения по делу белых полицейских, которые при задержании сильно избили афро-американца, что было запечатлено на любительскую камеру. В 1995-м году адвокаты О’Джей Симпсона использовали эту взрывоопасную для общества историю, когда разрабатывали стратегию защиты.
Высокооплачиваемая юридическая команда окрестила обвинения против футболиста заговором полиции, которая придерживается расистских убеждений. Адвокаты сами немало нагнетали атмосферу, в частности дав отвод белым присяжным. В итоге процесс превратился в демонстрацию упущенных властями возможностей, которые в свою очередь стали результатом небрежно проведенного расследования и экспертиз. Этим и стопроцентно воспользовалась сторона защиты.
Главное доказательство вины Симпсона в виде найденной на его дворе окровавленной перчатки не смогли использовать в суде из-за личности полицейского, который и обнаружил данный вещдок. Служитель закона оказался расистом, которого за время процесса смогли уличить в лжесвидетельстве перед судом. Так, единогласным решением присяжных О’Джей Симпсон был признан невиновным в двойном убийстве, несмотря на то, что в суде другой инстанции его обязали выплатить многомиллионную компенсацию родственникам погибших, а дети отказались видеться с отцом, считая его преступником.

Прототип убийцы-саксофониста
С главным героем фильма «Шоссе в никуда» саксофонистом Фредом Мэдисоном (Билл Пулман), происходит необъяснимое. После того как он судя по всему убил свою жену, Фред, находясь в запертой камере, превращается в другого человека – автомеханика Пита Дейтона. Так как неизвестно откуда возникший юноша ничего не совершил, его отпускают домой.
Как объяснить подобную трансформацию персонажей? Нет никаких сомнений, что образ саксофониста Фреда Мэдисона – это отражение О’Джей Симпсона. Оба они обвиняются в убийстве, которое отказываются признавать. Превращение подозреваемого в убийстве Мэдисона в невиновного Дейтона – аналогичное действо, которое произошло с американским футболистом, после того как тот попал в тюрьму.
В 1994 году в том, что Симпсон виновен, было уверено большинство; особенно, когда тот, угрожая самоубийством, ездил по городу, а следом на расстоянии мчался кортеж полицейских машин, у которых не было команды на активные действия. Эпопею наблюдал в прямом эфире весь мир: Симпсон с загранпаспортом и крупной суммой денег едет к своей матери через весь город, а жители приветствуют его на улицах. Однако со временем подозреваемый превратился в невиновного. То же происходит в тюрьме с Фредом Мэдисоном. Отголоски поведения Симпсона звучат в финальном эпизоде «Шоссе в никуда». Одинокого подозреваемого преследует большая группа полицейских машин, но в процессе погони в салоне автомобиля с героем происходит трансформация, подобная той, что наблюдалась в тюремной камере.
Убийство Мэдисоном жены, равно как и аналогичные действия Дейтона в отношении любовников порноактрисы Рене, имеют много схожего с делом О’Джей Симпсона. Когда были найдены трупы бывшей жены футболиста и ее любовника, отмечалась жестокость, с которой убийца расправился с жертвами. Голова женщины была практически отделена от туловища разрезом поперек горла. На телах убитых обнаружено множество ран. Аналогичным образом обошелся со своей женой Фред Мэдисон. В фильме камера долго не задерживается на расчлененном трупе, однако крупный план разрезанной плоти (предположительно шеи) возникает неоднократно как сигнал перехода к кошмарным воспоминаниям. Как и в случае с делом Симпсона персонаж фильма Линча убивает любовника женщины. Оказывается, что формально невиновный механик Пит Дейтон в прошлом был судим за автоугон и в тот раз был осужден условно. Этот сюжетный ход коррелирует с тем, что О’Джей Симпсон до ареста был замечен в угрозах жизни жене, однако в тот раз дело не возбуждалось.

Психогенная амнезия вместо сюжета
Итак, каковы возможные логические объяснения этого сюжета? В книге интервью Линча упоминается о том, как представляла себе сценарий исполнительница главной роли Патрисия Аркетт. С ее точки зрения, саксофонист убил свою жену, а затем вследствие нервного срыва стал представлять себе другую, лучшую жизнь. Но даже воображаемый идеальный вариант жизни приводит героя к чему-то ужасному.
Вместе с тем, делать какие-либо утверждения, какими бы соблазнительными они ни были, относительно интерпретации кино Линча при неоднозначной стилистике режиссера не представляется возможным. Чего только стоит момент с фотографией, на которой в разное время изображено сначала две девушки, а чуть позже всего лишь одна женщина. Это можно объяснить тем, что у героя, ранее видевшего двух девушек на фото, изменено восприятие реальности, которое связано с его эмоциональным состоянием.
Если же принять точку зрения, согласно которой фильм построен по «принципу ленты Мебиуса», то это не дает рационального объяснения того, каким образом два главных персонажа (Фред и Пит) связаны друг с другом, кроме того, что они влюблены в одну женщину. Более того, нельзя исключить и того, что главные герои – это два разных человека, влюбленных в одну и ту же женщину, хотя ее волосы и разного цвета (что, кстати, отсылает зрителя к «Головокружению» Альфреда Хичкока).
Первый же эпизод фильма, в котором Фред слышит фразу «Дик Лорант мертв», должен был произойти хронологически позже, чем несколько последующих сцен. Объяснить это несоответствие можно, например, игрой с монтажом, где действие отражается нелинейно. Но более вероятная интерпретация, скорее всего, заключается в том, что Линч не стремится к строгому логическому соответствию сюжета, предпочитая игру с визуализацией бессознательного. Именно этим объясняется то, что приятель семьи Мэдисонов по имени Энди слышит о том, что «Дик Лорант мертв», хотя позже показано, что он погибает прежде Лоранта, босса мафии, известного также как «Мистер Эдди».
Выходит, для Линча важнее показать трансформацию одного состояния человека в другое, игнорируя строгую логику событий, нежели соблюдать строгое соответствие хронологии сюжетной линии.
Вернемся на время к О’Джей Симпсону. Режиссера, по его словам, интересовали некоторые психологические аспекты поведения Симпсона во время процесса. Линча прежде всего волновало, как человек, который, по всем признакам виновен в убийстве, может спокойно улыбаться перед телекамерами. В книге «Поймать большую рыбу» режиссер называет состояние американского футболиста «психогенной амнезией» – процессом, когда мозг вытесняет негативные события прошлого. По сути, «Шоссе в никуда» и есть визуальное воплощение этого психологического состояния человека.

Очень загадочный человек
Однако есть в общем сюжете ленты и еще одна загадка. Это персонаж, известный как «Таинственный человек», которого играет Роберт Блейк. Ближе к финалу в фильме говорится, что он – скупщик краденого, что, однако, не объясняет множество весьма загадочных ситуаций с его участием. Именно Таинственный человек убивает босса мафии из пистолета, а также вкладывает нож в руку Фреда Мэдисона, когда тот перерезает горло Дику Лоранту.
Скорее всего этот персонаж – лишь метафора, а не реально действующее лицо. Таинственный незнакомец по своей природе является визуализацией жажды мщения главного героя за измену жены, – тем сторонним, объективированным состоянием сознания, которое может, будучи реальным, продуцировать некое наблюдение. Таинственный человек пользуется переносной видеокамерой: ее съемки фиксируют действия Мэдисона, которые тот отрицает, будучи в здравом уме.
Помимо этого, в одном из эпизодов показано, что Таинственный человек является спутником Дика Лоранта. Пит Дейтон говорит по телефону с «мистером Эдди», а затем Лорант передает телефонный аппарат загадочному незнакомцу: он-то и является отражением состояния сознания автомеханика, мысленно готовящегося к убийству Лоранта. Таинственный человек упоминает о том, что он ранее встречался с Дейтоном и рассказывает о способе казни убийц на Востоке.
В общем, Таинственный человек – это то, что герой вытесняет из своего сознания как состояние, сопутствующее убийству. Именно поэтому герой встречался с этим страшным персонажем ранее, когда, будучи в обличье Мэдисона, расчленил жену в своем доме (это и запечатлено на камеру). Незнакомец не просто присутствует в сознании героя, – он обитает на границе жизни и смерти, что созвучно множеству мистических персонажей из других фильмов Линча.
Если же говорить о связи Таинственного человека с процессом по делу О’Джей Симпсона, то обращает на себя внимание то, что одной из линий защиты футболиста была версия, будто убийц, по мнению адвокатов, было двое. Некоторые найденные улики свидетельствовали в пользу этого, что придавало обвиняемому ореол оклеветанного полицией человека, так как ранее в существование второго убийцы не верил никто. Введением в действие своего фильма Таинственного человека Линч легитимизировал незримого спутника убийцы.

Незаконное вторжение
Необходимо сказать и еще об одной важной вещи. Визуальный ряд картины «Шоссе в никуда» очень походит на другой американский фильм «Незаконное вторжение», который, между прочим, был снят раньше творения Линча[5]. Речь идет о визуальном и содержательном сходстве сюжетов, которое нельзя объяснить случайным совпадением.
Фильм «Незаконное вторжение» представляет собой историю о том, как психически неуравновешенный полицейский терроризирует женатую пару. Муж со временем оказывается в тюрьме, будучи обвиненным в продаже наркотиков. Тем временем полицейский, испытывающий страсть к женщине, пытается завоевать ее доверие и расположение.
Фильм вышел на экраны 26 июня 1992 года за месяц до выхода картины Линча «Твин Пикс: Огонь, иди за мной» и спустя два месяца после массовых беспорядков в Лос-Анджелесе. «Незаконное вторжение» заработало в прокате 57 миллионов долларов и стало 25 фильмом по сборам за год[6]. Суть данного кино заключается в том, что действия конкретного полицейского противоречат идеалу слуги закона, девизом которого является «Служить и защищать». Немаловажно и то, что действие «Незаконного вторжения» происходит в Лос-Анджелесе, ставшем ареной для уже упоминаемых гражданских волнений. Инцидент с превышением полномочий полицейских в отношении задержанного имел место в реальной жизни и произошел он 3 марта 1991 года, то есть более чем за год до лос-анджелеских стачек. Это позволило кинематографу оперативно откликнуться на событие.
В книге своих интервью Линч упоминает о том, как он воспринимал беспорядки, творившиеся в городе. Режиссера занимала реакция медиа на происходящее: «По телевизору ты видишь людей, которые чуть ли не представления разыгрывают перед камерами, в то время как грабежи и погромы продолжаются. Все вели себя очень странно»[7]. Нет сомнений, что Линч смотрел картину «Незаконное вторжение», так как у его будущего фильма «Шоссе в никуда» обнаруживается большое число схожих моментов. Рассмотрим эти взаимосвязи поподробнее.
Женатая и бездетная пара в обоих фильмах живет в отдельном доме в пригороде Лос-Анджелеса. В «Незаконном вторжении» происходит проникновение вора в дом, после чего супруги устанавливают сигнализацию. В «Шоссе в никуда» у семьи имеется подозрение, что кто-то проникает в их жилище, пока те спят. Полиция рекомендует героям «Шоссе» – Мэдисонам – пользоваться уже имеющейся системой сигнализации.
Линч отчасти заимствует сюжет, производя операцию по замене фигуры полицейского бестелесной фигурой Таинственного человека. Полицейский из «Незаконного вторжения» проникает в дом семьи и наблюдает за тем, как супруги занимаются любовью в спальне. Аналогию этому действию можно увидеть в пленке, на которой супруги Мэдисоны изображены спящими.
В одном из эпизодов «Незаконного вторжения» полицейская машина следит за жилищем супругов, освещая окна их дома лучом прожектора. Свет создает движение отблеска по стене комнаты. В «Шоссе в никуда» после странного телефонного разговора с Таинственным человеком Мэдисон приезжает домой с подозрением, что там кто-то может находиться. Камера захватывает окна комнаты, внутри которой видно движение света, что очень похоже на приведенный фрагмент из «Незаконного вторжения».
Из прочих совпадений можно выделить эпизод из «Шоссе в никуда» с убийством Энди, который, пролежав после удара по голове, приходит в сознание и с криком бросается на Пита, после чего разбивает голову о стеклянный стол. Прием с внезапным приходом в чувство достаточно часто встречается в голливудских картинах, но Линч им не злоупотребляет, как это сделано в финале «Незаконного вторжения».
В одной из сцен «Незаконного вторжения» глава полицейского участка сетует, что доказательством в обвинении могла бы быть камера, «которые сейчас повсюду». Примерно в том же ключе рассуждают и полицейские в «Шоссе в никуда», рекомендуя Фреду Мэдисону камеру, на что тот отвечает, что любит запоминать вещи такими, какими видел их он, а не такими, какими их «запоминает» камера.
Однако аналогии между двумя картинами будут неполными, если не упомянуть, что в каждой из них одного из главных героев зовут Пит. И еще одним сюжетным ходом, который Линч, вероятно, позаимствовал из «Незаконного вторжения», является блокирование денежных средств на счету одного из персонажей другого фильма режиссера – «Малхолланд драйв».
Таким образом, в содержании столь запутанной картины как «Шоссе в никуда» обнаруживается пласт взаимосвязанных сюжетов американской социальной истории тех лет – сюжетов, впрочем, характерных и для других фильмов того периода. Линч исследует психологическое состояние отдельных публичных личностей и симптомы их поведения в свете их отклонений от нормального состояния. Результатом наблюдений становится произведение искусства, в котором делается попытка визуализации сложных психологических процессов, происходящих внутри сознания человека.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] См. об этом: Линч Д. Интервью: Беседы с К. Родли. СПб., 2009. С. 323.
[2] Ferrante A.C. The Fire Walkers of Twin Peaks // Fangoria. 1992. October. № 117.
[3] Линч Д. Поймать большую рыбу: медитация, осознанность и творчество. М., 2009. С. 123.
[4] Линч Д. Интервью: Беседы с К. Родли. СПб., 2009. С. 105.
[5] См.: «Unlawful Entry», 1992. Режиссер: Дэвид Кэплэн.
[6] Для сравнения: «Твин Пикс: Огонь, иди за мной» собрал около четырех миллионов и стал 123 лентой.
[7] Линч Д. Интервью: Беседы с К. Родли. СПб., 2009. C. 300.

Как человек, создавший ТАКОЕ, мог скурвиться???
======================================

https://www.youtube.com/watch?v=PzagDl3vc-M&feature=related

Не для меня придет весна - сцена из фильма "Пять вечеров"

https://www.youtube.com/watch?v=pFB5NWadiqA&feature=related
======================================
Всем в душу плюнул, гад...

http://news.rambler.ru/10301341/ Ъ-Online, 4 часа назад, 24 июн 2011, 22:02
Умер актер Питер Фальк
В США умер актер Питер Фальк, наиболее известный по главной роли в сериале «Коломбо». В последние годы 83-летний актер страдал болезнью Альцгеймера.
Американский актер Питер Фальк умер в возрасте 83 лет, сообщили в пятницу члены его семьи в эфире радио CBS. Известно, что в последние годы жизни Фальк страдал болезнью Альцгеймера.
Фальк сыграл множество ролей, дважды был номинирован на премию «Оскар», пять раз на телепремию «Эмми», и однажды на «Золотой глобус». Однако наибольшую известность ему принесла роль лейтенанта Коломбо в одноименном телесериале. Первую роль на Бродвее Фальк получил в пьесе «Святая Иоанна» Бернарда Шоу. С 1957 года стал появляться на телевидении. За свою передачу «The Price of Tomatoes» он получил премию «Эмми». В начале 1960-х за роли в фильмах «Корпорация Убийство» и «Пригоршня чудес» был номинирован на «Оскар» как лучший актер второго плана. С 1968 года по 2003 год снимался в сериале «Коломбо».
===================================
Жаль, неплохой актер - взывающий к справедливости. Земля ему пухом...

О кино.

Пересказ содержания польского фильма про смерть Сикорского.

http://labas.livejournal.com/912925.html

Занимательно.

http://www.grani.ru/opinion/novodvorskaya/m.190543.html Грани.Ру 08.08.2011 12:45
Валерия Новодворская Прощай, страна героев
70 лет назад вермахт принял роковое для себя решение не брать с ходу Москву. Мол, никуда эти русские не денутся, сдадутся. Ведь только что пал Смоленск. В общем, немецкая армия переключилась на Киевское направление. Они думали, что мы нормальные люди. Черта с два. Плохо они нас знали. Еще Наполеон сломал себе на этом шею. Мы скифы, мы славяне, нам нечего терять.
Хочу вам открыть не только свою, но заодно и загадочную славянскую душу Никиты Михалкова, который даже на самом дне своего падения остается гениальным режиссером. А ведь куда уж ниже: "датский" фильм "55" к путинскому юбилею. Лизоблюдство и традиционное михалковское прислуживание грязному престолу и не менее грязному алтарю Made in РПЦ; расправа с вольными кинематографистами; гостиничный разор и позор; крысятничество нового Союза на кассетах, дисках и мобильниках в 1%. Да, в России гений и злодейство куда как совместны. И даже прекрасно дополняют друг друга, потому что слишком долго у нас выживали только негодяи или смирившиеся с негодяйством и уступившие ему часть своей добродетели.

Признаюсь: я не хотела смотреть фильм "Цитадель". Заставили добрые люди, буквально силой. Я потрясена: такой антисоветчины я не видела более 20 лет. Это продолжение "Покаяния", причем уже без надежды. Это ожог, это удар хлыстом, это даже не "банька по-белому", это крематорий. Мы не просто угорели, мы сгорели дотла, мы все покойники, и Никита Михалков - первый, и или он знает это сам, или великая сила таланта вырвала у него это кинематографическое признание. Да, этот фильм - билет в бессмертие, в страшное бессмертие Понтия Пилата, вызывавшее нестерпимую тоску.

Вы спросите: за что бессмертие Никите Михалкову, когда его не получат многие честные и достойные художники? А я вам отвечу: читайте Пушкина. У него сказано, что правды нет не только на земле, но и выше. Не Моцарта должно было осенить, а работящего и идейного Сальери. Но именно Михалкову, плохому, бесчестному Михалкову достался великий дар. И он сделал грозную, убийственную трилогию, катарсис от которой и понимание всего замысла наступают только в третьей части, в "Цитадели", трилогию пророческую, трилогию-приговор. Кому? Своему отцу, автору трижды проклятого гимна трижды проклятой страны, которого режиссер в буквальном смысле слова, по совету из "Покаяния" от Тенгиза Абуладзе, берет за ноги и выкидывает на свалку истории, посвятив ему этот фильм, и сам идет туда же. Себе, Путину, своим невинным детям, нам всем, нашей истории и нашей драгоценной войне 1941-1945 гг., которая стала, кажется, единственным оправданием нашего существования на белом свете.

Так вот, "Цитадель" вышибает эту скамеечку у нас из-под ног. Фильм Михалкова - это Некрич, Гроссман, Солженицын ("Пир победителей" и "Архипелаг"), "Последний бой майора Пугачева" Шаламова и Василь Быков в одном флаконе, причем на апокалиптическом языке адской эпохи, откуда все мы родом, и никто не вышел чистеньким, даже жертвы Соловков и Колымы, пересажавшие и перестрелявшие друг друга, как Ежов, Ягода и Николай Бухарин, автор "Азбуки коммунизма".

У фильма "Цитадель" будет трудная судьба, как у другого шедевра - "Триумфа воли" Лени Рифеншталь. Она разоблачила фашизм еще в 1935 году, в колыбели Нюрнберга. Страшная сила этого фильма должна была "поставить на уши" всю Европу и США, предотвратить Мюнхен и Берлинскую Олимпиаду, сделать Гитлера "нерукопожатным" и одиозным задолго до "Хрустальной ночи". А режиссеру пришлось бы спасаться бегством от гестапо. Но Европа и Америка остались равнодушны, гитлеровские бонзы и сам фюрер приняли фильм на ура. Лени сначала закидали деньгами и предложениями, а после 1945 года сочли идеологом фашизма и посадили. Тот же скорбный путь пройдет и Никита Сергеевич, разве что без посадки.

Путин не понял, что Михалков - подрывной элемент, а либералы обвиняют его в сталинизме. Хорош сталинизм! Сталин в "Цитадели" вообще не человек, а упырь, граф Дракула, только счет идет на десятки миллионов. Что же до войны, то ее зловещее, отравленное величие сложилось из тупости бросаемых в топку солдатиков, из многих подлостей и зверств отцов-командиров и Генералиссимуса, из роковых для немцев исторических случайностей и из посильной помощи заградотрядов, которые не просто сидели сзади окопов. Весь тыл, вся злобная, ощетинившаяся страна, готовая убиться, лишь бы убить того, на кого ее натравят (как коллективного "Верного Руслана" из повести Георгия Владимова), страна, привыкшая искать врагов у себя под кроватью по призыву НКВД, - были сплошным заградотрядом. Отступать было некуда. Только за нами была не Москва, а Лубянка.

В "Цитадели" обнаруживаются скверные, позорные и просто преступные биографии практически всех персонажей кроме невинной Наденьки и младенца, рожденного гордой Марусей (жуткая жизнь пообломала ей рога) от жалкого Кирика, приживала в котовском доме, который на поверку оказывается лучше других, ибо в силу своего ничтожества хотя бы не творит зла. Вот злой гений Котова, предатель своего класса и вечных ценностей Митя, чекист, насильник и садист, мстящий всем, кто слабее его (в том числе и Котову), за свое падение, мечтающий о смерти и сам прихлопывающий на Лубянке мотылька своей жизни, ибо нет прощения и нет возврата. А вот Котов, наша жертвочка, наш лжебедняга. Он тоже хорош, прямо как Тухачевский, которого явно взяли не ангелы, а черти. Котов и баржи с белыми офицерами топил, и травил газом восставших крестьян, и под пытками донес на любимую Марусю. Кстати, в "Цитадели", в отличие от "Предстояния" уже нет ни церквей, ни Богородицы, ни крещения в воде, вообще никакой утешительной лжи. Какой может быть Бог для Котова, лично расстрелявшего священника? Бога заменил Сталин, то есть Антихрист. Об этом писали и Владимир Тендряков с Федором Абрамовым.

В фильме очень много Достоевского, вернее, достоевщины, но этот наш Достоевский уже утратил веру и опору в жизни. И Митя, и Котов стали палачами, но в конце фильма, в последний раз в своей жизни Котов палачом стать не захотел. Выбрал смерть. Но не вышло, все равно этот лжепророк невольно повел безоружных на штурм Цитадели - Германии. Хорошо еще, что мина ему подвернулась... Надина мина. За что мстит нам Митя, то есть Михалков? За свое искалеченное, неправильное детство, за отца-гимнюка, за то, что милые его сердцу Обломовы бесплодны и живут только за счет Штольца? Среди каких чужих из Кремля он свой? Ведь среди нас, демократов, ему вечно быть чужим. Сердце человека, а особенно сердце творца, по тому же Достоевскому, - это поле битвы Бога и Дьявола. В "Цитадели" повержен Дьявол, ибо там перечеркнута вся наша история. Родины не было: Митя и Котов на паях убили Родину еще в 20-е, и в 41-м уже нечего было защищать кроме Сталина. И Маруся, как моя красавица-бабушка, купеческая дочь, отдалась красному командиру (Котову и моему дедушке, дворянину и комиссару), потому что дочь лишенца могла безбедно жить только этой ценой. И ее сановные родственники из старого дворянства (как мой прадед-купец) толкали ее в комиссарскую постель, чтобы выжить. Мы все можем сказать вместе с Иовом: "Да сгинет день, в который я родился, и ночь, когда сказано было: ныне был зачат человек". Имеем ли мы право жить, если от Родины осталась одна только юродивая-Чурикова, способная пожалеть немца? Имею ли право жить я, внучка комиссара, правнучка подпольщика-эсдека, дочь двух членов КПСС?

Всеми осмеянные комары, крысы и пауки из фильма - это ряд исторических казусов и случайностей, обеспечивших СССР незаслуженную и ненужную ему Победу. От маньяка фюрера до русской зимы. А цена победы - это 27 миллионов, брошенных почти без оружия под танки и пушки. Вон они в фильме идут за Котовым с черенками от лопат, идут на амбразуры, на верную смерть. Мы легко умираем, ибо нам не мила жизнь, мы, Васи Теркины, Вани Чонкины, простаки, на чьих костях Сталин выстроил свою проклятую Победу. В трилогии они то ложатся под танки (еще в "Предстояниии") вместе с Кремлевским полком, то среди огня и смерти называют младенца Иосифом, в честь своего палача, то во сне вслепую катят машину войны вместе с такими же лопухами-немцами (какие-нибудь храбрые Швейки), то орут вместе с безногим инвалидом: "За Победу!" на его свадьбе, которая одна только и избавит его от ссылки на северные острова, куда Сталин убрал после войны уже ненужные ему обрубки.

А мы кто такие? Судя по нашему страшному "сегодня", когда мы рвемся назад, в родной ад, под пыльные знамена и пьедесталы поганых идолищ, все у нас по слову Антокольского: "Жизнь моя - обугленный обрубок, прущий с перешибленной ногой". И в конце все наши славные уроды-герои вместе с невинной Наденькой (значит, и ей не жить) въезжают на танках в свой советский рай (в наш рай - только на танках), то есть в макет завоеванного Берлина, сделанного из папье-маше в стиле райклуба. Вот вопрос с Родиной и решился. У советского человека нет Отечества, его Родина - танк.

И трижды был прав Кирик (он один в фильме и прав), когда уклонился от роли героя под предлогом плоскостопия. Немцы разочаровались в Гитлере в эпоху поражений, когда нечего стало жрать. А мы и по сей день готовы драться за чужую кормушку - что в Чечне, что в Грузии. Немцы проиграли, потому что были европейцами и дорожили жизнью. Мы выиграли за счет массового помешательства.

Понял ли Никита Михалков, что он поставил? Неважно. Великому художнику дано сотворить правду, даже если он не в силах осмыслить ее. Фильм Михалкова надо показывать в школах, перед ним умолкнут все майские салюты, и сотрутся лживые слова "Идет война народная, священная война".

Когда этому фильму будут вручать "Оскара" по 5-6 номинациям, многие (и я в том числе) справедливо откажутся подать лауреату руку, но шляпу перед ним снять придется. И есть только один способ преодолеть наш кошмар, и это тоже рецепт от Михалкова: когда в очередной раз страна, ее генералы, ее жулики и воры, ее диктаторы и ее чекисты прикажут нам быть героями, надо ответить, что у нас плоскостопие.

Nenez84 пишет:

http://www.grani.ru/opinion/novodvorskaya/m.190543.html Грани.Ру 08.08.2011 12:45
Валерия Новодворская Прощай, страна героев

Никогда особо не вчитывался в перлы БабыЛеры, но в этот раз «доставило»...

Цитата :

И Маруся, как моя красавица-бабушка, купеческая дочь, отдалась красному командиру… ее сановные родственники из старого дворянства (как мой прадед-купец) толкали ее в комиссарскую постель, чтобы выжить.

В принципе, рассказывает «амазонка» о деградации своих давешних предков из дворян в купцы, из купцов – в постель... Спрашивается: причем здесь комиссары?
Лучше б она и этого не делала, если б знала, во что в итоге выродится порода славного прадедушки!

Цитата :

Имею ли право жить я, внучка комиссара, правнучка подпольщика-эсдека, дочь двух членов КПСС?

А вот непроизвольному откровение, пардон, про «дочь двух членов» КПСС как-то сразу проникаешься доверием…
Извиняйте…

http://otrubon.livejournal.com/23580.html?mode=reply#add_comment
П.Тон 12:03 24 Фев, 2011
Мы из будущего
Вроде - старенький уже фильм, обсосан со всех сторон.
Вчера его в очередной раз крутили по российскому ТВ.
Мало кто знает, что здесь в России (что в кинотеатре, что по телевизору) мы смотрим жёстко купированную версию.
На западе (в т. ч. в Прибалтике, Польше) тоже не знают, что в России смотрят не всё. Но знают, что фильм этот в России народом оценен и любим. Потому думают они о нас немного лучше, чем мы есть на самом деле.
Итак, даю всего четыре эпизода (из многих), которые вы не видели.
Кое кто полагает, что вам этого "не надо".
И этот же "кое кто" считает, что людям на западе обязательно полагать надо, что вы это якобы видели.

1) http://rutube.ru/tracks/671207.html?v=826a2074d352706a635df16279f44f6c - здесь "нехорошая" шутка про "считайте меня коммунистом!... а меня - трактористом!.. а меня - пацифистом!" перед тем, как герои уходят в разведку за линию фронта.

2) http://rutube.ru/tracks/679788.html?v=0f7ec019b1b2853cbd739103e7cdab4f - здесь немецкая пропагандистская речь, ранее в фильме заглушаемая нашим рупором, слышна в полной красе - "эта война ставит целью сделать все народы рабами так, как это уже сделали с вами. Но немецкий вермахт освободит вас от этого рабства".

3) http://rutube.ru/tracks/677939.html?v=eea7f4c28c51ec5244c005e4fe5078ea - более подробно допрос после возвращения героев из разведки с последующим "наездом" особиста на командира роты. Здесь же герои узнают про белогвардейское прошлое погибшего старшины... "Военный совет" командира роты с политруком.

4) http://rutube.ru/tracks/680345.html?v=73015368ca14d384bfb8861a52488372 - разбор драки героев, в процессе которой особист угрожает героям наганом... командир роты "спасает" героев, отправляя их в погреб... По окончании разбора особист обещает командиру роты отправить героев в штраф/роту после наступления, если им "не повезёт" и во время наступления они не уцелеют.
-----
Как скажет "пОтреотическое быдло" - просто убрали "завывания" про сцук-особистов...
Ну да... только вот западным русскоговорящим "втюхивают" мысли о том, что таковые "завывания" - они есть, и что в России эти "завывания" якобы слышны и видны.
===============================

http://www.online812.ru/2011/09/14/006/ Город812 Онлайн 14/09/2011
Елена НЕКРАСОВА Кто заказал Бекмамбетову фильм про американцев на Луне
В прокат вышел спродюсированный Тимуром Бекмамбетовым американский фильм «Аполлон 18» - страшный фильм о том, как американцы еще раз слетали на Луну. Но наш обозреватель не испугалась, потому что поняла - Бекмамбетов в очередной раз всех обманул.

Незадолго до выхода на экраны «Аполлона 18» NASA опубликовало доклад о том, что будет, если мы наконец-то встретимся с инопланетянами. Разумеется, ничего хорошего - инопланетяне могут заразить нас неизвестными болезням или того хуже - использовать как пищу. Насовцы утверждают, что сейчас как никогда велика возможность столкнуться нос к носу с обитателями космоса - наша цивилизация так активно развивается, что способна привлечь к себе внимание обитателей других миров.

То, что доклад появился за месяц до фильма, в котором жители Луны не гостеприимно встречают земных космонавтов, не может быть простым совпадением. Можно даже предположить, что таким способом насовцы пропиарили продукцию компании Bazelevs. Вопрос – зачем им это было надо?

Но фильм «Аполлон 18» снят с противоположными, исключительно пропагандистскими целями и призван не напугать зрителя, а наоборот, подхлестнуть его стремление в космос.

Про космос и пришельцев снято уйма фильмов. Каждый раз отношение к космосу определялось отношением человека к земным проблемам. В 50-е тема проникающих из космоса инопланетян как нельзя лучше персонифицировала страх перед коммунистической угрозой. Потом космос перестал быть источником страха. В «Тесных контактах третьей степени» инопланетяне хоть и похищали людей, но в целом выглядели притягательно. Рецидивом страха стал «Чужой», но через три года появился обаятельный спилберговский "Инопланетянин".

Потом стала популярен жанр мокументари, то есть фальшивого документального кино. Якобы валялась пленка в архивах, а теперь пришло время показать ее людям. Когда жанр этот только завоевывал экраны, некоторые зрители даже велись на обман - так, на Венецианском кинофестивале отдельные критики поверили в подлинность пленки картины Алексея Федорченко «Первые на Луне» про то, что первыми на Луне были советские космонавты. Но главное - жанр мокументари как нельзя лучше способствовал тому, что фильмы про космос теперь стали снимать как разоблачения. Страх перед космосом удачно соединялся с уверенностью обывателя в том, что его обманывает собственное правительство.

Кино это подтверждало. Фильм «Четвертый вид» – ужастик про то, как власти США скрывают существование инопланетян на Аляске, выходу картины предшествовало несколько статей в научных журналов, в которых упоминалось имя главной героини фильма, психиатра Тайлер. Потом поделка, конечно, обнаружилась, но шуму было много.

В нынешнем «Аполлоне 18» всего довольно - и мистификаций и правительственного мухлежа. Во время съемок сопродюсеры Бекмамбетова братья Вайнштейн уверяли, что кино не снимают, а пленки нашли на чердаке. Но им уже не слишком поверили.

Но жанр мокументори «Аполлону 18» все равно подходит. Дрожащая камера, черно-белое контрастное изображение и отсутствие деталей, свойственное этому жанру, идеальны для изображения космоса. Никакого любования игрой света и переливающихся звезд над головой. Никакого Вагнера за кадром. Только потрескивание датчиков да грязно-белая поверхность Луны в черных дырках кратеров. Чужое пространство.

Никакой нарисованный на компьютере монстр не в состоянии испугать больше, чем мелькающие на испещренной помехами записи движения тени. Не показывать страшное страшным, уродливым - так уже делали в «Ведьме из Блэр» и «Паранормальном явлении». А для фильмов про космос этот прием подходит даже лучше. Потом это нечто проникает в тела главных героев. В 50-е так тоже делали, но тогда проникновения инопланетян в человека скрывал страх перед коммунизмом, здесь же это – демонстрация бессилия человека перед чуждыми формами жизни. Которые гораздо опаснее коммунистов. Тем более что коммунисты перед ней тоже бессильны – американцы найдут тело мертвого советского космонавта и смогут только сказать: «Бедный русский».

И вот на фоне этого ледяного безмолвия начинается натуральный экшен и драйв почище чем в «Адреналине» - у монстров отрастают ручки и ножки, и они даже воруют американский флаг. А советский вообще рвут на мелкие части. То есть демонстрируют антропоморфное отношение к символам. Это настолько не вписывается в предшествующую документальную эстетику фильма, что объяснение этому может быть только одно - коррумпированное правительство испугалось пропагандистского эффекта доклада NASA и заказало известному рекламщику Бекмамбетову оригинальный ролик своей космической программы.

BFM.RU, 12 часов назад, 19 сен 2011, 20:58
http://news.rambler.ru/11144484/
«Цитадель» Михалкова выдвинута на «Оскар»
Российские режиссеры и кинодеятели назвали фильм Никиты Михалкова «Цитадель» кандидатом от России на премию «Оскар». Об этом РИА «Новости» сообщил Кирилл Разлогов.
Конкуренцию фильму Михалкова составили картина «Елена» Андрея Звягинцева и «Фауст» Александра Сокурова, который получил в Венеции «Золотого льва». Однако члены оскаровского комитета (куда входит сам Никита Михалков) сочли что скептически принятая публикой «Цитадель» более достойна выдвижения на американскую премию.
В последнее время режиссер и блогер Никита Михалков оказался в центре сразу нескольких крупных скандалов. В мае 2011 года члены сообщества «Синие ведерки» засняли как человек, похожий на Михалкова, перемещается на джипе по встречной полосе на Садовом кольце в Москве. Запись была передана в ГИБДД.
В результате расследования представители ГИБДД пришли к выводу, что на видео заснят «неизвестный мужчина». После этого глава ГУВД Москвы Колокольцев отправил в отставку руководителя подразделения ГИБДД, которое занималось расследованием инцидента. После этого Михалков заявил журналистам, что в злополучную майскую субботу он не был в Москве, а был на даче с друзьями.

Новость на сайте «BFM.RU»

http://www.rbcdaily.ru/2011/09/20/lifestyle/562949981528090
Меньшов о выдвижении «Цитадели» Михалкова на «Оскар»: «Прокатная судьба картины и отзывы критиков не доказывают ее состоятельности»
11:46 РБК daily

Режиссер Владимир Меньшов, возглавляющий российский оскаровский комитет, не хочет выдвигать фильм Никиты Михалкова «Цитадель» на соискание премии Американской киноакадемии в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Владимир Меньшов считает, что лента, провалившаяся в прокате и собравшая «зубодробительную критику», не может представлять Россию на такой престижной премии, как «Оскар».
«Он сам представил свой фильм на комиссию, что было не очень корректно. Год был урожайный: «Елена» Звягинцева, «Шапито-шоу» Лобана, «Жила-была одна баба» Смирнова, есть несколько фильмов, которые в этом году могли претендовать», — цитирует РИА Новости заявление Владимира Меньшова, сделанное им во вторник в эфире радиостанции «Эхо Москвы».
Российский оскаровский комитет выдвинул «Утомленные солнцем-2: Цитадель» Никиты Михалкова в качестве соискателя на получение премии Американской киноакадемии посредством тайного голосования. «Но я отказался подписать протокол, поскольку считаю это решение несправедливым, так как прокатная судьба картины и отзывы критиков не доказывают ее состоятельности», — заявил Владимир Меньшов (цитата по ИТАР-ТАСС).
Режиссер имел формальное право не подписывать итоговый протокол, поскольку на итоговом заседании 19 сентября присутствовали не все члены российского оскаровского комитета. По словам Владимира Меньшова, необходимо физическое присутствие всех членов комитета на заседании, «а не передача некоторыми из них каких-то доверенностей». Не исключено, что председатель оргкомитета сможет добиться повторного заседания, и тогда итоги голосования могут быть пересмотрены. Напомним, в состав комиссии в 2011 году входят десять человек, среди которых Владимир Меньшов, Глеб Панфилов, Андрей Кончаловский, Кирилл Разлогов, Никита Михалков, Карен Шахназаров и Владимир Наумов.
Первые «Утомленные солнцем» Никиты Михалкова увидели свет в 1994 году. Лента была удостоена каннского гран-при и «Оскара» за лучший иностранный фильм. Первую часть продолжения — «Предстояние» тоже показывали в Канне, однако фильм не имел успеха ни на фестивале, ни в прокате на родине. «Цитадель» же и вовсе с треском провалилась в прокате и стала отменной мишенью для критиков. Картина, вышедшая в мае 2011 года, собрала в российском прокате смехотворные 1,5 млн долл. при астрономическом бюджете 34 млн долл.

Да тут всё в порядке: то же самое произшло несколько лет назад, когда этот же комитет выдвинул на "Оскара" "Даун-хаус" старшего братана мЕхалкова-Кончаловского - заведомо проигрышный, несмотря даже на его ярко выраженную русофобскую сущность.

http://www.apn-spb.ru/news/article9331.htm «Агентство Политических Новостей Северо-Запад» 01:44 [2011-09-20]
Холуи выдвинули Михалкова на «Оскар»
Российский оскаровский комитет выдвинул на соискание самой престижной американской кинопремии картину «Утомленные солнцем-2: Цитадель» Никиты Михалкова. Председатель комитета – Владимир Меньшов, получивший в 1981 году «Оскара» за картину «Москва слезам не верит», отказался подписывать решение комитета, сочтя провалившийся в прокате и ставший предметом бесчисленных насмешек фильм недостойным подобного выдвижения. Учитывая, что "Москву" посмотрели в 60 раз больше людей, чем михалковскую порнуху, и патологическое стремление облить Россию дерьмом в угоду американскому жюри там отсутствует, Меньшов особенно прав. Кстати, ранее он уже расходился во мнении с коллегами относительно поставленного по сценарию известного русофоба и подонка Владимира Фейнберга (Кунина) фильма «Сволочи», которому демонстративно отказался вручать премию MTV-2007 как позорящему Россию.

http://www.apn.ru/opinions/article24935.htm «Агентство Политических Новостей»
2011-09-21
А Меньшов - против! Евгений Зарубин
«Цитадель» вызвала скандал в российском кинематографическом сообществе
В начале недели в голосовании Российского оскаровского комитета победила картина Никиты Михалкова «Утомленные солнцем-2: Цитадель». Однако вокруг итогов этого голосования разгорелся нешуточной скандал: зачинателем конфликта выступил глава Комитета Владимир Меньшов, публично заявивший о том, что результаты голосования нельзя считать «справедливыми». И уже во вторник в некоторых СМИ со ссылкой на источник близкий к Комитету, появилась информация о том, что на ближайшее время может быть назначено переголосование.
Проблема, однако, в том, что если личные амбиции отдельных кинематографистов в итоге возьмут верх, то Россия попросту может не успеть представить свою картину к назначенному сроку - 1 октября. Не говоря уже о том, что и номинировать-то на Оскар, кроме «Цитадели» Михалкова в этом году отечественному кинематографу просто нечего.
Впрочем, Меньшов на пресс-конференции заявил, что «cуществуют 2 или даже 3 картины, которые не были в прокате, но это можно организовать». «Были такие случаи, когда мы выбирали картину и после пускали в прокат на 7 дней», оптимистично добавил он. То есть, выбирая между уже вышедшей «Цитаделью», «Фаустом» и «Еленой», режиссер готов сделать ставку на совершенно неясную 7-дневную прокатную судьбу этих двух картин. Да и возможно ли это: в день голосования до даты окончания подачи заявок оставалось 11 дней, завтра будет всего 8, а процесс запуска недавно смонтированной картины в прокат довольно трудоемкий (речь идет не об одном кинозале)? Впрочем, Меньшова это, похоже, не слишком волнует - он, к примеру, заявил СМИ, что «Елена» уже вышла в прокат, что вовсе не соответствует действительности.
Вся эта история с возможным переголосованием выглядит тем более нелепо, если учитывать, что времени для отбора картин у российского жюри более более, чем достаточно - формирование так называемого лонг-листа было завершено еще 31 августа. То есть у мэтров отечетсвенного кинематографа был без малого месяц, для того, чтобы придти к согласию. «Уже на первом заседании комитета было принято решение в пользу фильма Михалкова, - вспоминает директор Московского кинофестиваля, один из членов российского оскаровского комитета Кирилл Разлогов. - Тогда Меньшов не присутствовал. Потом он появился и добавил три картины, которые не выходили в прокат и не планировались к выпуску в ближайшее время, ссылаясь на то, что подобные прецеденты были. Хотя в принципе это грубое нарушение регламента Американской киноакадемии». Между тем, по словам Разлогова, все представленные картины были отсмотрены, и жюри снова сделало выбор в пользу «Цитадели» Никиты Михалкова.
Между тем, по словам самого Меньшова, «Американская академия следит за всем», но «Российский оскаровский комитет - это легитимный комитет». То есть, глава комитета, считающего себя легитимным, полагает возможным и, видимо, нормальным, обманывать Академию. А с учетом слов Меньшова о том, что американцы сейчас проверяют наш комитет, такие вольности ставят под сомнения все отношения с Академией. По-видимому, России «оскары» более не нужны, стране вполне достаточно двух «оскароносцев» (одним из которых является сам автор скандала).
Впрочем, и на это у Меньшова есть ответ. «Пускай это будет головная боль Михалкова, пусть он решает эту проблему», заявил режиссер. И чуть позже добавил, отвечая на вполне логичный вопрос, возможно ли вообще выпадение России из конкурса на «Оскар» в этом году: «Не думаю, думаю, что Никита Сергеевич преодолеет эту сложность». Умри, лучше не скажешь - Меньшов устроил скандал, из-за которого отечественное кино стремительно теряет все шансы на «Оскар», а как-то выпутываться должны другие. Или еще проще: или Михалков что-то сделает, или ни один наш фильм в этом году на «Оскар» не поедет. Меньшов и в третий раз разъяснил позиции: «я остаюсь (во главе комиссии - Ред.), пусть это будет очередная головная боль Михалкова». Ну и что весь этот скандал, как не сведением Меньшовым личных счетов с более, что уж греха таить, удачливым коллегой-конкурентом?
«Он (Михалков - ред.) сам представил свой фильм на комиссию, что было не очень корректно. Год был урожайный - «Елена» Звягинцева, «Шапито-шоу» Лобана, «Жила-была одна бабка» Смирнова, есть несколько фильмов, которые в этом году могли претендовать», - возмутился Владимир Меньшов. Сразу отметим, что делая подобные заявления председатель оскаровского комитета немного лукавит: достаточно сказать, что фильмы «Шапито-шоу» и «Жила-была одна бабка» даже не попали в шорт-лист. Реальную конкуренцию «Цитадели» составили картины «Елена» Андрея Звягинцева и «Фауст» Александра Сокурова. Но пять из восьми членов оскаровского комитета проголосовали за работу Михалкова. Тот факт, что «Цитадель» одержала победу при поддержке большинства Владимир Меньшов назвал «административным ресурсом», а также высказал сомнение в том, что у фильма есть хорошие шансы взять Оскара. «Если это, как я понимаю, намек на давление Михалкова, то Владимир Меньшов должен привести конкретные примеры. Иначе это будет голословным. Что касается шансов на попадание в номинацию Американской киноакадемии - такова точка зрения Владимира Валентиновича. Но, как показало голосование, большинство членов комитета - а в него входят самые авторитетные российские кинематографисты - считают иначе», - рассуждает продюсер проекта «Утомленные солнцем-2» Леонид Верещагин. Действительно, в российский оскаровский комитет входят всего 10 человек, среди них сами Владимир Меньшов, Владимир Наумов, Глеб Панфилов, Кирилл Разлогов, Карен Шахназаров, Николай Лебедев, Никита Михалков и др. Сложно себе представить, чтобы столь маститые кинематографисты вдруг с такой легкостью оказались подвержены некоему «административному» давлению, о котором упоминает Меньшов.
Не стоит забывать и о том, что у двух других картин, составивших конкуренцию «Цитадели» шансов на выдвижение на Оскара изначально было не так уж и много. В частности, согласно регламенту американской премии, номинироваться могут только фильмы, пробывшие в отечественном прокате не менее месяца. Ни одна из заявленных картин, кроме «Цитадели» этому критерию не соответствует. Примечательно, что уже после скандала, заговорили о том, что «Елена» могла бы представить Россию на Оскаре. Но всего несколько недель назад режиссер картины Андрей Звягинцев открыто заявлял, что в широком прокате его детище появиться только с 29 сентября.
С «Фаустом» Сокурова ситуация еще более неоднозначная: фильм снят на немецком языке. А, учитывая, что российская картина будет выставлена в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», то есть фактически представлять весь российский кинематограф, данное обстоятельство может быть расценено американскими киноакадемиками весьма неоднозначно.
Между тем, российская кинотусовка относится к оскаровским перспективам Цитадели» куда более благожелательно, чем пытается представить Меньшов:

Ольга Дроздова:

- Да, я знаю, что Михалков выдвинут на "оскар". Я сейчас за границей, но слежу. Конечно, оценка только положительная, я очень рада за нашу Родину!

Кинокритик Антон Долин:

- «Цитадель» оказалась милее и трогательней первой части «Утомленных солнцем-2». Это милое высказывание, попытка большого художника сделать большой и искренний фильм. Отчасти у Михалкова это получилось. И мне это нравится. Сможет ли он получить «Оскар» - вопрос второй.